Тепло рук
27 марта 2024 г. в 03:55
Чонгук плохо спал последние несколько дней, ухаживая за больным парнем. Тэхён шёл на поправку очень медленно, но уверенно, приобретая здоровый румянец с каждым днём.
Мужчина постоянно думал о знакомой татуировке на чужой щиколотке, возобновляя увиденное в голове. Это словно не давало ему покоя, даря надежду познакомиться с автором той картины или узнать о нём хоть что-нибудь.
Тэхен проснулся от яркого света, что пробивался через щёлку штор, направляясь прямо на закрытые веки. Он недовольно поморщился, протирая глаза ребрами ладоней.
Сегодня Ким чувствовал себя существенно лучше и даже пребывал в приподнятом настроении. Крепко потянувшись, парень скинул босые ноги с кровати, сонными глазами смотря по сторонам. Нос учуял приятный аромат, что исходил откуда-то из приоткрытой двери. И чуть пошатнувшись от резкого движения, Ким побрёл на запах, расплываясь от приятных ощущений.
Во время болезни мальчик практически ничего не ел, открывая рот только под тяжёлым взглядом Чонгука. Так что голод накатил неожиданно, со скопившейся во рту слюной и неприятной пустотой в желудке.
Следуя по светлому коридору, Тэхен уже проецировал в голове картинку жирного, сытного завтрака. Вредного, с кучей масла и специями. Но садясь за стол, вся легкость предвкушения в момент улетучилась. Перед ним стояла небольшая тарелка с ненавистной ему кашей и чашка зелёного чая.
— Хватит гипнотизировать еду, — Чон сел напротив парня, принимаясь с непонятным Тэхену аппетитом уплетать овсянку.
— Знаешь, я не голоден, — мальчик шутливо отмахнулся, надеясь на то, что ему не придется есть эту редкостную дрянь.
Каша выглядела мягко говоря не очень аппетитно. В ней не было масла, соли, скорее всего, тоже.
Рука уже было потянулась к чашке с разбавленным напитком, как пустой желудок предательски громко заурчал.
— Ешь. — Чонгук на несколько секунд отвлёкся от завтрака, поднимая на парня серьёзный взгляд. Он настойчиво придвинул тарелку чуть ближе к Тэхёну, звякая ложкой о стол.
— Правда, я не хочу, — Ким отодвинул тарелку с кашей обратно, делая глоток чая.
Он с детства ненавидит овсянку, просто терпеть не может, для мальчика в ней ужасно всё: вид, запах, консистенция, вкус. Он вообще никогда не понимал, как этот расплывчатый ужас можно употреблять в пищу.
— Ты почти ничего не ел практически неделю, так и голодного обморока не далеко, — Чон положил ложку на стол, разглядывая отвращение в лице напротив. Было видно, что парню не очень приятна еда перед ним, как бы он не пытался то скрыть.
— Я чувствую себя прекрасно, не обязательно меня кормить, — уверенно проговорил Тэхен, поднимая голову.
— Хорошо, что бы ты хотел съесть? Ты должен поесть хоть что-нибудь, — Чон откинулся на спину стула, складывая руки на груди. Вид мальчика чуть забавлял его. Тот был похож на ребёнка, ужасно капризного и непослушного. Особенно с этими спутанными волосами на голове, сонным лицом, засохшей слюнкой возле рта и в футболке на несколько размеров больше нужного.
— А есть что-нибудь вкусное? — Ким заметно оживился, немного наклоняясь над столом ближе к мужчине. Чистые глаза загорелись в надежде на вкусный завтрак.
— Значит все-таки голодный, ешь, — Чон еле заметно ухмыльнулся, вновь принимаясь за тарелку каши и придвигая такую же к насупившимуся парню.
Понимая, что участи ему не избежать, парень неуверенно взял ложку, зачерпывая жижу из тарелки. Глаза проследили за тем, как она с характерным шлепком плюхнулась обратно в тарелку, вызывая порыв тошноты.
Тэхёну казалось, что его вот вот вывернет, хотя в желудке и так не было ничего.
Чонгук, уже доев свою порцию, с неприкрытым любопытством наблюдал за чужими стенаниями. Ким то подносил ложку к чуть прикрытому рту, то кидал ту обратно в тарелку, с отвращением отворачиваясь и делая большой глоток чая.
— Настолько мерзко? Ты ведь даже не попробовал, — Чон интересовался с недоумением в голосе.
Тэхен, подняв жалобный взгляд, всё же засунул полную ложку в рот, тут же меняясь в лице. Каша была просто…чудесна. Жижа непонятного цвета вдруг заиграла новыми красками, оказавшись невероятно вкусной. Тэхен стал закидывать в себя ложку за ложкой, быстро опустошая тарелку.
Мужчина с гордостью за себя откинулся на спинку, расслабленно смотря на мальчика и приставляя чашку с кофе к губам. Его труд не был проделан зря, безвкусная каша получилась прекрасно, отодвигая все стериотипы о ней на задний план. И даже где-то в глубине души Чон был рад, что Тэхёну понравилось.
— Я собираюсь поехать в город, продукты на исходе, — Чонгук делал большие глотки терпкого напитка, устремляя взгляд в окно.
Он уж было собирался вставать из-за стола, оставляя пустую чашку, как громкий голос его остановил, заставляя повернуть голову.
— Я с тобой, — парень ещё не прожевал еду, воодушевленно мямля. Было видно, что ему стало намного лучше, ведь за эту неделю он лишь постоянно плакал от усталости, спал, и был ужасно слабым. Вид больного Тэхёна причинял мужчине физическую боль, так что его живой вид не мог не порадовать.
Мальчик все ещё ни разу не улыбнулся за всё время их знакомства, выглядел грустным и постоянно задумывался о своём, но стал более энергичным.
— Нет, ты ещё не до конца здоров, тебе лучше отдыхать, — строго отрезал Чонгук, поднимаясь со стула и выходя из кухни.
Тэхен быстро соскочил с места, подбегая к мужчине и хватая того за руку, — стой, я хочу с тобой, я не хочу оставаться один, пожалуйста… — голубые глаза смотрели настолько жалостливо и тоскливо, что посмотрев в них чуть меньше минуты, Чон сдался, опуская руку.
— Хорошо, но есть одно условие, ты тепло оденешься, — мужчина всё ещё не мог объяснить для самого себя эти приливы заботы, что иногда нахлестывали его рядом с парнем. Он даже толком то и не замечал этого, изредка ловя себя на полуслове. Это было для него столь ново и необычно, волноваться о ком-то или заботиться. Так непривычно.
— Договорились, — парень совсем немного приподнял уголки губ, кратко, на мельчайшей мгновение, которое Чон еле задел взглядом.
Тэхён быстро скрылся за дверью комнаты, чтобы переодеться из домашнего во что-нибудь потеплее.
Мужчина остался стоять на месте, перед глазами мельком появлялась незаметная даже вооружённому взгляду улыбка. Сдержанная и тёплая.
Придя в себя, он задумчиво побрёл в ту же комнату за вещами. Спальня в доме была одна, так что они делили одну кровать и один шкаф, из которого Ким без зазрения совести заимствовал чужие вещи.
Дверь была чуть приоткрыта, из комнаты слышалось шумное копошение и сосредоточенное пыхтение парня. Чон протянул пальцы к ручке, замечая человека через небольшую щель.
Парень стоял спиной к двери, переодеваясь в вытащенные из шкафа вещи, что валялись на кровати.
Чёрные глаза скользнули по узкой спине, изящным плечам и тонким рукам. Пересчитали каждый позвонок, осмотрели острые лопатки и зацепились за золотые волосы, сквозь которые проходил солнечный свет, делая их светящимися. Белая кожа была похожа на шёлк, хотелось провести по ней кончиками пальцев, чтобы ощутить её гладкость и тепло.
Тэхен был похож на ангела, казалось, что он вот-вот расправит свои сломанные крылья, а над пушистой макушкой загорится нимб. Он чуть повернул голову в бок, всё так же не замечая мужчину в дверном проёме. В профиль он выглядел не менее прекрасно: чёткие линии лица, пухлые губы, аккуратный нос и густые ресницы, чуть прикрывающие голубые глаза.
Чонгук смотрел без капли пошлости или желания, он просто созерцал грациозное и столь хрупкое на вид создание под тёплыми лучами, запечатляя тонкий образ в голове. Дыхание замерло, а пульс заметно учащался. Чонгук взглянул на Тэхена в последний раз, резко разворачиваясь и поспешно отходя от двери.
***
Всю дорогу Тэхён завороженно смотрел в окно на сменяющиеся пейзажи. Он сбежал в этот город несколько лет так же, как когда-то отсюда сбежал Чонгук.
Но дальше своего небольшого дома и рынка поблизости парень никуда не выходил, днями на пролёт занимаясь любимым делом. Тэхён был по настоящему одержим своим делом, своим домом и своей новой жизнью, пока всё не обрушилось в момент. Вот так просто взяло и оборвалось.
Тэхён надеялся на свою новую, вторую жизнь, дал себе новый шанс, но тот не увенчался успехом. Что же теперь, он начал свою третью жизнь? Он не до конца понимает, что именно сейчас проживает.
Чонгук тоже ехал молча, расслабленно наблюдая за пустой дорогой и держа одну руку на руле. Вторая рука была высунута в открытое окно, зажимая между пальцами тлевшую сигарету.
Они ехали в тишине, но между ними не было какой-то неловкости. Прохладный воздух лился из преоткрытых окон автомобиля, запуская в салон свежий запах моря и спокойствия. Конец лета выдался особенно холодным, нагоняя осеннюю тоску. Море уже не было предназначенно для купания, а солнце грело практически неощутимо.
— Наш городок не пользуется особой популярностью, как такой человек как ты, оказался здесь? — Тэхён первым подал голос, чуть поворачивая голову в сторону мужчины, но не отрывая глаз от окна. Небо заметно потускнело, погружая всё вокруг в серость.
— Какой такой? — Чонгук озадаченно выгнул бровь, смотря на Кима боковым зрением.
— Ну, такой. Дорогая машина, дом на самом берегу, брендовая одежда и всё такое, — Тэхён говорил с определённым интересом в голосе. Его и вправду было интересно, как этот человек оказался в маленьком и ничем не примечательным городке.
— Я прилетел сюда в отпуск, — мужчина перехватил руль, доставая из пачки новую сигарету. Зажал ту в зубах, прикуривая и выпуская дым в открытое окно.
— В отпуск? Почему именно такой выбор, почему не какие-нибудь Мальдивы или Канары. — Тэхен оторвался от вида, устремляя взгляд на Чонгука.
— Не люблю жару.
Ким задумался на несколько секунд, после понятливо кивнув и снова отворачиваясь к окну. Он понимал Чонгука, как никто другой. Этот город и вправду был прекрасен, лучше любых Мальдив. Широкие просторы, манящее море и воздух, наполненный свободой.
О, да, воздух в этом месте и вправду отличался. Он был наполнен чем-то до ужаса приятным, таким, что хотелось вдыхать его полной грудью. До переизбытка, до онемения пальцев рук и ног, до судорог и обморока.
Всю последующую дорогу до рынка они провели в тишине, разбавляемой шумом воды и звуками от затяжек сигаретой.
Мужчина вышел из машины, дожидаясь Тэхена и неторопливо двигаясь в сторону торговых лавок.
Рынок был небольшим, уютным, где все друг друга знали и продавали овощи со скидкой по старому знакомству.
Они сделали несколько шагов, как позади послышался громкий голос.
— Чонгукки, это правда ты! Или я совсем в старческий маразм впала! — милая бабушка быстрыми шажочками подбежала к обернуашемуся мужчине, расправляя руки для объятий.
Его лицо озарило светом. Оно оставалось все таким же безэмоциональным и ровным, но глаза словно на момент загорелись жизнью.
— Тётушка… — Чон проговорил давно забытое слово совсем тихо, полушёпотом, пока его крепко сжимали вокруг пояса.
— Божечки, как же вырос мой малыш. Гукки, я так рада тебя видеть, я так скучала, — чуть отстранившись, женщина легко потрепала Чона за щёчки, лучезарно улыбаясь. Её глаза сложились полумесяцами, морщинки выглядели так по-домашнему, выражая всю свою доброту.
Тэхён стоял в нескольких шагах, с изумлением наблюдая за картиной перед глазами. Серьёзный господин Чон смотрел на женщину с лаской и душащей грустью во взгляде.
— Тётушка, как ваше здоровье, может нужна какая-то помощь? — он заботливо нагнулся к невысокой бабушке, засовывая руки в просторные карманы брюк.
— Гукки, ну опять ты со своей помощью, ничего мне от тебя не надо, просто будь здоровеньким, и я буду спокойна, — сухая ладонь чуть похлопала крепкую спину, переходя в поглаживания вдоль позвоночника.
У Кима чертовски защемило в сердце от увиденного, а на глаза наворачивались непрошенные слезы. Нежные похлопывания по спине это то, чего ему так не хватало.
Он неловко прокашлялся, обращая на себя внимание.
Женщина обернулась, улыбаясь еще более радостно.
— Чонгукки, ты привёз с собой друга?
Мужчина непривычно замялся, после короткой паузы наконец отвечая, — Мм, да, друг. Мы приехали за продуктами.
— Что-ж ты раньше не сказал, сейчас я вам всё по низкой цене выбью, самое лучшее, ты никогда не был силён в выборе продуктов, — бабушка начала смеятся, утирая слезы радости, — представляешь, Гукки всегда приносил мне гнилые яблоки с рынка, когда я посылала его за редисом, — обратилась она к Киму, заливаясь смехом от нахлынувших воспоминаний.
Тэхён выдавил неловкую улыбку, смотря на расслабленного мужчину. Он всегда видел Чонгука исключительно напряжённым и серьёзным. Но сейчас его лицо выражало приятное умиротворение, брови не хмурились и губа не была закушенна в раздражении.
Бабушка провела их по всему рынку, останавливаясь возле каждого прилавка и рассказывая истории из жизни. Тэхён слушал всё с неподдельным интересом, участливо отвечая на заданные вопросы.
Он выбирал продукты вместе с женщиной, запоминая все советы. Теперь он на зубок знал, как отличить не спелые плоды от зрелых. Как выбить скидку побольше и как определять вес.
Мужчина неторопливо шёл позади, держа в зубах сигарету и не высовывая рук из карманов брюк. Он пристально наблюдал за мельтешащей неподалёку худой фигурой. Светлая голова маячила из стороны в сторону, за которой внимательно следили чёрные глаза.
Наконец собрав всё необходимое и загрузив большие пакеты в машину, Тэхён дружелюбно попрощался с милой бабушкой, устало усаживаясь на переднее сиденье машины.
Ноги гудели от прогулки в несколько часов, руки болели от груза продуктов, а мозг от всей полученной информации. Парень откинул голову, чуть сползая по сиденью. Его ужасно вымотал сегодняшний день, но осадок остался приятный, распространяясь тянущей усталостью по всему телу.
Он ждал несколько минут, наблюдая в зеркало за разговором мужчины с женщиной. На её лице отображалось явное беспокойство, а Чонгук всё так же не показывал ни единой эмоции. Она заботливо обняла его напоследок, отпуская в машину.
Наконец дверь захлопнулась, Чон тяжело выдохнул, садясь на кресло за руль. По нему было видно, что он вымотался не меньше Тэхена.
Путь обратно пролетел незаметно. Чёрное авто рассекало вечерний воздух, мчась по пустой дороге. Ким провожал глазами теплые огни городка, переключаясь на пересчитывание фонарей вдоль трассы.
Дом встретил их ярким светом. Выгрузив все пакеты, они направились внутрь. Тэхён уже было потянулся к одному из пакетов в багажнике, как грубое «тебя ими к земле прижмет.» заставило стыдливо убрать руки.
Чонгук взял все в свои руки, размашистыми шагами идя к дому.
С кухни парня выгнали таким же грубым «я сам все сделаю, только мешаться будешь.»
Ким ушёл в комнату, громко закрывая за собой дверь и падая на кровать спиной. Потолок перед глазами был скучным, белым, но взгляд зацепила большая люстра, которую Тэхён не замечал до этого момента.
Она была в виде большого солнца, излучая тёплый свет. От середины тянулись длинные лучи с замысловатыми изгибами. Лучи расстилались вдоль потолка, вырисовывая узоры по белой поверхности. В узких зрачках отражался яркий свет, глаза болели от напряжения, но не закрывались, пристально рассматривая каждый завиток.
Парню показалось забавным то, что на его щиколотке был похожий рисунок. С такими же лучиками-завитушкам.
Глаза после долгого дня закрылись сами собой, погружая уставшее тело в поверхностный сон. Свет, исходящий от люстры не мешал, а наоборот помогал, усыплял и успокаивал.
Тэхёну снилась пустота. Эта пустота была насыщенной, глубокой и убаюкивающей. Он рассматривал в ней различные силуэты, слышал слова и чувствовал невесомые прикосновения. Тёплые, родные, «Тэхён, дорогой, ты опоздаешь в школу.» мелкая дрожь пробежала по телу.
Парень улыбался во сне, мысленно протягивая руки к чужим, ощущая их мягкость.
«ты ничего не добъешься в этой жизни, занимаешься только своей ерундой!» Тэхёну снилась ссора с родителями, после которой он громко захлопнув дверь, умчался подальше от семейного гнезда.
Он не обнял напоследок маленькую сестренку, не попрощался со своей комнатой, окна которой выходили на небольшой сад. Он не поцеловал родителей, взамен бросив отрешённый взгляд и выкрикнув ужасные слова. «я вас ненавижу!» давящим отголоском проносилось в голове.
Если бы он только знал, что это будет их последняя встреча, и через несколько месяцев их маленький домик на краю города сгорит дотла, не оставив от себя ничего. Он сгорел вместе с их домом и садом, умер вместе с любимыми людьми, выжигая сердце отвратительным чувством вины.
Утечка газа, взрыв, пожар понёс за собой смерть трёх людей и ещё одного, кто находился за тысячи километров.
Тэхён всегда был оптимистичным и дружелюбным парнем. У него никогда не было недостатка друзей, была любящая семья и место, куда он всегда мог вернуться.
Он потерял всё лишь за одну ночь, сломавшись окончательно, когда в телефоне послышался голос какой-то женщины, сообщившей о смертях. Ким первым же рейсом сорвался домой, надеясь на нелепую ошибку. Но на месте их дома он увидел лишь выженный участок с обгоревшими стенами. И даже стоя в колумбарии напротив трёх урн с прахом, он всё ещё не верил, как же…
На единственной сохранившейся фотографии была их семья на побережье. Мама с папой держались за руки, а Тэхён улыбался ярче солнца, обнимая шестилетнюю сестру.
Ужин уже был готов, разнося приятный аромат по дому. Овощи аппетитно шкворчали на горячей сковороде. Чонгук решил приготовить что-нибудь по вкусу парню, не желая видеть скривленную гримасу перед собой.
Мужчина прибрал за собой, вытирая руки полотенцем. Он несколько раз крикнул Тэхена, чтобы тот шёл есть, но ответа не последовало, от чего Чон заметно напрягся.
Может, тому опять стало плохо или он вышел на улицу. Чонгук с опаской вошёл в комнату, наблюдая уснувшего Тэхена. Тот свернулся в комочек на самом краю постели, что-то шепча во сне. Люстра слепила глаза, ярко освещая тонкое тельце. Чонгук подошёл ближе к кровати, замечая на бледных щеках дорожки слез.
— Так и до обезвоживания не далеко, постоянно плачешь, — тихо проговорил мужчина, усаживаясь на корточки возле изголовья, и в упор смотря на чужой сон.
— Постоянно спишь и плачешь, разве так можно, — Чонгук шептал в лицо напротив, пересчитывая светлые ресницы. Он совсем легко прикоснулся пальцами к белой щеке, ощущая её мягкость и лёгкое покалывание. Она именно такая, какой он её и представлял, обжигающая и шелковистая.
На досуге Чон снова позвонил психотерапевту, описывая свое состояние более подробно. Тот посоветовал прислушиваться к внутренним желаниям, принимая свои ощущения. Сказал наблюдать, изучать, искать что-то новое и не держать ничего в себе.
Чонгук бесшумно поднялся, выключая свет и выходя из комнаты.
Чон ещё ни разу за всё время их знакомства не оставлял Тэхена одного в доме. Сейчас он, одевшись во всё чёрное, надвинув кепку на глаза и нацепив маску на лицо, садился в темноте авто с тонировкой, открывая пультом автоматические ворота.
Машина медленно выехала на дорогу, оставляя дом позади. Она яростно сорвалась с места, рассекая ночной воздух и шумно несясь по абсолютно пустой трассе. Спидометр показывал отметку свыше ста двадцати километров в час, увеличиваясь с каждой секундой.
Для Чонгука автомобили были всем. Он довольно часто выбирался на гоночные трассы в тайне от всех, вдыхая дух свободы и наслаждаясь адреналином.
Он гнал себя вместе с машиной, пульс учащался, дыхание замирало. Чону неведом страх разбиться о бетонную стену или слететь с дороги. В чёрных глазах отражается белая полоса в сумраке слабых фонарей. Фары ярко освещают путь, ночь сегодня особенно прекрасна своей тишиной.
Чонгук не курит, устремляя всё своё внимание на трассу. В голове скопилось огромное количество проблем и вопросов, которые не выдерживая скорости, вылетали через открытые окна. Мужчина отпускает все свои мысли, разгружаясь и отдыхая от всего. Машина летит вперёд, сливаясь с ночью.
Чон и понятия не имеет, что в этот же момент Тэхён задыхается от истерики в его постели. Тому страшно, что его снова бросили, оставили совсем одного в темноте пустого дома. Что тот судорожно хватает ртом воздух, цепляясь пальцами на простынь. Надрывается громким плачем и не осознаёт происходящего после мутного сна. Но откуда уж Чонгуку знать.
Мужчина подъезжает к тому самому дому, к которому не приблизился даже на пару шагов в день прилёта, заметив вдалеке.
Автомобиль останавливается под самыми окнами возле высоких ворот. Внутри всё ещё горит свет, несмотря на поздний час. В окнах мелькают человеческие силуэты, нагоняя воспоминания. Чонгук сбежал из этого места много лет назад, желая напрочь забыть его и всё, что с ним связано. Но не получалось. Да, он сбежал, но мысленно навсегда остался запертым в комнате на втором этаже.
Последствия оказались слишком большими, их пришлось прорабатывать на множественных сеансах с психотерапевтом и исправлять тоннами препаратов. Но у Чонгука всё никак не получалось. Алекситимия - такой подарок вручило ему прошлое. Чон пытался, правда, но все его скромные попытки не увенчались успехом.
Неделю назад он встретил свою таблетку, новую. Над ней не проводили тестирования, она была полностью не изученна. Неизвестно, какие после неё могут быть побочные эффекты.
Но почему-то эта таблетка вселяла надежду, была волшебной, что излечит от любых болезней. Чонгук верил в неё, хоть и не признаваясь в этом самому себе.
Тот светлый комочек на его постели. Чон при первой же встрече, тогда, в воде, понял, что оставит его себе. Когда взглянул в голубые глаза, наполненные всей грустью мира. Они ведь так похожи, они оба разбиты, оба потеряны, они оба ищут выход из лабиринта.
Чонгук просидел под окнами ещё некоторое время, пока во всём доме не потух свет.
Обратно он ехал спокойно, не разготняясь до максимальной отметки. Открытая крыша запускала гуляющий ветер, что трепал чёрные волосы. Чон расслабленно откинулся спиной на сиденье, зачесывая свободной рукой беспорядочные пряди. В ушах не стоит шум двигателя и напряжённой скорости. Мужчина полностью сконцентрировался на звуках моря, улавливая даже малейший всплеск. Отчего-то в голове появился хрупкий образ на фоне воды.
В доме на берегу всё ещё был выключен свет, Чонгук сёл на трассу, закуривая сигарету. Он думал, что парень всё ещё спит, когда тот содрогался в бесшумных рыданиях, больше всего ожидая чужого появления на пороге комнаты.
***
За окном была уже глубокая ночь, погружая землю в темноту и рассыпая мириады звезд по чистому небу. Ночь была такой же ясной, как несколько дней назад.
Чонгук разбирал накопившиеся документы, чего его настойчиво просили не делать. Дорогой ноутбук уже нагрелся от долгой работы, ярко освещая сосредоточенное лицо.
Мужчина сидел на деревянном покрытии терассы, смешивая запах сигарет с морским бризом. Светлый пепел легко разлетался, пропадая из виду.
На экране был прототип нового автомобиля, который Чонгук собирался выпустить на рынок в ближайшее время. Он поправлял дизайн, отправляя пометки сотрудникам. Фары следовало сделать чуть уже, поменять диски колёс и добавить несколько функций.
Его марка была намного выше средней ценовой категории.
К своим тридцати четырем годам Чонгук добился небывалых высот. Начиная с маленькой шиномонтажной в гараже и заканчивая владельцем огромной компании.
Чон не являлся медийной личностью, но был очень влиятельным человеком, известным в своей сфере. Многие гадали, кидая различные догадки, кем же является владелец марки автомобилей класса люкс. Но Чонгук не хотел светить лицом и распространять какую-либо информацию о себе. Он предпочитал размеренную жизнь, серую, в завалах работы и постоянной занятостью.
Мужчина устало протирал глаза, снимая очки со специальным покрытием и откладывая те в сторону. В кружке на небольшом столике остыло его кофе, к которому Чон даже не притронулся, погружаясь в работу с головой.
Чонгук почувствовал рядом чужое присутствие, при этом не отвлекаясь от работы. Доски тихо заскрипели под ногами, оповещая о приходе.
Мальчик сел не слишком близко, но и не слишком далеко.
Чёрный взгляд мельком заметил босые ноги, что пальцами зарылись в холодный песок. Мужчина так стрательно лечил Тэхена, а тот совсем не беспокоится о собственном здоровье, выходя на сквозняк ещё больным.
— Кем была та женщина, куда ты уезжал? — Тэхён отвел глаза, смотря под ноги и раскидывая песчинки.
— Это допрос? — в голосе мужчины послышалась лёгкая усмешка. Он делал поправки, быстро печатая какой-то текст.
Парень стыдливо опустил голову ещё ниже, теребя ткань футболки пальцами.
— Та женщина воспитала меня и была мне второй матерью, я приносил ей продукты с рынка, когда она болела и не могла пойти сама. У неё был внук, но после его гибели у тётушки никого не осталось, после чего и появился я, — Чон говорил монотонно, словно не открывая мальчику своё прошлое и не задевая старые раны, что ещё не затянулись противной корочкой.
— Понятно.. Она показалась мне довольно милой, в её глазах было столько доброты, когда она смотрела на тебя,— Тэхён воодушевленно отметил замеченный факт, поворачиваясь к занятому Чонгуку.
Между ними повисла неловкая пауза. Чон перевёл взгляд вперёд, прогружая заданные слова. Возвращаясь к отчету, он резко понял второй вопрос, Ким не спал?
— Откуда ты знаешь, что я уезжал, я думал ты спишь, — чёрные глаза внимательно проверяли набранный текст, перелистывая файлы. Голос отображал незаинтересованность и полное безразличие, от чего становилось холодно.
— Аа, услышал шум двигателя сквозь сон, — конечно Тэхён не скажет, что моментально проснулся от звуков за окном, после чего громко рыдал, до конца не проснувшись и не понимая ситуации. Ему почему-то показалось, что от него устали и сбежали. Скорее всего на это подействовал его сон. У парня словно на какое-то время отключился мозг и здравое мышление, нагоняя самые ужасные мысли и жуткую тревогу.
Они молчали, Тэхён слышал щелчки клавиатуры и рой чужих мыслей в голове. Чонгук выглядел сконцентрированным и строгим, в зубах дотлевала сигарета, в очках отливал свет экрана, зрачки бегали по тексту, а волосы были зачесаны назад. Одна прядь непослушно свисала на лоб, крепкую грудь облегало чёрной футболкой с коротким рукавом.
Парень разглядывал Чона, чего тот и не замечал, растворившись в работе. На сильных руках выпирали вены от напряжения, длинные пальцы ловко перемещались, редактируя какие-то моменты.
Тэхен переместил взгляд на сосредоточенное лицо. Чёрные глаза, обрамлённые тёмными, густми ресницы, округлый нос и маленькая родинка под губой, рядом с которой виднелся прокол, но без украшения.
— У тебя был пирсинг? — Тэхён спросил с небольшим удивлением, — почему снял?
Заметив светлый взгляд на своих губах, мужчина на мгновение отвлёкся, проводя пальцами по проколу, — да, было по молодости, сейчас уже как-то не солидно.
Мужчина не смотрел на Кима, но отчётливо слышал чужое размеренное дыхание в метре от себя,
— Спасибо тебе большое.
Чон повернул голову, за несколько секунд скептически окинул светлое лицо серьёзным взглядом, возвращая глаза на экран.
— За что? — конечно мужчина знал, за что. Но ему отчего-то хотелось услышать слова благодарности в обмен на бессонные ночи.
Ким мялся какое-то время, неуверенно подбирая слова. Он чуть отвернулся в сторону, водя голубыми глазами по пейзажу и не зная, за что зацепиться. Всё сливалось в одно: море плавно перетекало в чёрное небо, образуя сплошное полотно.
— За то, что спас меня, просто спасибо.
«за то, что вернулся»— осталось неозвученным. Тэхён неловко поднялся, быстро уходя обратно в дом. Не давая мужчине возможности наблюдать за покрасневшими щеками и нервно бегающими зрачками.
Быстрые пальцы перестали набирать текст, останавливаясь в воздухе. Чон на момент обернулся за спину, в груди что-то неприятно кольнуло, но быстро отпустило.
Тэхён вышел из дома с другой стороны, незаинтересованно смотря под ноги. Он пинал маленький камушек, двигаясь куда-то вперёд и случайно выходя за ворота.
Подняв глаза, Ким вдруг осознал то, о чем не задумывался все эти несколько дней своей болезни. Ему было так плохо, что голова вообще перестала функционировать, не допуская какие-либо мысли.
Смотря на широкую дорогу перед собой и простор вокруг, парень понял, что вообще понятия не имеет о своём местоположении. У него нет средств связи, да и звонить ему абсолютно некому. Он уже несколько дней живёт в чужом доме с человеком, о котором не знает ровным счётом ничего.
Ему некуда идти, хотя у него есть дом. Ему нечего делать, хотя есть занятие. Он даже делит с незнакомым человеком кровать, ведь жаловаться на что-либо права не имеет, как и выгонять хозяина из собственной постели. Они просто спокойно лежат на разных краях, не мешая друг другу.
Ким даже и не задумывался ни о чем из всего этого, как он может быть таким наивным. Он ни разу не задумывался о Чонгуке в плохом ключе.
Несмотря на всё ещё присутсвующую усталось, Тэхен чувствует себя значительно лучше. Он долго гуляет по пляжу. Садясь на корточки, опускает кончики пальцев в прохладную воду, ощущая контраст температур.
Закуривает сигарету, оставленную Чонгуком вчера на комоде. Поджигает ту спичками, что не получается с первого раза из-за ветра. Парень зажимает ее в зубах, прикрывая слабое пламя пятой спички ладонями. Маленький огонёк слабо обижигает лицо и руки, наконец поджигая сигарету. Тэхен раскусывает кнопку на фильтре, с удовлетворением затягиваясь дымом.
Руки немеют от холода и парень прячет те в карманы спортивок, смотря в даль. Он напевает под нос любимую песню, крутя в голове приевшиеся строчки и легко качая головой в такт.
Наконец, окончательно продрогнув на сильном ветру, мальчик разворачивается обратно.
Слабость из тела не прошла до конца, и Ким нехотя плетётся в дом на ватных ногах, еле передвигая конечностями.
Переступая порог дома, по озябшему телу разливается щекочущее тепло. Ким сначала долго греет красные руки под горячей водой, не поднимая глаза на своё отражение в зеркале. Он знает, что не увидит там ничего весёлого и привлекательного. В отражении он увидит лишь заплаканные глаза, потрескавшиеся губы и осунувшееся лицо.
Из глубины дома, кажется со стороны кухни идёт какой-то звук. Похоже на лёгкий джаз или что-то вроде этого. Тэхён давно не слышал никакой музыки, тем более за время пребывания в этом доме. Ноты разлетаются по коридору, приятный мотив кружится вокруг тела, обвивая то ненавязчиво, притягивая к источнику.
Парень выходит в комнату, где кухня была совмещенна с гостинной. Чонгук сидел на большом диване с яркими подушками. В его руках книга, Чон неторопливо перелистывает страницу, смачивая палец слюной. Услышав чужие шаги, мужчина переместил очки на голову, разворачиваясь в сторону Тэхена.
— Ты любишь джаз? — Ким выглядит ужасно уютно. На нём бесформенный свитер Чона, с различными узорами и длинными рукавами, которые скрывают тонкие кисти. Волосы растрепаны, чуть пропахли сигаретами и ночным воздухом. Тэхён садится рядом на диване, по пути наливая себе стакан горячей воды.
— Да, мне нравится его ненавязчивость.
Тэхён искренне надеется, что данное замечание не является намёком в его сторону. Ведь за последние дни он постоянно липнет к Чонгуку, ошивается рядом и отвлекает от работы, спасаясь от одиночества и скуки.
— Что читаешь, — парень заинтересованно тянет шею, просовывая нос в книгу, — серьёзно, математика?
Парень легко усмехается в ответ за вопросительный взгляд. Нет бы романтику какую-нибудь почитать, детектив на худой конец. В руках мужчины раскрыта страница с темой по элементах векторного анализа, что кажется Тэхену ужасно скучным и сложным.
— Специальность обязывает, в школе плохо учился, — Чонгук нагло врёт, в школе он учился на отлично. Был тем самым учеником, которого всегда ставили в пример окружающим и безостановочно хвалили. Просто так он отдыхает, смотря тупые шоу или читая книги о высшей математике.
Тэхён зачем-то ждал, пока Чонгук дочитает. В комнате ему заниматься особо нечем, а сон словно рукой сняло. Так что он крайне медленно опустошал уже остывший стакан, скучающее изучая кухню глазами.
Небольшая люстра с тёплым светом, кухонный островок, пушистый ковёр с длинным ворсом. На столе ваза с засохшими цветами с поля, колонка с музыкой. Всё вокруг блестит чистотой и пышет перфекционизмом. Тэхён далеко не педант, любит беспорядок и неожиданное обнаружение давно потерянных вещей.
Наконец мужчина заламывает край страницы, откладывая книгу на диван. Он откидывается на мягкую спинку, чуть прекрывая глаза. Включается новая музыка, которая идет на три четверти. Гармонии проникают в мозг, заставляя двигать ногой.
Вдруг неожиданное «потанцуем?» на момент выбивает Чонгука из колеи, заставляя поднять голову и открыть глаза, устремляя те на парня.
— Что? — Чон явно в недоумении. Неужели Тэхён совсем не устал. Да и тем более..
— Давай потанцуем, — Ким говорит спокойно, прямо смотря в чёрные глаза. Естественно он не ждёт согласия, ему просто захотелось предложить, почему бы и нет. Почему бы не отпустить всё накопившееся, погружаясь в лёгкий джаз.
— Я не умею, — звучит невинно. Чонгук и вправду не умеет танцевать, никогда не пробовал.
— Там нет ничего сложного, я научу, — звучит тихо, практически шёпотом.
Тэхён еле ощутимо подбирает чужую руку, поднимая мужчину с дивана. Они встают напротив друг друга, смотрят в глаза напротив. Ким незаметно улыбается Чонгуку, излучая тепло. Он осторожно кладёт расслабленную ладонь Чона на свою талию, а с другой переплетается пальцами. Свою руку кладёт на напряжённое плечо, делает всё медленно и внятно, будто и вправду учит.
Учит не только танцевать, учит ощущать музыку по другому, учит мягко смотреть в глаза, учит чувствовать.
Тэхён начинает двигаться. Сначала совсем робко. На самом деле ему было ужасно страшно. Страшно, что его оттолкнут, назовут придурком и вообще выгонят к чертям. Но Чонгук только чуть крепче обхватил тонкую талию, немного наклоняя голову. Разница в росте была небольшой, но ощутимой. Ким прерывисто дышал, поднимая чистые глаза.
Чон выглядел расслабленным и уставшим. Они криво двигались под музыку, с каждым шагом преобретая уверенность. Мужчина стал вести, понимая принцип танца. Он особо не задумывался над движениями, просто делал так, как ему хотелось. Музыка заливала голову и весь дом, не оставляя ни одного Тихого угла.
— Почему твои руки такие холодные, — Чонгук смотрел из под тёмного веера ресниц, пристально изучая эмоции на чужом лице.
— Я выходил на улицу, — сердце гулко билось, отдавая пульсацией в голове. Пальцы покалывало.
— Ты устал, у тебя красные глаза, — Чон говорил тихо, не разрушая момента. Это всё казалось каким-то интимным, танец в ночи под лёгкий джаз, вечерняя прохлада, ледяные пальцы в сухой ладони.
Тэхён опустил взгляд, его раскусили, — да, устал, а как же ты? — звучало полушепотом, сливаясь с музыкой.
А ведь они всё ещё абсолютно чужие люди, встретившиеся по какой-то нелепой случайности. Они знают только имена друг друга, не догадываясь о секретах прошлого.
— Я сейчас отдыхаю, я не чувствую боли, мне хорошо, — Чонгук не может выражать эмоции, только физические ощущения. И ему сейчас правда хорошо, голова больше не гудит от перенапряжения, дыхание размеренное и мягкое.
— Ты не можешь выражать эмоции, я прав? — Ким опирается лбом о чужое плечо, чувствуя то, как его пальцы сжали чуть сильнее. Фатальная ошибка или шаг вперёд? Тэхён только после произнесенного осознал, что мог задеть чужие раны, забираясь туда куда не стоило.
— Да, не могу, — на удивление спокойный ответ, без капли раздражения или боли. Чон давно принял себя в этом плане.
Они какое-то время танцевали в тишине, мужчина полностью отдался музыке, легко поглаживая хрупкую талию через свитер и вдыхая аромат сигарет со светлых волос.
— Сколько тебе лет? — Тэхён выглядел совсем молодо, больше восемнадцати ему точно не дашь. У Чонгука стали закрадываться мысли о том, что в его доме вообще может находиться несовершеннолетний.
— Ты не поверишь, — парень приподнял уголки губ, улыбаясь в крепкое плечо. Лицо закрыло золотыми локонами, не показывая истинных эмоций Чону.
— Только не говори, что тебе нет восемнадцати, меня посадят, — Чонгук рассчитал это как шутку, улыбаясь собственным мыслям. Улыбаясь. Но не замечая этого для самого себя.
— Мне двадцать три, — обиженно буркнул парень, поднимая чистые глаза на Чона.
— Да ну, не верю, — Чонгук неубедительно сыграл удивление, приподнимая брови.
— Паспорт остался дома, так что доказать никак не смогу. Знаешь, документы с собой забыл взять, — язвительно ответил Тэхён, слабо ударяя кулачком в чужое плечо и снова опуская голову, облакачиваясь на сильное тело. Его крепко держали за талию, точно не уронят.
После принятия душа Тэхен ложится в кровать, пристраиваясь на привычном месте, но чуть ближе к центру. Оставляет слабый источник света, закрывая глаза. Сон совсем не идёт, парень обнимает свернутое одеяло, закидывая ногу.
Он слышит, как меньше чем через час на терассе захлопывается ноутбук. Чонгук закрывает дверь, выключая лампу возле кровати.
Тэхен слышит звуки воды из ванной. Широкая кровать прогибается под обмягшим телом, когда Чон залезает, тоже ложась не как обычно с самого края, а практически вплотную к узкой спине.
Ким чувствует горячее дыхание в сырые завитки, а у позвоночника спокойно бьётся чужое сердце. Чонгук лежит слишком близко, недопустимо, пересекая внегласно указанную между ними черту.
Тэхен ощущает, как широкая ладонь трепетно прикосается к потемневшим из-за воды кудрям. Чон не просит близости, не лезет, он просто трогает, просто проверяет на достоверность.
Парень не оборачивается, говоря в полголоса, — почему ты позволил мне остаться? — он не возмущается о нарушенных личных границах.
Чон не вздрогнул и не убрал руку, он знал, что Тэхен не спит, спокойно реагируя на заданный вопрос, что рано или поздно должен был быть озвученным.
— А тебе есть куда идти? — низкий голос, что находится на грани с шёпотом, разбивается о звенящую тишину.
Слышно только робкое дыхание и взволнованное биение сердца о ребра.
— Некуда, но почему это тебе интересно? Почему оставил, почему заботился, — Тэхен совсем немного повернул голову, неосознанно придвигаясь на несколько миллиметров ближе, что ощущаются километрами между двумя телами.
— Я спас тебя от суицида, принял решение за тебя и изменил жизнь, так что теперь я несу за тебя ответственность, — в этот момент в голове Чона крутились слова психотерапевта «не упусти». Он перепробовал столько практик и лекарств, прошёл невероятное количество сеансов за долгие годы. Не собираясь упускать вдруг возникшую из неоткуда возможность, что теплится глубоко в душе, давая долгожданную надежду.
Резкий порыв. Тэхен перевернулся лицом к мужчине, окунаясь в тёмные омуты голубыми пропостями. Они топят друг друга, плескаясь и захлебываясь в красоте напротив.
Зависнувшая в воздухе ладонь опустилась на бледную щеку. Чонгук, еле прикасаясь, оглаживал чёткую скулу большим пальцем, даря тепло рук.
Слишком быстро, слишком нежно, слишком ощутимо, слишком красиво, всё это слишком. Ночь потопила в себе, не давая возможности всплыть на поверхность и сделать глоток нужного воздуха.
Завтра они сделают вид, что ничего и не было. Но фантомно ощущая на коже чужие обжигающие прикосновения при столкновении глазами.