Короли Хогвартса.

Однажды мать подошла к Натаниэлю со спортивной сумкой, куда сложила те немногие вещи, которые решила брать с собой. Наверное, не будь Натаниэлю 10 лет, она сложила бы и его, но ему пришлось сбегать из дома на своих двух. Они это сделали. Уже год прошёл после их побега, а Натаниэль никак не может к этому привыкнуть. Например, ему странно считать себя не Натаниэлем, хотя мать и запретила ему даже сметь думать о том, чтобы подумать, что его настоящее имя Натаниэль, а фамилия — Веснински. Она, впрочем, обещала его избить до потери сознания, и «Нил» охотно ей верил. Они за год много где побывали и сейчас жили в Лондоне у дяди Нила. Или Натаниэля? Нил Джостен. Вот такое вот имечко подобрала для сына Мэри, когда только Стюарт Хэтфорд лично встретил их в аэропорту. И прошёл уже месяц, а Мэри никак не собиралась куда-либо переезжать. Нил хорошо запомнил тот день, когда они сидели спокойно и пили чай в квартирке, которая стала им домом, и Мэри сообщила Нилу, что завтра уезжает. — Моя сумка уже готова, — радостно сообщил Нил. Ему не нравилось оставаться на одном месте больше двух недель — казалось, он был большим параноиком, чем мать. — Нет, я уезжаю одна. Нил потребовал объяснений, и получил их, хотя они, откровенно говоря, ничего не объясняли. Людьми Хэтфорда выяснилось, что люди Натана Веснински, мужа Мэри и отца Натаниэля, у них на хвосте. Мэри сказала, что должна сбить их, уехав. Она недолго поковыляет по Европе, затем обязательно вернётся, хотя Нил не верил ей — раз уж люди Балтиморского мясника добрались до Англии из Америки, то оторваться от них теперь будет невозможно. Впрочем, Мэри никогда не говорила точно, почему они прячутся. Как бы то ни было, она велела Нилу не выходить из дома, не открывать дверь никому, потому что у Стюарта есть ключ, а если не будет, то пусть не входит — так даже лучше. И, конечно, вишенка на торте. Она коротко и гневно сказала ему, что он отправится учиться в Хогвартс осенью. — Стюарт тебе с этим поможет. Нилу это не понравилось. Сейчас только конец мая, почему, если на учёбу только осенью, она сама не поможет ему? Он так и спросил, но она отмахнулась, оставив вопрос без ответа. На следующее утро, когда Нил собирался проститься с матерью, сказать ей — наверное, впервые в жизни — о том, как он сильно её любит, она исчезла, оставив короткую записку и какой-то ключ: Передай Стюарту, когда он придёт, что я уже далеко отсюда, и он просто не успеет за мной. Ничего в записке не предназначалось для Нила или Натаниэля, и это немного, но опечалило его. Он ждал долго. Ждал мать. Стюарт ходил хмурый, словно туча, бросал на Нила неуверенные взгляды, но никогда не заговаривал с ним. Пока однажды не пришло письмо. Мистеру Н. Джостену, Комната без окна, Квартира-на-старой-улице, Англия. Нилу не нужно было быть старше 11 лет, чтобы понять, что адрес писал какой-то смешной дурак. Он не стал дочитывать письмо, но известил о нём Стюарта вечером, когда тот пришёл. Это был первый их разговор, в котором, однако, Стюарт не участвовал в роли говорящего. После отъезда Мэри они вообще ни о чём не говорили, даже о Мэри, хотя Нила и подбивало вечно спросить, где же она. Когда Стюарт снова и снова читал письмо, Нил задумался. Его имя — Нил Джостен — существует не больше двух месяцев, но письмо пришло именно к мистеру Джостену. У него не было друзей, которые могли бы ему написать, но, так или иначе, письмо лежало сейчас в руках дяди. Нил придвинуться максимально близко. Так, чтобы можно было прочесть то, что было написано, на обратной стороне листа, но бумага была очень плотной, так что Нил так и не узнал, что было внутри. Стюарт встал, сложил письмо пополам и сунул в карман. Он ушёл, но вернулся уже утром, хотя никогда не появлялся два дня подряд раньше шести часов вечера. Он велел Нилу одеться, хотя в этом не было особой нужды, Нил всегда одет был так, чтобы в любую секунду быть готовым дать дёру. Привычка, которую ему навязала мать, что поделать? На улице Стюарт вложил что-то в лапу белоснежной сове, передал письмо, и она упорхнула. Нил выдавил слабое и восхищённое «О!», потому что никогда прежде не видел сов. Стюарт предложил ему сесть на переднее сидение автомобиля. — Куда мы едем? — спросил Нил, когда дядя сел рядом за руль. — За покупками. В этом году ты поступаешь в лучшую школу магии. Нил скривил лицо. — Не говорите это слово. Мама велела никогда его не произносить. — Мамы тут нет, — отметил Стюарт, не подозревая, наверное, как больно ударил Нила по открытой ране. — А то, что ты волшебник, ты знаешь не хуже меня. «И не хуже отца», — пронеслось в голове. Нил боялся засыпать и просыпаться не просто так. Он никогда не мог знать, когда его отец, такой же волшебник, как и он сам, придёт за ним. Почему он должен прийти за сыном, Нил не знал, но, раз они с Мэри сбежали, значит причина была. Раз Мэри избивала его всякий раз, когда тот «выкидывал всякие штучки», значит была причина не повторять этого снова. Раз Мэри запрещала ему произносить слово «магия» и задавать связанные с этой темой вопросы, значит была причина молчать. Слово «волшебник» не имело никакого эффекта для Нила Джостена. Он видел себя каждый день в зеркале — обычный парень, который чуть ли не каждый месяц перекрашивает волосы. Но он, вообще-то, волшебник. Его отец тоже волшебник — но волосы он не перекрашивал, всегда ходил с этими огненно-рыжими кудрями, которые Нилу достались в качестве подарка. Стюарт остановил машину возле обшарпанного бара, который люди проходили стороной. Нил счёл, что сейчас не самое подходящее время пить, но, раз Стюарт считает иначе, значит, так оно и должно быть. Они вошли внутрь — вывеска гласила, что бар называется «Дырявый котёл» — и Стюарт тут же собрал взгляды всех сидевших тут мужчин и женщин. По залу пробежала волна шёпота. Бармен за стойкой казался не слишком приветливым, но на лице Стюарта, как не без восхищения отметил для себя Нил, не дрогнул ни один мускул. — Чем обязаны вторжению магглов? — спросил он холодно, вытирая стакан белым полотенцем. Нил немного нахмурился. Если бармену известно, что Стюарт — маггл, а если нормальным языком, то обычный человек, неволшебник, то зачем же об этом спрашивать? Что, если это был бы любой случайный прохожий, ко оный понятия не имел о существовании такого слова, как «маггл». Хотя спустя пару колких фраз, которыми перебросились Стюарт и бармен, Нил понял, что Хэтфорда здесь знают. Возможно, не в лучшем свете, но, в целом, возможно ли знать английскую мафию в каком-либо ином свете? Нил считал, что нет, невозможно. Так или иначе, когда Стюарт попросил открыть ему проход, бармен отправил какого-то чудаковатого паренька, который был выше Нила на две головы. За спиной Стюарта Нил ничего не видел, но он слышал по стуку, что парень трогает стену. А затем Нил услышал, как перестраиваются кирпичи. В тёмную комнату, где они сейчас стояли, просочился свет. Нил в недоумении выглянул из-за широкой и массивной спины дяди. Впереди был новый мир, который Нил никогда прежде не видел. Улица пестрела различными вывесками, с неё доносился странный запах, слышались странные звуки. — Добро пожаловать на Диагон аллею. Ну, — нетерпеливо пошаркал ногой парень. — Я не собираюсь платить тебе за передвинутые камни, — отрубил Стюарт и двинулся вместе с Нилом вперёд. Тот обернулся, но дыры уже не было. Была только обыкновенная стена. Стюарт держал перед собой список и всё время терял Нила из виду. Наконец он не выдержал и схватил его за руку. Нилу было неловко ходить с кем-то за ручку, будто он маленький ребёнок. Стюарту было безразлично, как они идут — пусть хоть Нил сидел бы у него на шее. Главной его задачей было идти. Он завернул в магазин книг и, дождавшись своей очереди, протянул милой девушке список. — Первокурсник, да? — улыбнулась она. — Для них уже подготовлен стандартный набор книг. Она подняла на огромную стопку книг, а, когда Стюарт протянул ей купюру долларов, заявляя, что сдача ему не нужна, хихикнула. — Простите? — Вы не сможете расплатиться деньгами магглов, мистер. Вам бы сходить в Гринготтс. Стюарт едва слышно выругался, кляня себя за то, что напрочь забыл о деньгах. Они направились теперь дальше, в Гринготтс. Эта идея Стюарта совершенно не радовала. Нил же был в состоянии шока. Однажды, пока они ещё жили дома, он видел как-то вырезки из газеты «Ежедневный Оракул» о том, что какого-то гоблина из Гринготтса нашли убитым. Было что-то написано о том, что он был ценным работником и всё такое. Нил не вдавался в подробности. Он не надеялся когда-нибудь увидеть настоящий банк с настоящими гоблинами внутри. Хотя Нил так же никогда не мечтал даже о том, чтобы однажды оказаться на Диагон аллее, о существовании которой он и не знал. Он, словно инопланетянин, ходил по улице, вглядываясь в прилавки и пробегая глазами по вывескам, по причудливым одеждам, по лицам взрослых и детей, собравшихся здесь. Стюарт остановился возле огромного белого здания с колоннами. Нил поднял голову. Это было чудо. Никогда ещё за всю свою жизнь Нил не видел таких огромных и таких величественных зданий. — Гринготтс, — со смешанным чувством презрения и смеха выдавил Стюарт. Впрочем, Нил не понял, почему его голос звучал так. Они двинулись внутрь, и Нил задержался, чтобы прочитать какой-то текст на дверях, чтобы рассмотреть золотого гоблина на входе, но Стюарт протолкал его вперёд, а перед серебряными дверьми остановил и потребовал ключ. Нил сразу его отдал. Ключ был для банка? Если бы Нил знал, он бы вряд ли хранил его в малюсеньком кармашке джинс. Нил никогда не был особенно высоким мальчишкой, но он был хотя бы выше гоблинов. Но куда ниже стойки, за которой сидел гоблин — страшный и уродливый. Нил поглядел по сторонам — в банке было шумно. Кто-то подвешивал монетки: серебряные или золотые; кто-то передавал гоблину какие-то бумаги, а кому-то их передавал гоблин. Нил пропустил какую-то часть их диалога, но отчётливо услышал вопрос гоблина: — А ключ от ячейки мистера Веснински у Вас имеется? По спине пробежал холодок. Нил сжал рукав Стюарта, но тот выглядел так уверенно, что и Нил постарался выглядеть так же. Нил понятия не имел, что у него есть собственная ячейка. Интересно, много ли там денег? В течение следующих тридцати минут Нил узнал две истины. Первая: в ячейке было очень много денег. Золотые монеты были рассыпаны на полу, серебряные и бронзовые стояли стопками — хотя кое-где валялась пара-тройка монеток. Вторая: это вовсе не ячейка Нила. Это ячейка Натана Веснински. Нил понятия не имел даже, что его отец владеет такими сокровищами. И его удивило — мать, владея его ключом, к ним даже не притронулась. Нил и Стюарт стали опустошать ячейку, хотя утащить всё они были просто не в состоянии. Нил отметил, что сколько-то монет до него так и не дошли, проходя через таможню под названием «Дядя Стюарт». В конце концов, Нил не был жадным человеком. К тому же это не его деньги. Ключ Стюарт вернул Нилу, и тот спрятал его понадёжнее, засовывая в носок. И теперь они оба наконец смогли пойти за покупками. Покупать книги и тетради, а так же перья и чернила — Нил не понял, в чём проблема была писать обычными ручками — было совершенно не интересно, но что-то в Ниле дёрнулось, когда они пошли за котелком. Вспоминая наказы матери всегда подальше держаться ото всего, что может быть магическим, Нилу было максимально некомфортно стоять сейчас здесь. Он рассматривал других детей. Они, казалось, всегда только и ждали дня закупок. Стюарт ничего здесь не знал. Он не торговался, сыпал монеты и отказывался от сдачи. Миллионер пришёл тратить деньги Нила. Ну, вообще-то, Натана, но неважно. Наконец, в этом самом магазине котелков Стюарт пытался отыскать волшебные палочки и обратился с этим вопросом к молодому парню, который на вид был старше Нила только на год или два. — Хей, парень, не подскажешь, в каком отделе тут палочки? «Хей, парень» обернулся. Он был красивым. Грустным. Злым. Его ярко-голубые глаза — ярче даже, чем глаза самого Нила — пробежались по Стюарту, а затем задержались на Ниле, подозрительно прищуриваясь. Наконец он выдавил: — Здесь не продаются палочки. Лучшее и единственное, что я могу Вам посоветовать — семейный магазинчик Олливандера. Нил слегка слышно застонал. Они весь день проторчали на этой улице, но магазинчик Олливандера точно ещё не видели. — Тебе за палочками случайно не надо? Могли бы вместе сходить. Парень задумался, явно прикидывая что-то в уме. Он вздохнул, нахмурился, снова вздохнул — что за вселенскую задачу он решал? — потом позвал каких-то Ронана и Мэтью и кивнул Стюарту, мол, они идут с ними. Спустя пару секунд из-за занавески, отделявшей помещение с ученическими котелками от помещения с огромными котлами для ведьм, появились две фигуры. Одна — повыше, в чёрной майке, что казалось непривычным для этой улицы, с удивлённым и живым выражением лица и с чёрными волосами до подбородка. А вторая — покрупнее, хотя и пониже, в весёлой одежде и с милой улыбкой, затрясла головой, кивая на вопрос тёмной фигуры, и беспокоя жёлтые кудряшки. Парни выстроились в ряд перед Нилом и Стюартом. Нил сразу же отметил для себя, что все они чем-то очень похожи — чертами лица, телосложением, цветом глаз. Стюарт рассматривал последнего парня, который с вызовом смотрел на него, скрестив руки на груди, затем невесело расхохотался и спросил: — Вы выродки Линча, да? Лица всех троих помрачнели. Нил попятился — совсем немного и совсем нечаянно — когда ощутил прожигающие дыры, какие точно появились бы на Стюарте, если бы взглядом можно было их создавать. Хотя перед ним ведь волшебники. Никогда нельзя знать точно, могут они прожечь человека взглядом или нет. — Мы Линчи, да, — сообщил парень с жёлтыми кудряшками беззаботно. — Я Мэтью, а это мои старшие братья.. Мэтью хотел их представить, но Стюарт перебил, медленно произнося: — Деклан и Ронан. Парень, скрестивший руки на груди, пальцами ухватил себя за плечи так, что его ногти побелели. — Мы с Вами знакомы, мистер? — спросил, очевидно, Деклан. — Стюарт Хэтфорд, — он протянул руку старшему из них. — Я деловой партнёр вашего отца. Он хороший человек. Нил понемногу запутался. — Не особо, — дёрнул плечами Деклан, словив на себе суровый взгляд, очевидно, Ронана. — Не могу не согласиться. Ну, так, вы идёте за палочками? Деклан помедлил, поворачиваясь через плечо на братьев. Ронан пожал одним плечом, дескать, ему плевать, с кем идти, а Мэтью уверенно кивнул, дескать, ему тоже плевать, но он рад компании. Деклан двинулся первым, вглядываясь в лицо Нила. Он поравнялся со Стюартом, и Нил слышал, как тот спросил: — Это Ваш сын, мистер Хэтфорд? — Думаешь, он похож на меня? — Нисколько. Однако он смутно напоминает мне одного отцовского партнёра. Думаете, Вы знаете, кто он? Нил увидел, как напряглись плечи дяди. Что знал этот мальчишка Деклан? — Думаю, нет. Нил мой племянник. Деклан развернулся и протянул руку Нилу. — Рад знакомству, — без особой радости сказал он. Нилу показалось, что он слишком суров для парня своих лет. На вид он был не старше тринадцати, но его лицо выражало вселенскую скуку, так, будто всё в этом мире ему уже предельно понятно. Потом Нила хлопнули по плечу. — Я Ронан, — представил себя парень, который был немногим выше Нила. — Нил. — Ты первокурсник, да же? Ронан тоже, — вставил Мэтью, третий их брат, который отличался от них не столько цветом волос, сколько излучавшимся дружелюбием. — Понятно, — ответил Нил. Он не выглядел, как человек, который хочет продолжать диалог, и надеялся, что Ронан и Мэтью это поймут и оставят его в покое, но не тут-то было. Они, казалось, забавлялись компанией друг друга, отпускали шутки, понятные только им двоим, но оба охотно объясняли их Нилу, будто тот просил их об этом. И хотя Нил не собирался заводить друзей, эти двое показались ему весёлой компанией. В магазинчике Олливандера Деклан пропустил Нила вперёд Ронана. Нил не обратил на это внимания, но не Стюарт. Ронану, впрочем, было плевать — он оживлённо болтал с Мэтью на улице. Деклан, очевидно, хотел к ним присоединиться, потому что то и дело бросал на них косые взгляды, но он не решался покинуть магазин и оставить Стюарта и Нила без присмотра. Третьей по счёту палочкой оказалась длинная, до странного тонкая у конца палочка из красного дерева с волосом единорога. Мистер Олливандер, молодой мужчина, что-то болтал про то, как его отец управлял этим заведением до своей смерти, но его, в общем-то, никто, кроме него самого, не слушал. — Тебе не нужна палочка, Деклан? — Спросил Стюарт, уморившись от гляделок. — Нет, сэр, я — маггл. Ронан, — он выкрикнул в стеклянную дверь, — можешь подойти. Ронан широко улыбнулся на прощание Нилу, когда пересёкся с ним в дверях, и они пожелали друг друг удачного лета. Нил надеялся увидеться с ним снова в Хогвартсе — он ещё не поступил, но уже узнал оттуда одного паренька. В машине, загрузив багажник всякой магической всячиной, Стюарт сказал: — Держись подальше от Линчей. — Почему? Стюарт выдохнул и подумал, разумно ли будет рассказать маленькому мальчику то, что ему самому известно, но решил не утаивать от него, учитывая, что знал он слишком мало для того, чтобы выжить в Хогвартсе в одиночестве. — Слушай, ты знаешь своего отца. — Конечно, а кто же не знает Балтиморского мясника? — Так вот, отец Линчей работает в тех же кругах, что и Натан Веснински. — В тех же кругах, в которых работаешь ты? — спросил вдруг Нил. — Да. В тех же. Но меня с Натаном в одно дерьмо не мешай, мы слишком разные. — Их отец тоже мафия? — Во-первых, твой отец не мафия, а всего-навсего уёбок на подсосе, которому велено избавляться от живого мусора. Извини за выражение. Ну, а, во-вторых, их отец крутится немного в другой сфере. Более экономической. Да и руки он не марает. В машине повисло молчание. — Я лишь хочу сказать, что это может быть опасно, а я обещал ей исключить риск. Пообещай мне включать мозги. Нил пообещал и задумался снова о матери. Он знал, был уверен, что больше никогда не увидит её, но сердце пока ещё хранило толику надежды. И Нил засыпал, мечтая услышать её голос, и просыпался, осознавая, что она не сидит в его кровати в самом деле.