Месть алого зверя

Рейстлин пытался считать дни, но быстро бросил эту затею. Сложно ориентироваться во времени, когда твоим спутником стала темнота и немая статуя. Еду давали исправно, но Рейстлин все равно боялся есть много, опасаясь, что вскоре о нем забудут и тогда он будет мечтать о вареных яйцах. Кусочки выпечки он старался сушить на статуе. Получалось плохо, в пещере было довольно сыро. Мальчик просто счищал наросшую плесень и откладывал свои медленно пополняющиеся запасы. К ним добавлялось и по яйцу, которые рано или поздно начнут пованивать, но это ни капли не пугало омегу. Голод страшил его куда больше отравления. С люка сбросили три свертка. Рейстлин не пытался их ловить, подбирал позже, когда камень вставал на место. Есть пока не хотелось, так что мальчик просто сложил их на узкий хвост статуи, после чего отошел к дальней стене и подобрал потертый камешек, которым сделал очередную насечку. Сто тридцать восьмая. Если еду дают приблизительно два раза в сутки, то он провел в пещере больше двух месяцев. Если единожды, то почти пять. В первое верилось больше. Или хотелось верить. Рейстлин аккуратно положил камешек на место и отошел к статуе, присел у теплого змеиного кольца, поджал колени к груди и закрыл глаза. Иногда, чтобы не забыть, как звучит человеческая речь, Рейстлин пел себе песни и повторял заученные рецепты снадобий, названия трав и все, что успело отпечататься в его сознании во время переписи трактатов в уютной комнате дома тети Меггин. Кошмары с моментом ее гибели приходили к нему не реже, чем лучезарный дракон, который стал единственной отрадой во мраке. Во снах Рейстлин и не мечтал к нему прикоснуться, только смотрел. И радовался, когда радужное создание замечало его. Правда случалось это нечасто. Есть совсем не хотелось. Совсем ничего не хотелось. Только спать, но Рейстлин не так давно проснулся. По крайней мере, так казалось. Но глаза сами собой пытались закрыться. Сопротивляться низменному позыву не было никаких сил. Сон славной, спасительной негой обнял омегу. Рейстлин вытянул ноги и прижался к теплому камню, как вдруг статуя вздохнула. Рейстлин неуклюже отскочил в сторону и уставился на дракона. Статуя все еще статуя. Не двигается. Не светится. И точно не дышит. Рейстлин решил, что ему показалось, но все равно аккуратно приблизился. Медленно, боясь и надеясь, омега протянул руку и положил ладонь на вылепленный изящными чешуйками камень. Вздох повторился. Рейстлин отпрянул. Выждал, после чего вновь приблизился. Просто не мог не приблизиться. Даже если дракон проснется, и его съедят, это всяко лучше, чем коротать дни взаперти. А если не съедят, то, может быть, отпустят или хотя бы поговорят. Рейстлин так давно ни с кем не разговаривал. Дракон вздохнул вновь. — Просыпайся, — пробормотал мальчишка. Дракон вздохнул особенно глубоко, и Рейстлин рассмеялся. Да так громко и почти истерично, что в любой другой момент усомнился в собственной нормальности. Каменные чешуйки посыпались с головы, освободили узкую морду и шею. Дракон тряхнул головой и раскрыл пасть. Закричал столь пронзительно, точно новорожденный в первый свой вздох. И Рейстлин, как мог, обнял его, словно дитя. — Просыпайся, — повторил нехитрую мантру омега. Успев высвободиться наполовину, дракон опустил голову, коснувшись своим носом макушки Рейстлина. Мальчишка поднял взгляд. Дракон раскрыл пасть. Рейстлин невольно залюбовался количеством тонких, острейших зубов. Он протянул руку, но дракон отдернул голову, словно не хотел его ранить. Вывернув шею, он несколько раз ткнул себя в спину, как будто пытался отковырять каменную чешуйку, и Рейстлин нахмурился. — Сейчас. Сейчас я тебе помогу, — и откуда только силы взялись. Мальчишка пополз вверх, уверенно наступал на разгорячившиеся, готовые в любой момент двинуться кольца. Взобрался на спину, но увидел там не камень, а книгу. Толстую, увесистую, такую же светящуюся. — Она мешает тебе? — Рейстлин обернулся к морде дракона. — Я могу ее взять? Дракон величаво кивнул, и так резко двинул кольцами своего тела, что Рейстлин пошатнулся, не смог ни за что ухватиться и полетел на камень. Омега, предвидя боль, зажмурился. Закричал… И открыл глаза. Схватился за грудь, в попытке перевести дыхание. Рейстлин нашел себя там, где сидел. Резко обернулся, но дракон, по-прежнему закованный в камень, стоял на месте. Это что-то новенькое. Таких снов у него еще не было. Отдышавшись, Рейстлин посмотрел наверх, туда, где скрывалась спина дракона, после чего мотнул головой и потянулся к свертку со свежей выпечкой. И откуда они ее только берут. Сложно представить, что те гады сами месят тесто, тем более для него одного. Свежий хлеб мялся меж зубов, которые Рейстлин научился чистить оторванным от одежды клочком ткани. Его взгляд то и дело уходил вверх, к высоте, которую он не додумался покорить за сто тридцать восемь насечек. Вдруг там и правда что-то есть? Отложив остатки хлеба к остальной еде, Рейстлин обтер ладони о рубаху, вздохнул и полез на первое кольцо. Выше него самого, оно оказалось немало вершиной для простой омеги. Цепляться можно было лишь за чешуйки, которые на деле оказались острее, чем можно предположить. Рейстлин затаил дыхание, когда порезался в первый раз, но не обратил на боль внимания, когда это произошло в двадцатый. Он понимал, что поступает глупо, понимал, что может подхватить заразу даже от той треклятой воды, что лилась в уголке, но все равно полз по кольцам. Преодолел первое, затем второе, на третьем весь вспотел, на четвертом выбился из сил и невольно припомнил братца, который, если б не запрыгнул, то хотя бы с легкостью подтянулся и добрался до вершины не в пример быстрее никчемного омеги. Следующим испытанием Рейстлина стала каменная голова дракона. И она оказалась весьма удобна. Мальчишка ухватился за рог и уперся ногами в нос, кряхтя и проклиная саму идею взобраться на дракона. Но глупо отказываться от задумки, когда у него почти получилось. Мальчишка взобрался на макушку зверя и сел, переводя дыхание. Осталось лишь обернуться и выяснить, не зря ли он сюда лез, но Рейстлин тянул. Не боялся остаться ни с чем, просто не захотел оборачиваться прямо сейчас, наслаждался скудным видом своей глухой пещеры. Даже с этой высоты, ему не дотянуться до потолка. Посидев на макушке дракона еще немного, Рейстлин вздохнул и, в конце концов, обернулся. Как и ожидалось, книги там не было. Омега расстроился. Ни на что не надеялся и вот тебе, все же расстроился. Он так давно не читал, что сейчас обрадовался бы и тем дрянным романам в картинах, которые приносили на ярмарки путешественники. Еще немного отдохнув, Рейстлин собирался спускаться, правда, застопорился, не совсем понимая, как это сделать. Просто скатиться по кольцам не получится, есть вариант сломать ноги или расшибить голову. И зачем он сюда залез, знал же что идея плохая. Попробовав и так и эдак, Рейстлин уцепился за рог и попытался нашарить босой ногой первый выступ. Получилось, пальцы уперлись во что-то не очень надежное, немного покатое, но его выдержит. Балансируя на грани, Рейстлин услышал очень нехороший звук — треск. Из-под ноги ушла опора, парнишка схватился за рог обеими руками и выругался, как когда-то Китиара, когда пришибала себе палец молотком. Треск все нарастал. Нарастал и нарастал. Рейстлин посмотрел на рок и понял, что тот тоже начал осыпаться. Вся голова начала сыпаться, точно высохший песок. Омега припомнил еще несколько слов из лексикона сестры, пока вместе с мелкими камешками катился вниз по кольцам дракона. Со звуком плюхнувшейся коровьей лепешки, Рейстлин вновь оказался на полу. Ободранные локти и колени нещадно ныли. Он невольно взглянул наверх. У дракона отвалилась нижняя челюсть и половина морды. Рейстлину захотелось плакать. Что с ним теперь сделают змеи? С трудом сев, Рейстлин оглядел последствия своей самоубийственной затеи и широко распахнул глаза. Книга из сна лежала среди обломков статуи. Пыльная и, наверняка, тяжелая, в дорогом кожаном переплете. Рейстлин ринулся к находке, споткнулся на камешках, чуть не упал, но добрался до книги. Схватился за переплет и только сейчас заметил, как он похудел, пальцы стали такими тонкими, узловатыми. Тяжело дыша и оглядывая обложку без опознавательных знаков, Рейстлин сглотнул и раскрыл книгу. Тонкие пальцы огладили желтоватые страницы, а по щекам побежали слезы. Он ни с чем не спутает арканы, магические арканы. Эта книга невероятно ценна. Определенно ценнее всего, что Рейстлин раньше видел и переписывал. Он должен ее изучить. И сохранить. Обязательно сохранить. Вдруг треск повторился. Рейстлин задрал голову, но статуя больше не крошилась. Он оглядел потолок, но и там не сдвинулся каменный люк. Мальчишка схватил книгу и прижал ее к груди. Треск повторился. На этот раз громче. Рейстлин вжал голову в плечи и закусил губу. Вдруг угол, по которому течет вода, развалился и оттуда показалась рука. Бледная, грязная человеческая рука, а за ней и человек. Высокий, темноволосый альфа, если судить по мощному развороту плеч. Он посмотрел на Рейстлина и усмехнулся, взглянул за него и рассмеялся так громко, что голос отразился от стен, создав эхо. — А я-то думал, это мы устроили погром, — молодой альфа обратился к дыре. — Ребята, вылезайте, здесь еще один. Из темноты послышалась ругань и копошение. — Ну, мальчонка, еще не разучился разговаривать? — Сделал шаг молодой альфа. Рейстлин насторожился.