***
Darkness leaves me breathless Who blocked out the sun? Shadows make me reckless Am I the only one?
Назойливое тиканье часов, резонирующее в звенящей тишине комнаты, отзывается фантомным эхом в больной голове. Зрачки бегают из одного угла в другой, поспевая за ритмичными ударами стрелок. Тик — равнодушный взор устремляется на расписанное витражом сводчатое окно. Так — на резную дверь из тëмного дерева. Тик. Так. Тик.Так.
Красно-чëрно-бордовый калейдоскоп перед глазами начинает надоедать. Фрэн закрывает глаза, ловит обстрактные круги на обратной стороне век. Разноцветная мандала симметрично растекается, уходя за орбиты глаз. Металлический стук сильнее режет слух. "Не надо ждать зимы, это абсурд! Время — бесконечно многослойная реальность!" Слова Когвинда вертятся на языке, зудят под кожей и въедаются в память едкой кислотой. И Фрэн ждëт. Терпеливо ждëт. Зимы. Лета. Дня рождения. Конца. Ей не важно, как долго, ведь она знает: она обязательно дождëтся. И даже не сойдëт с ума от ожидания. В пятой реальности нет ничего инфернального: здесь никого не истязают и не слышно отчаянных криков и всхлипов. Она не страшит — она угнетает. Ведëт войну на истощение. Выжимает всë до последней капельки и после — но это только предположение юной Боу-Дагенхарт — выбрасывает обратно. Отвергает. Но Фрэн — исключительная. С ней придëтся бороться куда дольше. Может даже бесконечно долго. До того момента, как время не прекратит существовать. А это случится очень-очень нескоро. Пятая реальность в подчинении Мабуки. Поэтому здесь повсюду царит мрак. В Пятой реальности нет солнца. Тем более — луны. Есть только его жалкий суррогат: заточëнные в плафоны из алого стекла свечи, которые, отбрасывая кровавые тени, ещë пуще нагнетают и без того мрачную атмосферу. Но Фрэн не жалуется. Освещение — последнее, что еë волнует в царстве Мабуки (да-да, именно Мабуки. Так, — она считает — гораздо правильней. И девушка не упускает возможности лишний раз высказать свою точку зрения, чем, порой, очень сильно раздражала самого Принца тьмы). Первое — выход. Но поиски хоть какой-нибудь лазейки оказались тщетны. Единственный выход из Пятой реальности — это Ремор (неиронично), но на его помощь — Фрэн знала это наверняка — надеяться не приходится: Принц тьмы ни за что, ни за что не расстанется со своей любимой игрушкой. Дверь приоткрывается с тихим шорохом и в комнату заглядывает тень. Тëмные глаза-омуты пялятся из полутьмы, будто выискивая что-то. — Фрэн? Спокойный контральто вклинивается между размеренным ходом часов, заставляя девушку оторвать голову от мягкой подушки. Холодные голубые глаза вопросительно смотрят на выглядывающее из щели лицо. — За вами послал Принц тьмы. "Да что вы!" Подавив в себе желание произнести это фамильярное восклицание, Фрэн удивлëнно поднимает бровь. Сколько они не виделись? Время в царстве Мабуки искажено, совсем не похоже на то, к которому она привыкла, живя во Втором измерении. И тем не менее, внутреннее чутьë подсказывает, что не виделись они достаточно долго. Может быть, даже слишком долго. — Сказал, это по особому случаю. Стройная фигура возвышается в дверном проëме, буравя Фрэн тяжëлым взглядом. — О... Даже так? — губы девушки растянулись в полуулыбке. — Он будет ждать Вас в зале, — проигнорировав странное высказывание девушки, заключила тень, — спускайтесь, как будете готовы. Дверь закрывается, тихо щëлкнув замком. В воздухе чувствуется запах сырой земли и сладкой гнили. Фрэн тихо фыркает, лениво свешивая ноги с кровати. "Раз «Спускайтесь, как будете готовы» — значит, можно не торопиться" — думает про себя девушка. Он так долго ждал встречи с ней. Подождëт ещë немного. Время — это слоистая реальность, бла, бла, бла...***
...Playing games, in the black of the night Stumbling, close my eyes Standing here, on the edge, petrified All alone, out of sight...
Размеренный стук туфель резонирует с биением собственного сердца — быстрым, гулким. Фрэн идëт вдоль коридора, задумчиво оглаживая пальцами холодные каменные стены. Будто в этом есть смысл. Внутренний голос деликатно напоминает, что перед смертью не надышишься. Она сходит по лестнице — торжественно-медленно — легко касаясь рукой гладкого поручня. Спустившись до последней ступеньки, Фрэн останавливается. Звучное эхо каблуков рассеивается под высокими сводами потолка. Ремор действительно ждал. Притаившись в самом тëмном углу зала — там, где неверный свет свечей уступает густому мраку. Фрэн не сразу замечает его и на секунду даже сомневается: стоило ли заставлять его ждать так долго? Сдержанный стук трости извещает о его присутствии. Фрэн вздрагивает от неожиданности, оглядывается по сторонам, вперившись взглядом в кромешную тьму, но ничего не видит. Ты слишком доверяешь своим глазам. Разве ты не знала, что человеческие рецепторы очень слабы? Он выплывает из темноты. Чернее самой глубокой ночи. Такой же высокий, статный и по-прежнему устрашающий. Фрэн не знает, что именно внушает в ней это чувство: взгляд ли сверкающих тëмных глаз, его ли безграничная власть над ней — но эффект, — даже через многие годы — остаëтся таким же впечатляющим. — Ты неплохо сохранилась с нашей последней встречи, милая Фрэн, — голос Ремора сочится мëдом, а на бледном лице его играет сдержанная улыбка. Он останавливается на расстоянии вытянутой руки и оценивающе смотрит на девушку. — Чего не могу сказать о Вас, почтенный Принц тьмы, — парирует Боу, гордо подняв голову. В зале воцаряется гнетущая тишина. Никто ещë в царстве Мабуки не смел так дерзить наследнику пятого измерения. Фрэн смотрит на своего визавии. Еë поддëрнутые холодной дымкой бледно-голубые глаза встречаются с его — бездонными, как два глубоких омута, и тëмными от сгустившейся внутри ненависти. — А ты сделай как я. Соври. Дагенхарт вежливо молчит. Напомаженные бордовым губы растягиваются в улыбке. Искренней. Красивой. И такой чертовски безумной. В глазах мелькают искорки азарта. Интересно, долго ли ей удастся изводить Принца тьмы? Наверное, очень долго: как-никак она надолго здесь застряла. Предположительно, навечно. Костлявые пальцы заводят за ухо выбившуюся прядь. Невесомое касание выводит девушку из своих мыслей. Ремор совсем не похож на злодея в еë понимании этого слова — он сдержанно-холоден, жесток и умëн (последнее Фрэн заключила исходя из того, какие между ними иногда развязываются словесные баталии). А в привычное ей понимание злодея входят совсем другие понятия. Фрэн всегда казалось, что злодеи — это просто злые невежи, варвары, люди недалëкие и совершенно неприятные. В общем — отбросы общества. Не чета ему. Ремор совсем не похож на злодея в еë понимании этого слова, и из-за этого он ещë больший злодей. — Приятно осознавать, что некоторые вещи не меняются даже под влиянием времени. — Как знать... — меланхолично произносит девушка, — мне вот очень даже жаль, что даже время не смогло исправить Ваш скверный нрав. — Какая дерзость! — с напускной обидой восклицает Ремор — знаешь, даже для хранителя ключа ты позволяешь себе слишком много.***
С каждым шагом сосущее под ложечкой чувство нарастает всë сильнее. И дело не только в иррациональном страхе перед неизвестным. С каждым шагом Фрэн всë ощутимее слышит приятный сладкий аромат, доносящийся откуда-то из глубин замка. Не такой, как обычно, нежный, паточный. Почти забытый, затерявшийся в памяти вместе с теми днями, когда она в последний раз пробовала сладости. Остановившись перед входом в обеденный зал, Ремор торжественно открывает массивные двери. Струящийся невидимым шлейфом слащаво-приторный аромат захлëстывает с головой. Зайдя в просторный зал, Фрэн теряет дар речи. Первое, что бросается в глаза — крепкий стол, ломящийся от обилия блюд: апельсиновые кексы, пирожные с заварным кремом, карамельные конфеты и драже в изящных пиалах... Множество сахара разных цветов и вкусов. А главное его украшение — возвышающийся посередине шоколадный торт. Фрэн заворожëнно хлопает ресницами, не находя в себе сил сдвинуться хотя бы на шаг. Приходится даже больно ущипнуть себя за предплечье, чтобы точно убедиться: это не сон. "Сюрприз, Фрэн! С днём рождения!" Неверное мерцание свечей создаëт уютную атмосферу, успокаивает, вселяя ложное чувство защиты. Чëрные тени трусливо прячутся по углам. Всë повторяется почти как тогда, когда-то давно на воздушном корабле... ...За исключением одного "но": Ремор никогда не станет делать для неë что-то, не приследуя при этом корыстных целей. Зачем всë это? Существа, живущие в Пятой реальности не нуждаются в человеческой пище. Они питаются преимущественно болью и отчаянием, реже — кровью и слезами. Смутное предположение зарождается в еë голове. "Задуй свечи, дорогая!.." И пусть мрак снова затопит комнату, а пронзительный вой сирен посеет панику. На смену неожиданности и детскому восторгу приходит осознание страшного. Суровая реальность вновь вступает в свою полную силу. — Ты решил навестить меня именно в этот день, — нечитаемой интонацией произносит Фрэн, присаживаясь напротив. — Семнадцатое декабря — довольно памятная дата для тебя, не правда ли? Дагенхарт поджимает губы. — Кажется, твой день рождения, если я ничего не путаю... Но я могу путать. Поправь меня, Фрэн? — Да, ты прав, — сухо отвечает девушка, равнодушно смотря на миниатюрный апельсиновый кексик на еë тарелке. (А ведь она так любит сладкое!) — Ну надо же. Ремор внутренне ликует, глядя на плохо скрываемую тоску в глазах Френ. Но внешне, вопреки этому, остаëтся беспристрастным. И только искры в глубоких омутах говорят о том, что ему безумно нравится эта игра. — Почему же я тогда не помню, чтобы мы его хоть раз отмечали? Вопрос остаëтся без ответа. Что-то больно колит в груди. Фрэн почти не помнит свой последний день рождения. Не удивительно, что о нëм забыл и сам Принц тьмы. Каждый из них прекрасно знает ответ, но не озвучивает. — О, я ведь совсем забыл про подарок! Чего ты хочешь, милая Фрэн? Ремор щурит глаза, прицельно глядя на девушку. "Подарок?" Ответ следует незамедлительно. Пылкий и необдуманный, но честный и решительный: — Даруй мне свободу. Он понимающе качает головой: иного ждать не приходилось. Тихий бархатистый смех разбавляет звенящую тишину зала. Его взгляд вновь устремляется на девушку. — Фрэн-Фрэн-Фрэн... У всего есть свой предел. Я не настолько щедр. Девушка раздражительно закатывает глаза, продолжая беспощадно кромсать вилкой полуразвалившийся кекс. "А чего ты ожидала?" — Но... — чуть помедлив, добавил Ремор, — если ты проведëшь этот вечер полностью в моей власти, я, так и быть, исполняю твоë желание. Сердце тревожно сжимается в груди. — Всего вечер? Она с трудом верит в услышанное. Вечер. Даже не день. Капля в море по сравнению с вечностью. — И тогда ты меня отпустишь? — осведомляется Боу-Дагенхарт, не отрывая глаз от тарелки. — Дарую тебе свободу. How far does the dark go?How far does the dark go?
How far does the dark go?