Погоня за красной луной

Тэхён сорвал последний ароматный ландыш, присоединяя его к маленькому букетику в ладони, и направился вдоль кромки леса к далеким холмам. Снег, еще пару месяцев назад покрывавший их, уже давно растаял и уступил место весенней траве. По дороге он отметил растения, которые нужно собрать в специально прихваченную заплечную корзину, но это дело для обратного пути. Он быстро достиг цели, так как всегда был легконогим и резвым, умение, которое ему не раз помогало и которое он в себе ценил. Нужный холм покрывал белый ковер цветов анемоны и звездчатки. Словно одеяло, укрывшее того, кто там спал. Тэхён поднялся на вершину и подошел к насыпи белых камней, которые собственноручно помогал выкладывать, и сел рядом прямо на землю. В мае было уже достаточно тепло, солнце не обходило стороной их поселение, да и кровь оборотней текла горячее, чем людская. Ему были не страшны болезни или переохлаждение, а сидеть так — правильно. Он чувствовал себя ближе к самому родному человеку. Тэхён положил букетик ландышей на самый крупный камень, покрытый рунами. — Твои любимые, — он попытался улыбнуться, но к горлу предательски подступили слезы. — Это моя третья весна без тебя, Доу-хён. Голос все-таки задрожал, но Тэхён все равно приподнял уголки губ вверх. Брат не хотел бы, чтобы он плакал. Он оставил его не по своей воле, сделав единственный возможный выбор, когда всех остальных его лишили. Никто не понимал его, кроме Тэхёна, никто, включая родителей, не хотел понять. — Зимой мне исполнилось восемнадцать. Тогда ты казался мне таким взрослым, а сейчас я почти догнал тебя и не чувствую себя старше или умнее. Мне так страшно, Доу-я… На следующее полнолуние придет ночь Погони, а я не готов. Тэхён как никогда понимал брата и серьезно раздумывал последовать за ним. В их поселении для него не было жизни, не было такого будущего, которое не пугало бы до дрожи и не вызывало бы жгучую ярость. Он родился омегой, и это определило его участь. Отросшие темные кудри взъерошил поднявшийся ветер, теплый и нежный, будто касание родной руки. Мерно плывущие в небе облака сгустились, видоизменяясь. Вытирая все-таки выступившие слезинки, Тэхён улыбнулся по-настоящему. В небесной синеве словно сидел волчонок, сложив лапы, так же, как всегда любил делать в оборотной форме Доу. — Я так скучаю, хён, — прошептал Тэхён и лег на землю, касаясь камней кончиками пальцев, согревая их. Он никогда не винил брата. Жалел только об одном, что не был с ним рядом, когда он одну за другой жевал ядовитые ягоды белладонны и волчеягодника. Вместе, чтобы наверняка. Чтобы лучший знахарь их поселения, у которого Доу учился лекарскому мастерству, не смог спасти и вернуть мужу. Тэхён задремал на несколько десятков минут, после чего медленно поднялся, потягиваясь. На душе стало немного спокойнее, хоть тоска никуда не ушла. Она никогда не уходила полностью. Полуденное солнце вошло в зенит, и Тэхён сощурился. Пора было возвращаться. — Я приду через неделю, — Тэхён склонил голову и коснулся сердца. Он единственный, кто так часто навещал брата. Папа приходил раз в год, а отец-альфа был только на похоронах. Другие холмы оставались безмолвны и безлюдны, у оборотней не принято было долго скорбеть, только вот Тэхён никак не мог отпустить. Если бы они с братом родились альфами, жизнь сложилась бы по-другому. Даже судьба бесполого беты, неспособного обернуться в волка, казалась привлекательной сейчас, когда приближалось кровавое полнолуние. Тэхён медленно побрел по тропинке обратно, собирая нужные травы, цветы и коренья. Его не взяли в подмастерья к знахарю, но в свое время он многому научился от Доу, всегда заглядывал к нему в тетрадь, ходил с ним заготавливать травы, а потом помогал сушить и измельчать, готовить порошки и отвары. Он успешно прибегал к этим знаниям, используя себе во благо, как рецепт настоя, снимающего течные симптомы. Он собирал подорожник и полынь, болиголов и дягиль, одуванчик и клевер. Отмечал места роста других растений, за которыми нужно будет вернуться позже, так как время сбора и эффективность зависели от цикла луны. Какие-то травы нужно было заготавливать строго на растущей луне, какие-то на убывающей, а были и те, которые можно было срывать только в полнолуние или новолуние. Время также имело значение и изменяло свойства трав в зависимости от дня или ночи. Правда, ночью Тэхёна из дома не выпускали, да он и сам не стремился покидать безопасные стены, поэтому ограничивался только дневными травами. Корзина наполнилась быстро, и он решил срезать дорогу через лес, так как уже начинал чувствовать слабый голод. Белок и зайцев в качестве перекуса Тэхён не особо жаловал, в отличие от большинства оборотней, поэтому торопился домой на обед. Проходя через густую чащу, он услышал хруст веток, а потом отдаленный смех и шум голосов, и осторожно приблизился, бесшумно ступая по лесному мху и огибая деревья. Тэхён остановился неподалеку от небольшой открытой поляны, залитой солнцем. Он занял позицию с подветренной стороны, поэтому не сильно опасался быть обнаруженным, но и облюбовавшие поляну альфы и омеги были слишком заняты, чтобы заметить его. Тэхён знал их всех. С омегами он учился в школе, а альф встречал на совместных сборищах, ведь их поселение не такое уж и большое, чтобы не знать сверстников в лицо. К сожалению, сейчас он наблюдал не только лица, но и тела. Все оборотни с юных лет привыкли быстро скидывать одежду, это было естественной частью в процессе обращения, большинство альф летом носили только бриджи, маленькие дети бегали голышом, а некоторые омеги надевали длинные свободные рубашки, оголяющие ноги. Все для удобства альф. Сейчас в Тэхёне просыпалось не смущение относительно наготы, а презрение к происходящему. Его полуголые одноклассники-омеги потирались всем телом, словно в течке, о мускулистых гормональных альф. Им нельзя было заниматься сексом, до ночи Погони немеченые омеги должны были оставаться девственными, но это не мешало некоторым омегам нарушать правила. Тэхён никогда не понимал их стремления побыстрее оказаться под альфой и получить метку, а когда узнал, что по-настоящему творится в кровавое полнолуние, окончательно убедился, что не хочет этого для себя. Старшие братья в детстве казались ему счастливыми, но когда он увидел замученного полуживого Доу с все еще кровоточащей меткой на шее, искусанными губами и пустыми глазами, его настиг ужас. Они всегда были близки, как самые младшие омеги в семье, Тэхён всегда любил его больше всех, поэтому был так сильно потрясен случившимся. От Доу за версту несло альфьим семенем, а он даже смыть с себя его не мог, пока новоявленный муж семейства не похвастается перед родными. Сейчас среди молодых альф, собравшихся на поляне для запретных развлечений, был внук вожака — рослый крепкий альфа, превосходящий по силе других. Его член, бордовый от прилившей крови, даже в возбужденном состоянии не сильно поднимался из-за своей толщины и веса. Тэхён и представить не мог, как все это могло поместиться внутри. Один из знакомых омег стоял на коленях и самозабвенно, с выражением полного блаженства потирался о член альфы лицом, жмурился, когда головка проезжалась по щеке, высовывал язык, собирая смазку, позволял альфе тереться о губы, а потом одним движением вобрал всю длину в рот, даже не поморщившись. Остальные не отставали, альф было трое, омег четверо, и они увлеченно изучали альфьи члены и хихикали, надрачивая толстые стволы. Даже со своего места наблюдения Тэхён чувствовал неприятную густую смесь возбужденных феромонов. Омеги явно текли и позволяли альфам запускать пальцы в нетронутые анусы, прогибались и стонали, выставляя ягодицы. Тэхён скривился, зажимая нос. Его одноклассникам ночь Погони точно не страшна, они уже готовы раздвинуть ноги, как и положено. Это он один неправильный. Его всего корежило от мысли, что придется лечь под одного из этих самцов, а потом год за годом вынашивать щенков, не смея открыть рта. Его не устраивала такая жизнь, но другой не предвиделось. Тэхён тихо попятился назад, глубоко вдыхая чистый лесной воздух и очищая легкие от чужой вони. Он всегда был чувствителен к запахам, мылся чаще других, а летом каждый день убегал на реку в свое тайное место, где купался и отдыхал в одиночестве. У него не было друзей среди омег, он всегда держался особняком, так как его тошнило от их разговоров и поведения, да и омеги его недолюбливали в ответ. Тэхёна не тяготило одиночество, он комфортно чувствовал себя наедине с собой — в лесу, на реке или на охоте. Когда еще был жив Доу, они были лучшими друзьями, убегали из дому в лес, чтобы обернуться в волков и играть в прятки. Тэхён вспоминал о тех днях, как о самых счастливых в своей короткой жизни. Сделав небольшой круг, он вышел из леса на краю поселения. У них не было заборов или ограждений, дома стояли друг за другом, некоторые в отдалении от соседей, а некоторые, принадлежащие родственникам, почти вплотную. Альфы строили их сами, и сейчас работа тоже шла, так как Погоня близилась, и будущие главы семейств торопились подготовить жилье для будущих мужей. Молодые альфы, покрытые потом и пылью, работали в одних шортах, а их феромоны неприятно щекотали нос. Тэхён проскользнул мимо, игнорируя раздевающие голодные взгляды. Он не хотел лишний раз привлекать чужое внимание, особенно когда альфы приглядывались ко всем омегам, достигшим восемнадцати лет, и выбирали, за кем побегут. Он чувствовал жажду после прогулки, поэтому по пути остановился набрать немного воды в главном колодце. Идти оставалось совсем немного, так как дом его семьи находился недалеко от центра. Он был похож на остальные как две капли воды — одноэтажный, покрашенный известью в белый цвет, с крышей, изготовленной из глины, смешанной с соломой. Вокруг сновали куры, свои и чужие, а у соседского дома игрались два волчонка, кусая друг друга за шеи. Дети, только научившиеся обращаться. Только дом вожака стаи отличался от остальных в поселении, он единственный был двухэтажным с настоящей крышей из черепицы, привезенной из города. Там альфы проводили свои встречи и совет, куда омегам не было доступа. Им разрешалось посещать только общие собрания стаи. Тэхён оставил обувь на пороге и зашел в прохладный дом, сразу тихо проскальзывая в свою комнату, чтобы спрятать там корзину. Отцу не нравилось его занятие травами, так как служило напоминанием о Доу, смерть которого родители все еще отказывались принимать и называть своими именами. Да, Доу сам принял яд, но довели его до этого обстоятельства — его альфа и родители в том числе. Тэхён до сих пор не мог простить им этого. Только от Доу он впервые узнал, что на самом деле творилось в ночь Погони. Что омег выпускали, как зайцев, а за ними гнались альфы в гоне, спровоцированном знахарскими настоями. Догнавший и овладевший автоматически становился мужем омеги. Альфы насиловали их, не спрашивая разрешения, раз за разом вгоняя узел и накачивая спермой, которая обладала неким дурманящим эффектом и на большинство омег действовала как возбудитель. Стоило только вспомнить, как его одноклассник терся лицом о член и чмокал губами от попавшей на них смазки. Тэхён же чувствовал только отвращение — от вида, от запаха, от одной мысли. После ночи Погони омеги становились привязанными к альфам и в большинстве случаев беременели. Тэхён помнил, как надрывно плакал Доу, как ненавидел себя и ребенка от ненавистного альфы, пытался вытравить его из себя, приняв отвар шалфея с рутой, а потом получил избиение от мужа за непокорность. С их ускоренной регенерацией синяки заживали быстро, но Тэхён все равно помнил затравленный потухший взгляд и тонкие дрожащие пальцы. Помнил родной запах любимого брата, чей альфа сейчас жил припеваючи с другим. Тэхён вымыл руки в рукомойнике и нашел папу на кухне в компании молчаливого беты-слуги, занятых приготовлением еды. — Опять в лес ходил? Дождешься от отца, негодник, — покачал головой старший омега и сунул ему в руки миску с огурцами и помидорами. — На, порежь! Тэхён молча взял доску и нож и начал нарезать овощи для салата крупными кусками, бросая в чистую миску. — Прекрати болтаться по округе, иначе соседи снова начнут судачить, — увещевал папа. — Скоро станешь настоящим омегой, должен ждать этого, гордиться, готовиться! Все ходят с улыбками, только об этом и говорят, а ты… — Ты забыл, что случилось с хёном? Забыл, что с ним сделали? — со злостью спросил Тэхён, отбрасывая нож. Бета опустил глаза, будто в желании стать невидимым. — Ничего с ним не сделали, маленький щенок! — омега выставил локти в стороны. — Все так живут испокон веков, это наш путь! Мне вообще было шестнадцать во время моей Погони, а ты, бессовестный, пытаешься что-то из себя строить… Тэхён презрительно фыркнул, из-за чего получил от папы по макушке. После этого на кухне повисло тяжелое молчание. Они уже накрывали на стол, когда вернулся с работы отец. Альфа занимался рубкой мяса, и даже сейчас от него исходил едва уловимый запах крови. Он глубоко поцеловал мужа и сел за стол, сразу вгрызаясь в полусырую оленью ногу. Омеги последовали за ним и принялись за еду. Тэхён положил себе салат и вареный картофель, так как от мяса его почему-то резко замутило. — Я внес тебя в списки, — прожевав, пробасил альфа. — В следующем месяце ты побежишь вместе с другими омегами. Тэхён застыл. Только не это. Он хотел схитрить и выгадать немного времени, но отец одной фразой перечеркнул все его надежды. — Но у меня еще не было… — Не смей врать! — взревел альфа, бухая кулаком по столу. — Думал, мы не заметили, что твои течки уже давно начались? Я говорил со знахарем и знаю, как омеги подавляют симптомы! Вздумал обманывать меня, щенок?! Твой альфа научит тебя послушанию, раз не слушаешь отца! — Это ты не хочешь послушать меня! — Тэхён резко вскочил с места. — Я не хочу альфу! Я просто умру, как Доу! Папа охнул, закрывая рот ладонями. Имя старшего брата упоминать было запрещено. Отец побагровел. — К стене, — холодно процедил он. — Давно пора выбить из тебя всю дурь и своеволие. Тэхён покорно подошел, прислоняясь лбом к дереву, и спустил льняные брюки. Следующие пять минут он стойко терпел, пока отец хлестал его розгами. Больно было как в первый раз и так же унизительно. Следы заживут быстро, но обида останется, она копилась с годами и рисковала достигнуть предела. Вечером он заперся в комнате и занялся собранными травами, обрывая лишние листья, собирая в пучки и перевязывая джутом, после чего повесил сушиться в дальний угол за шкаф — место, незаметное взгляду. Ночью, лежа на узкой кровати, Тэхён не мог уснуть. Воображение рисовало жуткие картины будущего, а растущая луна за окном словно насмехалась. Он думал, что сможет отложить неизбежное хотя бы на год, но затея изначально была обречена на провал. На следующее утро выходные кончились, и после быстрого завтрака в атмосфере осуждения Тэхён потащился в школу. До двенадцати лет все дети поселения учились вместе, а уроки у них вели учителя-беты. В этом возрасте обычно проявлялись первые признаки созревания, у альф начинался первый гон, у омег течки, хотя к большинству они все же приходили позже — около пятнадцати-шестнадцати лет. Чтобы юные альфы не мучились из-за гормонов, их разделяли на отдельные классы, где альфам преподавали альфы и беты, а омегам — омеги и беты. Беты в их поселении считались вторым классом, они работали учителями и воспитателями, готовили и убирали, прислуживали, в то время как главной ролью омеги считалось обслуживать член своего альфы. Если в семье рождался бета, его сразу же забирали в общий дом, где всех бет растили и воспитывали отдельно. Зачастую родители таких детей даже не узнавали их впоследствии. У бет не было запаха и обращаться они не умели, поэтому часто их отправляли в город к людям получать образование. Иногда Тэхён думал о том, что ему стоило родиться бетой. Если они и занимались сексом, то по собственному желанию. Хотя пару раз он слышал сплетни, что некоторые альфы не гнушались использовать бет, что не особо воодушевляло. Побывавшие в мире людей беты рассказывали про другую жизнь, про человеческих альф и омег, которые совершенно отличались от оборотней. Говорили, что у людей-альф даже нет узлов, на что все омеги потешались. — Зачем тогда они нужны? — смеялись одноклассники. — Бедные городские омеги, их некому даже повязать. Тэхён же наоборот думал, что им повезло. Помимо него в выпускном классе было около двадцати омег, которым после прошлогодней Погони исполнилось восемнадцать, и все они во второй половине июня получат метку и свои первые узлы. В школе их готовили к самому главному полнолунию в жизни каждого омеги, говорили об этом как о чем-то прекрасном и возвышенном, да и старшие братья и родители на своем примере показывали, что вполне счастливы. Каждый день их учили, что альфам в их поселении позволялось все, а омеги не имели права отказать мужьям и должны были ублажать и обслуживать все их нужды. Тэхён ненавидел всю систему до глубины души, а вот остальных омег все устраивало. Так прошло еще несколько недель, полнолуние близилось, луна росла с каждым днем, и Тэхён отправился в школу на последний день занятий. Учитель-омега лет тридцати с проникновенным видом стоял перед классом, окидывая своих подопечных теплым взглядом. — Ночь июньского полнолуния, которую мы называем Погоней красной луны — особая ночь в жизни каждого омеги. Сегодня наши занятия закончатся, и очень скоро каждый из вас станет полноценным омегой и мужем своего альфы, — одноклассники оживленно загудели, и учитель довольно кивнул. — Да, это большая честь и самая главная работа. Именно от вас зависит настроение альфы и его физическое состояние. Насколько хорошо вы удовлетворите потребности своего мужа, определит уровень его энергии на охоте и в работе. Омеги закивали со смущенными улыбками, а Тэхён еле слышно фыркнул. — Вы уже готовы к будущему, наша программа подошла к концу, но закрепить пройденное не помешает. Посмотрим, кто больше всех продвинулся в освоении техник минета. Приступайте! Омеги засуетились, доставая из ящика в парте разноцветные силиконовые фаллоимитаторы, которые специально для уроков закупались в городе. Папа рассказывал Тэхёну, что во времена его молодости использовали деревянные, но потом перешли на последнее человеческое изобретение. Одноклассники Тэхёна без слов принялись за дело. Они с энтузиазмом вбирали искусственные члены в рот, некоторые неспешно, с чувством обсасывая головку, а некоторые сразу в горло до основания. Учитель ходил по рядам, поправлял, где нужно, измерял линейкой, насколько глубоко омеги научились брать, некоторых даже с довольной улыбкой похвалил. Тэхён не торопился, вертел в руках ярко-розовый фаллоимитатор с крупными яйцами на основании и раздавал щелбаны по резиновой реалистичной головке. Если теорию он еще кое-как терпел, то подобную практику ненавидел. — Ким Тэхён! Он поднял голову и встретился с гневным взглядом учителя. — Да, сонсенним? — Продемонстрируй, что ты хоть что-то усвоил на моих уроках, — скомандовал омега. Тэхён вздохнул и обхватил губами головку фаллоимитатора, погружая ее в рот на несколько сантиметров. Учитель вспыхнул, схватил его за волосы и с силой затолкал член ему в горло. Из глаз брызнули слезы. Тэхён задыхался и конвульсивно дергался, пока одноклассники загоготали, взрываясь глумливым смехом. Прошло почти полминуты, прежде чем учитель отпустил его, вытаскивая мокрый от слюны фаллоимитатор. Тэхён закашлялся, борясь с рвотными позывами. Его рефлекс так никуда и не делся, в отличие от остальных, способных держать член в горле хоть целый час. — Мне жаль твоего альфу, — учитель нахмурился и покачал головой. — Такой большой рот и такой неумеха. Запомните это раз и навсегда, каждый омега должен служить насадкой для члена альфы и его узла! Ни в коем случае ваш муж не должен терпеть возбуждение и испытывать боль от невозможности разрядиться. Только плохие неблагодарные омеги дразнят и заставляют альфу ждать! Омеги слушали, раскрыв рты, пока Тэхён боролся с тошнотой и вытирал слезящиеся глаза. Он отлично преуспевал на других общеобразовательных предметах, которые преподавали беты, но омежья наука ему не давалась с самого первого дня. В конце урока учитель достал из-под стола большую корзину, полную небольших запечатанных коробок, и раздал по одной на каждую парту. — Прощальный подарок. Анальные пробки последней модели. После замужества носите их, чтобы облегчить альфе доступ. Не стоит заставлять молодых мужей ждать, — омега обвел класс глазами. — Некоторые из вас стали моими лучшими учениками, но пришло время расстаться. Отпускаю вас во взрослую жизнь. Учитель расчувствовался, и одноклассники облепили его, обнимая и выражая слова благодарности. Тэхён нехотя закинул пробку в рюкзак и тихо выскользнул из класса, чтобы избежать повторных насмешек. В смешанных чувствах он вышел из здания омежьей школы, где провел большую часть подростковых лет. Он был рад, что все закончилось, но не хотел, чтобы та самая взрослая жизнь, о которой говорил учитель, начиналась. Он тяжело вздохнул, а потом заприметил на заднем дворе красные маки и решил собрать несколько для настойки, которую хотел попробовать приготовить. У него хранились все тетради Доу, которые родители хотели сжечь, но Тэхён их вытащил из костра и спрятал. Он знал их содержание наизусть, но все равно берег, как память, и постоянно пробовал новые рецепты. Тэхён присел на корточки и выпустил когти, чтобы аккуратно срезать красные цветы. Рядом послышались шаги, и он резко пригнулся и осторожно раздвинул густые стебли. На задний двор пришли двое — Сумин, один из одноклассников Тэхёна, и альфа, внук вожака. Та самая пара, которую он недавно видел в лесу. Омега вешался на альфу, прижимаясь к нему, а тот мял его ягодицы, тихо порыкивая. — Ты же побежишь за мной? — с надеждой спросил Сумин. — М-м, возможно, малыш, — усмехнулся альфа. — Я еще не решил. — Это все Ким! — топнул ногой Сумин. — Ты все время на него обращаешь внимание! — Даже если и так, — альфа оголил клыки. — Ты забыл, с кем разговариваешь? Сумин тут же бухнулся на колени и склонил голову. — Прости. — Ничего, малыш. Я обязательно дам тебе свой узел, когда стану вожаком, не сомневайся. Омега просиял, будто эта перспектива обрадовала его. Тэхён же похолодел изнутри. Внук вожака нацелился на него, и это было плохо. Он подождал, пока они не ушли, и осторожно выбрался, отряхивая пыль с колен. Тэхён бросился домой, но не подумал, что занятия кончились и все будут ошиваться в центре, поэтому угодил прямо компании альф навстречу. — А кто это тут у нас? — внук вожака преградил ему дорогу. — Неуловимый Ким Тэхён. — Я тороплюсь, — хрипло произнес Тэхён, опуская взгляд. Ему было не по себе смотреть в желтые глаза с красным ободком. Кажется, альфа был на пороге гона. — Ничего, побегай еще немного, я все равно тебя поймаю, — альфа с силой шлепнул его под одобрительные крики и смех друзей. Тэхён подпрыгнул и рванул домой быстрее ветра. С порога его встретила неожиданно оживленная атмосфера. Счастливый улыбающийся папа тепло обнял его, отрывая от пола, и чмокнул в лоб. Отец тоже лучился удовлетворением и гордостью, но оказалось, что Тэхён и окончание им школы тут ни при чем. Тэхён в полном недоумении сел за стол, где для него оставили поздний обед. Он не успел даже поднять ложку, когда в дверь постучали. Родители еще больше оживились, наполняя феромонами весь дом. — Вожак уже ждет, поторопись! — отец буквально подтолкнул папу к двери. Тэхён сразу все понял и внутренне сжался, отодвигая тарелку. Аппетит у него пропал. Их вожак, старый седовласый мужчина, дед того альфы, который так бесцеремонно вел себя с ним, имел право на каждого омегу в поселении, замужнего или вдового. Раз в неделю он проводил так называемые обряды и приглашал к себе омег по своему выбору, несмотря на наличие у них мужа. Те, кого он вызывал разделить ложе, считались благословленными. Папа вернулся через несколько часов, пропахший чужим альфой и его спермой, а отец даже не поморщился, наоборот, увел его в спальню продолжить начатое другим. Тэхён тихо вышел из дома, чтобы не слушать стоны, и долго сидел на крыльце, подперев ладонью подбородок. Жизнь шла своим чередом, отовсюду доносились запахи еды, детский смех и топот, кудахтанье кур и мычание коров. Солнце медленно садилось за горизонт, обозначая конец дня, и Тэхёну казалось, что и его собственное существование тоже близилось к концу. Если его пометит и повяжет внук вожака, а потом еще и подложит под своего деда… Он передернулся, чувствуя холодную дрожь, не имевшую ничего общего с теплым июньским вечером. Чем меньше дней оставалось до Погони, тем неспокойней Тэхёну становилось. Невозможно было выйти на улицу, не получив шлепок по ягодицам и бедрам. Молодые свободные альфы в возрасте от восемнадцати лет приглядывались к омегам, выбирая того, за кем побегут, и Тэхён был одним из самых популярных, к недовольству других омег. Он предпочел бы быть невзрачным или даже страшным, с родимым пятном на пол-лица или серыми редкими волосами, но к сожалению превосходил по красоте большинство омег их поселения. Доу был еще красивее, более изящным и утонченным, и за ним одним бежало сразу пятнадцать альф. Тэхён в красках представлял грядущую ночь, а сальные взгляды и пошлые комментарии в этом, к несчастью, только помогали. Он даже распаковал принесенную из школы анальную пробку, чтобы покрутить в руках и с отвращением закинуть в дальний пыльный угол. В нем зрела решимость. Копилась, пока не переполнила чашу терпения, пока страх будущего не достиг предела. Тэхён собрал рюкзак, закидывая туда смену одежды и нужные травы, и однажды утром, когда до Погони оставалось всего два дня, решился бежать. На часах было четыре утра, время, когда еще все спали, даже папа Тэхёна не вставал раньше пяти. Он тихо растворил окно, к счастью, ставни поддались без скрипа, и осторожно перекинул ногу наружу. Все было тихо, даже петухи еще не начинали кукарекать. Тэхён выдохнул и спрыгнул вниз. Тишину тут же прорезал звон колокольчиков. Тэхён запутался в сетях, увешанных маленькими предателями, и забарахтался, чертыхаясь под нос. Через несколько секунд его за шиворот втащили обратно через окно в комнату. Отец сорвал с него сеть и швырнул Тэхёна на пол. — Так я и знал! Сбежать вздумал, паршивец! Папа Тэхёна в одной ночной рубашке, едва прикрывающей бедра, стоял на пороге комнаты с явным неодобрением на лице. Отец же не прекращал поток матерной брани, его лицо покраснело и будто раздулось. — Посажу на цепь! В итоге он заколотил окно, а на дверь повесил с внешней стороны замок. Оставшиеся дни Тэхён просидел в комнате без еды и грыз только собранные съедобные корешки. Если бы не они, он бы совсем обессилел. Родители этого и добивались, довести его до такого состояния, чтобы он не мог убежать от альф, чтобы его повязали одним из первых. Чем дольше омега держался, тем почетнее, самые последние пойманные потом долго хвастались на общих сборищах у костра. Чтобы не поддаваться отчаянию, Тэхён перечитывал тетради Доу, черпая в родном почерке на пожелтевшем пергаменте силы и поддержку. Брат прошел то же самое, он бы понял его сейчас. В голову лезли плохие мысли, не давая заснуть. Возможно, уже через неделю он будет жить в другом доме с ненавистным альфой и носить его ребенка под сердцем. Тэхён тихо выл от бессилия, а луна за окном была уже полной и приобретала кровавый оттенок.