Приключение с Таней

      Последний день учебы после очередного учебного года еще не означает, что завтра начнутся каникулы. И, возможно, большинству школьников некуда ехать и вообще ничего не хочется, но мне уже страшно хотелось на дачу. Стояли очень жаркие дни, и я очень живо и ярко представал, как хорошо сейчас там, за городом, на природе! И вода в озере уже хорошо прогрелась, и можно купаться; и грунтовые дороги сухие, что позволяет кататься на велосипеде, не продираясь через полные грязи лужи; и на родники ходить приятно: в лесу и в поле ароматно, а у реки ничего не затоплено, как в дождливые времена; и костер разжигается легко; и рассвет встречать совсем не долго. И в субботу утром мы с родителями отвезли туда все нужные мне вещи. Но, несмотря на окончание учебы, окончательно уехать на дачу я еще не мог; школа не отпускала: она требовала пройти трудовую практику, а, проще говоря, сделать дополнительную уборку в одном из классов или в коридоре. Поэтому в воскресенье вечером я с родителями вернулся домой.       Я пришел на практику в первый из возможных дней, в понедельник, 1 июня. Я пришел пораньше, так как хотел прийти до самой жары, и первым пришедшим обычно достается более легкая работа (хотя и наоборот, могут загрузить по самое не могу). Вместе со мной к кабинету учителя географии, заведовавшего выдачей работы, подошли еще две девочки из параллельного класса – Галя и Таня, обе с небольшими рюкзаками за спинами. Со мной же была небольшая сумка через плечо, которую я взял только для того, чтобы было, куда положить ключи от дома. Кроме них в сумке были блокнот небольшого формата и ручка; зонт в такую погоду не был нужен, а денег я в ту пору с собой еще не носил.       – Здорово! – первой и с улыбкой сказала Таня.       – Привет! – улыбнулся я,       – Привет, - сказала Галя, - кстати, давай ты будешь нашим третьим!       – А, давай! – обрадовался я возможности работать с хоть не близко, но все же знакомыми мне людьми.       Галя была одета в довольно длинные черные треники и свободную белую футболку каким-то с рисунком на груди. А вот вид Тани поразил меня – только синие шорты из плотной ткани, короткая синяя футболка из того же комплекта, и больше ничего. Они были из плотной ткани, но были одеты на явно голое, подтянутое, но не худощавое, спортивное, но не накачанное тело. Соски на груди не просматривались, но характерный заворот в шортах, указывающий на отсутствие у нее пениса, был заметен хорошо, а в те девственные годы уже одно это поражало и заводило меня.       Вскоре подошел учитель географии, сразу же и без дополнительных вопросов давший нам работу в одном из кабинетов математики. Нам нужно было как следует вымыть пол со сдвигом со своих мест всех парт и стульев, отмыть меловую доску, протереть стены, вытереть запылившиеся и запачканные землей из цветов подоконники, оттереть плинтуса и батареи, вымыть окна и даже стекла в шкафах, отодрать жвачку от столов и стульев, стереть с них все рисунки и следы. Немаленький фронт работы!       – Давай ты будешь носить воду и всё двигать, а мы – всё вымоем, - предложила Галя.       – Годится! – согласился я.       И я сразу же принес тазик воды для мытья окон. Потом я принес ведро воды для мытья стен, которые девочки вдвоем протерли очень быстро. Доску поручили отмывать мне, так как я был выше девочек, и без труда доставал до её верха. Потом Таня принялась за окна, а Галя за подоконники; при этом я сдвигал и даже держал цветы. Так как все втроем мы оказались честными и быстрыми людьми, работа шла у нас довольно скоро. Мы не теряли времени, не отвлекались на разговоры, не отдыхали, а действовали и действовали, поэтому прогресс не заставлял себя ждать.       Но все время уборки я не мог оторвать от Тани глаз, и точно так же не мог придумать способ, чтобы за нее зацепиться. Да и шансов у меня было не так много – я это сознавал; я практически не был с ней по-настоящему знаком, был неспортивным, худощавым, высоким и спокойным, то есть вряд ли в ее вкусе. Кроме того, Таня была не одна, а со своей подругой Галей, тоже хорошей девушкой, хотя сегодня не так отпадно выглядящей. Как известно, наличие подруги резко понижает шансы для парня на возможность       – Как же мы быстро все делаем! Мы молодцы! – заметила Галя.       – Просто хочется побыстрее всё закончить, - улыбнулся я, которому, на самом деле, хотелось, чтобы эта уборка никогда не кончалась.       – Да мы уже почти на финишной прямой! – подхватила Таня.       Дальше я двигал парты и принес девочкам новой воды. Пол в классах и так моется регулярно, поэтому с ним девочки особо не заморачивались, и единственное, что было сложно – отмыть застоявшиеся следы там, где парты долгое время были без движения. Но и с этой задачей девочки справились. А я еще и еще двигал парты, чтобы весь пол был свободен для мытья, а потом ставил парты на нужные места.       Наконец, мы вычистили все, что могли, и работа закончилась. Географ проверил качество и сказал, что трудовую практику нам засчитывает, и мы свободны до осени. Втроем мы были рады, что сделали дело, но мне очень не хотелось расставаться с девочками, и хотелось дальше наслаждаться видом Тани. Даже будучи одетой, она очень возбуждала меня, но я так и не придумал, как мне за неё зацепиться. Втроем мы спустились по лестнице на первый этаж и вышли из школы.       – Ну что, Аркадий, какие планы на лето? – спросила Галя, когда мы оказались на улице, но почему-то остановились у школьного крыльца.       – Да так, особо никаких. Дача с одной бабушкой, к другой бабушке поездка на пару недель. А у тебя?       – Сначала в лагерь, а потом пока еще не знаю что; может, в другой лагерь.       – А у тебя, Таня? – спросил я.       – Как и всегда: с сестрой поедем к родственникам в деревню. Поехали бы уже в прошлые выходные, но вот из-за этой «практики» на неделю задерживаемся…       – Прямо как я. Мы с родителями в субботу увезли туда все мои вещи, вчера я с ними вернулся домой, а завтра сам поеду на электричке, чтобы время не терять, и ещё неделю в городе не киснуть.       – Да, мне в деревне каждый день дорог, - согласилась Таня, - но поехать мы с семьей сможем только в пятницу. Хорошо хотя бы я теперь полностью свободна.       – А что, не хотите прогуляться? – насмелившись, спросил я, что даже для меня самого было неожиданностью.       – Я, к сожалению, не могу. Мне еще в магазин нужно зайти, да и другие дела есть, - сказала Галя, а Таня…       – А я удовольствием! – подмигнула она.       Я был в шоке от самого себя. Мечтать о таком было просто страшно! А тут оно совершалось по-настоящему.       – Тогда идем? – спросил я.       – Давно пора! – заявила Таня.       Мы пошли к выходу со школьной территории, и около него расстались с Галей, пожелав ей хорошего лета. Дальше Галя пошла в одну сторону, а мы с Таней вдвоем в другую.       – Куда хочешь пойти? – спросил я.       – Пошли в Пионерский парк: я там давненько не бывала.       – Пойдём!       Было уже немало времени, солнце поднялось высоко и шпарило нещадно, поэтому было очень жарко. На теневой стороне улиц прохладно не было, а на солнечной стороне я чувствовал, как открытые части тела быстро начинает очень неприятно жечь. Интересно, каково было Тане, у которой открытого тела было куда больше.       Темп движения задавала Таня, и этот темп был весьма бодрый, что радовало меня, так как я всегда хожу быстро, очень уважаю тех, кто ходит быстро, и не люблю тех, кто тащится, как черепаха. В таком темпе до парка нам было порядка двадцати минут. Ни я, ни Таня ничуть не устали, не запыхались, не сбавили темп.       По пути мы, в основном, обсуждали планы на предстоящее лето. Хотелось нам примерно одного и того же: хорошей (как сейчас) погоды, купаться, гонять на велосипедах, играть в футбол, общаться со старыми друзьями и, если представится возможность, расширить круг общения.       – Впрочем, я и в плохую погоду не заскучаю, - сказала Таня, - берешь раскладной стул, одеваешься в непромокаемый плащ, обуваешься в резиновые сапоги – и на берег реки рыбачить!       – Я к рыбалке как-то равнодушен. А вот в настольные игры или в карты с приятелями поиграл бы.       – Нет, настолки, карты, шахматы – все это не моё. Мне бы что-нибудь такое-эдакое, чтобы запомнилось и приключения были.       – А если пикник у костра?       – Это можно! И можно даже после плотного ужина, без еды и питья – сидеть в темноте и смотреть на пламя… Романтика!       Я не нашел, что ответить, но одобрительно кивнул.       У входа в парк мы проходили мимо киоска с мороженным и напитками.       – Деньги есть? – спросила Таня.       – Нет…, - мрачно и сухо ответил я, опасаясь, что сейчас наша прогулка закончится: «Нет денег – нет любви», хотя на любовь я ни в коем случае не претендовал.       – У меня тоже нет. Ну и ладно. Не в этом же счастье!       Меня отпустило так же резко, как схватило.       – Спасибо за понимание, - пробормотал я.       – Ладно тебе! Не надо во всем видеть шкурный интерес. Просто прогуляться в компании хорошего и приятного человека без каких-либо задних мыслей всегда приятно. Так что, вперёд!       – Пойдем. В какую сторону направимся? – спросил я, так как мы как раз были на развилке дорожек (одна вела прямо, к другому входу в парк, другая направо к озеру, а третья налево к заброшенной танцплощадке).       – Давай сначала вокруг озера обойдём. А потом найдем какое-нибудь теневое, тихое, малолюдное место и приземлимся там.       – Давай, - я решил во всем соглашаться с Таней, и мы пошли направо.       Хотя было уже не так рано, день был рабочий, и народу в парке было совсем не много. Мы знали, что к вечеру в парке будет очень много людей, а пока можно было гулять практически вдвоем. Вечером на лодки вполне может быть очередь, но сейчас они все стояли у берега. Видеть столь безлюдный парк было непривычно. За разговором, в котором мы планировали будущее лето, и вспоминали лето предыдущее, мы и не заметили, как сделали по берегу озера полный круг.       – А теперь пойдем туда, - Таня махнула рукой в сторону голубятни и читального павильона.       Мы прошли мимо старой голубятни, в которой на моей памяти никогда не было голубей, мимо читального павильона, в котором были полки с книгами, но никогда никто ничего не читал. Потом мы вошли в бывший, совершенно выродившийся яблоневый сад. Там мы свернули с дорожки и углубились в газоны, кусты и какие-то заброшенные развалины. Таня фактически вела меня за собой (видимо, зная дорогу), и в итоге мы пришли в проем между стеной развалин и сплошной оградой парка.       – Ну что, неплохое местечко для спокойного уединения? – спросила Таня.       – Да вроде бы ничего, - я пожал плечами, осматриваясь вокруг.       Это место, действительно, было спрятано от посторонних глаз и незаметно ниоткуда. Правда, антураж был не очень-то приятным: с одной стороны была грубо сложенная кирпичная стена с облезшей краской, с другой стороны – забор из бетонных плит. Земля была покрыта травой и мелким мусором – обертками и пакетами от еды, пачками от сигарет, осколками разбитых бутылок. Лишь небольшие участки травы были свободны от мусора, и на один из таких секторов Таня положила свой рюкзачок; я положил свою сумку рядом. Прямые солнечные лучи сюда не доставали, так что особой жары тут не ощущалось. Правда, здесь некуда было сесть, но, наверное, Таня этого и не хотела. Судя по всему, она была здесь не впервые и отлично себя ощущала, тогда как я был совершенно растерян и категорически не знал, что делать дальше. Таня это заметила:       – Какой-то ты напряженный что ли? Расслабься! – усмехнулась она.       – Да нет, все хорошо, - соврал я, так как вид моей спутницы все сильнее сводил меня с ума.       – Точно? А то мне кажется, что ты хочешь у меня что-то спросить… Или что-то сделать - игриво говорила Таня.       – Ну… Один вопрос у меня, пожалуй, есть…       – Какой же?       Мое сердце бешено колотилось, ноги дрожали, а язык еле ворочался. Я хотел спросить, но не мог решиться…       – А ты не обидишься, если я спрошу? – начал я издалека.       – Только не это! Нельзя спрашивать как раз об этом; как раз это и выглядит глупее всего! Потому что не может быть ответа на такой вопрос, потому что я не знаю, что именно ты хочешь спросить! Просто спрашивай, и будь что будет!       Такой ответ подействовал на меня отрезвляюще во всех отношениях. Не скажу, что я осмелел, но я почувствовал: какой бы ни была реакция Тани, всё будет к лучшему и так, как должно быть.       Я посмотрел ей прямо в глаза:       – У тебя под топиком и шортами что-нибудь есть?       – Это не топик, а укороченная футболка, - улыбнулась Таня, а потом, через небольшую паузу, добавила, - конечно же, под ними ничего нет. Хочешь что-нибудь посмотреть?       У меня подкосились ноги. Как же не хотеть?!       – Конечно! Очень хочу.       – Ах, какой ты проказник! Ну раз так, то снимай сам. Можешь делать со мной, что хочешь.       – Ты не шутишь?       – Как можно с этим шутить, когда мы находимся в таком уединении? Нет, я на полном серьезе: делай все, что хочешь, и всё, что сможешь. С чего начнёшь?       – С верха…       Таня подошла ко мне. Ноги у меня были, казалось, отдельно от тела. Руки потрясывались. Слюна текла (хотя одновременно в горле пересохло). Глаза горели. Дрожащими руками я схватился за топик, и осознал, что понятия не имею, как именно снимать его, и как вообще снимается что-то с другого человека!       – И как это снимается?       – Да очень просто, - Таня положила мои руки себе на бока, на нижние ребра, - а теперь смело тяни его вверх!       Я последовал ее инструкции, и простым, но тяжелым и не быстрым движением руки снял с нее футболку. Таня подняла руки, и фактически отдала её мне. Моим глазам открылась небольшая, но вполне налившаяся грудь. В те девственные годы это показалось мне абсолютно божественным.       – Ну как? – игриво спросила Таня.       – Фантастика! – прошептал я, чувствуя, как щёки заливаются краской, - я прикоснусь?       – Да, но аккуратно; сильно не дави.       Я очень боялся показаться слишком грубым, и очень не хотел причинять Тане боль, поэтому я лишь чуточку дотронулся левой рукой (в другой я все еще держал футболку) до её правой груди. Она была мягкой и гладкой, как будто наполненной чем-то густым, очень приятной наощупь. Таня смотрела на меня и явно ждала моей реакции.       – Вау! Это чудесно! – прошептал я.       – В первый раз видишь и трогаешь?       – Да…       – Здорово быть первой у парня! – с восхищением сказала Таня, - пойдешь дальше?       – Обязательно!       – Действуй, - сказала Таня достаточно спокойно и безразлично.       Я на несколько секунд задумался, потому что не знал, куда деть футболку, но потом сообразил, что её можно положить на Танин рюкзак, что я и сделал. Она одобрительно (или разрешительно) кивнула.       Как снимать шорты, было уже понятнее. Я положил руки Тане пониже талии, и потянул шорты вниз. Они охотно поддались, а то, что пряталось под ними, было уже не божественным, а дьявольским. Дьявол же кроется не в наличии, а в отсутствии, в пустоте. Вот и между ног у Тани тоже была пустота с небольшим и аккуратным разрезом. И эта, самая заметная и существенная разница между ней и мной, заводила меня куда больше, чем её грудь или что-то еще. Я не мог оторвать взгляда от этого, и услышал Таню только, когда она во второй раз сказала:       – Еще пониже опусти.       Трясущимися руками я выполнил её просьбу, и когда спустил шорты до уровня щиколоток, Таня переступила ногами, и вышла из шортов.       – Обувь снимать не будем: тут земля не подходящая, чтобы оставаться босиком, - сказала она, - надеюсь, ты не маньяк, который любит пальчики на ногах?       – Нет…       – Вот и отлично! – улыбнулась Таня и движением снизу вверх руками встряхнула длинные прямые волосы.       Она, казалось, совсем не стеснялась. Я же был жутко смущен и растерян и не знал, что делать дальше. Я смотрел на Таню неотрывно: в те девственные годы от одного вида голой девочки мое сердце было готово взорваться от восторга, руки не хотели меня слушаться, а дыхание было таким, как будто я пробежал во всю силу несколько сотен метров.       – Ну, а теперь ты, - Таня улыбнулась еще раз.       – Что я? – не понял я.       – Раз ты раздел меня, то я раздену тебя!       И, не дожидаясь от меня разрешения (которое я, конечно же, дал бы), она взяла в руки пряжку на ремне моих брюк и расстегнула её, перед этим несколько его затужив и сдавив мне живот. У меня и до этого перехватывало дыхание, но теперь оно вообще как будто остановилось, я категорически не мог вдохнуть и был готов упасть в обморок. А Таня медленно, явно играя, расстегнула пуговицу на брюках и спустила вниз молнию.       – Хотя тебе временно придется разуться, - заметила она, понимая, что брюки через ботинки не снимутся, - сделай это сам, пожалуйста.       – Да, конечно! – я поспешно присел на корточки и стал развязывать шнурки.       При этом самое интимное место Тани оказалось на уровне моего лица. Мой взгляд буквально впился туда, и я с жадностью голодного хищника рассматривал её половые губы. Они восхищали меня своей аккуратностью, но одновременно пугали совсем другой, не моей анатомией. К тому времени я уже, конечно, знал о том, что между ног девушки устроены совсем иначе, но не до конца это осознавал, и не совсем верил в это. Теперь же пустая девичья промежность была перед моими глазами; значит, учебники анатомии и медицинские справочники не врали! Я замер и не мог насмотреться на это чудо природы.       Таня усмехнулась и погладила меня рукой по макушке. Я еле-еле опомнился и не без труда расшнуровался, снял ботинки, но остался стоять на них. Таня спустила мне брюки на щиколотки, и я вышел из них, после чего снова обулся. К моим брюкам, хотя они были не отглаженными со стрелками, а простыми плащевыми, Таня относилась очень аккуратно. Она свернула их и осторожно положила на свои вещи и мою сумку.       – Неожиданная аккуратность, - заметил я.       – Разве? Я знаю, что парни наплевательски относятся к своим вещам, но брюки или штаны очень ценят, - ответила она, - значит, и мне нужно относиться к ним также.       – Спасибо!       – Не за что!       Футболку с меня Таня сняла одним и легким движением. Оставались только трусы, в которых с трудом помещался уже давно вставший член. Таня зацепилась пальцами за резинку трусов.       – Что ж, посмотрим, что ты там прячешь, - в очередной раз улыбнулась она, - мне-то, как ты заметил, там прятать особо нечего… А вот тебе…       Таня оттянула резинку трусов спереди, чтобы член не мешал их снимать, и потянула трусы вниз. Она спустила мне их чуть ниже колен, и я вышел из них.       – Ну что, не плохо, - сказала она, оценивающе глядя на стоящий колом, готовый взорваться член, - еще свежий, не такой раздроченный и заюзанный, как у некоторых одноклассничков.       Таня взяла мой член в руку и сделала всего четыре движения его кожей вверх-вниз. Я кончил так сильно и обильно, как никогда до этого, когда дрочил. Сперма при этом разделалась буквально во все стороны, и Таня с трудом успела уклониться от «выстрелов», много натекло Тане на руку, еще сколько-то – на ноги мне самому.       – Ой… Извини, - еле пробормотал я, потому что от обилия чувств и эмоций мой язык заплетался, и сам я стоял на ногах еле-еле, как совершенно пьяный.       – Ничего! – улыбнулась Таня, вытирая руки моими трусами, - зато теперь ты для меня совершенно безопасен: в следующий раз ты сможешь не очень скоро.       Я, в самом деле, почувствовал, как уровень моего возбуждения резко упал, как будто всё дело было сделано. Но мне очень не хотелось, чтобы все завершилось так быстро.       – Мы же не заканчиваем? – с надеждой спросил я, а потом добавил, - я хочу любоваться тобой без конца!       – Без конца не получится: мне в деревню надо, а тебе на дачу. Да и на вечер у меня еще есть планы. Но немного поиграться время у нас есть.       Таня положила мои трусы и расправила их отдельно от остальных вещей, на траве.       – Чтобы они подсохли, - пояснила она, - жаль, что нет прямого солнечного света, иначе они бы высохли очень быстро.       – Ничего, - улыбнулся я.       А Таня подошла ко мне. Она положила свою руку мне на попу.       – Насладись моей телесностью, радуйся своей телесности и покажи её мне! Не стесняйся.       – Опыта у меня нет, чтобы все это делать.       – Опыт тут не нужен. Просто выключи стеснение, прикоснись ко мне, и дальше пойдет само собой.       И я, следуя совету, осторожно положил свою руку на попу Тани.       – Что тебе больше всего во мне нравится? – спросила она.       – Наверное, попа.       – А как же грудь?       – Она тоже прекрасна…       – Положи на неё вторую руку.       Я положил. Таня же второй рукой взяла меня за член, и так, специфично обнявшись, простояли молча, наверное, несколько минут.       – А тебе больше нравится прижиматься или смотреть? – спросила Таня.       – Пожалуй, смотреть.       – А мне прижиматься. А смотреть меня ты можешь не только глазами. Используй пальчики и представляй, как там и что. Только осторожно и глубоко не влезай.       И, подавая пример, Таня стала обследовать обеими руками мои спину, попу, бедра, потом шею, и, естественно, между ног. Я, следуя за ней, трогал, гладил, ласкал её, и это было приятно, но такой телесный контакт не заменял мне контакта зрительного. Удивительное дело: мне было приятно, но не очень интересно; мне нужно было видеть те места, которые я трогаю. Но я понимал, что Тане важнее трогать, поэтому не смел перечить её желаниям.       Через какое-то время она закончила свое обследование меня, отстранилась на длину рук (одновременно прижавшись животом к моему члену) и, глядя мне в глаза, спросила:       – У тебя же такое голое приключение в первый раз?       – Да, конечно…       – Я уверена, что не в последний. Ты очень даже хорош. Особенно хорошо, что ты не пытаешься добиться секса. Ты же уже понял, что его у нас не будет?       – Догадываюсь…       – Не расстраивайся. У тебя еще все впереди.       – Все отлично. Я и на раздевания-то не рассчитывал! Так что, все классно. Только мне бы хотелось подольше и повнимательнее тебя рассмотреть.       – Это можно! Для рассматриваний и прикосновений я вся твоя.       Таня отпустила меня, и отошла на два шага.       – Говори, что делать, или сам верти меня, ставь в какие-нибудь позы, - сказала она.       И я, не без стеснения, стал крутить Таню вокруг её оси; попросил присесть на корточки и показать, как она устроена между ног; попросил её встать на четвереньки. Таня же позировала мне, как фотографу. Правда, моя фантазия иссякла довольно быстро.       – Даже не знаю, что попросить еще, - сказал я.       – Тогда давай ещё раз прижмемся друг к другу, - сказала Таня, шагнула ко мне, и снова одну руку положила мне на попу, а второй взяла член, который уже был готов к новому возбуждению, и встал от одного к нему прикосновению.       – Какой он у тебя игривый! – вновь улыбнулась она, - прижимайся ко мне, а я тебе подрочу.       Я прижался к ней, в этот раз положив ей на попу обе руки. А она снова сделала всего несколько движений кожей моего члена, и я кончил, правда, уже не так обильно, и не с такими эмоциями, как в первый раз. Вероятно, поэтому Таня не обращала особого внимания на текущую по ней и по мне сперму.       – Теперь просто постоим, - сказала она, не отпуская моего уже обмякшего члена.       – Хорошо, - сказал я, - мне очень приятно держать тебя за попу.       – Ну ещё бы!       И так мы простояли в молчании какое-то время, а потом Таня отпустила меня, я отпустил её. И каждый из нас, не сговариваясь, сделал по шагу назад. Таня окинула меня оценивающим взглядом, и я как будто почувствовал, как он прошелся по мне снизу вверх. Я же осмотрел её сверху вниз, и только тогда понял, что на протяжении всего этого времени, она была в кроссовках, а я в ботинках.       – Ну что, неплохо? – спросила она.       – Замечательно! Главное, что совершенно неожиданно!       – Да, это важно, - согласилась Таня, потом немного помолчала и спросила, - заканчиваем? Одеваемся?       – Наверное…       – Тогда, действуем в обратном порядке: сначала я тебя, а потом ты меня.       И Таня подошла к куче вещей, взяла оттуда мои трусы и повернулась ко мне. Я подошел к ней, по очереди подставил ей обе ноги, и Таня надела на меня трусы. Потом Таня подала мне футболку, и я буквально нырнул в неё. А потом я снова разулся, чтобы Таня помогла мне надеть брюки. Для этого я снова приседал на корточки, чтобы расшнуроваться, а потом завязать шнурки и оба раза, с нисколько не меньшим интересом, чем в первый раз, смотрел Тане между ног. Пустота, которую я там видел, хотя я стал уже привыкать к ней, по-прежнему казалась мне чудом.       – Что, хороша я? – игриво спросила Таня.       – Ты невероятна…       – Я сама в восторге от себя! Но надо одеваться.       – В одежде ты ничуть не хуже.       – Ладно тебе! В одежде по-настоящему не восхитишь даже тебя. А вот телом, голым телом, и не таких, как ты возьмешь! Без обид только, хорошо? – спросила Таня после небольшой паузы.       – Конечно, я не обижаюсь. Я хорошо понимаю, кто я, и кто ты…       – Надеюсь, - Таня снова улыбнулась.       Я взял в руки Танины шорты и присел на корточки. Она поставила в шорты сначала одну ногу, а потом вторую, и я медленно потянул их наверх. Оказалось, что натягивать на девушку вещи не менее приятно, чем снимать. В этом тоже было что-то особенное, заводящее. И даже когда за тканью скрылись интимные места Тани, мне не было жалко или обидно.       – Повыше, посильнее подними, - сказала Таня.       Я затянул шорты наверх так, что на их задней половине явно проступили очертания Таниной попы. Я не мог удержать руку и аккуратно провел там ладонью. Ощущение небольших, не отвисающих, упругих ягодиц, дополнительно усиленных шортами было невероятным.       – Божественно, не правда ли? – спросила Таня.       – Божественно, - автоматически повторил я.       – Да, таких поп ни в моем, ни в твоем классе ни у кого больше нет. Разве что у Кати Петровой, но она бесплатно тебе её не покажет (да и не только тебе).       Учившаяся в одном классе с Таней Катя Петрова была очень красивой и всеми желанной девушкой, о которой ходили не самые хорошие слухи. Этим замечанием Тани они подтверждались, хотя я слухами не интересовался.       Для надевания футболки Таня подала мне обе руки, и я сначала надел ей короткие рукава, а потом затянул небольшую Танину грудь и аккуратно расправил нижнюю резинку. Таким образом Таня была одета.       – Да! Ни в школе, ни дома, нигде и никогда никому об этом ни слова! – строго и серьезно сказала она, холодно глядя мне в глаза.       – Конечно, нет. Я умею хранить секреты, так что не волнуйся.       – Вот и отлично. Хорошего лета тебе!       – Спасибо! И тебе тоже!       Мы с Таней стали выбираться из нашего укрытия, и как ни в чем не бывало, вышли сначала на газон, а потом и на парковую дорожку. До ворот парка, мы шли вместе. А потом наши пути расходились. Таня по-мужски протянула мне руку, и я пождал её. Мы сказали друг другу дежурные прощальные фразы, и каждый пошёл своей дорогой. Пройдя какое-то расстояние, я обернулся на Таню, но она уверенно двигалась в своем направлении и вряд ли оборачивалась.       Весь остаток дня я ходил под глубоким впечатлением от нашего с Таней приключения. И у меня было ощущение, что я перешел какую-то грань, сделал что-то такое, после чего уже не буду прежним, и это напрягало меня. А еще сильнее пугало то, что я не знал, хорошее я сделал или плохое! И я одновременно был, как доволен, так и расстроен прошедшим днем…       На следующий день на дневной электричке я уехал на дачу. Лето у меня выдалось отличным и наполненным событиями. Правда, подобных приключений в нём не было, зато было много всего другого, что потом стало яркими и дорогими воспоминаниями. Осенью мы с Таней пошли в следующий класс, но она обращала на меня внимания не более, и не менее чем в предыдущем учебном году. Впрочем, с ней на что-то большее, чем то приключение, я с ней и не рассчитывал.