Кит

      Плеч коснулось что-то тёплое, Юнги вздрогнул и обернулся. Рядом, прикуривая сигарету, стоял его водитель. Его водителем он стал с прошлой недели, когда в первый раз увёз от Чимина. Не сказать, что Юнги просил этого, просто это был первый служащий отца, с которым омега чувствовал себя более менее нормально. Взгляд опустился на плечи, Мин оглядел чёрное пальто, что накрыло их, и, вздернув бровь, посмотрел обратно на водителя.       — Сегодня ветрено, — пожал плечом альфа, выпуская из лёгких никотиновый дым.       Юнги чуть кивнул и вернулся к созерцанию тёмного звёздного неба. Сегодня захотелось постоять на мосту, как и в предыдущие несколько дней. Внизу тёмная вода тихими всплесками ласкала каменные берега, мимо проезжали редкие машины, слегка освещая фарами двух людей, застывших посреди моста.       Юнги стоял неподвижно, считал звезды на чистом небе и слегка ёжился, незаметно дергая плечами: сегодня и вправду прохладно. Ноздри втягивали болотистый воздух и слегка доносящийся табачный дым, и в пять утра Юнги находил это идеальным. Внутри стало почти спокойно, вечно бьющееся сердце, выламывающее грудную клетку, приносящее тонну боли, понемногу успокаивалось. Юнги медленно обернулся к водителю, который тихо стоял за спиной, потягивая сигарету.       — Угостите? — Юнги протянул руку, чуть раздвинув указательный и средний пальцы.       — Не думаю, что вы такие будете, — ухмыльнулся мужчина, но все же достал пачку из кармана брюк и протянул омеге.       — Никогда не курил. Научите…?       — Хосок, меня зовут Хосок, — кивнул водитель, помогая Юнги прикурить. — Вам нужно вдохнуть, как будто это последний глоток воздуха в жизни.       Юнги послушно вдохнул в себя сизый дым и тут же закашлялся, хватаясь рукой за грудь. Внутри все жгло, слезы неконтролируемо выступили на глазах, и омега жадно глотал свежий воздух.       — В первый раз всегда так, — Хосок хотел придержать омегу за руку, но тот отступил на шаг назад, уворачиваясь от протянутой ладони.       — Это не самый приятный последний вдох, — Юнги выровнял дыхание и снова прикоснулся губами к сигарете, в этот раз делая все то же самое, но намного аккуратней. — Сейчас получилось, — он чуть улыбнулся, посмотрев на альфу.       Хосок так и остался стоять в стороне. Он смотрел на бледное лицо, прислушивался к тихому приятному голосу и не понимал, почему этот молодой господин, сын влиятельных родителей, выглядит так бледно и истощенно? Но вопросов задавать не смел, его работа лишь возить этого омегу куда попросит, иногда помогать и тщательно следить по просьбе отца господина.       — Господин Хосок, почему Вы курите? — Юнги разглядывал сигарету в своих руках.       — Эта привычка с юношества, уже не помню почему начал, — Хосок выудил ещё одну сигарету и прикурил.       — Мне говорил врач, что пристрастие к алкоголю, никотину и наркотикам один из первых признаков расстройства личности. Вы курите с юности и выглядите вполне адекватным, а я не курил никогда, меня считают психом. Что Вы думаете по этому поводу? — Юнги оторвался от сигареты и посмотрел на водителя.       — Я думаю, что тот врач не меньший псих, — Хосок смотрел в ответ в чёрные глаза. Было видно, что омега замерз, кончик носа стал ярко-малинового оттенка, руки и губы дрожали, но он упорно продолжал стоять на месте. — Пойдёмте в машину, Вы продрогли, господин Мин.       Юнги качнул головой:       — Хочу ещё немного постоять, — он отвернулся обратно к небу, укладывая кисть на перила. — Вы можете сесть в салон, если замёрзли.       — Со мной ничего не случиться, а вот Вы весь дрожите. Разрешите хотя бы сходить за Вам за кофе?       — Я Вас не держу, — омега чуть пожал плечом.       Хосок поджал губы, минуту подумал и решил, что ничего не случится за короткие десять минут, что он потратит на поездку за кофе. Перешагнув отбойник, альфа уселся за руль и плавно тронулся с места.       Юнги слышал как зашуршали шины об асфальт, но не посчитал нужным обернуться, звёздное небо привлекало его гораздо больше. Пальто на плечах едва грело, полы разлетались в сторону, пуская по внутренней шёлковой подкладке холодный промозглый воздух. Мин запахнулся поплотнее, морща нос, и выдохнул пар ртом. Внизу журчала река, вдалеке слышался гул большого города, и мысли Юнги снова вернулись на два года назад.       Когда-то он прогуливался по этому мосту, держа под руку самого замечательного, по его мнению, альфу, они улыбались друг другу, делились теплом и непринуждённо болтали обо всем на свете. Тогда Юнги думал, что так будет всегда, что его счастье будет длиться бесконечно, и от этого хотелось вращаться в вальсе на пустынной трассе.       Когда все обернулось крахом, омега точно не помнил, просто в один прекрасный момент стало настолько больно, что глаза застилала белая пелена. Эту боль не сравнить ни с чем, она, словно яд, скользит по венам, разрывая все изнутри, заставляя органы сжиматься, а кожу зудеть.       Правая рука Юнги нырнула в рукав и впилась ногтями в предплечье левой. Омега чуть вздрогнул от секундной вспышки боли, но, прикусив губу, продолжил вести ногтями по коже, сдирая зажившие коросты. Он царапал себя снова и снова, пока за спиной не послышался звук тормозов. Юнги не успел вытащить руку из рукава, как сбоку оказался Хосок, протягивая омеге дымящийся стакан. Юнги по привычке протянул правую руку, но не успел взять стакан, как его ладонь перехватили.       — Господин Мин, вы поранились? — Хосок разглядывал окровавленные пальцы, игнорируя попытки омеги вырваться. — Где?       — Всё хорошо.       — Может, в больницу? Вам сильно больно?       Юнги застыл от последней фразы. Ему сильно больно?       Безусловно. Ему больно безумно. От этого ощущения хочется кричать, царапать грудь, чтобы бьющееся в агонии сердце наконец успокоилось.       Кажется, Юнги задыхался, потому что лицо человека напротив накрыло беспокойство. Он тянул руки в попытках удержать омегу, но тот отступал и отступал, пока не упёрся спиной в перила. Он вжался в металлическое ограждение, мечтая, чтобы прутья растворились, освободили ему путь к водной глади. Юнги уже чувствовал прохладную влагу на своем лице, чувствовал то, как тёмная бездна окутывает его и приносит спокойствие. Но влага была лишь очередным слезами, а прутья, как прежде, стояли на месте.       Вздрогнув всем телом, омега медленно осел на асфальт, пачкая чужую одежду в пыли.       — Мне больно… — еле шевеля губами, прошептал он.       Хосок не знал что делать. Он впервые видел столько эмоций на обычно каменном белоснежном лице. Глаза господина источали столько безнадёжной боли, которая обволакивала, дарила чувство тревоги и заставляла задыхаться от сострадания. Альфа не знал, что делать. Он боялся прикоснуться и одновременно с этим не мог позволить омеге ранить себя.       Хосок попытался выпустить феромон, чтобы успокоить Юнги, сжавшегося комочком перед ним. Но он будто не доходил до носа омеги, огибал его и пропадал в ночной тишине.       Юнги продолжал царапать себя, чуть раскачиваясь из стороны в сторону, и Хосок достал мобильный из кармана брюк. Господин Мин старший просил звонить в экстренной ситуации в любое время. Время пять утра, но то, что происходило перед альфой, можно было счесть за ситуацию, не требующую отлагательств, поэтому чувства неловкости не было. Хосок быстро нашёл контакт и уже собирался нажать зелёную кнопку, но омега подал голос:       — Господин Хосок, я сейчас успокоюсь, не нужно тревожить моих родителей.       Чёрный взгляд Юнги обжигал, был холодным и колючим, и все указывало на то, что омега все ещё неспокоен, но Хосок подчинился. Он убрал телефон обратно в карман, присел рядом с Юнги, упираясь коленями в пыльную пешеходную тропинку, и внимательно вгляделся в бледное лицо.       — Хорошо, — кивнул он, — но взамен Вы поедете со мной в больницу.       — Это всего лишь царапины, они не стоят такого внимания.       — Тогда разрешите мне их обработать?       — У Вас в автомобиле есть аптечка?       — Я видел неподалёку круглосуточную аптеку, кажется, её название «Витаминка», — казалось, этот бессодержательный диалог немного отвлекал омегу, поэтому Хосок продолжал нести чушь. — Как думаете, там найдутся все витамины, что существуют?       — Разве можно собрать все витамины в одном месте? — голос Юнги постепенно снова становился мягким и тихим.       — Думаю, при огромном желании, все на свете витамины можно засунуть в одну таблетку, — Хосок немного улыбнулся. — Как бы Вы назвали её? Может что-то вроде «Мегавитамин»? Или «Витамега»? А может «Мультимегамакситабс»?       Юнги уставился на водителя, удивлённо вздёрнув брови, подумав секунду, мотнул головой:       — Думаю, последнее слишком сложно. Может как-то проще? Например: «Неретаб»?       — Почему так?       — Потому что это нереально, — пожал плечом Юнги. — Если соединить три слова: не, реальность и таблетка, то получится «Неретаб».       — Я понял, — улыбнулся альфа. — Мне нравится.       Юнги замер, смотря на широкую улыбку, на секунду промелькнула мысль, что ради такого вида можно стать химиком, собрать все витамины в одной таблетке и дать ей это глупое название, но сердце сжалось, заставив омегу поморщиться, забыть обо всем на свете и сконцентрировать все внимание на боли.       — Я думаю, нам лучше всё же подняться, — тихо проговорил альфа, чувствуя, что омега снова от него отдаляется. — Давайте сядем в машину?       Юнги слегка кивнул, внимательно изучая непонятно откуда взявшийся фантик, что прилип к столбу отбойника. Он сжал пальцы протянутой ему руки и поднялся, старательно избегая взгляда альфы. Юнги была не понятна своя собственная реакция на простую широкую улыбку. И это не назвать симпатий. Нет. Просто Юнги никогда не видел, чтобы ему так улыбались. Искренне и беззаботно? А видел ли Юнги когда-нибудь подобную улыбку раньше?        Возможно, у папы. Его папа звонкий, яркий, совершенно жизнерадостный омега, дарящий любовь всем вокруг.       Есть ещё отец. Но он совершенно другой. Хмурый, серьёзный, что не мешало ему баловать сына и поддерживать в трудные минуты. Эти минуты растянулись на долгих два года, но отец ни на секунду не оставлял его одного.       И есть ещё Чимин. Хотя его улыбку не назовёшь искренней. Он мог улыбаться, а на следующий день ты узнаёшь, что его увезли в больницу с очередным срывом, или принимаешь от него звонок из какого-то захолустного бара, в который в порыве своей нимфомании сбежал омега в поисках партнёра на вечер.       Юнги стойко игнорировал мысли об искренней улыбке гадости, что навязчиво крутились в его голове. Омега уже давно понял, что все эти улыбки, прикосновения, внимание не стоили ничего. Были пустышкой и обычным квестом на пути к богатству и уважению. Больнее было то, что Юнги, осознавая весь сюр, понимая, что гадость пользовалась его наивностью, всё равно останавливал отца в попытках уничтожить. И только чёрту известно, почему всё было так.       Омега не заметил, как автомобиль, проехав приличное расстояние от моста, притормозил около вывески «Витаминка», которая в свете других реклам казалась блёклой и неприметной. Хосок вышел из автомобиля, не заглушив мотор, и спустя несколько минут уселся обратно, держа в руках небольшой аптечный пакет.       — Господин, позвольте?       Юнги выпутался из огромного пальто, протягивая водителю левую руку. Хосок чуть поморщился, когда увидел на белоснежной кофте кровавые следы, но, взяв себя в руки, аккуратно задрал рукав вверх. Царапины. Их много. Длинные и короткие, глубокие и не сильно заметные, старые, покрытые корочкой и совсем свежие, сочащиеся сукровицей. В голове мелькала лишь один вопрос.       Почему?       И этот вопрос стал самым важным в жизни водителя. Он не знал почему так. Юнги совершенно не привлекал его, Хосок лишь думал о своей работе, изредка поглядывал на омегу через зеркало заднего вида, удивлялся его спокойному лицу, мягкому голосу и болезненному взгляду. Но не мог назвать это симпатией. Лишь желанием позаботиться, потому что так обязывает работа. И это желание становилось с каждым днем все сильнее. С каждой ночью, что они проводили у перил моста. С каждым открыванием двери автомобиля, когда омега выходил из дома своего друга. Желание становилось просто огромным, оседало на дне груди, стучало в виски и обволакивало с ног до головы.       Хосок не мог назвать это симпатией, он знал, что это она и есть.       — Сейчас может быть немного больно, — Хосок прикоснулся тампоном, смоченным в антисептике, к руке омеги. — Если нужно, я подую.       — Не думаю, что будет настоль… Ай! — неожиданно для себя вскрикнул Юнги, пытаясь одернуть руку.       — Простите!       Хосок наклонился к чужому предплечью и подул, успокаивая раздраженные раны. Он легко выпускал воздух, сложив губы трубочкой, и быстро обрабатывал царапины. Затем мизинцем набрал прозрачную мазь из небольшого тюбика и нанёс её, еле касаясь кожи.       — Вот так, — тихо пробормотал водитель себе под нос, завязывая красивый бантик на бинте. — Теперь Вы как новый.       — Где Вы этому научились? — спросил Юнги, рассматривая творение водителя.       — Обрабатывать раны? Кажется, это могут все.       — Нет, я… — замешкался омега. — Я про бантик.       — Видеоуроки, — Хосок пожал плечом, сложил лекарства обратно в пакет и, кинув его на заднее сиденье, тронулся с места.       У Юнги была ещё масса вопросов, было любопытно зачем брутальному альфе учиться завязывать бантики. Почему он именно сейчас стал так разговорчив, зачем возится с ним. И почему так красиво улыбается. Но каждый внутренний вопрос сопровождался гулкой болью в сердце, и Юнги поспешил переключить всё внимание на рассвет, занимавшийся среди многоэтажек.       Он не говорил, куда его везти дальше, обычно водитель ждал приказов, но Хосок почему-то ехал, а Юнги почему-то не был против. Автомобиль притормозил около неприметного кафе с криво написанной от руки вывеской. Юнги безразлично перевёл на неё взгляд, прочитал название и посмотрел на водителя.       — Вам нужно позавтракать, тут вкусно, Вам понравится.       — Я не просил везти меня завтракать.       — Вы разрешили мне обработать раны.       — Как связаны мои раны и еда?       — Лечение включает в себя плотный завтрак.       Юнги хотел возмутиться, но водитель ловко выскочил из автомобиля, обогнул его и уже открыл дверь, протягивая ладонь. Омеге ничего не оставалось, как только ухватиться за чужую руку и выйти на морозный утренний воздух.       Снаружи людей не было, но внутри маленького кафе было не протолкнуться, и кожа омеги покрылась крупными мурашками. Хотелось убежать и спрятаться, не сказать, чтобы Юнги страдал социофобией, но в последнее время он предпочитал проводить время в одиночестве или в компании Чимина. Он неосознанно сделал шаг назад и вздрогнул, когда его плечи снова накрыло пальто.       — Не волнуйтесь, мы сядем в отдельную кабину, никто Вас не тронет, — Хосок будто читал его мысли.       — Почему Вы так уверены, что там будет свободная кабинка?       — Просто доверьтесь, — водитель снова одарил омегу широкой улыбкой, вгоняя в ступор.       «Просто доверьтесь», «никто не тронет», «Вам больно?», всего за одну ночь этот человек сказал так много. И Юнги слышал эти фразы миллион раз, слышал и не шёл на поводу, но Хосок тут же доказывал, что не лжет действиями. Почему это так смущало? В голове была уйма мыслей и один самый важный вопрос.       Почему?       Никто не мог дать ответ, даже сам Юнги.       — Господин, постойте тут минуту, я сейчас вернусь, — Хосок обернулся и чуть не столкнулся нос к носу с Юнги, который шёл за ним по пятам, опустив голову. — Пообещайте, что не сбежите, Вы обещали принять лечение.       Юнги удивлённо смотрел, в глазах бегущими строками плыли вопросы, а брови вздымались вверх от непонимания, но все же он кивнул, переступив с ноги на ногу, и Хосок посчитал это за маленькую победу. Альфа нырнул внутрь кафе, ловко обогнул толпящихся людей, он подошёл к стойке, за которой суетливо работал официант, разливая по металлическим стаканами бульон.       — Привет, Дану, — Хосок перегнулся через стойку и потрепал мальчишку по мелким кудряшкам.       — Хосок, — альфа поднял глаза и расплылся в широкой улыбке. — Тебе как обычно?       — Нет, сегодня я не один.       — О, у кого-то завтрак после бурной ночки? — ехидно сощурился официант.       — Ну ты, мелкий! — шикнул Хосок, щёлкнув того пальцами по лбу. — Откуда грязные мысли в светлой голове? Пубертат совсем мозги высушил? Мне нужна кабинка, а не ехидные комментарии, мелочь.       — Хорошо-хорошо, — мальчишка потёр ушибленный лоб, — третья свободна, изверг.       Хосок победно улыбнулся и поспешил за Юнги, который уже наверняка продрог.       Юнги разглядывал небольшую кабинку, пытаясь сохранить безразличный вид. Он никогда не был в таких заведениях, и любопытство снедало его изнутри. Сидя на циновке, разложенной на полу перед невысоким столиком, Мин радовался, что тут уютно и тепло. Хосок сидел напротив и разливал по небольшим пиалам дымящийся чай, что недавно принёс шустрый и улыбчивый официант. Его водитель так мягко и дружелюбно общался с этим мальчишкой, что немало удивило Юнги. Он привык, что обслуживающий персонал не позволяет себе много, на его памяти только старик Ричард мог позволить себе разговаривать с ним неформально. Но он знал Юнги с детства, это многое объясняло.       Дверь, шелестя бумажными занавесками, отъехала в сторону, и в кабинку протиснулся официант, его кудряшки забавно подпрыгивали при каждом шаге, обрамляя миловидное лицо. Хосок вскочил и помог ему расставить посуду с едой на столе, от этого улыбка мальчишки стала ещё шире.       — Спасибо, Хоби, — прощебетал он и повернулся к Юнги. — Надеюсь, Вам у нас понравится, Хосок никогда не приводил сюда своих друзей. Меня, кстати…       — Дану, — тихо прервал его громкую речь водитель. — Иди.       — А, ой, извините, — официант поклонился. — Приятного аппетита!       — Хоби? — спросил Юнги, когда дверь за мальчишкой закрылась.       — Меня зовут так близкие, — Хосок слегка улыбнулся, пододвигая омеге горшочек с парующим супом. — Попробуйте, господин, это вкусно, хоть и выглядит не очень.       Он вывалил в бульон рис из металлической пиалы, перемешал палочками и поднял взгляд на Юнги, который, наблюдая за действиями водителя, слегка сморщил нос. Юнги не привык, что кто-то орудует в его тарелке палочками, это выглядело странно и слегка обескураживающе. Всё, что происходило рядом с этим человеком, ставило омегу в тупик. И не сказать что это был неприятный тупик, доставляющий неудобства, скорее это было любопытно. Заставляло протянуть руку и потрогать то, чего раньше не видел.       Омега зачерпнул ложкой немного бульона и попробовал кончиком языка. Удивлённо подняв брови, проглотил весь, что был на ложке и зачерпнул следующую. Съев несколько, Юнги посмотрел на Хосока, облизав губы, альфа улыбался, смотря в ответ.       — Неплохо, — слегка прокашлявшись и убрав восторженное выражение с лица, сказал Юнги.       Хосок хохотнул и кивнул головой в ответ, приступая к поглощению своей порции.       Они почти уже доели суп, когда дверь снова открылась, и кудрявый мальчишка взгромоздил на стол по середине большое блюдо.       — За счёт заведения, — официант снова одарил Юнги широкой улыбкой, заставив того подавиться.       — Ты чего такой добренький, мелочь? — Хосок попытался ухватить мальчишку за фартук, но тот ловко выкрутился.       — Я пытаюсь быть гостеприимным!       — Кому ты чешешь? Опять перед Джином накосячил?       — Да когда такое было? — официант упер кулаки в бока.       — Постоянно, — через наигранную злость с губ Хосока срывалась ехидная улыбка.       — Я правда просто хочу познакомиться с твоим другом!       — Господин Мин мне не друг! — уже строже сказал Хосок, пытаясь вразумить мальчишку. — Он мой начальник, прояви уважение.       — А, ой, — во второй раз осёкся официант. — Простите мое невежество, господин Мин.       — Всё в порядке, — тихо ответил Юнги, слегка склонив голову в ответ на поклон.       Почему-то слова Хосока немного задели его. Конечно, они не друзья, и водитель был прав, их ничего не связывает. Это вообще первый раз, когда Хосок заговорил с ним. Но от осознания не становилось легче. Будь Юнги проще, не будь у него внутри той ноющей боли, что с каждым днем только становилась сильней, возможно, и он смог завести себе друзей. Ходить по захолустным кафешкам, мило болтать за тарелкой горячего супа, позволять себя приобнимать за плечи и просто радоваться жизни. Но у Юнги отняли эту возможность, оставив наедине с больными внутренностями и чёртовой меткой.       — Нам пора ехать, Хосок.       Юнги надел свою излюбленную маску высокомерия и безразличия, поднялся из-за стола и вышел из кабинки первым, не позволив накинуть на плечи пальто. Хосок поплелся следом, сжимая перед собой одежду, проигнорированную омегой. Хотелось разобраться в причинах резкой смены настроения, но Хосок не смел, ведь в Юнги есть одна черта, которую он унаследовал от отца. В чёрных глазах мелькал холод, сковывающий разом все конечности, после такого не то что заговорить, рядом стоять страшно. Безусловно, это расстраивало, хрупкий контакт, что был установлен сегодняшней ночью, рушился на глазах у альфы, но поделать он ничего не мог.       Хосок открыл заднюю дверь автомобиля, около которой замер господин, аккуратно прикрыл её, когда омега сел в салон, и, обогнув машину, уселся на водительское место, нажимая кнопку зажигания.       — В ресторан папы, — голос омеги отдавал сталью.       Хосоку хотелось задать уйму вопросов, но рот открыть не смел, поэтому молча выкрутил руль и влился в поток спешащих по своим делам автомобилей.

***

      До ресторана доехали в тишине, Хосок по выученному алгоритму помог Юнги выйти из автомобиля.       — На сегодня ты свободен, — омега даже не взглянул на водителя. — Я скажу отцу, чтобы он дал тебе выходной.       — Господин Мин, мне не нужен выходной, — попытался возразить Хосок.       — До свидания, Хосок.       Юнги одернул окровавленный рукав, закрывая повязку на руке, и двинулся ко входу. Хосок смотрел ему вслед: ровная, точно натянутая струна, спина; напряжённые плечи и мерный твёрдый шаг. Казалось, так выглядит уверенность, но на деле Хосок догадался, что омега чем-то крайне раздражен.       Юнги одарили тёплой старческой улыбкой сразу, как зашёл внутрь. Старик Ричард тепло поприветствовал его, нежно коснулся губами холодной кисти и с отцовской нежностью взглянул на него.       — Что с террасой? — Юнги продолжал греть свою руку в тёплых ладонях старика.       — Я ничего не трогал, как Вы и приказали, господин Мин. Оградил лентой, а окна закрыл занавесками.       — Хорошо, — Юнги кивнул. — Проводите?       — Безусловно, господин, Вы не голодны? Я могу распорядиться, чтобы приготовили Ваш любимый омлет, — Ричард ловко перехватил чужую кисть, укладывая его на сгиб своего локтя, и медленно повёл омегу внутрь.       — Не стоит, я уже позавтракал, — при воспоминании того, как Хосок ловко развёл его на еду в захолустной кафешке, щеки слегка вспыхнули.       — Вы ведь не обманываете старика? — Ричард склонился голову вбок, смотря на Юнги и слегка улыбнулся. — Вам нужно больше питаться, господин Мин, не то от Вас останется одна тень. До сих пор, как сейчас вижу пухлые щёчки малыша Юнги…       — Я правда позавтракал, можете спросить у моего водителя, — Юнги сжал в пальцах рукав старика, даже не смотря на боль в груди, сегодняшняя забота Хосока не выходила у него из головы.       — Я человек не гордый и правда ведь спросить могу.       За мирной беседой они дошли до зашторенной двери, ведущей на террасу.       — Ты пока запроси отчёт, а я тут побуду один, хорошо? — Юнги коснулся серебристой ручки, выдохнул весь воздух, что был в лёгких и, толкнув дверь прошёл внутрь.       Всё как на фотографии: разломанное плетёное кресло, которое Юнги так любил; сломанные высокие растения в разбитых горшках, которые Юнги сам лично покупал и высаживал; полупустой пруд в форме овала, Юнги лично выкладывал каждый камешек на его дне. Всё разломано, всё разрушено, так же, как и внутри у омеги. Гадость и тут постаралась, не удовлетворившись тем, что выкорчевала всю душу у Юнги, посягнула на святое. Место, где Мин чувствовал себя любимым, где чувствовал себя спокойно.       Юнги медленно подошёл к сломанному цветку, перешагивая обломки дерева, оторвал от него небольшую веточку и поспешил убраться, пока истерика не вырвалась наружу.       Ричард вышел на прохладный утренний воздух, он втянул его грудью и огляделся по сторонам, выискивая автомобиль господина Мина. Старческие глаза внимательно осмотрели водителя, которого приставили к Юнги. Высокий, русоволосый, лицо выглядело молодым, но слегка обеспокоенным. Молодой человек стоял около задней пассажирской двери и нервно сжимал кулаки, разглядывая витражные окна ресторана. Не смотря на всю нервозность, альфа выглядел вполне сильным и способным постоять за себя, и это было важно для старика Ричарда.       Он не говорил, но Юнги для него очень дорог. Ричард знал его с детства, этот омега рос на его глазах. Сначала был задорным чёрноглазым непоседой, затем прилежным учеником начальной школы с милыми кудряшками, следом молчаливым подростком, носящим длинную чёлку и чёрные джинсы-скинни.       Старик видел его радость, его разочарование, его счастье и его боль. Душа настолько прикипела к омеге, что считала его своей частью. Поэтому Ричарду важно, чтобы сейчас, в особо хрупком состоянии, рядом с Юнги был кто-то сильный, кто-то, кто сумеет позаботиться и защитить.       — Добрый день! — Ричард подошёл к водителю.       — Здравствуйте! — Хосок немного замешкался, но, взяв себя в руки, ухватился за протянутую ладонь, чуть склонив голову.       — Вы водитель господина Мина?       — Да, это я. Меня зовут Чон Хосок, — альфа снова склонил голову в небольшом поклоне.       — Не нужно формальностей, — махнул рукой старик, — Ричард, хостес в этом ресторане. Скажите, господин Мин действительно сегодня завтракал?       Хосока немного удивила подобная любознательность старика, но всё же ответил:       — Да, мы заезжали в кафе моего брата, там и позавтракали.       — Что ж, это очень хорошая новость.       Хосок не знал почему, но Ричард нисколько не смущал своим присутствием. Напротив, этот пожилой мужчина будто источал никому непонятный природный магнетизм, обволакивал приятным голосом и заставлял улыбаться.       Ричард задал ещё несколько вопросов, расспросил, куда Юнги предпочитает сейчас ездить, общается ли он с кем-то и как часто посещает мост, чтобы полюбоваться ночным небом. Казалось, этот старик знает всё, но это не мешало ему внимательно слушать ответы Хосока.       Распрощавшись с водителем, Ричард развернулся, чтобы удалиться обратно внутрь, но замер, смотря куда-то вбок. Хосок проследил за его взглядом и увидел альфу, обнимающего за талию омегу. Чон их не знал, а вот Ричард, казалось, да. Добродушное выражение лица старика сменилось обеспокоенным. Он метнул взгляд на вход, вернул обратно к парочке и будто решал, что ему нужно делать.       Хосок только хотел поинтересоваться, что случилось, но его внимание привлекла открывшаяся дверь, из которой вышел побледневший Юнги, сжимавший в руке перед грудью веточку растения. Кажется, Хосоку показалось, что Ричард выругался.       Парочка к тому времени уже поравнялась с их автомобилем, и Юнги замер, рассматривая её. Хосок будто наблюдал сцену из фильма. Альфа прижал к себе ближе омегу и жадно поцеловал его губы. Лицо Юнги скрутила едва заметная гримаса, он чуть сжался, подался вперёд и приложил дрожащую ладонь к груди.       Ричард спешно подошёл к нему и предложил взять себя под руку, но Юнги будто замер. Он не слышал и не видел никого, стеклянный взгляд смотрел только на альфу, который довольно улыбался, приглаживая на макушке своего омеги растрепанные волосы.       Голос старика будто доносился из-под толщи воды, Юнги не мог разобрать ни слова. Мир вокруг перестал существовать, он видел только насмешливый взгляд и кривую ухмылку на, когда-то, любимых губах. Кулак сжался сильней, и сквозь пальцы засочился светло-зелёный сок от растения. Сердце билось в груди, выламывая ребра, кровь пульсировала и бурлила, с силой стучала в виски. Юнги не хватало воздуха, но он не мог расцепить сжатые зубы, чтобы вдохнуть. Внутри безжалостная мясорубка снова закрутила свои жерла, перемалывая органы в фарш.       — Привет, Юнги-я, — казалось, что хуже быть не может, но этот голос холодом промчался по спине, заставляя вздрогнуть.       Юнги хотелось закричать. Заорать во все горло, чтобы лопнули перепонки, и он больше никогда не услышал бы этот голос.       Всё внутреннее существо тянулось к альфе, омега внутри хотел, чтобы его приласкали, желал, чтобы эти руки обнимали его, а не другого. Ревность яблочным уксусом разливалась внутри, сжигая кислотой все дотла. Но чего бы не хотела животная сущность внутри, Юнги нужно бороться, ему нужно подавить то, что колыхалось в груди. Для этого нужно расстояние, Мину нужно бежать как можно дальше без оглядки, спасая свою хрупкую душу. Но гадость пригвоздила к месту, заставила замереть, внимая словам. Юнги был уверен, прикажи она сейчас встать на колени, он бы встал. Встал и не пожалел, что подчинился.       — Господин Мин!       Юнги слышал голос, но не мог оторвать взгляда от руки альфы, что сжимала чужую талию. Он не хотел на это смотреть, но ничего не мог поделать.       — Господин Мин!       Голос позвал громче, но омега не реагировал.       — Юнги!       Мин вздрогнул и перевёл взгляд на источник звука. Около автомобиля, открыв заднюю дверь, стоял Хосок. Он смотрел на омегу обеспокоенным взглядом, казалось, ещё секунда и альфа сорвётся с места, чтобы сгрести Юнги в охапку и закинуть в автомобиль, но он терпеливо ждал, пока омега сам отреагирует.       В горло Юнги будто протиснули кислородную трубку. Он глубоко втянул ртом промозглый утренний воздух, и если бы старик не держал его под руку, точно осел бы на асфальт.       Юнги смотрел в янтарные глаза, в которых видел переживания, концентрировал все свое внимание на лице альфы, старательно игнорируя жгучую боль внутри, и постепенно сердце перестало стучать о грудь с безумной скоростью. Эти глаза позволили отодвинуть боль на задний план, разрешили игнорировать пульсирующую ключицу, обещали, что если он сделает шаг навстречу, то больше не будет так невыносимо больно.       — Ричард, — Юнги сморгнул скопившиеся слезы с ресниц и посмотрел на старика, который продолжал сжимать его руку. — Сделайте из террасы кладовую.       Юнги не смотрел на гадость, которая, услышав последнюю фразу, сделала шаг вперёд, пытаясь вклиниться в разговор, но её будто не замечали.       — Карпам нужно найти новый дом. Придумай что-нибудь, я на тебя надеюсь, — омега слегка улыбнулся старику, похлопал по плечу и сделал шаг в сторону автомобиля. — Приятного аппетита, Джисон.       Юнги наконец удостоил вниманием гадость, чуть улыбнулся и поспешил скрыться.