Кит

      В шесть утра Хосок уже как верный пёс кружил по двору. Он бродил по вымощенным тропинкам внутреннего небольшого сада, распинывая мелкие камушки, что попадались на его пути, изредка поглядывая на зашторенные окна на втором этаже.       Ночь выдалась беспокойной, альфе не хватило ни желания, ни сил уехать домой, поэтому пришлось потеснить охранника и переночевать на работе. Несмотря на короткий сон, неудобное кресло и постоянный писк аппаратуры, Хосок вполне бодро себя чувствовал, непонятное чувство щекотало в районе груди, ему просто не терпелось поскорее увидеть бледное лицо с чёткими скулами и ещё раз повнимательнее рассмотреть омут чёрных глаз.       Юнги вчера сказал, чтобы альфа не отставал от него ни на шаг, учитывая обстоятельства, можно было счесть, что фраза сказана была в порыве и не имела основательной подоплеки, но Хосок старательно игнорировал голос разума.       Его господин Мин странный, задумчивый, с кучей секретов и тайн, он выглядел холодно, но альфе казалось, что это далеко не так, что-то непонятное тянуло к нему. Что-то, от чего не хотелось отказываться.       Солнце едва показалось из-за горизонта, разгоняя свинцовые ночные тучи, Хосок повернулся лицом к редким в такое время года тёплым лучам и, прищурив глаза, слегка улыбнулся. Он любил тепло, солнечную погоду и лёгкий ветерок, ласкающий молодую зелёную листву. Осень, стоящая на дворе, совершенно его не привлекала, но непонятное чувство внутри согревало. Осознание того, что совсем скоро он увидит гордую ровную осанку, которая проплывёт мимо него и скроется за чёрной отполированной дверью автомобиля, приятно грело душу.       Парадная дверь скрипнула, отвлекая мужчину от мыслей, он обернулся и увидел Юнги. Омега в одной белой пижаме и домашних тапочках держал за поводок милого коричневого пса. Хосок наблюдал со стороны как Мин наклонился, щёлкнул замочком на ошейнике, и собачонка с громким лаем быстро спустилась по лестнице, скрываясь за одним из ближайших кустов.       Юнги чуть улыбнулся и присел на корточки, наблюдая за резвившемся животным. Хосок стоял в стороне и не смел шевельнуться, чтобы не спугнуть эту редкую искреннюю улыбку.       Наверное, даже спустя тысячу лет альфа не сможет подобрать слова, чтобы описать то, что он испытал в тот миг. Его душу будто обернули в мягкий плед среди промозглой зимы, по всему телу разливалось тепло, покалывая кончики пальцев. Что-то непонятное творилось внутри.       Хосок знал, что природа позаботилась о том, чтобы находить симпатичных себе людей по запаху, но господин Мин не пах ничем. Хосок никогда не ощущал феромона омеги, даже слегка. И поэтому было не ясно, что так сильно привлекает в нём, почему так тянет и из-за чего Хосок толком не спит уже вторую ночь, пытаясь успокоить часто бьющееся сердце.       Юнги сложил губы трубочкой и тихо свистнул, подзывая собачонку к себе, но та, громко тявкнув, со всех своих коротких лап помчалась прямо в сторону Хосока, сдавая его местоположение с потрохами.       Альфа наклонился и запустил пальцы в мягкую кудрявую шерсть. Собачонка поскуливала, виляла коротким хвостом и остервенело вылизывала руку мужчины.       Юнги спустился с лестницы и медленно подошёл ближе, удивлённо смотря, как собака, взятая на руки, радостно облизывает лицо его водителя. Смех Хосока, его тихий разговор с животным, то, как он потешно складывает губы, сюсюкаясь с собакой, точно с маленьким ребёнком, вызывало внутри чувство восторга.       — Холли, ну где твои манеры? — Юнги сделал ещё один шаг ближе и склонил голову набок, слегка улыбнувшись.       — Так тебя зовут Холли? — Хосок широко улыбнулся, потрепав собачонку по макушке. — Ну что за милашка.       — Это милаш, — поправил Юнги.       — Простите, господин, — альфа наиграно склонил голову перед псом, — Ваши кудряшки свели меня с ума, я не ведаю, что говорю.       Холли озарил большой двор звонким лаем и усиленней принялся вылизывать чужое лицо.       — Он обычно агрессивен к незнакомцам, — Юнги попытался пристегнуть поводок, но Холли вывернулся в руках альфы, ловко соскочил и умчался в ближайшие кусты. — Что вы тут делаете? — спросил омега, наблюдая за резвой скачкой. — Я велел дать Вам выходной.       — Считайте, что я трудоголик.       Хосок слегка улыбнулся. Юнги с нежностью смотрел на своего питомца, такое выражение редко увидишь на его лице. Если бы Хосок владел кистью, то смог бы нарисовать это по памяти, совершенно не напрягаясь.       — Не думал, что вы любитель животных, — Хосок снял с себя пиджак и накрыл острые плечи омеги, скрытые шёлковой пижамой.       — На самом деле Вы правы, — Юнги плотнее кутался в предоставленную нагретую чужим телом вещь. — Я не большой любитель. Родители подарили мне Холли год назад, чтобы я не скучал.       — Мой дедушка говорил, что животные способны исцелить душу, — альфа выудил из кармана брюк пачку сигарет и прикурил.       Юнги неосознанно втянул ноздрями сигаретный дым и прикрыл глаза, наслаждаясь запахом. Он не чувствовал феромона Хосока, в принципе не чувствовал ничей запах, маленький побочный эффект от кучи лекарств, что прописал врач. Это ничтожная плата за то, чтобы жить более менее нормальной жизнью, поэтому Юнги никогда не жаловался. Напротив, придумал для себя увлекательную игру в ассоциации.       Папа — это запах дорогих духов, что бьют в нос сладостью и терпкостью.       Отец — это запах креплёного виски и типографской краски, которой так прочно пропах его кабинет.       Чимин — это запах ванильного мороженого и брусники, которая оседает на кончике языка кислинкой.       А Хосок пах табаком и утренним ветром, который, несмотря на холод, приносит спокойствие.       Хотел бы Юнги почувствовать его настоящий феромон, заполнить им свои лёгкие и испытать то, что испытывают омеги, когда встречают интересного им человека.       Мин раздражённо потёр ключицу, растирая ноющую боль в метке, и тряхнул головой, отгоняя от себя дурацкие мысли. Пора прекращать мечтать. Хосок всего лишь его водитель, таковым и останется, омеге в книге судьбы написано закончить жизнь вот так: в одиночестве в обнимку с собакой.       Он повернул голову и встретился со взглядом карамельных глаз, что не мигая смотрели на него. Сигарета в руках альфы практически стлела до фильтра. Он ни разу не затянулся, будто остолбенел, разглядывая меняющиеся эмоции на лице омеги. Юнги слегка кашлянул и укутался в пиджак плотнее.       — Вам правда сегодня нечего будет делать. В клинику меня всегда отвозит отец, а после я обычно не выхожу из дома. Поэтому Вам и вправду лучше отдохнуть.       — Вам плохо после процедур?       — Нет, но после них я предпочитаю побыть в одиночестве.       — А если я попробую Вас украсть у одиночества, оно сильно расстроится? — Хосок растянул губы в игривой улыбке.       — Что? — опешил Юнги. — Что значит украсть?       — То и значит, — альфа склонил набок голову, — я умыкну Вас прямо у него из-под носа.       — Что за глупые шутки? — прыснул омега.       — Разве похоже, что я шучу?       — Всего доброго, господин Хосок, — Юнги быстро отвернулся, скрывая загоревшиеся щеки. — Холли, домой!       — Имейте в виду, господин Мин, я буду ездить за Вами по пятам в течение всего дня и искать подходящего момента! — Хосок еле сдерживал смех, смотря, как омега быстрым шагом ретируется в дом, совершенно позабыв о собаке, которая едва успела прошмыгнуть в закрывающуюся дверь.       Сердце Юнги быстро билось. Он влетел в гостиную и принялся бродить из угла в угол, не понимая, что творится внутри. Его внутренности будто взбунтовались: желудок подвело, лёгкие сжались, не давая вдохнуть и толики воздуха, а сердце стучало в грудную клетку, отдавая шумом в ушах.       — Что мне делать, Холли? — Юнги продолжал быстрыми шагами мерить комнату, обеспокоенно смотря на пса, что уселся на мягком диване и глазами-бусинами следил за действиями хозяина. — Разве мне можно, а? — омега присел на корточки, запустив пятерню в мягкую кудрявую шерсть. — Что ты по этому поводу думаешь?       Холли звонко тявкнул, соскочил с дивана и, цокая коготками по натертому паркету, скрылся за дверью, ведущей на кухню.       — Совсем рехнулся, — выдохнул Юнги, упираясь лбом в сиденье дивана, — с собаками болтаю.       Сердце продолжало быстро биться, метка пульсировала, вызывая беспокойство, и омега чувствовал жар на щеках, который не желал сходить. Юнги фантомно чувствовал запах табака и аромат кожи из салона автомобиля, казалось, что Хосок стоит за спиной и верно сторожит его покой.       — Что это с тобой? — отцовский голос заставил вздрогнуть. — Потерял что-то под диваном?       Юнги обернулся и встретился взглядом с отцом, который застыл в проходе и внимательно оглядывал странную позу сына, сидящего на полу на мягком ковре.       — Доброе утро, — Юнги быстро поднялся и запахнулся в пиджак водителя, подмечая про себя, что ушёл в нем от альфы, будто так и нужно, будто это его вещь.       — Нам нужно поторопиться, — альфа поправил рукав рубашки, выглядывающий из-под пиджака. — У меня сегодня куча дел.       — А, — потянул Юнги, делая шаг ближе к мужчине, — можешь ехать, меня отвезёт водитель.       — Уверен? — нахмурился альфа, смотря на сына.       — Конечно, — Юнги слегка улыбнулся. — Это всего на пару часов, не хочу тебя напрягать. К тому же мне нужно стать самостоятельней, не будешь же ты вечно со мной возиться.       — Юнги-я, — нежно протянул отец, — ты ведь знаешь, мне совсем не сложно. Ты мой единственный сын, ради тебя любое важное дело становится незначительным.       — Я знаю, — Юнги часто закивал, стараясь отогнать от себя внезапные слёзы. Он так любил, когда отец произносит ласковое «Юнги-я», оно пропитано насквозь любовью и заботой, которых родители не додали в детстве. И от этого щемило в душе. — Если что-то случится, я сразу же позвоню, и ты приедешь. Хорошо?       — Хорошо, — альфа кивнул и прочистил горло, скрывая смущение. Как ни крути, он не был слишком близок с сыном, и подобные сцены заставляли стесняться чувств, рвущихся наружу. — Я тогда… пойду… да… — альфа развернулся, но тут же замер. — Что за странный на тебе пиджак?       — А, это у водителя одолжил, когда гулял с Холли, — Юнги аккуратно провел ладонью по лацкану и улыбнулся. — Пока, отец.       — До вечера, сынок.       Хосок болтал с охранником, стоя около ворот, когда краем глаза увидел старшего господина Мина, что спешно шёл на выход. Он был уже около автомобиля, но резко остановился и, развернувшись, подошёл к Хосоку.       — Доброе утро, господин Мин, — Хосок отвесил мужчине поклон.       — Доброе, — альфа кивнул, — Хосок, — его взгляд прожигал дыры на теле своей холодностью, — будь сегодня внимательней, если возникнут трудности, не раздумывая звони.       — Конечно, господин Мин, — Хосок снова слегка поклонился.       — Я рассчитываю на тебя.       Хосок смотрел в спину уходящего мужчины, а душу переполнял восторг. Когда Юнги спешно убегал, альфа решил, что слегка перегнул палку, настаивая на своей компании, но омега согласился. От этого хотелось плясать и обнимать всех вокруг.

***

      — Господин Мин, — высокий омега в белом халате поднялся из-за стола, протягивая руку для приветствия. — Как добрались?       — Спасибо, хорошо. Добрый день, доктор Ли, — Юнги поздоровался со своим лечащим врачом и уселся в мягкое кресло, стоящее около окна.       Юнги мельком взглянул на улицу. Окна выходили прямо на парковку, и омеге было прекрасно видно своего водителя, бродившего около автомобиля.       — Итак, — доктор выудил из стопки увесистую амбулаторную карту. — Как прошла Ваша неделя?       — Как обычно, — пожал плечом Юнги, подтянув ноги к груди.       — Бессонные ночи все ещё беспокоят Вас?       — Чаще, чем хотелось бы.       — И чем же Вы занимаетесь, когда не спится?       — Рисую, иногда прогуливаюсь и любуюсь звездами.       Доктор Ли слушал омегу, чуть улыбаясь, пытаясь максимально разрядить обстановку. Как ни крути, Юнги следовало доверять этому человеку, он помог пережить ему самые страшные месяцы, которые тянулись патокой, доставляя тонны боли.       — Юнги, я бы хотел взглянуть на твои руки. Понимаю, неприятно, что я тебе не доверяю, но таковы правила.       — Там все без изменений, — Юнги натянул рукава кофты, пряча в них ладони.       — Что я говорил по поводу эмоций? Они должны выйти из тебя, нам нужно постараться, чтобы ты был здоровым и счастливым человеком. Твой случай уникальный, многие удивлены, что ты все ещё не сошёл с ума. Давай утрём нос этим зазнайкам и покажем, что ты можешь быть ещё и счастлив?       — Это вряд ли, — прыснул Юнги и снова неосознанно скользнул взглядом по Хосоку, стоящему снаружи.       — Кто помешает нам попробовать? — доктор тепло улыбнулся, помечая что-то в карте.       — Мне кажется, я устал бороться, — Юнги положил подбородок на колени и опустил глаза в пол. — Эта боль постоянно со мной, я не могу есть, не могу спать, не могу даже спокойно поговорить с кем-то. Мне постоянно, каждую секунду хочется, чтобы моё сердце наконец остановилось.       Омега прикрыл глаза, и с его ресниц упала слеза, сразу же впитываясь в светлую хлопковую ткань штанов. Только здесь, в этом кабинете, Юнги может выплеснуть все, что терзает его душу. Только здесь ему не нужны лишние слова для объяснений. Тут не должно быть секретов, тут точно помогут.       — Меня беспокоит метка, — немного успокоившись, продолжил Юнги.       — А что с ней? — доктор, до этого быстро писавший что-то в карте, замер и резко вскинул взгляд, поджав пухлые губы.       — Она ноет, чешется и пульсирует. Такое чувство, что её только поставили, — Юнги всхлипнул и вытер глаза рукавом кофты.       — Разрешите мне взглянуть?       Доктор подошёл ближе к омеге, подождал, пока тот оголит ключицу, и наклонился, внимательно разглядывая шрам.       — На первый взгляд выглядит как обычно, — тихо пробормотал себе под нос омега, слегка прикасаясь пальцем к зажившему укусу. — А болит постоянно или только при каких-то условиях?       — Я не знаю, — ответил Юнги, вернув ворот кофты на место. — Не замечал закономерности.       — Нужно за этим проследить. Могу я положиться на Вас?

***

      Хосок наблюдал, как омега медленно спускается по ступеням клиники, сжимая в руках бумажный пакет. Юнги выглядел бледнее, чем обычно, покрасневшие глаза и распухший нос говорили о том, что омега плакал, судя по всему, много.       Омега подошёл к водителю и замер, ожидая, когда тот откроет ему дверь автомобиля.       — Ну что? — Хосок ухватился за ручку, но дверь открывать не спешил. — Вы готовы к похищению?       Брови Юнги удивлённо поднялись. Он крепче сжал пальцами бумажный пакет и не мигая смотрел на альфу.       — Это… — во рту внезапно пересохло. — Что за флирт на грани увольнения?       — Ну что Вы, — водитель обезоруживающе улыбнулся, заставляя сердце омеги снова болезненно сжаться, — как я смею. Я всего лишь жалкий служащий господина Мина и развлекаю его как могу.       — Как Вы относитесь к живописи? — спросил Хосок, усевшись за руль.       — Неплохо, — пожал плечом Юнги, старательно избегая прожигающий взгляд карамельных глаз. — Я художник.       — Правда? — удивился Хосок и ещё шире улыбнулся. — Тогда Вам определённо понравится.       — Что понравится? — Юнги обеспокоенно наблюдал, как альфа выкручивает руль, направляя автомобиль с парковки. — Что Вы задумали, господин Хосок? Куда мы едем?       — Это сюрприз.       — Я не люблю сюрпризы, ответьте.       — Иногда нужно просто довериться.       — Как я могу Вам доверять? Вы меня похитили, — омега откинулся на сиденье и сложил руки на груди, состряпав недовольное лицо.       На самом деле ему вполне нравилась эта игра. Уже давно никто не вызывал у него такого живого интереса. Юнги хотелось побыть рядом со своим водителем ещё немного. Слушать приятный голос, наблюдать за руками, что так ловко управляются с рулём. Страх перед доверием рядом с этим человеком постепенно отступал. Юнги не мог понять, нравится ему это или нет. Хотелось снова утонуть в чувствах, хотелось снова испытать то приятное тягучее тепло, которое разливается по телу, когда прикасаешься к нужному человеку.       И Хосок удачно подошёл бы на эту роль, только водитель сам сбежит от омеги, когда узнает о нём чуточку больше. Это останавливало, окатывало ледяной водой, заставляя прийти в чувство и выкинуть глупости из головы.       За окном мелькали многоэтажки, яркие вывески магазинов и небольшие кафешки. Юнги редко бывал в этом районе, поэтому с интересом смотрел в окно, позабыв обо всем на свете. Плавное движение автомобиля успокаивало раскуроченную душу после сеанса с врачом. Омега слышал негромкий рев мотора, тихую песню из радиоприёмника, иногда поглядывая на крепкие руки на руле и чёткую линию подбородка, и чувствовал себя вполне уютно.       Хосок притормозил около небольшого двухэтажного здания, заглушив мотор, и ловко выскочил из автомобиля, уже через секунду протягивая омеге ладонь. Юнги вчитался в вывеску и удивлённо вскинул брови.       — Закрытая выставка? Как Вы достали билеты?       — У меня их нет, — улыбнулся альфа, подставляя омеге руку, чтобы тот ухватился за сгиб.       — И как же мы туда попадем?       — У меня есть план.       Юнги хотелось сказать ещё что-нибудь, но он поджал губы и покорно последовал за своим водителем.       Из здания вышел высокий мужчина в форме охраны, омеге не составило труда понять, что их вряд ли впустят, поэтому немного сбавил и без того неуверенный шаг. Но Хосок, как ни в чём не бывало, подошёл к охраннику и протянул ему руку для рукопожатия.       — Хосок! — мужчина широко улыбнулся. — Давно не виделись. Как поживаешь, друг? Решил приобщиться к искусству?       — Захотелось глянуть, чем сейчас зарабатывает на жизнь элита общества, — водитель широко улыбнулся, пожав руку знакомому. — Рад тебя видеть, Чоныль.       — Я не ожидал, что ты так неожиданно позвонишь. Как ты выделил себе выходной? Ты же трудоголик до мозга костей, — охранник похлопал альфу по плечу, а заметив Юнги, улыбнулся ещё шире. — Кто это прекрасное создание? Хосок, у тебя появился омега? — он протянул Юнги руку. — Чоныль. Очень приятно. Не представляю, что вы нашли в этом мужчине, но безумно за него рад.       — Я… — щеки Юнги залил румянец, он часто заморгал, скользя взглядом от одного альфе к другому, и неосознанно сжал рукав чужого пиджака пальцами.       Хотелось оправдаться перед незнакомцем, объяснить, что он неправильно всё понял, и Юнги надеялся, что Хосок сам поправит своего друга, но тот молча улыбался, любуясь, как щеки омеги краснеют.       — Юнги, — осипшим голосом прошептал омега, пожимая протянутую ладонь.       — Он ведь не угрожает Вам? — тихо прошептал Чоныль, едва сдерживая смех. — Он раньше похищал омег. Только моргните, и я Вас спасу.       Юнги удивлённо уставился на мужчину и, кажется, на секунду перестал дышать. Его глаза широко распахнулись, а на губах застыл немой вопрос.       — Прекрати нести бред, — Хосок перехватил руку омеги и уверенно сжал вспотевшую ладонь. — Гони уже билеты.

***

      — Вы и правда похищали людей? — тихо спросил Юнги у водителя, когда тот вёл его по длинном светлому коридору.       — Было пару раз, — Хосок потянул уголок губ, посмотрев в ответ на омегу. — У меня есть дом в заброшенной деревне, туда и увожу своих жертв.       — И что же Вы с ними делаете? — Юнги принял игру, продолжая смотреть на альфу наигранно испуганным взглядом.       — Разное, — пожал плечом водитель. — Иногда заставляю есть говяжий суп, а когда особенно зол, то принуждаю улыбаться и быть счастливыми.       — Какой-то вы неправильный маньяк, — прыснул Юнги, прикрывая широкую улыбку ладонью.       Его тихий смех тут же утих, стоило им выйти в большой светлый зал. Омега отпустил чужой локоть и, открыв рот от удивления, рассматривал картины. От красоты перехватывало дыхание, Юнги горящим взглядом скользил по холстам и еле сдерживал писк восторга.       Раньше он постоянно посещал подобные места, пусть и в одиночестве. Джисон всё время твердил, что искусство ему не по душе, поэтому никогда не ходил вместе с Юнги. Хоть для омеги это и было важно, и ему было чуточку обидно, но все мысли тут же ускользали, стоило ему увидеть широкие аккуратные масляные мазки.       Хосок стоял в стороне и наблюдал за тем, как омега медленно идёт вдоль стены, разглядывая картины. Сам альфа был далёк от искусства, оно никогда не привлекало его настолько сильно, но увидев восторженное лицо его господина, готов влезть в огромные долги, скупить всю галерею и расставить картины у себя дома, чтобы почаще видеть эту улыбку.       Он задумался и отвлёкся всего на секунду, а когда очнулся, Юнги уже исчез с поля его зрения. Подумав, что омега ушёл в следующий зал, Хосок медленно побрел следом.       Юнги нравилось. Он уже давно не испытывал такого восторга. Ощущение было близко к счастью, и даже щемящая боль и пульсация в метке не могли отвлечь его от созерцания прекрасного. Омега остановился около огромного полотна, на котором был изображен кит, и забыл как дышать. Он горящим взглядом рассматривал каждую деталь, утопал в синеве бездонного океана и глубине глаз написанного животного. Время вокруг застыло, хотелось простоять так вечность, но знакомый голос заставил вздрогнуть.       — Надо же, какие люди, — Джисон подошёл со спины и остановился рядом, широко улыбнувшись.       — Здравствуй, Джисон, — Юнги неосознанно отступил и огляделся по сторонам, выискивая своего Хосока.       — Юнги-я, — в отличие от отцовского, это обращение вызывало тошноту, — я так скучал по тебе, наконец-то мы можем нормально поговорить, всё-таки не зря согласился сюда прийти. Где ты был все это время?       — Что тебе нужно от меня? — Юнги сделал ещё один шаг назад, пытаясь натянуть маску безразличия, но альфа появился так неожиданно, не дав времени спрятать эмоции.       — Хочу поговорить, — пожал плечом Джисон, подойдя почти вплотную, заставив омегу вжаться в стену. — Знаешь, я много думал о нас и решил, что ещё недостаточно тебя помучил.       Пальцы альфы скользнули по ключице, заставив Юнги задрожать. Джисон был непозволительно близко, он скалился, смотрел тяжёлым взглядом и подчинял запахом. Юнги пытался сопротивляться, но ноздри, не слушая его, жадно втягивали тягучий аромат, тело, не слушаясь хозяина, следовало за ладонями альфы, прижимаясь к нему сильнее.       — Всё ещё работает, — скалился Джисон, ведя носом по нежной шее. — Ты все ещё принадлежишь мне. Да, малыш?       — Прошу… — проскулил Юнги, упираясь руками в чужую грудь, — перестань…       Ему хотелось плакать от отчаяния, хотелось ударить по наглому лицу со всей дури, но единственное, что он мог, это жалобно скулить и подчиняться сильным феромонам.       — Твой отец, видимо, немного зол на меня, даже перекрыл мне половину финансирования, — Джисон оставлял лёгкие поцелуи на тонкой шее. — Нужно показать ему, что мы все ещё очень любим друг друга.       — Хватит, Джисон, — по щекам скользили горячие слезы, Юнги боролся из последних сил, пытаясь вырваться из наглых рук гадости, но у него ничерта не получалось.       Омега понимал, что Джисон владеет ситуацией. Понимал, что чего бы сейчас альфа не попросил, Юнги выполнит это беспрекословно, и от этого всё тело сковывал ужас. Кажется, ему неоткуда ждать спасения.       Юнги поморщился от ладони, что легла на его ягодицу, и сжал глаза до белых звёзд, мечтая, чтобы этот кошмар закончился. Внезапно настойчивые руки отпустили, лёгкие снова смогли вдохнуть свежий воздух, а слух привлекли звуки борьбы. Юнги открыл слезящиеся глаза и вжался в стену сильнее от сцены, развернувшейся перед ним.       Хосок впечатывает кулак прямо Джисону в нос, заставляя того упасть на спину. Вздох облегчения сменился резкой болью в груди и пульсацией в метке. Юнги сложился пополам, пытаясь выговорить хоть слово, но из груди вырвался лишь сдавленный хрип.       Хосок бил Джисона, но удары будто доставались самому омеге. Ему было невыносимо больно, он хотел остановить водителя, но сил не хватало, и глаза застилала чёрная пелена.       Хосок бродил из зала в зал, быстрым взглядом искал Юнги, но тот как сквозь землю провалился. Он дошёл уже почти до конца выставки, когда увидел омегу и облегчённо выдохнул. Но тут же напрягся, увидев знакомую фигуру рядом.       Узнав в нем того альфу, что был около входа в ресторан, Хосок медленно подошёл. Он решил, что не будет вмешиваться, просто будет рядом, к тому же Юнги, судя по всему, был не против этих прикосновений. Давя в себе рвущуюся наружу ревность, Хосок застыл, потупив взгляд в пол. До него донеслись обрывки разговора, что-то про то, чтобы быть вместе и любить друг друга, и пальцы сжались в кулаки.       Как добросовестный работник, он прекратил бы слушать дальше, но как испытывающий симпатию человек, навострил уши сильнее. Юнги что-то невнятно шептал, Хосок воображал, что это жаркие признания, только сильнее дразня свою ревность, которая подступила к самому горлу, пропитывая все рецепторы уксусом. Не в силах это больше терпеть, Хосок поднял взгляд на парочку и застыл, увидев слёзы в глазах омеги. Этот урод совершенно точно делает это против воли Юнги.       Большего Хосоку не потребовалось, он даже решил не думать. Просто оттащил этого ублюдка в сторону, просто впечатал кулак ему в нос. И пусть это выглядит как трусливое нападение со спины, водителю всё равно, он увидел слёзы в прекрасных глазах, и единственное, что сделало его нутро, это приказало защитить.       Этот уродец даже не сопротивлялся, только скулил, трусливо отползая от разъяренного альфы. Люди вокруг кричали, отступая подальше, кто-то звал охрану, но Хосоку было всё равно, он ещё с первой встречи хотел хорошенько вмазать этой наглой морде. И он продолжил бы избивать альфу, но болезненный хрип со стороны Юнги заставил его остановиться. Хосок развернулся, выдыхая свое раздражение, и обеспокоенно замер, видя, как Юнги оседает на пол, беззвучно рыдая и хватаясь пятерней за грудь.       Хосок в секунду оказался рядом, подхватывая на руки обмякшее тело. Он не понимал, что происходит, почему Юнги внезапно стало плохо, он ведь защитил его.

***

      Белые больничные стены не внушали спокойствия, а только сильнее раздражали. Хосок сидел на небольшом диванчике под дверью кабинета и разглядывал сбитые костяшки, которые уже покрылись коростой.       Тишину нарушили громкие торопливые шаги, и Хосок вскочил с места, увидев в конце коридора быстро идущего господина Мина старшего. Альфа стремительно приближался к нему, в его глазах пылали ярость и злость, заставляя поёжиться от страха.       Не сбавляя скорости, мужчина со всей силы залепил Хосоку пощёчину.       — Я просил быть внимательней, — холодно сказал господин Мин, хлопнув водителя по плечу. — За то, что вмазал – спасибо.       Из-за звона в ушах казалось, что благодарность Хосоку послышалась, он удивлённо посмотрел в спину альфе, который прошёл в палату, и застыл на месте, не понимая, что происходит.