***
Всё, чего боялся Шим, сбылось. Отец даже не стал собирать семью для такого дела. Джейка одели в более приличную одежду и оставили одного. Здесь темно. Неужели в темницу посадили? Не совсем. В углу — утренний туалет, там, по всей видимости, и привели его в живучий вид. Подходит и видит, как в зеркале его напудрили, аж частички спали на чёрный расстёгнутый сюртук. Лицо опухло от слез, а в горле — рвота. Веки смыкаются. Хочется ещё раз уснуть, но открываемая дверь бьёт по сознанию. Перед ним предстал отец. Всё такой же. Тяжелая корона, что давит, и латы, где на плечах и груди волки скалится. Джеюн склоняет голову. И мир погружается во тьму. Тень короля накрыла его. Без особых приветствий он перешёл к сути: — Общим советом мы решили избрать тебя в качестве супруга для правителя Цветущих садов, — отцовские клыки искрят, глаза вот-вот лопнут от злости. Джеюн улыбается. — Завтра отправляешься. С приданным поедешь, и Рики с собой забери, обалдуя этого! — перстнем наказом он причитал сыну. — Осмотрев твои покои, мы убедились, что лучше будет тебе покинуть нас. Проверили его покои. О, Великий Волк! Спаси и сохрани юного волка от лживых речей. Они готовились отдать на растерзание этому Зверю. Только не это. Он и правда самый настоящий Зверь. Ноги не держали, младший мечтал выдернуть волосы свои, только достаться не этому Зверю. Только не Джею! Сколько супругов он свёл в могилу. — Нет! В-вы не можете, — голос тихий и ропотный. Он не может. И когда они успели? — Ты выйдешь за него, понял меня! Коготь никогда не будет твоим домом! Ты — ошибка семьи! Это были последние слова, что Джейк слышал от отца. Завтра утром он отправится на встречу неизвестности.***
Никто не стал его провожать. Погрузили пожитки в карету. И люди отца ушли, не сказав ни слова. Пришли разве что те, кто его хоть чуточку любил. Одним словом, прислуга. Служанка плакала больше всех, но не решалась подойти и обнять, слишком тяжелы последствия. По секрету они сказали, что за ними наблюдали, что если те хотят потом спокойно существовать, то лишний раз нельзя проявлять заботу. — Будь счастлив так. Я слышала, в Цветущих садах нет места ненависти, там подобное порицается, — говорила служанка и постоянно шагала то назад, то вперёд. Думала подойти или нет. Обнять на прощание, но потом до конца ее дней жизнь станет сущим адом. Только дворецкий подошёл по-отцовски, прижал к своей груди. Остальные будто ждали, что кто-то решится. Не испугается. И Джейка греет любовь, завернутая в кокон, словно закупоренная. Этого должно хватить, чтобы найти друзей. Джейк печалился, что не может забрать их с собой, разрешили взять лишь одного. Ни-Ки всё нигде не было. После того, случая, когда он вёл его по коридорам. Может, он не хочет ехать? Умоляет, чтобы того оставили здесь. Ни одно тёплое объятие не излечит рану, если Рики оставит его. — Ты переживаешь? — спросил дворецкий, Джейк с горечью кивнул. — Если что, я поеду с тобой, — и рассмеялся, не самая его лучшая шутка, но даже подобная вызывает улыбку. — Сонхо, что ты такое говоришь? Так, мальчик мой, я сейчас сбегаю за ним, и ты убедишься, что он просто долго собирается, и, в отличии от некоторых, просто не торопится занимать чужие места, — тут Джейк искренне засмеялся. Служанка кого хочешь достанет. Сильная, жизнерадостная и такая настоящая. Ушки и хвост шустро метались. — Давай, пойдём посмотрим, где наш несносный барс потерялся. Но искать его долго не пришлось, так как он сам выходил с огромным ящиком вещей. И нёс на своём горбу. Он был таким большим, Шим не мог поверить, что у его слуги так много вещей, но открывать не стал просить. Гибрид-волка помог Рики положить ящик на пол, вонзаясь когтями в деревянную грань. Тяжёлая. Остальные даже подошли, и общими усилиями они положили таки её. — Наконец-то мы сваливаем из этого мрачного гадюшника, — на последних словах он буквально выдыхал, потому что мог спокойно дышать. — Ни-Ки, что это? — спросил Джейк. — Как что, приданое. Золото, драгоценности. Не бойся, часть разрешили оставить себе. Похоже, хотят, чтобы ты оторвался там на полную. — Ты тоже думаешь, что меня там ждёт гибель? — шёпотом произнëс Джейк. Но его слышали все собравшиеся. — Джейк? Я не то имел в виду. Таковы мысли других, но если не хочешь, можем отдать, — по тону, похоже, Рики уже посчитал, сколько и куда пойдет денег. — Поторопитесь, а то опоздаете, вам нужно прибыть через две Луны, — сказал дворецкий. Джейк ещё раз всех обнял, на этот раз отдельно, им уже плевать, что с ними будет. Он заберёт их. Обязательно. Никто из королевской семьи не собрался его проводить. Лишь, навострив волчий взор, Шим Джеюн встретился взглядом с отцом, как тот из своей спальни насквозь виждел их уход с гордо поднятой головой. Они закинули ящик, и стоило ему с Рики сесть, как Джейк подал Сонхо свёрток, связанный чёрной верёвочкой. — Передай его моему отцу через две луны, тогда я, возможно, уже приеду в Цветущие сады.***
Свет просачивался сквозь шторки. Ночные кристаллы перестали гореть, похоже, уже восход солнца. Он проспал всю ночь под чтение Ни-Ки. То мог читать только про себя и по слогам. Джейк научил его. И от некоторых слов у Шима резало слух, потому что тот неправильно произносил некоторые гласные. В полудреме он слушал его медленный, но успокаивающий голос. «Люди часто приносили в жертву зверолюдей из-за того, что древние верили, что их прокляли злые духи. Для очистки рода младенцев или детей убивали и давали кровь сына испить матери. Якобы это возвращало утраченную жизнь и давало шанс родить нового ребенка, а чтобы злые духи не беспокоили, давали обереги из костей зверолюдей, ибо они могли вбирать зло в себя…» Джейк специально не хотел отвлекать слугу от чтения, он всё продолжал думать о своей выходке. Да, он поступил по-детски, но его везут к Джею, к Джею! К этому убийце, поразительно, что он живет в последнем из Семи Городов, которые присылают на сватанье. Джейк одергивает себя, прищуривается и читает название: «История взаимоотношений людей и зверо-людей». Тихо, покачиваясь, как стеснительный юноша. Словно это бульварный роман о рыцарях, а не истории с кровью и жертвами. Как можно читать подобный ужас, когда раньше люди из-за страха, что у них рождались дети с лишними ушами, приносили их в жертву Богам. Мол, это защитит от проклятия, чтобы не рождались монстры. Как иронично читать об убийствах сородичей, когда тебя буквально ссылали на границу с людьми. Хотя чего греха таить, не видели они людей, разве что на картинках, а там, куда едут — целый район. А один даже помогает править. Ли Хысин или Хисын? Как его правильно зовут, Джейк плохо помнил. Гибрид-волка не забудет то письмо, может, отец, одумается, стоит молиться Великому волку, чтобы помыслы его изменились, и по приезде окажется, что их в Садах не ждут. «Прости… Прости меня, отец, что не оправдал твоих надежд. Надеюсь, когда это письмо дойдет до рук твоих, я буду целехонек, ибо на откуп зверю везут меня. Верую я, что буду Чонсону смиренным и верным мужем. Мы — Волки из клана Шин, не сломимся, и ты…» — текст растекся дорожкой из слез, и что-либо разобрать было сложно. У него не хватило духу закончить. От воспоминаний тошнит, висячие травы во флаконах на углах кареты не помогают. Ромашка с лавандой. На вкус ужасно, а послевкусие — мерзкая и противная корица, от такого контраста хочется блевать. Цветущие сады — город, где вечно цветут цветы и зреют фрукты. Деревья прорастают из камней, а реки течением словно движут город. — Джейк? Ты спишь, мы почти приехали, — голос доносился до сознания Шима. Открывать глаза никак не хотелось. Нишимура раскрыл шторы, и лучи иголками вонзились в глаза и слепили. — Ники, твою мать! Ещё пять минут… — Джейк, Джейк, ну посмотри, какой он красивый. Джеюн нехотя встал и высунул голову. Его былой сон выветрился, и смотрел он на город. Даже за многие километры его было видать. С огромного холма текла река и впадала во дворец, потоки воды намывали камни, к которым корнями приросли массивные деревья. Вода была повсюду, казалось, что она достигнет и их. Волна, которая заберёт его собой и утопит навсегда. Дворца почти не было видно, скрывшись за деревьями, он манил к себе своей загадочностью. Он настолько хорошо укрыт, что и не скажешь, что это город. И яркое солнце словно держала вершина горы, как будто из-за малейшего ветра оно покатится прочь. — Здравствуй, новый дом.