Of Sheep and Battle Chicken часть 2

Карин Чаквас по большей части считала себя уравновешенной, разумной женщиной. Она служила Альянсу с тех пор, как окончила медицинскую школу, со звездами в глазах и романтическими видениями героев с сильными руками и ногами, заполнившими ее голову. Однако большую часть своей жизни она вращалась на самых разных кораблях, у которых было только одно общее — отсутствие каких-либо причин остепеняться. Она, конечно, не была святой — она ходила на свидания, пару раз полусерьезно подумывала о долгосрочных отношениях. Но продвижения по службе шли стремительно, а с ними — больше обязанностей, более тяжелое бремя и больше раненых солдат. Она была озадачена своим аварийным переводом на «Нормандию», особенно учитывая заявленную миссию. Как оказалось, «заявленная» миссия превратилась в своего рода эпическую погоню, о которой она так глупо мечтала в юности, и корабль был заполнен молодыми героическими солдатами. Они были полны страха. Достаточно молоды, чтобы годиться ей в сыновья или дочери. Доктор сохраняла спокойствие на протяжении всего полета с Фероса, настолько спокойное, насколько это возможно в борьбе не на жизнь, а на смерть за спасение нескольких отчаянно раненых людей. Только после того, как у нее появилась возможность пройти декомпрессию в «ДОКТОРЕ 939», явная близость смерти поразила ее в полной мере. Она не была увядающей фиалкой, и ей довелось побывать в одной или двух перестрелках, но непринужденная легкость, с которой огромный черный корабль гетов уничтожил мощь целого флота Цитадели, за которой последовало ужасающее уничтожение колонии Ферос, потрясла ее. Команда, отметила она, когда начался отпуск на берег, чувствовала примерно то же самое. На четыре минуты и одиннадцать секунд медленнее, и они превратились бы в шлак или свободно плавающие атомы. Все еще узнавая друг друга после пары напряженных недель, объявление об увольнении на берег подняло моральный дух, и в то же время дало каждому члену экипажа дополнительное время поразмыслить о том, как они были близки к этому. Чаквас планировала заняться примерно таким же созерцанием пупка, как она предполагала, пока не столкнулась с инженером Адамсом, когда ловила такси. Лейтенант был довольно седоват, и, конечно, его нельзя было назвать красивым при любом напряжении воображения, но то, что началось как обычная болтовня в такси, превратилось в одну из самых увлекательных бесед, которые Чаквас могла припомнить. От философии до религии и воспоминаний о капитане, под началом которого они оба служили, Чаквас нашла Адамса освежающе непосредственным собеседником. Наступил второй день увольнения на берег, и те члены экипажа, которые не снимали отели на ночь, шатаясь, выбирались из спальных отсеков или крошечных коек. Кают-компания была полна космо пехотинцев с затуманенными глазами, угрюмо потягивающих кофе и просматривающих новостную ленту Цитадели. По крайней мере, пара человек сегодня несли вахту и выглядели особенно подавленными. Налив себе чашку чая «Эрл Грей», доктор прислонилась к переборке кают-компании, слушая очередное сообщение о нападении гетов, на этот раз на удаленную исследовательскую станцию недалеко от Горизонта. — Интересно, сократит ли Шепард увольнительные после этой истории. — Чаквас удивленно обернулась и обнаружила, что говоривший был не кто иной, как Адамс. — Я имею в виду, вы должны понять, что если геты атакуют, у них должна была быть цель. Чаквас улыбнулась, потягивая чай. — Не хочется пытаться предсказать командира, Грег. Но я подозреваю, что у нас будет увольнительная только на сегодня, я не могу представить командира, сидящего сложа руки и ждущего приказа. Инженер пожал плечами. — Я полагаю, она этого не сделает. Конечно, команда ведет себя как стая хулиганов. — Он оглядел столовую, кислая ухмылка расползлась по его лицу. — Кстати, о похмелье, это напомнило мне, док. Недалеко от главной дороги, ведущей к посольству людей, есть бар, что-то вроде притона для сотрудников госслужбы, я полагаю. Они подают бренди «Серрис Айс» стопкой или бутылкой. Чаквас рассмеялась. — Я поражена, что ты помнишь наш разговор. Полагаю, мне не следует быть такой пристрастной к инопланетной выпивке, но это напоминает мне о временах, когда я была достаточно опрометчива, чтобы посещать курсы инопланетной медицины прямо в незнакомых новых мирах. -Она выгнула седеющую бровь. — Я не думаю, что вы захотите сопровождать даму, не так ли? Хотя, уверяю вас, я не собираюсь напиваться до бесчувствия, еще немного времени вдали от корабля было бы кстати. Адамс допил свой кофе, ухмыляясь. — Рановато для выпивки, тебе не кажется? Я упомянул об этом только на тот случай, если ты захочешь заскочить попозже. Легкомыслие с лица Чаквас внезапно исчезло, ее большие зеленые глаза уставились на него, печальные и пустые. — Да, но я очень беспокоюсь, что у меня не будет возможности снова принять участие, когда мы уедем. Я полностью уверена в командире и ее способности добиться успеха, но… Адамс взглянул на палубу. — Да. Я поражен, что до сих пор мы потеряли только Дженкинса. — Он бесцельно вертел кофейную чашку на столе в столовой, затем снова устремил взгляд вверх. — Вот что я вам скажу, док. Мне нужно сделать кое–какие покупки — товары для доставки, не личные. Но если тебе все еще хочется выпить, встретимся в посольстве через пару часов. Чаквас наклонила голову. — Я буду там. — Она отвернулась, только чтобы увидеть Беатрис Шилдс в простых серых комбинезонах, выходящую из медотсека с Рексом. — Направляетесь к врачам, мисс Шилдс? Наемница откинула с лица прядь черных волос и нейтрально улыбнулась. — Возможно. Я задолжала Рексу чашку джаки, так что я собираюсь угостить его и поговорить о старых временах, затем я отправлюсь в Мемориал Гриссома после того, как проверю филиал Цитадели ЭкзоГени, чтобы узнать, есть ли у меня еще работа. — Она выдохнула. — Я… не знаю, вернусь ли я, но я оставила сообщение в почтовой системе Шепард. Спасибо, что… подлатали меня, док. Чаквас улыбнулась. — Не нужно меня благодарить, юная леди, но всегда пожалуйста. Дайте мне знать, если больнице понадобятся какие-либо мои записи, я переслала большую часть того, что у нас было на вас. Шилдс кивнула, затем повернулась к Рексу. — Все еще немного шатаюсь, так что, если я упаду, тебе лучше подхватить меня, толстозадый. Рекс фыркнул. — Ты купишь мне немного джаки и глоток ринкола, и я перенесу тебя обратно на середину Президиума, если хочешь. Съешь любого, кто странно на тебя посмотрит. Удивительно мягким жестом большой инопланетянин положил поддерживающую руку на плечо Шилдс, направляя ее к лифту. Чаквас в очередной раз задалась вопросом, что могло так сильно повлиять на такого жестокого наемника, как Рекс, на Торфане, что он, казалось, относился к Шепард и Шилдс как к старым друзьям, прежде чем отложить этот вопрос на другой день. *** «Поток» был во многом таким, как описывала его Шепард, — полным музыки, танцев и напитков. Лиару позабавило, как быстро после того, как такси приземлилось, командир отправилась на поиски туалета с единственной коробкой из аэромобиля в руке, только чтобы вернуться через несколько минут в неприметном морском BDU. Она казалась гораздо более комфортной в такой военной одежде, если не сказать расслабленной. Лиара была одновременно благодарна Шепард за то, что та восприняла ее идею с таким юмором, и немного разочарована тем, что она снова надела бесформенные, свободные BDU. Войдя в клуб, Лиара прошла между двумя гигантскими вышибалами-кроганами, которые хмуро посмотрели на нее, прежде чем увидели Шепард, стоящего позади нее и одаривающего обоих очень острым взглядом. Тот, что слева, молча кивнул своей массивной головой в сторону бара, и Шепард прошла мимо, Лиара последовала за ней. Ложная уверенность, которую Лиара напустила на себя перед переполненной толпой возле торгового центра C-Sec, отошла на второй план, и она снова почувствовала себя бесцельной, просто следуя за кем-то из-за отсутствия какой-либо реальной воли действовать самостоятельно. Шепард, не теряя времени, заказала выпивку и заняла плохо освещенную кабинку в углу, Лиара молча последовала за ней, заказав стакан воды. Она заморгала от мигающих огней, гулкие басы музыки, казалось, пронизывали ее насквозь, дезориентируя в полумраке. Она села, разглаживая платье, и взглянула через стол на Шепард, которая угрюмо рассматривала свой напиток. — Вода, Лиара? — Голос Шепард звучал сухо, ее губы искривились в полу-насмешливой усмешке. Азари пожала плечами и оглядела угол клуба. — Я обнаружила, что не хочу употреблять много алкоголя перед покупкой деликатного научного оборудования, Шепард. Кажется разумным сохранить — ах, что это за идиома — «пустую голову»? Это звучит скорее… — Она замолчала, когда ухмылка Шепард превратилась в широкую улыбку. — «Держи голову ясной», я думаю, это то, что ты хотела сказать. Что это за инопланетяне, которые всегда хотят использовать наши выражения? Вы никогда не слышали, чтобы люди болтали о Богине или говорили о странных животных на Палавене. Лиара пожала плечами, слегка задетая холодным пренебрежительным характером вопроса. — Я-я бы предположила, что это потому, что люди все еще очень новички в расах Цитадели, Шепард. Она собиралась упомянуть об увлечении своей матери людьми после их выхода на галактическую арену, но болезненные воспоминания нахлынули на ее душу, и вместо этого она вздохнула. Шепард вытащила пачку сигарет и, откинув крышку, вытащила две. — Ты выглядишь напряженной, как доска. Неловкость в социальных ситуациях обычно является моей визитной карточкой, так в чем дело? Небрежным жестом она подвинула лишнюю сигарету через стол, затем прикурила свою, щелчок пламени лишь на мгновение осветил полумрак. Лиара взяла предложенную сигарету, но не потянулась за зажигалкой, ее лицо было задумчивым. — Я думала о разговоре, который не так давно состоялся у нас с мисс Шилдс. Она все еще пребывает в большом замешательстве из-за… прошлых событий. Полетит ли она с нами в поисках Сарена? — Лиара очень старалась, чтобы ее голос звучал ровно, не желая признаваться самой себе, что она разрывается от присутствия человеческой женщины. Они никогда не стали бы друзьями, но достигли хрупкого, болезненного взаимопонимания. Шепард затянулась, позволяя дыму проникнуть в нее и сгладить стресс, вызванный этим вопросом. — Я не знаю, Лиара. Часть меня хочет, чтобы она это сделала, но она довольно сильно ранена, и она не будет готова к бою в течение нескольких месяцев. — Она выпустила дым изо рта, пожимая плечами. — Это вроде как— Она замолчала, когда универсальный инструмент Лиары загорелся, вспыхнув бледно-голубым. «Приоритетная передача с Тесии. Пожалуйста, посетите ближайший стенд LDC при первой возможности. У вас сообщение от Дома Т’Сони.» Шепард взглянула на Лиару и поморщилась. Азари выглядела так, словно ее ударили ногой в живот, ее лицо было бледным и испуганным, глаза широко раскрыты и явно испуганы. Мгновение спустя, с очевидным усилием, Лиара сморгнула свои эмоции, сжав кулаки, и взглянула на Шепард. — Мне очень жаль, Шепард, но у меня есть сообщение от моей семьи, с которым я должна разобраться. Я не займу много времени, не могли бы вы… — что не так? — Шепард прервала ее, нахмурившись. — Ты выглядишь так, будто только что увидела привидение. — Она обеспокоенно наклонилась вперед, но азари покачала головой. — Это… это моя семья. Личное дело. Они бы не связались со мной, если бы это не было… чем-то серьезным. Шепард нахмурилась, затушив сигарету. — И ничего хорошего, я полагаю? Мне жаль. Иди и поговори со своей семьей, Лиара. Задержись на столько, сколько тебе нужно, я буду здесь, и мы сможем поговорить об этом, когда ты вернешься. — Она сделала глоток из своего бокала, и азари кивнула, грациозно поднимаясь со своего места, чтобы спокойно направиться к двери. Шепард наблюдала за ее походкой, покачиванием бедер, изгибом спины, даже за спокойной осанкой, которую она демонстрировала, провожая взглядом двух кроганов, направлявшихся к выходу. Затем она снова опустила взгляд на свой напиток. Взгляд был безобидным. Верно? Сохраняй хладнокровие, будь дружелюбен, позволь ей делать свое дело, а потом найди стриптизершу азари и выбрось это из головы. Она сделала еще глоток, но спиртное никак не повлияло на ее мысли. *** — Позже, Рекс. Шилдс помахала рукой большому крогану, когда она подошла к фасаду комплекса ЭкзоГени, опираясь на трость, которую ей выдали в больнице. Встреча с двумя саларианцами и одним врачом-человеком заняла всего несколько минут, и все было примерно так плохо, как она опасалась. Ее мозжечок был поврежден в результате удара по голове, который она получила, и даже с кибернетическими гироскопами, установленными в позвоночнике и ногах, ей было бы трудно полностью сохранять равновесие. Замена печени показала, что у нее действительно развилось какое-то заболевание почек, и в довершение всего нейронные имплантаты, которые позволяли ее руке полноценно функционировать, должны были быть полностью заменены, если она хотела продолжить кибернетические имплантаты. «ЭкзоГени» не собиралась выкладывать сотни тысяч кредитов за такую операцию, а ее страховка не покрывала бы ничего, кроме самых элементарных систем биозамещения. Врачи дали ей немного лекарств и трость и сочувственно улыбались, но сделать было нечего. И вот теперь она стояла в вестибюле комплекса «ЭкзоГени», собираясь с духом, чтобы войти и услышать, что она больше никому не нужна. Слишком измученная и озлобленная, чтобы служить в армии Земли, слишком искалеченная для работы наемником, слишком тяжелое бремя для Шепард, чтобы помочь ей… Шилдс со вздохом толкнул дверь, входя в фойе. Гладкая плитка из черного мрамора соединялась с простыми стенами из белой стали, а воздух наполняла нежная музыка. Несколько широких скамеек были расставлены полукругом вокруг стойки администратора, стерильную комнату тут и там украшали цветущие растения в разноцветных глазурованных керамических горшках. Одинокий мужчина-администратор стоял за стойкой, перемещая руки между несколькими тактильными клавиатурами. Он поднял взгляд, когда она приблизилась. — Добро пожаловать в ExoGeni. Извините, в связи с недавними событиями все встречи отменены. Шилдс подписала. — Служба специального реагирования «ЭкзоГени», подразделение 11, Ферос. Я вроде как думаю, что кто-то в офисе хотел бы поговорить со мной. Секретарь нахмурился и кивнул. — Пожалуйста, подождите здесь, я проверю. Вместо того, чтобы включить коммуникатор, он на самом деле повернулся и ушел, пройдя через закрытую кодом дверь в какой-то проход. Со вздохом Шилдс сел. На мгновение ей показалось, что она заметила что-то краем глаза. Она полуобернулась, но это была всего лишь дверь в прихожую, все еще слегка приоткрытая, медленно закрывающаяся. Она моргнула и потерла глаза. — Блядь, я устала. — Она подняла свой инструментрон, убедившись, что все ее отчеты на месте, и проверила хронометр. Дверь в дальней стене открылась, и вошли двое крепко сложенных мужчин в темных костюмах с бейджами ExoGeni. — Коммандер Шилдс, исполняющий обязанности главного операционного директора хочет поговорить с вами. Пожалуйста, следуйте за нами. Шилдс встала, опираясь на трость. — Не могу двигаться слишком быстро, извините. Двое мужчин ничего не сказали, обойдя ее по бокам и проведя по длинному, но узкому коридору в довольно большую комнату, примерно десять на десять метров, с огромным экраном связи, встроенным в одну из стен, и кругом стульев вокруг него. Мужчины указали ей на место и затем удалились, оставив ее наедине со своими мыслями. Через несколько мгновений коммуникатор загорелся, но фигура на нем была затемнена. Одетый в дорогую спортивную куртку и свободную шелковую рубашку, его лицо было затемнено каким-то цифровым фильтром, оставив только теневой силуэт и два сверкающих голубых круга вместо глаз, своего рода кибернетика. Говоривший был культурным, модулированным и спокойным — и, вероятно, модифицированным. — Доброе утро, мисс Шилдс. Оказалось, что вас очень трудно разговорить. Шилдс нахмурился. — Я собираюсь сдать свой отчет о событиях на Феросе. Голос усмехнулся. — Но мы уже знаем, что произошло на Феросе, коммандер. И я боюсь, что не осталось руководителей ExoGeni, которым можно было бы отчитаться. Прямо сейчас то, что вы знаете, представляет опасность для будущего человечества, и я не могу позволить, чтобы это стало известно. Шилдс медленно поднялась на ноги, мысленно матерясь. У нее не было с собой ни единого оружия, и она едва могла ходить. Стиснув зубы, она дала мысленную команду активировать режущий лазер, встроенный в ее кибернетическую руку — если она подойдет достаточно близко, то сможет выжечь им глаз или перерезать горло. — Итак, кто ты, мать твою, такой? Ответ был торжественным и окончательным. — Мы — Цербер, мисс Шилдс. Я сожалею, что все так закончилось. — Связь прервалась, как только двери позади нее открылись. Люди в баллистической одежде черного цвета, с узкими, тонкими пластинами брони белого и золотого цветов, проходили сквозь нее, у каждого в руках были мотыги и крупнокалиберные пистолеты. Она сжала кулак, когда один из них шагнул прямо к ней с пистолетом в руке, и отказалась отвести взгляд, когда громила поднес его к ее лицу и жестоко улыбнулся. Она рефлекторно закрыла глаза, когда он выстрелил. Выстрел и звук, издаваемые огромным пистолетом, дезориентировали, но не так сильно, как внезапное изменение силы тяжести вокруг нее или осознание того, что выстрел ничего не сделал. Она открыла один глаз, уставившись в дуло, и солдат отступил назад, выглядя смущенным. Мгновение спустя вспыхнула вспышка биотического света, и рука мужчины вырвалась из сустава в кровавом потоке. Мужчина закричал, на удивление пронзительным, полным паники звуком, за мгновение до того, как в него ударила вторая голубая вспышка и копье света, отправив его в полет через всю комнату, чтобы он ударился о дальнюю стену. От удара стена прогнулась, и куски плоти разлетелись во все стороны, тело мужчины буквально разлетелось брызгами от силы удара. Десять других солдат, которые вошли, держали винтовки поднятыми, направленными во все стороны, даже когда молния вспыхнула прямо перед Шилдс. Она ахнула, падая на спину, когда огромный турианец, казалось, появился перед ней из воздуха. Длинная черная ткань скрывала его фигуру, пробиваемую только одной рукой в черной броне, тяжело опирающейся на трость, сделанную из толстых черных полимеров. Из-за савана донесся хриплый прокуренный голос, наполненный холодной, жестокой скукой. — Лакеи Цербера. Мисс Шилдс находится под защитой Теневого Брокера, и ваши неуклюжие попытки покончить с ее жизнью не оценены по достоинству. Убирайтесь. Ведущий солдат «Цербера», чья броня была немного толще и сложнее, чем у его товарищей, рассмеялся. — Ты, мать твою, бредишь, череполицый. Нас десять, а ты один. Турианец вздохнул и поднял голову, красное сияние озарило его измученные черты. — Я не виноват, что ты привел недостаточно подкреплений, обезьяна. Это твое последнее предупреждение. Мой хозяин не стремится к войне с тобой и твоими, но если ты подтолкнешь нас… Слова были оборваны на полуслове, так как отделение «Цербера» рассыпалось в поисках укрытия, открыв огонь из всех орудий. У большинства из них были мотыги, но пара вытащила гранаты, у одного была снайперская винтовка, а у другого дробовик. Сотни пуль обрушились на турианца, а он даже не пригнулся, просто стоял там. Каждая пуля, не причиняя вреда, отскакивала от его барьера, мерцая и попадая в поле зрения при ударе. Со скучающим видом турианец сделал небрежный жест в сторону трех солдат, которые были впечатаны в стену. Секундой позже биотическая энергия поползла по их телам, микросингулярности вырвались из груди. У них едва хватило времени закричать, прежде чем разразиться ударной волной, заливая своих товарищей запекшейся кровью и разбрасывая части тел во все стороны. Шилдс съежилась от отвращения, когда мимо нее пролетело глазное яблоко, приземлившись с шлепком у ее ноги. Оставшиеся солдаты нырнули за укрытие, выскакивая для быстрых выстрелов. Турианца, казалось, позабавило, когда он начал смеяться. Все еще игнорируя их выстрелы, он вытянул руки вперед, и тяжелый видеоэкран на стене содрогнулся и упал, с тяжелым стуком врезавшись в двух солдат «Цербера». Шилдс услышала серию ужасных хрустящих звуков, когда людей раздавило под четырехсоткилограммовым видеоэкраном. Двум другим солдатам «Цербера» удалось откатиться в сторону, стреляя спорадическими очередями. Их оружие было столь же неэффективно. Турианец сделал еще один небрежный жест, как будто отмахиваясь от неприятного запаха. Вспышка голубого сияния превратилась в плотный, ослепляющий луч энергии, хлестнувший по ним обоим с треском вытесненного воздуха, отправив первого солдата на землю грудой разрубленных конечностей. Другой, получивший более прямое попадание, просто развалился каскадом расплавляющейся плоти, секунду крича в агонии, прежде чем захлебнуться влажным бульканьем и рухнуть на землю. Турианец хихикнул. Шилдс подумала, что все кончено, но затем ее внимание привлекли два последних солдата «Цербера». Один поднял ракетную установку «Хеллфайр». Оснащенное пульсарным полем, обернутым вокруг плазмы, это было тяжелое оружие, в основном используемое для защиты от брони. Если бы она попала, даже этот сумасшедший турианец ни за что не смог бы пережить такой взрыв, а Шилдс без брони буквально вскипела бы. Она подумала, что они, должно быть, ожидали появления Рекса, но ничто не могло пережить попадание такой ракеты. Женщина снова закрыла глаза, задаваясь вопросом, почему Теневой Посредник пытался спасти ее, и ей стало жаль, что такой… великолепный турианец умрет за нее. Взрыв потряс всю комнату, настолько яркий, что даже с закрытыми глазами ее зрение стало чисто белым. Тепло исходило от каждой поверхности, такое горячее, что она почувствовала, как слегка затрещали ее волосы, а горло сжалось. Ревущие звуки, наполнявшие комнату, стихли, сменившись… дрожанием пола. Она снова открыла глаза, и на этот раз у нее отвисла челюсть. Комната связи была почерневшей и охваченной огнем, большая часть металлического настила опалена и кипела. Более плотный, светящийся фиолетовым барьер теперь окружал их обоих, и внутри его радиуса пол был нетронутым. Вареная, почерневшая шелуха, наполовину запекшаяся в дальней стене, и ударная воронка, пробившая стену насквозь, пузырились от радиации, а вход в комнату был свободен, двери прогнулись и вылетели в коридор. Удивительно, но один солдат «Цербера» остался жив, по счастливой случайности его отбросило через всю комнату взрывом, его броня была разрушена, а лицо покрыто множеством сочащихся ожогов. Турианец позволил своему барьеру упасть, медленно пересекая комнату, чтобы встать перед умирающим человеком, который задыхался. — Т-ты… не можешь быть живым… Турианец фыркнул, и его бронированный ботинок опустился на череп человека, разбив его на окрашенные в красный цвет зазубренные осколки. — Недостаточно оружия. Вялым движением высокая фигура в черном повернулась лицом к Шилдс. — Я полагаю, вы не пострадали, мисс Шилдс? Она кашлянула, заикаясь на секунду, прежде чем заставила себя успокоиться. — Д-да, спасибо. Как… как ты выжил после попадания гребаной ракеты «Хеллфайр»? Кто ты, мать твою, такой? Турианец оглядел комнату, и теперь она могла видеть его лицо, или то, что было видно из-под капюшона, который он носил. Была видна только одна нижняя челюсть, почерневшая и искривленная, и она дрогнула в ответ на ее вопрос. Был виден только один глаз, светящийся красным, очевидно кибернетический. — Отвечая на ваш первый вопрос: я использовал биотическое поле, чтобы перенаправить ракету на того, кто ее выпустил, и воздвиг свои самые сильные барьеры. Что касается вашего второго вопроса: я Тетримус, голос Брокера. Он хотел бы задать вам несколько вопросов и предложить работу, которая будет включать любые медицинские расходы, которые вам могут понадобиться. Шилдс прикусила губу, затем вздохнула. — Я не думаю, что смогу вам помочь. Если вы хотите узнать о Феросе… Тетримус усмехнулся. — Нет, мы уже знаем об экспериментах человечества там. Наши вопросы касаются не столько внешнего прошлого, сколько вашего собственного. Брокер хочет знать о коммандере Шепард. Шилдс с сомнением посмотрел на него. — Что значит, вы уже знаете о Феросе? И почему ты хочешь знать о Шепард? Тетримус протянул руку, и она пожала ее, медленно поднимаясь на ноги. — Я имею в виду, что у нас уже была долгая и плодотворная дискуссия с мистером Итаном Чжонгом, который также сейчас находится у нас на службе. Учитывая, что в вашем Системном альянсе есть элементы, которые определенно не хотят, чтобы эта информация увидела свет, он счел благоразумным исчезнуть. Шилдс не могла с этим спорить. Если бы не Тетримус… если бы Рекс или, что еще хуже, Шепард были здесь с ней, они все были бы мертвы. Она сглотнула. — Итак, я тоже представляю опасность, не только для себя, но и для тех, кто меня окружает. Тетримус не пошевелился, но в его голосе зазвучало веселье. — Ты быстро видишь стоящую перед тобой проблему. Что касается нашего интереса к Шепард, я уверяю вас, что он доброкачественный. Мы считаем, что «Цербер» нацелился и на нее, и чем больше мы узнаем, тем лучше сможем подготовиться к покушениям на ее жизнь. Он огляделся. — Я бы порекомендовал нам действовать быстро. «Цербер» нечасто открыто применяет такую силу, но СБЦ будет недовольна, если они обнаружат нас. Шилдс кивнул, чопорно следуя за ним к дымящимся развалинам, которые раньше были дверью. — А как насчет других сотрудников? Тетримус помолчал, затем покачал головой. — Цербер ничего не оставляет на волю случая. Кстати, об этом… Он остановился, когда двое крепких мужчин в костюмах, которые принесли щиты в подсобку, завернули за угол с пистолетами наготове. Плавным движением он вытащил из-за пояса почти абсурдно большой пистолет и расстрелял их обоих в голову. Раз, два. Шилдс моргнула. Выстрелы в голову с двадцати метров, как будто это ничего не значило? — Я полагаю, они не были настоящими сотрудниками ExoGeni? Тетримус покачал головой. — СБЦ высокомерна, полагаясь на свою идиотскую сеть осведомителей и перехватчиков данных для выявления преступлений. Цербер хитер, осторожен и полностью осведомлен о том, как все работает в Цитадели. За последние пять лет они сильно внедрились в ИТ, и я не сомневаюсь, что каждый настоящий сотрудник ExoGeni здесь был схвачен «Цербером» через несколько минут после того, как новости в Фероса стали достоянием общественности. Когда я был здесь вчера, искал то, что мистер Чжонг послал меня найти, в каждом офисе не было никого, кроме агентов «Цербера». Они вошли в вестибюль, Тетримус остановился, чтобы с непринужденной легкостью застрелить портье, и Шилдс вздрогнула. Она была дурой, думая, что она закоренелая убийца; по сравнению с этим кошмарным убийцей она была немногим больше, чем опытным стрелком. Она собиралась задать еще один вопрос, когда через парадную дверь вошли два офицера СБЦ с пистолетами наготове. Первый, турианец, остановился, увидев Тетримуса, и опустил пистолет. — У вас около пяти минут, сэр. Специальное реагирование СБЦ и специальные расследования уже в пути. Тетримус кивнул. — У меня снаружи аэрокар, мисс Шилдс. Ваш ответ? Шилдс вздохнул и кивнул. — Мог бы, по крайней мере, выслушать своего босса. Альтернатива выглядит, ну, нездоровой. Не говоря уже о том, что если я скажу «нет», ты можешь убить меня. Тетримус даже фыркнул. — Оставь эту мысль. Хотя я, конечно, не беспокоюсь о Шепард, у меня нет желания вступать с ней в бой, поскольку это пустая трата совершенно хорошего ресурса. Убийство одного из ее ближайших помощников кажется отличным способом вывести ее из себя. Он открыл входную дверь и махнул рукой. — После вас. *** Рекс мрачно сидел на краю искусственного озера Президиума, уставившись на высеченный там памятник крогану. Кроган, изображенный в дюраниуме и камне, был произведением искусства, глаза горят огнем битвы, доспехи с любовью проработаны, вплоть до гравюр боевых молитв на рукавицах и зарубок и повреждений в бою на одном наплечнике. В его позе было тяжелое благородство и печаль, которые казались ироничным отголоском того, что произошло позже с народом кроганов. Рекс отвел взгляд, испытывая отвращение к самому себе. Он давно понял, что его народ был безнадежным делом, слишком искаженным историей, биологией, культурой и чистой кровожадной гордостью, чтобы восстановить то, что они потеряли. Генофаг выставил семьи на посмешище и превратил женщин Тучанки в мучениц. Тысячи разумных каждый год уходили в пустоши умирать, как только осознавали, что они бесплодны, чтобы сохранить запасы и еду для тех, кто ими не был. Рекс сжал кулак, глубоко выдохнул, а затем заставил себя разжать ладонь. Размышления об этом ничего не исправят. Это не вернет его отца или не заставит его брата внезапно понять, какова цена славы на войне. Это не вернуло бы молодого, глупого мальчика-крогана, которого чуть не убили на Торфане, только для того, чтобы его спасла пара человеческих женщин, а затем он погиб в засаде ганаров месяцы спустя. Рекс снова взглянул на статую, задаваясь вопросом, почему инопланетяне, которые жили здесь, вообще потрудились сохранить ее. Они могли бы снести ее и заменить волусом, а затем поразиться тому, сколько кредитов это принесло. Он уже собирался встать, когда услышал голоса сверху, негромкие и пронзительные. Балкон над тем местом, где он сидел, нависал, и эхо разговора доносилось почти с идеальной четкостью. — Это, дети, памятник крогану. — Несколько детей тихонько захныкали, и женский голос, который явно принадлежал их учительнице, шикнул на них. — Тише. Это всего лишь статуя. Он был воздвигнут благодарной галактикой давным-давно, когда кроганы пожертвовали миллионами себе подобных, чтобы помешать рахни уничтожить все живое в галактике. Послышался тоненький турианский голосок. — Мой отец говорит, что кроганы тоже пытались убить нас. Женский голос постарше — он звучал как голос азари — прочистила горло. — Это прозвучит позже и, возможно, не без причины. И это не важно по сравнению с уроком на сегодня. У каждой расы есть свои злодеи, и иногда целые расы становятся плохими. Некоторые расы, такие как батарианцы, исказили все свое общество, превратив его в общество, движимое рабством и войной. Но насколько это было связано с влиянием преступников Траверса? Я помню, когда ханары впервые прибыли в Цитадель после Войн Отрицания, и люди были в ужасе, что они будут похожи на рахни, потому что — цитирую — «у обоих были щупальца». Она вздохнула. — Кроганы действительно восстали, и война была кровавой и долгой. Я не могу сказать, что у них не было причины, несмотря на все кровопролитие, которое они устроили. Многие погибли — многие из них и многие из нашего народа. Но если бы не кроганы, никто из нас вообще не выжил бы. Они пожертвовали миллионами своих соплеменников — братьями, отцами, сыновьями и друзьями — чтобы сразиться с врагом настолько смертоносным, что другие виды не могли даже ступить на миры рахни. Сверху донесся звук щелкающих каблуков. — История заключается не в том, чтобы выбирать, какие аспекты деятельности расы мы используем для оценки, а в рассмотрении всей ее истории. И именно поэтому памятник все еще здесь, несмотря на то, что некоторые, такие как отец Варкана, считают, что кроганы недостойны этого. Однажды кроган может снова спасти нас или измениться и стать миролюбивым. Мы никогда не знаем. Рекс фыркнул про себя на это последнее. Спокойный голос учительницы затих, когда она начала уходить. — Но вы всегда должны делать свой собственный выбор в отношении инопланетных рас в свете того, как они смотрят на события. Например, для людей турианцы были агрессорами в инциденте с ретранслятором 314… Со вздохом кроган встал, снова взглянув на статую. — Это происходит снова, дедушка. Один из выводка Окира был связан с Сареном. Геты где-то там, убивают и расстреливают все, что им заблагорассудится, и все слишком заняты заламыванием рук, чтобы пойти туда и все исправить. Рекс положил руку на основание статуи, оставив там маленькую бутылочку ринкола. Затем он отвернулся, оставив свет мерцать на надписи у основания. В знак посвящения и в память о храбром крогане Тучанки и военачальнике Урдноте Каэле, которые умерли, чтобы мы могли жить, которые сражались, чтобы у нас был мир, проливали кровь, чтобы мы могли строить. Спасители галактики, герои Цитадели и вечные друзья всех видов.