В тихом омуте

      Непризнанная стояла поодаль от членов Ордена Сопротивления и наблюдала, как двое, прежде занимавших высшие должности в Цитадели серафимы, тренировали группу таких же непризнанных. Даже самых новичков, которые осмелились сбежать от цепких лап влияния Чумы, или же спасенных при первом их появлении. По сравнению с теми же ангелами или демонами они были крайне слабы для важных миссий, таких как, например, добыча камней-порталов. В основном их звали на вылазки за провизией. И возвращались далеко не все. Не сказать, что второе безопаснее и легче первого. Но на войне все средства хороши. Важен был каждый член Ордена, независимо от его положения. И для каждого находилось то или иное дело.       — Ламия, не стой столбом!       Эрагон произнес это грозным тоном, обращаясь к девушке, отделившейся от группы.       — Подойди ближе.       Ее серые крылья, которые только недавно вылезли из спины, вздрогнули от громкого и властного тона серафима. Никто из присутствующих не оглянулся на нее, не осудил. Все понимали, что с новичками будет довольно сложно, особенно в такое трудное время. Внизу тоже творился хаос, и даже после смерти души некоторых людей не обретали покоя, а оказывались здесь, в оболочках непризнанных. Снова на войне.       Большинство непризнанных находится в заложниках у Чумы. Сдавшиеся бессмертные поведали Всаднице о месте их первого появления, и теперь всех новоприбывших загребают в охапку и ведут сразу же в захваченную Чумой школу. Иногда Орден выбирается спасти хотя бы какую-то часть непризнанных, и каждый раз находятся отчаявшиеся, кто добровольно отказывается идти против Всадников апокалипсиса, выбирая сильнейшую сторону и считая их победителями.       Ламию спасли неделю назад, когда прислужники Чумы посчитали, что они уже достаточно отобрали непризнанных, и улетели на свою базу. Спасенная непризнанная затерялась в лесу, недалеко от точки ее появления. Там ее и обнаружили Дино с командой опытных бессмертных. Совсем одну, напуганную, с кучей ссадин и больно выпирающими бугорками на ее спине, из которых сочилась струйками темно-алая кровь. Это были первые крылья, которые никак не могли вырваться из нее. Она будто не принимала новую себя. Или же боялась. Не зная, как быть, Дино отвел ее к Эрагону. Тот, не долго думая, схватил в руки нож и парой движений тонким лезвием сделал неглубокие надрезы на ее спине. И уже тогда крылья с громким треском вырвались из ее тощей спины. В тот вечер непризнанная подняла весь Орден на уши своим пронзительным криком от нестерпимой боли. Ребекка же, покачала головой, понимая, что это очередная тщедушная непризнанная, раз даже крылья не смогли вырваться без вмешательства посторонней помощи, но не стала говорить этого вслух. Лишь ввела в курс дела, предоставила ночлег, список ее обязанностей и чистую одежду. Ламия почти не разговаривала ни с кем, лишь по делу, когда это было необходимо. Сторонилась всех, как напуганный котенок, но свои обязанности старалась выполнять.       Непризнанная встала рядом с остальными бессмертными. Верховный серафим приблизился к ней, смотря в ее уставшие темные глаза.       — Ламия, в чем дело? — спросил он.       — Все в порядке, господин, — коротко ответила она. — Задумалась.       — Всем новичкам необходимо тщательно заниматься открытием собственной энергией. Пожалуйста, не пропускай тренировки.       Ребекка вмешалась в разговор.       — Нет времени отлынивать. Сегодня твое первое задание.       Женщина обернулась к остальным упорно тренирующимся непризнанным.       — Вас это тоже касается. Запасы еды на исходе, вечером вы отправитесь на вылазку в поселение под командованием Донни. Он подробно введет вас в курс дела. Сбор на площади через пару часов. Всем все ясно?       В ответ утвердительное молчание.       — Хорошо. Наберитесь сил перед дорогой, — сказала Ребекка и удалилась.       Ламия сделала несколько шагов в сторону и, разминая крылья, взлетела вверх. Полеты давались ей не совсем непривычно. Благодаря волшебным неземным мазям раны на спине быстро затянулись, оставляя после себя лишь жесткую корку, и девушка смогла без мучительных болей парить по небу. Непризнанная совершила в воздухе несколько мертвых петель, которые дались ей с большим трудом, но это часть важной тренировки, которую она пропустила. Затем она с отдышкой, но со спокойной душой приземлилась вниз, около своего предоставленного главами Ордена жилища. Ламия прошла в свою скромную комнатку, остановилась у треснувшего зеркала, распуская из завязанного в тугой пучок средней длины темные волосы, и плюхнулась лицом в кровать.       — Мама, постой.       За окном внезапно раздался голос дочери Ребекки — Вики Уокер.       — Я слушаю.       — Мальбонте передал, что нашел последний горн.       Нависла напряженная пауза.       — Где он его нашел? Что планирует с ним сделать?       Обеспокоенный голос серафима заставил Ламию прильнуть к окну.       — Вики, ты сама знаешь, какую опасность представляет этот чертов горн, окажись он в руках Всадников. Нам же всем наступит конец!       Бывшая непризнанная выглядела взволнованной, как и ее мать. Цветные перышки на ее крыльях слегка подрагивали, а глаза смотрели в пустоту.       — Он пообещал, что сбережет от Всадников, и вскоре доставит его сюда.       — И ты доверяешь этому метису?       — Доверяю...       Ее щеки зарделись от смущения. Ребекка стальным голосом отрезала:       — Зря.       Развернувшись на толстых каблуках, женщина зашагала прочь, оставляя родную дочь в одиночестве. Непризнанная, понаблюдав за младшей Уокер, посчитала, что это не ее дело, поэтому потеряла интерес и улеглась обратно.       Она не могла привыкнуть к новому месту. Частично восстанавливающиеся воспоминания о старом доме у непризнанных больше не стирали. Здешние спасенные лекари не имели знаний об изготовлении чудо-напитка, который варили в захваченной школе медсестры. Поэтому непризнанная часто задумывалась о своей смерти — единственное, что все новые непризнанные могли вспомнить о своей человеческой жизни, помимо собственного имени.       Ламия умерла от голода, укрываясь в городских катакомбах. Как и большинство, кто там был. Провизии хватило лишь на пару месяцев. Снаружи творились страшные бесчеловечные вещи, словно ад сошел на землю, выпустив всех своих бесов бесчинствовать на улицах крупных мегаполисов. Люди одичали, начали убивать друг друга, питаться их плотью. Что затем примерно и случилось в катакомбах, в которых оказалась девушка. Но оставшиеся выжившие питались лишь умершими. Ламия отказалась есть человеческое мясо, понимая, что этим только оттянет свою скорую смерть, или умрет в муках от заражения. В момент своей кончины она лежала на пыльном продавленном матрасе, совсем без сил, но с пониманием, что скоро она обретет покой. И, потеряв уже навсегда сознание, на миг ей действительно стало легче. Пока она не оказалась на том самом обрыве — точке появления всех непризнанных.       Хотелось ли ей сейчас умереть? Возможно. Потому что даже на небесах она не нашла покоя. Вот только бессмертные попадают лишь в одно место. И крайне неприятное. Называется небытие. Но Ламии хотелось умереть по-другому, не попадая туда, что крайне невозможно. Но те, кто после своей кончины побывал в небытие, и их вытащила Чума, поделились своим опытом нахождения в этом злосчастном месте. И теперь все стараются сохранить жизни друг друга несмотря на то, что они бессмертны.       Предоставленные пару часов на отдых пролетели крайне быстро. Группа непризнанных собралась на площади, где их уже поджидали Донни, Эрагон и Ребекка с несколькими сумками всего необходимого в руках.       — Группа, по пути не разлетаемся, держимся рядом, — вышел вперед Донни. — Каждому достанется по камню-порталу на случай, если столкнемся с кем-то из прислужников Чумы. Использовать только в крайнем случае, они на один раз, и их в запасе меньше, чем нужно. Ориентируемся по тренировочному полю Ордена, думаем о нем при телепортации. В случае агрессии — первыми не нападать. В случае нападения — новички берут пищу, а более опытные отбивают атаки со мной. По прибытии не расходимся, с другими бессмертными разговариваем уважительно. Из еды берем только то, что предоставят, не больше. Усекли?       Все бессмертные молча кивнули. Ребекка и Эрагон раздали каждому по блестящему камню и вручили несколько сумок с лекарствами и оружием в дорогу.       — Обменяете это на провизию. Постарайтесь в этот раз обойтись без потерь, — вздохнул Эрагон. — И защищайте новичков.       — Понял, — кивнул Донни.       Небо наполнилось огненными оттенками, когда солнце, словно усталый воин после долгой битвы, наконец начало опускаться за горизонт. Небо пламенело от отблесков вспыхивающих цветов: розового, оранжевого, фиолетового, золотистого. Облака казались огненными зарницами, окруженными атмосферой мистики и завораживающей красоты. Группа непризнанных передвигалась быстро, никто друг от друга не отставал. Они остерегались каждой тени, каждого шороха, пролетая мимо парящих одиноких островков. И когда огненный диск почти исчез за горизонтом, а большая половина неба начала приобретать темные оттенки ночи, группа успешно добралась до поселения. Ламия и часть новичков выдохлась, и Донни предложил перекусить в местной таверне. Непризнанная прошлась кончиками пальцев по выцветшей бумаге скудного меню и остановилась на самой дешевой похлебке, как и все остальные.       — Герои, а расплачиваться есть чем? — спросил пожилой владелец.       Донни положил на стол несколько потертых бронзовых монет. Старик в ту же секунду вложил их в свой карман и направился на кухню.       — Поедим, немного отдохнем, а дальше направимся в соседний дом за провизией, — отхлебнул воды мужчина.       Ламия быстро управилась со скромным ужином. Женская часть группы была вполне довольна количеством поглощенной еды, в отличие от мужской. Одной небольшой мисочки сваренных овощей в подсоленном бульоне было недостаточно.       — Может, закажем еще? — предложил один из членов Ордена.       — Согласен, — кивнул Донни. — Все будут?       Как и ожидалось, к продолжению трапезы присоединились только мужчины. Ламия же, не желая разговаривать с сородичами, удалилась в уборную. Но в маленькой комнатушке надолго не уединишься, поэтому, выйдя обратно в зал, она захотела выбраться и постоять снаружи. Воздух внутри таверны был затхлым, душным. На улице как раз уже было темно, и воздух становился прохладнее. Непризнанная заранее предупредила Донни, что постоит снаружи, и только затем шагнула за дверь. Каждый глоток свежего кислорода приятно обволакивал легкие. Луна взошла на небеса, раскрывая над поселением свои серебристые крылья, а звезды медленно начали проявляться, словно мерцающие бриллианты на черном бархате.       Крылья девушки от непривычно долгого полета заныли. Она присела на лавочку при входе в таверну и начала осторожно разминать их руками, пытаясь отогнать пульсирующую боль.       — Попробуй отобрать.       Ламия обернулась на мужской голос в темном переулке напротив таверны. С наступлением темноты жители разошлись по домам, и никого не волновали уличные перепалки. В такое неспокойное время лезть не в свое дело себе дороже. Да и у Ламии не было желания становиться альтруистом.       — Впечатляет, Мальбонте.       Непризнанная замерла на мгновение. Мальбонте. Не о нем ли говорила Вики Уокер своей матери?       — Почему не улетаешь? Сил не хватает?       — Тебя жду. Пока ты хотя бы попробуешь отобрать горн.       И сейчас шла речь, скорее всего, о том самом горне, несущем в себе опасность для всего мира. Ламия встрепенулась. Если он попадет в руки Всадников, то всему миру наступит конец, а бессмертные, в том числе и она, попадут в небытие. Но что она может сделать, если Мальбонте вдруг оказался в засаде одного из Всадников? Да даже если это не Всадник, а прислужник Чумы, то вряд ли отобьется. Но это точно не сама Чума. Уже радует. Ламия наслышана о ее вспыльчивом характере.       Как же она может ему помочь? Отвлечет внимание, и Мальбонте спрячет горн подальше, и она не попадет в небытие. Возможно, ей свернут шею — не умрет, но помучается. Наверное, ничем не хуже того ощущения, когда из тебя вырываются огромные крылья. Возможно загребут на свою сторону. Зато не попадет в небытие. Главное не попасть в небытие. Стоит рискнуть. Нет времени думать.       Непризнанная, сжав в кулаке камень-портал, ринулась к переулку. Спряталась за стеной, вытянула шею. В двадцати метрах от нее спиной к ней стоял один из Всадников. Она знала, потому что увидела необычное оружие на спине, которым обладают лишь они. Но понятия не имела — кем из трех братьев является он. Черный плащ, темные длинные волосы. Кто же он?       Мальбонте метнул взглядом в сторону девушки, а затем перевел его обратно на Всадника. Он крепко сжал в ладонях деревянную шкатулку, в которой, судя по его побелевшим костяшкам, лежит тот самый горн.       — Сегодня не твой день, — усмехнулся метис.       Он бросил ее в сторону Ламии. Шкатулка пролетела совсем рядом с Всадником, и вытяни он руку вверх — точно бы поймал. Девушка вылетела пулей из-за угла. Камень выпал из ладони, но на данный момент ее главной целью была поймать шкатулку с горном. Она упала прямо в ее руки, и как только Ламия вложила ее в свою сумку и хотела взлететь еще выше, она оцепенела от страха. Всадник медленно обернулся к ней, будто его совсем не волновало, что горн вот-вот, и украдут прямо из-под носа. Он окинул девушку скучающим взглядом.       Глаза округлились от знакомого ощущения, которое она испытывала на Земле при смерти. Стало неприятно. Невыносимо дурно. Крылья ее совсем не слушались. Непризнанная спустилась на землю, пытаясь удержаться на ногах, но не смогла. Мальбонте самому становилось уже дурно находиться в компании Всадника и он бессильно оседал на пол. Заметив под ногами знакомый блестящий камень, он тут же схватил его, и секунду спустя голубая аура поглотила в себя полностью его тело, растворяясь в воздухе вместе с ним.       Всадник, не обращая внимания, молча присел на корточки рядом с ослабленным тельцем непризнанной и приподнял ее за голову. От одного его касания ее кожу обдало холодом. Девушка безмолвно шевелила губами, глядя в пустоту. Она чувствовала, что находится при смерти, как тогда, в катакомбах, но сейчас не умирала. И от этого ощущения ей становилось только хуже.       Он ухмыльнулся, осматривая побледневшее лицо непризнанной, будто что-то нашел в ней, что его зацепило.       — Эта ночь обещает быть интересной.