Безначалье

Григорий прислушался. Ему показалось, будто звук, который издает земля, когда наступаешь на нее, звонкий. Это означало только то, что внизу находится еще одно помещение. Оттого он уже и забыл, зачем и о чем спрашивал Веронику. Точнее, так подумала сама девушка и решила смолчать. Тем более что она сама не знала где пропавший ребенок. Ровно час назад Ника была уверена, что Влада здесь, но теперь сомневалась в этом очень сильно, а отвечать на вопросы, которые последовали бы от брата, она не хотела. Но Вероника крупно просчиталась - Гриша не забыл. Все вместе, они стали разрывать холодную землю. Вероника паниковала, но старалась это скрыть от остальных. Показывать свою слабость она не любила, правильнее даже сказать, что девушка разучилась этого делать с годами. Внимание Яковлева привлек старый матрац, на который была навалена одежда. Он бросился его переворачивать. Чутье не подвело - он нашел то, что искал. Оказывается матрац был лишь прикрытием для подвала. - Измайлов. Бегом фонарь мне! Гриша передал ему фонарь и вместе они стали спускаться вниз. Оказалось, что высота стен была очень маленькая. Такая, что передвигаться там можно было только на корточках. Обнаружили ребенка они сразу и, что более всего было удивительно, в сознании. Девочка смотрела на них из-за угла, в котором сидела, поджав колени, и дрожала. Мужчины помогли ей забраться наверх, после чего Григорий взял девочку на руки и ребята рванули на базу. По дороге Измайлов снял свою куртку, чтобы завернуть в нее ребенка. Уже в штабе ей дали воды, еды, и только после всего этого, в карете скорой, Гриша стал ее расспрашивать о случившемся. Вероника сидела рядом, с интересом слушая их беседу, если этот разговор можно было так назвать. Отвечал ребенок сухо, с неохотой. - Измайлов, ну че там? - спросил только что подошедший к ним начальник. Гриша отвел Владимира в сторону и сказал: - Да сама ушла. Три дня тут жила, потом мужик к ней подошел, вроде общались они. Сегодня искать стали, он поди дернул отсюда. Говорит пару раз ударил. Я так и не понял, но глобально он ей вряд ли навредил. - Надо психушки ближайшие пробить, очередной поди пациент. - Мухич справится. Завтра ему поручу. Володь, давайте сворачиваться. Волонтеров мы отпустили, осталось все наряды распустить. Давай отбой там у себя. И дай мне эти свои бумажки-то, я хоть автограф оставлю. - Тебе, Измайлов, сверху еще объяснительную писать и отчет за третий день. Напишешь плохо - убью. - Гринь, я домой еду? - спросила подошедшая к ним Вероника. - Да, дуй домой. Завтра поговорим. - Братан, ты обещал без вопросов. - Я ничего не обещал. Я разгребу тут все и приеду. Вероника села на свой мотоцикл и рванула домой. Теперь ее мучила только жажда воды, еды и сна. Она была рада за девчонку. А больше за то, что она сдержала слово перед ее братом - нашла ее живой и она, наконец, вернется к нему. И Веронике было приятно, что она сделала для кого-то очень большое и доброе дело. Но несмотря на это, разговора с Гришей ей было уже не избежать. Вероника зашла домой, поднялась в свою комнату и рухнула в кровать, не забыв притащить из кухни очередную недоеденную братом пиццу. После небольшого перекуса, который послужил ей ужином, она взяла руки в телефон, устроилась поудобнее в кровати и принялась листать фото и видео сына. Переживала она о нем каждый день все сильнее, а обстоятельства так и не менялись. С мыслями о будущем своего ребенка и предстоящем суде, к которому морально она никак не была готова, девушка провалилась в сон. Вернулся Гриша домой поздно. Уставший и голодный, он полез в холодильник за пиццей, но на месте ее не обнаружил. Сегодняшний день его страшно вымотал, оттого он выпил обыкновенной воды и сонны поплелся наверх. Вероника давно спала, потому их разговор Гриша решил отложить. Ели бы не усталость, он поехал бы в бар, отмечать успешное окончание вечера, но силы покинули его еще в лесу. За Владу он был очень рад. Ему и его команде еще предстояло найти мужчину, который был с девочкой в крайние дни. Однако Влада была жива и это не могло его не радовать. А вот ситуация с племянником огорчала не на шутку. Он и сам по нему очень соскучился, а видеть, как страдает без него его мать было особенно тяжело. Измайлов потянулся за телефоном, лежащим на тумбочке, и открыл галерею. Для племянника у него был создан отдельный альбом. Вероника, пока они жили с Костей - ее мужем, присылала ему сына каждый день: как он есть, как он спит, как он играет. Особенно ценными для Гриши были фотографии, на которых Вероника и Гришка - ее сын, вместе. Таких было много. Вообще с племянником отношения у начальника оперов были свои, особенные. Так как своих детей у него не было, а маленький Гришка был копией своей мамы, Григорий привязался к мальчику. Он даже часто оставался с ним один, когда Ника убегала по своим делам. И, что больше всего удивительно было для самой девушки, она не боялась оставить с ним ребенка. Листая общие фотографии Вероники и ее сына, он выбрал из них одну - его любимую, и поставил на главный экран телефона. Гриша решил, что так меньше скучается. Отложив телефон в сторону, он крепко уснул. И снился ему лес, поиски Вероники и Володя со своей красной, демонической - как он ее называл, папкой. На работу вставать в этот день было не нужно - Яковлев дал всем, кто принимал участие в поисках Влады, отдохнуть. Впереди Гришу ждал целый день ничего не делания. Несмотря на отсутствие будильника, Измайлов проснулся рано. Планов никаких не было. Нужно было только поговорить с сестрой, но к разговору он хотел ее приобщить через совместное времяпрепровождение. Правда собиралась ли куда Вероника он не имел ни малейшего понимания. Григорий оделся, умылся и спустился вниз на завтрак, но на кухне сестры не было. Он налил себе кофе и поднялся к ней в комнату. На его стук никто не ответил. Он чуть приоткрыл дверь комнаты девушки и сделал шаг. Ника еще спала. Гриша зашел, поставил свой кофе и сел напротив девушки на кресло. Взяв в руки ее детский фотоальбом, стал листать. Эти фотографии он видел тысячу раз, но каждый раз был как первый. Когда Вероника была совсем еще ребенком, они любили его пересматривать. Он даже название ему придумал - волшебный. Каждый раз, листая его, они находили для себя что-то, о чем уже оба забыли. - Братан, тебе известно что-то о личном пространстве? - Блин, Ник, прости, я думал поговорить с тобой, а ты спишь, - сказал Григорий и захлопнул фотоальбом. - Ага, вали. - Ник! - Гриня, блять, ты время видел? - Вероника перевернулась на другой бок и накрылась одеялом. - Так десятый час уже. - сказал Гриша. Ника высунула руку из по одеяла и показала брату средний палец. - Ник! - Блять, братан! Уходи. Гриша решил воспользоваться методом сестры, который, кстати, в любой ситуации оказывается эффективным - упрямством. Он сел рядом с девушкой на кровать. Вероника сначала сделала вид, что ей итак хорошо, но потом, не выдержав, как бы уперлась в Измайлова коленкой и попыталась вытолкнуть, но сил не хватило. - Гриня, блин! - но Гриша лишь посмеялся. Он взял Нику за ногу и стащил с кровати. Девушка успела схватить подушку и вместе с ней приземлилась на пол. Подложив под нее руку, она вновь повернулась на бок и сделала вид, что спит. Григорий расположился на кровати Вероники, как бы ожидая, когда она встанет, но сам не заметил, как уснул. Девушка, пусть и злилась на Гришу, решила его не будить. Она положила рядом с братом подушку и вышла из комнаты, закрыв за собою дверь. Спустившись вниз на завтрак, она вспомнила, что в комнате на зарядке остался ее телефон. Без телефона Ника давно не завтракала, даже забыла когда это было в последний раз. Она хотела было поднятья наверх, но ее взгляд привлек телефон брата, на который только что пришло новое сообщение. На главном экране она и ее маленький сын. Теперь уже она не злилась на Гришу.