He’s high
Он под кайфом
He lives in the sky
Он живет на небе
Tonight, he’s satisfied
Сегодня вечером он удовлетворен
Rolling back his eyes
Закатывает глаза
But then, he starts to cry
Но потом он начинает плакать
Everything is turning to black
Все погружается во тьму
All in one night
Все за одну ночь
He just went to heaven and back
Он просто отправился на небеса и вернулся обратно
🖤💋😈
Феликс никогда в жизни бы не признал, но… он действительно всегда имел дело с самим дьяволом. Никаким другим образом нельзя было объяснить все его неудачи и проблемы, которые, на минуточку, происходили на постоянной основе. Это все гребаная и неосознанная одновременно, но чертова связь с каким-то дьяволом. Ну вот никак иначе. Именно он, этот проклятый дьявол, сидя на левом плече ничего не подозревающего Феликса, себе спокойно махал огроменными черного цвета крыльями в стороны и насмешливо шептал постоянно на ушко все неправильное, плохое, запретное… одним словом подталкивал к этому всему безобразию бесконечного невезения, а потом точно также сидел на плече и смеялся с тупости и наивности Феликса. Кто вообще и вот каким именно образом мог завалить вступительные экзамены в один из самых престижных вузов Кореи? Конечно же никто иной как Ли Феликс Енбок. Он готовился к этим экзаменам больше года и вот... Книги со всеми материалами, необходимыми для изучения истории и культуры для подготовки к экзаменам так и действовали на нервы. Феликс уже не был в состоянии смотреть на учебные материалы. Ох, вот бы взять и порвать все эти бесконечные книги, эту стопку, лучше вообще сжечь к чертям собачьим, чтобы больше никогда бедные глаза не видели их. Хотя… если посмотреть на это все с другой стороны, то книги-то в чем виноваты? Это все демон шепчет на ушко, а он ведется как наивная овечка. Книги надо красиво положить на полочку и вот тогда забыть про них, перестать смотреть и все. А тут посжигать их захотел. Да и демонов-то и вовсе не существует. Все это можно было понять с первого раза и не выдумывать себе реально немыслимо тупые оправдания. Бедный Феликс уже в таком молодом возрасте был в отчаянии вселенского масштаба и не знал, что делать дальше. В каком направлении он вообще должен двигаться дальше. Провалил экзамен… ну и прощай светлое будущее и любимая яхта, которая так и останется в сердце и мечтах. – Зачем мне это все? – Феликс хнычет себе под нос тихонько, пока сидит у себя в комнате и тайком рыдает. Так никому ничего не рассказал еще, не решился, да и не сможет он рассказать - Крис-хен такое устроит ему на голову, что даже представлять не хочется. Еще бы, ему-то наоборот всегда во всем везет, вот именно на плече, наверное, у Чана, и по совместительству старшего брата Феликса, ангел хранитель сидит и действительно хранит его ото всех невзгод, а не вот это все безобразие. Хрупкие плечи чутка дергаются, большая на размер футболка черного цвета делает Феликса еще более привлекательным и одновременно таким беззащитным. Руки тянутся к краю стола, нервными движениями вытаскивая из упаковки салфетку. Феликс с помощью салфеток собирает блестящие слезы с прекрасных веснушчатых щечек, мило шмыгает носом, и продолжает так и держать в руках уже мокрую салфетку. – Лучше бы я, блять, вообще умер. – думает как самый наивный, что испорчена вся жизнь и не знает, что вообще за слова такие говорит. Нога нервно дергается, а неожиданно поднявшийся ветер нежно гладит шелковистые, темно каштановые волосы. Мурашки бегут по телу, но все еще рыдающий Феликс ничего не замечает. А ведь не зря говорят следить за языком. Знал бы откуда появился ветер, не сидел бы так себе спокойно. – Позор какой, – Феликс хмурится мило и рукой тянется к шее, чешет чувствительную кожу как-то резко, следом сам же раздражительно убирает руку. – Блять! – Все бесит, да даже собственные неаккуратные действия и руки с длинноватыми, явно отросшими, ногтями. Ли, увлеченный собой, все еще не замечает как в его комнате, прямо на кровати сидят и вовсю разглядывают его. – Хочешь умереть? – Неожиданно раздается по всей комнате до одури дурманящий разум голос. Ох, этот голос… Феликс так забавно подпрыгивает на месте, сильно ударяясь ничем не скрытыми коленками о стол и чуть ли не кричит на весь дом. Он действительно хочет закричать, но слишком красивые красные глаза заставляют передумать. Сам не может понять, как это работает. – Ты кто такой? – совсем тихо шепчет Феликс. Боится сделать какое-то неправильное движение, руки боязно дрожат, а затуманенные глаза все рассматривают и рассматривают незваного гостя. – Хочешь на небеса, да? – Мужчина же не обращает внимания на ранее заданный вопрос, просто пропускает мимо ушей, растягивая чертовски сексуальные и необычайно пухлые губы в соблазнительной улыбке. Странно длинный язык, на минуточку, так еще и проколотый, проходится по губам, обильно смачивая слюной. Губы эти блядские так блестят, словно облитые самой вкусной карамелью. Хочется попробовать… Феликс не в состоянии держать себя в руках. – Кто ты, черт возьми, такой? – приходит в себя, забавно и так чертовски мило мотает головой в стороны, но незнакомый мужчина не исчезает. Не фантазия он? Ох нет, точно нет. Он бы не смог нафантазировать себе настолько идеального мужчину. – Не смей разговаривать со мной в таком тоне, понял? – голос собеседника, ранее до одури приятный для ушей сейчас обретает некую уверенность, грубость, нотки злости и надменности. Феликс сам не понимает почему слушается. Склоняет голову в знак извинения, как самый настоящий слуга, провинившийся перед хозяином. – Д-да… извини, – совершенно неуверенно и тихо слетает с дрожащих губ. – Молодец, а теперь, повторюсь, так уж и быть, – рука, скрытая черного цвета тканью скользит по воздуху. Феликс зачарованно смотрит на черные ногти. Слишком длинные ногти, да и сами пальцы тоже ничего такие. – Хочешь отправлю тебя на небеса и обратно всего за одну ночь? – слова действуют как освежительный холодный душ, но Феликс не пил ничего алкогольного. Что этот мужчина делает с ним, да и как вообще он это все делает? – Я ведь только недавно пожелал смерти… ты меня убьешь? – осознание приходит как-то слишком быстро. Боже-господи, сама смерть пришла за ним… Феликс даже подумать не успевает, как слова уже слетают с губ. – Ох, сладость, я не убиваю людей, инкубы созданы совсем для другого, – незнакомец встает со своего места и Феликс чуть ли не орет на всю комнату. – Инкубы? – зачарованно тянет Ли. – Ты… демон похоти? – Такой молодец, не придется тебе все самому объяснять. Да, и я сделаю тебе так хорошо, что ты будешь чувствовать себя в раю из-за безграничного удовольствия, - мужчина все двигается ближе медленным шагом. Феликс не может не смотреть и в буквальном смысле пускать слюни так открыто. Да он нереальный просто. Такой высокий, худой, но одновременно и красиво накаченный, странная латексная чертовски сексуальная одежда без всякого рода застежек и… проклятые самые настоящие крылья с бордового цвета плавно переходящие в черный. Все явно не так, как в книгах описывали. Перья такие угольно черные, блестящие в меру и такие завораживающие. Хочется прикоснуться. – Не подходи ко мне, – испуганно просит Ли, несмотря на желание наоборот изучить все вблизи, так еще и потрогать всеми возможными способами. Феликс вообще не может понять откуда мысли такого рода у него вообще возникли в голове. Такое ощущение, что он сам себя не в состоянии контролировать. – Ты все это время думал, что все эти твои никчемные проблемы из-за сидячего на плече демона? – молодой мужчина с божественным лицом все близится, так и не обратив никакого внимания на ранее произнесенные слова. – Что? – шокировано хлопает глазами Феликс, немигающими глазами смотрит, как перед ним останавливается фигура незнакомца-инкуба. Да тупо невозможно такое. – Как ты узнал? – Я знаю все, демоны тут не причем, сладость, – последнее слово так и заставляет сердце Феликса позорно трепетать. – Это все ты и твоя невнимательность из-за достаточно сильного волнения, – мужчина не церемонится, проводит рукой как-то опасно близко к лицу Феликса, но не касается медовой кожи. – Все очень просто, – рука двигается к волосам, наматывает на пальцы явно отросшие темные пряди. Он тихо хихикает от чужой реакции, все прекрасно чувствуя и слыша. – Не… не зови меня так, – все противится Феликс. – Я что, конфета? – Хочет в знак протеста еще и оттолкнуть руку, но все же не решается на это. Как говорится, голова на плечах еще понадобится. – Ох, Феликс, тебе ведь на самом деле нравится мой взгляд на тебе и все мои ранее произнесенные слова, – правда чистой воды, и Феликс прекрасно об этом знает. – Нет, – Феликс краснеет, неумело врет. Милые щечки, усыпанные созвездиями веснушек становятся похожими на невероятно вкусную и свежую клубнику. Так и хочется откусить лакомый кусочек. Мужчина напротив смотрит внимательно, как будто собирается здесь и сейчас, в прямом смысле этого слова, сожрать бедного Феликса. – Не ври хотя бы самому себе, сладость, – длинные пальцы освобождают из своего захвата пряди, касаясь мочки уха. Феликс вздрагивает и не знает, куда себя деть вообще. – Я окончательно сошел с ума… блять. – Так давай, рискни, дай себя всего без остатка самому настоящему дьяволу, одна ночь и все, – Феликс ведь все прекрасно понял с первого взгляда, поэтому слово «дьявол» не так сильно пугает его. Но вот отдавать себя… ему - это пугает не до шуток. – Я… – едва ли рот открывает, как указательный пальчик не дает продолжить. – Слова не нужны тебе сейчас, сладость, – нагло перебивают, так и не дав договорить. Феликс на удивление наоборот безмерно благодарен за это. Он не знал, что вообще скажет в ответ, вероятно очередную глупость. – Ты… ты кто вообще такой? – Феликс говорит как можно спокойно, старается держать нейтральный тон и вроде у него все получается, но только голос предательски дрожит и ломается на последнем слове. – Откуда ты взялся? – уже совсем тихо произносит последний, главный вопрос. – Ты сам меня вызвал, сладкий, – шепчет демон совсем тихо рядом с ушной раковиной, горячее дыхание щекочет хрустальную и нежную кожу. Он не обращает никакого внимания на вид Феликса, своеобразной улыбкой следит за чужой реакцией и рукой все еще играется с волосами, уж слишком мягкие они на ощупь. Длинные ногти царапают нежную кожу вокруг уха, медленными движениями скользят все ниже и ниже к ничем не скрытой, слишком белой длинной шее. – Я? – спрашивает Феликс неверяще хлопает глазами несколько раз, смущенно замолкает. Надо было отфильтровать чужие слова и понять что и как. Как он мог позвать… сам не знает кого? Мозг не может держать это все в голове, перерабатывать полученную ранее от наглого демона информацию нормально, когда над ним просто внаглую издеваются. Мужчина же оживлено тычет ногтями в шею, то тянет волосы, то шепчется прямо в ухо, то касается невесомо линии челюсти. И что делать? Как, черт возьми, думать нормально? – Ты сейчас такой отчаянный, что только я могу помочь тебе с помощью моих чар, сладость, – рука неожиданно давит на вену, следом нежно проходится подушечками пальцев, словно извиняясь за принесенный секундный дискомфорт. Такой контраст между действиями удивляет. Становится дурно. – Нет, быть не может, – Феликс всеми силами пытается прийти в себя и не отдаваться чарам незваного гостя, хотя именно он и позвал его, судя по чужим словам. Только как он, черт возьми, вообще это смог сделать? Не было ведь никаких заклинаний или ритуалов. Ничего толком он не успевает сделать, как мужчина неожиданно слишком изящными пальцами щелкает, и свет, черт возьми, пропадает, погружая комнату во тьму. – Ты… м-м-м, – Феликс ничего не может понять, в этот момент он только лишь видит, как мужчина стоит впритык к его лицу. Все происходит молниеносно, Феликс даже дернуться от неожиданности не успевает. Чужие такие пухлые и приятные на ощупь, облачно легкие и безумно сладкие губы не дают издать лишних и ненужных сейчас звуков, и вообще как-либо двигаться, страстно целуя. Феликс просто теряет связь с реальностью, растворяется лучше любого сахара. Феликс на самом деле всегда думал, как вообще люди могут целоваться, как они могут без отвращения ощущать внутри рта чужой язык и чувствовать какова на вкус слюна другого человека. Но сейчас… все совершенно по-другому. Мысли просто улетучиваются. Так приятно становится, что слов не найти. Этот непонятный мужчина явно какой-то таинственный волшебник, ну никак иначе, а то как он творит такие невообразимые вещи. Феликс действительно любит все ответы на свои вопросы находить через волшебников и дьяволов, так не надо думать, что что-то происходит именно с тобой, и делаешь что-то не так именно ты. Что меняешься именно ты, а не находишься под чарами кого-то. Мысли обрываются также неожиданно, как чужие славные и восхитительные на вкус губы оказались на собственных, чутка искусанных и обветренных. Быстро и резко он отстраняется характерным чмоком напоследок, и оценивающе смотрит, как густо Феликс краснеет, так и не подняв глаза. – Чт-т-то это такое? – дрожащие пальчики неуверенно тянутся к уже влажным, покрасневшим и блестящим собственным губам, невесомыми движениями размазывают смешанную на нижней губе слюну, Феликса откровенно ведет. – Что ты только что сделал со мной? – Ли всего трясет от непонятно чего, так сладко, что голова кружится от переизбытка эмоций. Сам не понимает, что это такое странное расползается по всему телу, делает ему так хорошо, спокойно, приятно и восхитительно. Как может стать настолько приятно из-за одного так еще и такого действительно короткого поцелуя? – Нравится? – ехидно улыбнувшись и облизнув слишком восхитительные губы он, несмотря на заданный вопрос, близится в очередной раз. Феликс неосознанно разводит губы в стороны, приоткрывая рот, но его не целуют, явно дразнят. Незнакомый мужчина все следит за реакцией Феликса. А как тут не следить за настолько очаровательными действиями Феликса? Да никак. Феликс так мило на все реагирует и так забавно выглядит. Как тот мелко дрожит всем телом, как возбуждение распространяется по хрупкому телу, как явно искусанные губы чертовски мило и сексуально блестят, как глаза все не решаются посмотреть в глаза напротив, как краснеют щеки и как он, как самый настоящий славный мальчик, ничего не делает без разрешения, неосознанно, но уже подчиняется. – Ты… такой сладкий, – неожиданно говорит Феликс и только потом краснеет, смущается еще сильнее, хотя уже некуда, от осознания того, что он вообще только что ляпнул. Блять… ну вот надо было сказать такое. – Моя и вправду очень сладкая слюна действует на тебя как самый настоящий афродизиак, сладость, – объясняет все незнакомец, через каждое слово, даря нежные чмоки, заставляя Феликса расслабиться под ласками и принимать все мини-поцелуйчики с явной готовностью. Феликс уже не знает, что делать и что ему говорить. Он не мыслит вовсе. Отдается моменту и разрешает делать все это с ним. Знать бы ему, что он действительно не может делать ничего такого рода самостоятельно. – У меня так сильно кружится голова, это из-за слюны? – решается осторожно спросить Ли. Его и так низкий голос становится еще ниже, а помутневший взгляд вовсе не в состоянии сфокусироваться на черных омутах напротив. – Это она на меня так действует? – Да, – подтверждает демон, следом кивнув и чмокнув еще раз. – Поцелуй меня в этот раз не так, с языком, но… нежнее, давай, – интересно, почему он вообще подумал, что его будут слушаться, да и кто вообще у него что спрашивал. Хочется до звезд перед глазами ощутить еще раз это чувство, расслабиться и любезно получать удовольствие, ласку, эту невероятную сладость. – Так не пойдет, сладость, – мотает головой в ответ, – где волшебное слово? – Пожалуйста… – Ты, блять, всегда умел так мастеровито разговаривать с дьяволом и быть таким милым? – оттягивая ногтями растянутые края футболки и вовсю разглядывая малиновые соски, шепчет демон прямо в губы. Он дразнится как самый настоящий профессионал своего дела, близится губами к ключицам, пробует на вкус солоноватую кожу, следом кусается. Лижет в знак извинения покрасневшие участки кожи и выступающие кости, а руками пробирается под совершенно ненужную сейчас футболку, гладит бока, следом ребра. – М-м-м? – Феликс теряет связь с реальностью, как только действительно желанные губы находят свое место на его, наконец-то перестают терзать сверхчувствительную кожу шеи. Губы как будто оживают и живут своей собственной жизнью. Феликс и не знал, что он умеет так целоваться, играться с чужим языком и исследовать рот, целовать то нижнюю, то верхнюю губу. Мужчина не хотел брать инициативу на себя, хотел посмотреть на такого Ли. Ласково отвечал на все действия неумелого Феликса, направляя в правильном направлении. – Такой милый просто, а ты мне нравишься, очень даже, – вдруг отступает и так чертовски хищно улыбается от того, как Феликс все еще не смотрит на него. Просит поцеловать, а потом и в глаза не может смотреть из-за смущения. – А-ах… Как ты это делаешь, так приятно, боже мой… – забавный однако. – Ложись на кровать, сделай это для меня, сладость, – руки нагло начали бродить по в меру накачанному, но все равно худому телу, оглаживая выступающие косточки и поднимаясь к соскам, ласково играясь с ними, сжимая выступающие части нежной кожи. – Ох, я… – Феликс только сейчас заметил собственное возбуждение. Все еще тяжело дышал и неверяще смотрел на чуть натянутую ткань свободных шорт. – Хватит разговоров, хочу услышать твой мелодичный и одновременно чертовски низкий голос, когда ты будешь стонать из-за моего длинного языка внутри тебя, что скажешь мне? – демон неожиданно поднимает Феликса на руки, и уже через мгновение Ли ощущает как его заботливо опускают на собственную постель, располагаясь сверху. – Бля-я-ть, я… я не один дома, брат, ах, старший работает у себя в комнате. – Ох, это не проблема, сладость. – Как это? – удивлённо смотрит наконец-то на него Феликс. – Если он услышит меня, то… – Я сделаю так, что ни один человек не сможет услышать твой голос, сладость, – подмигивает и улыбается так сексуально, что у Ли земля из под ног уходит, хоть он и лежит. – Только я буду слушать тебя. – Как? – выпячивает нижнюю губу Феликс, пока недоверчиво смотрит на своего демона. – А вот так, – он просто щелкает пальцами и… все. – Позови его, покричи для меня так громко как можешь, давай. – ЧА-А-АН-ХЕ-Е-Е-Е-ЕН! – в ответ тишина. – Видишь? – подбадривает мужчина, щелкает еще раз пальцем, и в этот раз уже восхитительные крылья исчезают. – Никто ничего не слышит, сладость, расслабься. – Ты кто вообще такой? – Твой дьявол, точнее инкуб на сегодня, я… – Не-е-ет, – разочарованно перебивает Ли, тянет голос так приятно для ушей. Феликс явно не это имел ввиду, когда задавал этот вопрос. Хотел только лишь узнать имя своего незнакомца и все. – Имя, прошу, скажи мне. – Хенджин, Хван Хенджин меня зовут. – Хенджин… Джинни… – как в бреду все повторяет и повторяет чужое слишком красивое имя, действительно нуждающийся Феликс. – Да-да, зови меня так, если тебе нравится, – одобрительно кивает Хван, поднимая уголки губ в легкой улыбке. – Джинни, быстрее, – Феликс сам как-то немного неожиданно просяще хватается за чужие венистые руки, медленно тянет их к впалому животу, оголяет с помощью хенджиновых рук изысканные участки слегка вспотевшего тела. Феликс бесшумно вздохнул, когда немного грубые ладони Хенджина забрались под футболку и уже без помощи его рук прошлись по тазовым косточкам, вновь медленными движениями поднялись к рёбрам, щекоча бока, а затем еще раз скользнули чуть выше, откровенно дразня большим и указательным пальцами покрасневшие, мило розовые и сверхчувствительные соски. Феликс все хныкал и расслабленно мычал себе в ладонь, которую так и не смог понять, когда именно убрал с рук демона. – Такой нетерпеливый, смелый и милый, снимем с тебя тряпки? – Феликс не отвечает на это, только лишь тянет руки вверх, помогает избавить себя от оков ткани. Следом молодое тело покидают шорты, вместе с бельем. – М-м-м, – целует Хван в очередной раз и Феликс одобрительно мычит в поцелуй, улыбаясь и раскрывая прекрасные губы в приглашающем жесте. Глаза сами по себе закатываются, как только юркий язык начинает творить невообразимые вещи внутри рта. Я желаю и делаю такого рода вещи с демоном… которого впервые вижу в жизни. Я, блять, никогда раньше его не видел, но мне нестрашно. Никогда в жизни раньше не делал подобного рода вещи, но сейчас мне так приятно и, вместо того, чтобы оттолкнуть его, я хочу, чтобы он не останавливался. – Ты весь горишь, сладость. Такое странное ощущение… Как будто именно этого мне не хватало в жизни, я жаждал именно этого. Так до бескрайности хорошо я себя никогда не чувствовал, как будто у абсолютно каждой клетки в моем организме прямо сейчас целый праздник. – Бля-я-ять, сними это с себя, – вкрадчиво произносит Феликс, старается говорить как можно спокойно и понятливо. Слюна же наоборот дурманит разум, Феликс неожиданно для самого себя хнычет в поцелуй, когда так и не может понять, как вообще избавиться от странноватой одежды. – Только я голый, так нечестно, прошу, разденься. – Хочешь посмотреть? – соблазнительно говорит Хван в ответ, смотрит сверху так очарованно и снисходительно. – Да, очень хочу, – быстро-быстро кивает головой Феликс в ответ и смотрит так завороженно. Хенджин же просто смотрит на него и в очередной раз щелкает пальцами, в следующее мгновение уже предстает нагим перед прозорливыми глазами напротив. Он не как Феликс и явно не собирается краснеть из-за отсутствия одежды. – Посмотрел? – Феликс смущенно замолкает, как будто не Хенджин должен был покраснеть под таким откровенно изучающим взглядом. – Какой молодец, сладкий. А теперь повернись на животик или раздвинь ножки для меня, м-м-м? Феликс не знает, что делать. Ему ох как сильно не хочется лишить себя возможности видеть прекрасное лицо напротив, но… показывать себя так открыто тоже нелегко. Хенджин все видел и уже медленно, но верно сходил с ума, теряя остатки самообладания. – Охренеть как ты, блять, меня возбуждаешь, – Хван не в состоянии отказывать себе поцеловать дрожащие коленки одну за другой, медленно исследовать мягкие в меру бедра, следом невесомыми движениями двигаться к внутренней стороне бедер сначала исследуя пальцами, следом и губами. Хенджин дразнил, все водил руками по нежной коже и ждал, когда сам Феликс раскроется перед ним. Губы вызывали табун мурашек, и Феликс сдался. Дал Хенджину полную власть над собой, разум уже окончательно покинул его. – Тебе же нравится быть таким открытым для меня, да сладкий? – Та-а-ак хорошо, – Феликс как будто всем телом погружается в спасательный круг, хоть и вовсе в этом не нуждается. Хенджин его закрывает от всего мира, делает ему так приятно и хорошо, заставляет забыться в наслаждении. Хочется верить ему, демону, и вовсе неважно, что потом придется биться головой об стену. Это его выбор. Хенджин ведь ничего не делает без его разрешения. Феликс ведь сам поддался, когда Хенджин сел между его ног, разведя его колени в стороны, не возражал, когда демон откровенно рассматривал его, любуясь открывшимся видом. Феликс без тени сомнения только лишь совсем тихо мычал в ладонь, когда Хенджин крепко держал слабые ноги и неспешно наклонился к возбуждению. Феликс ведь только лишь громко простонал, и даже ладони не смогли помочь скрыть развратные звуки; хитро улыбнувшись, Хван наклонился и пару раз лизнул розовую дырочку. Резкий, громкий выдох Ли заставил его замедлиться и начать понемногу проникать внутрь языком. Хенджин неожиданно провёл своим слишком умелым и невероятно длинным языком по колечку мышц. Феликс всхлипывал от невероятного, ранее неизвестного ему удовольствия. Хенджин же накрыл губами чувствительное место, прижался ртом, и ласкал так бесстыдно, что у Феликса переворот эмоций случился. Хенджин прекрасно видел в каком состоянии находится Феликс. Прекрасно понимал, что именно он и довел его до такого состояния. Но Хван не собирался останавливаться, он наоборот с еще большим удовольствием еще раз толкнулся языком, но уже проникая внутрь. Демон, как самый настоящий любовник, как-то с неожиданной нежностью раздвигал уже податливые стенки, заставляя Феликса метаться по постели и кричать. – Блять, я… – оргазм был близок. Феликс весь напрягся, всем телом чувствуя как приближается поток невообразимого удовольствия. Он, забавно упираясь пятками в матрас под собой, дрожащими руками мучительно сильно хватался за собственные простыни, приподнимаясь вверх, отвечая на все движения Хенджина, как тот отстранился. – Че-е-ерт, нет… – Потерпи, Ликси, дай я с помощью пальцев тебя растяну и уже потом кончишь, ладно? –Растяжка действительно не требует много времени, ведь Хенджин все делает как самый настоящий профессионал. Да и язык знатно помог ему расслабить Феликса как надо. – Звук с которым мои пальцы входят в тебя, заставляет краснеть, сладость? – Боже, господи, не говори такие вещи, – шепчет Ли, кусая губы до металлического привкуса. – Не кусайся, скажи лучше, как он сладко звучит, прямо как ты, займи губы моими губами и кусай лучше их, – Хенджин вновь накрывает своими губами нежные и такие манящие губы. Феликс невероятный, Хенджин еще долго будет вспоминать его, милого и невинного на первый взгляд ангелочка. – Зацелую тебя всего, сладость, – и держит свое слово. Губы, отстраняются, но ненадолго. Лепестки начинают исследовать шею, оставлять багровые бутоны на белоснежно чистой коже, пока Феликс все стонет. Контраст убивает просто, когда Хенджин смотрит на свое творение. Следы явно будут еще долго сходить. Что же будет делать Феликс, когда увидит это все безобразие на следующее утро? Ох это сейчас вовсе неважно. Феликс только лишь захочет стереть из памяти прекрасного Хенджина, но именно засосы не дадут возможности это сделать. Именно следы дадут понять, что все было реально. – Тебя так приятно слышать, – добивает Хенджин словами уже окончательно. Все его тело обхватывает желание и страсть. Феликс судорожно стонет и, судя по ломающемуся голосу, Феликс готов разрыдаться от наслаждения прямо сейчас, но держится молодцом и не делает этого. – Это просто так крышесносно, твой вид, Ликси, – истинный змей искуситель, он все манит и манит к себе, просит укусить заветное яблочко и стать его. Феликс, как ведомый, слушается и поддается. – Блять, да войди уже в меня, хватит языком чесать, – местами дерзко и с каплями наглости в голосе нетерпеливо цедит Феликс. Такой нуждающийся, милый, сладкий невероятно, самый прелестный мальчик. – Ах вот как мы заговорили с тобой, да, сладкий? – хмыкнув тычет кончиком носа в щечку Хенджин. Слишком близко. – Нравится ощущение растяжения внутри? Он входит как-то неторопливо, не выдерживает такого напряжения и проникает в податливое тело одним движением, оказываясь внутри сразу на половину. Феликс открывает рот в немом стоне и так ничего не произносит, замирает с опрокинутой назад головой. Обильная смазка в виде слюны и немыслимые прелюдии в сумме с хорошей подготовкой действительно очень сильно помогают избежать боли, и вообще даже малейшего чувства дискомфорта. Может быть дело именно в слюне? Но неважно сейчас, в чем секрет Хенджина. Феликс только лишь отчаянно закатывает глаза, так и не посмотрев стеклянными глазами на Хенджина, его тоненькие брови заламываются от удовольствия, а уже алые от множественных поцелуев и терзаний собственными зубами губы охренительно сексуально раскрываются, образуя собой что-то наподобие буквы «о». Хенджин уже не может ждать пока Феликс привыкнет, да и тот прекрасно себя чувствует с членом в заднице, не жалуется на возможные повреждения. Хенджин действительно знает, что и как делать и на какие именно струны давить, чтобы свести с ума окончательно. Мужчина выходит и входит еще раз, двигается все еще достаточно медленно, дает привыкнуть к размеру. Феликс цепляется за массивные плечи и просит сильнее, пока сам не понимает, как плачет. Хенджин входит уже более уверенно, когда он толкается еще глубже, из Ли вырывается по настоящему первый действительно громкий стон. Хенджин тянется рукой к лицу Ли, большим пальцем заботливо убирает с лица соленые кристаллики. Феликс все хватается руками за спину Хенджина. Не выдерживает, и несколько раз ощутимо поцарапав длинными ногтями спину, откидывается на спину, с силой сминает уже давно мокрые из-за пота помятые простыни. Феликс теряет себя, он рассыпается на части, когда Хенджин тихо просит кончить для него и обнимает, нежно водит кулаком по чувствительной, уже красного цвета головке. Феликс как будто действительно в эти несколько мгновений отправляется на небеса, прямиком в рай, откусывает запретный плод, и как-то быстро возвращается обратно. Кожа кипит изнутри, как кипящая вода. Руки обессилено лежат на простынях, пока Феликс тяжело дышит. Хенджин все еще в нем, гонится за своей порцией наслаждения и, кончив глубоко внутрь, так и не выходит из Ли. Смотрит на Феликса, ждёт, пока того отпустит, и только потом медленно покидает его. Исчезает, как будто ничего вовсе и не произошло, не случилось, и Феликс засыпает крепким сном. Все погружается во тьму. Как будто Феликс и не был на небесах. Он уже точно не будет хотеть умирать, хотя… кто знает, что будет дальше.