***
Повторение истории. Беспробудный сон, самый настоящий кошмар. И вот он снова здесь - одиноко стоит в комнате, в углу которой одиноко стоит гроб. Он очнулся в нем, или эта деревяшка не по его душу? Грудную клетку разрывало от кашля, а глаза предательски заслезились. Ну уж нет. Он здесь был и так просто не отступит. Торопливые шаги по лестнице. Драка, отнявшая у него последние силы. И гора трупов, сваленных мортусом в самой дальней комнате. Какой у него был номер?.. Впрочем, неважно. Это никогда не имело смысла. Пора бы на шаг отступить от порядков, пока здесь идёт борьба за жизнь. Что с того, что он убил потерявшего все и озлобленного на весь мир человека? Что с того, что он даже не помнит, какой из мортусов сдал свою вахту? Он даже не знает, сколько людей погибло было за эту ночь. Он слишком устал. Смертельно устал. И только горячее, пульсирующее сердце в сумке служит последней зацепкой для воспаленного разума. И вот - сама Смерть на его пороге. Смеется, спрашивает, не решил ли он вдруг прекратить эту борьбу? И снова слышит отказ. Дела Бакалавра в этом городе ещё не закончены.***
Тяжёлое дыхание и испарина на лбу. Кожа бледная и сухая, почти как пергамент. Все-таки, никто не сможет скрыться от тяжёлой болезни, что грозной тенью нависла над городом. И это был тринадцатый день - день, в котором Бакалавр сам решит свою судьбу. Темно-коричневое стекло слабо сверкнуло в отблеске свечи, а горькая твириновая настойка смочила губы больного. Но это не было лекарством - лишь некая рука помощи, способная заглушить боль, позволить организму хоть немного расслабиться. Песчаная язва забрала слишком много сил у этого города.***
В этот раз, он должен найти ответ. Всё, как в прошлый раз - пробуждение от кошмара благодаря Спичке, мужчина, умерший от инсульта и меняющий облик мортус. За что ему, столичному врачу, такие страдания? Чем он заслужил этот день сурка и что будет дальше? Неужели единственный способ продвинуться дальше - найти источник заразы, скрывающийся в переулках уцелевших кварталов, и устранить его? Он не знает. Не знает, стоит ли снова идти в собор, спасать одонгов, разбираться с толпой у продуктовой лавки, стоит ли возвращаться в аптеку, в надежде, что панацею удастся сохранить? Или же лучше не трогать эту горькую насмешку судьбы? Все равно, итог один. Этот дикий город с его варварскими традициями отвращал, но.. не заслуживал такой участи. Создавалось обманчивое впечатление, что чума действительно ушла - вот, люди спокойно ходят по улицам, а дети вновь вышли на площадки. Но ведь это ложь. Это все - ложь. Кем-то был отдан приказ о том, что жизнь в городе может возвращаться в свое русло, что "опасность миновала". Какая.. наивность. Глядишь, и сами себя в могилу сведут.***
Дыхание стало ровнее. До сей поры сохранялось молчание, но тишину прервал надломленный голос мальчишки: "Я подойду?" И кивок менху в ответ.***
Всё рассчитано по минутам - он уже запомнил краткие маршруты, наиболее выгодные пути. Сходить к Чернышу, получить мастер-ключ, собрать немного медикаментов и поспешить в аптеку. Поговорить с Курочкой, войти в здание и.. замереть. Нет, в этот раз он не будет заходить в правую дверь. Каждый раз, что бы он не делал, финал этой вылазки за лекарствами всегда один - панацея разбивается. Пытаться её спрятать и вынести самому, пытаться как можно аккуратней сбросить, обернуть во что-то, подкупить коменданта.. Все бесполезно. Даже отчаянная идея перелить содержимое в другой флакон - и та провалилась. Что не так с этим местом? Что не так с эти городом? Лучше просто взять бинты и надеяться, что ему больше не придётся заново проживать этот день, исправляя свои ошибки. А теперь - к одонгам. Раз трагикам так нужно живое, горячее сердце.. они его получат. И снова будут смотреть своими изумленными глупыми масками - "нельзя же воспринимать все так буквально!". Можно. Когда выбора не остаётся, то.. все можно. Как бы в следующий раз сердца не лишились уже они, а не твириновая невеста.***
Дети знали: Бакалавр не представляет опасности. Сражение со смертью теперь происходит не в стенах города, а в этом измученном теле, в его организма. И он, заперев последние отголоски песчаной чумы в себе, не позволит вмешаться в этот процесс. Он не хочет отдавать победу. По удивительной причине, рядом с ним можно было спокойно находиться - будто он удерживает болезнь в себе, не давая ей вырваться наружу, но при этом не приходит в сознание. Так почему бы не попытаться.. достучаться до него?***
Что-то изменилось. Что-то на улице изменилось... Неужели- Так ты достал орехи? "Что?" Ну мы тебе раз сто говорили, а может двести. У нас был уговор! Молчание. Данковский замер - в прошлый раз здесь не было детей. Почему они требуют с него орехи, какой к черту уговор! Не хватало только этого. Доктор, ты точно не.. того? Может, ты заболел? Говорят, когда люди заболевают, то родных не узнают. Себя не помнят. Эта девчонка с двумя хвостиками.. что она себе позволяет? Раз, якобы, отменили карантин, это разве повод вот так торчать на улицах и выпрашивать лакомства у взрослых?! Внимание Бакалавра привлёк Спичка, который очень настойчиво оттащил того за рукав, подальше от этой бестии. Ты только Белке орехи не давай! Это ловушка. Понял? Лучше мне орех отдай, я тебе бинты готов дать. Ты же доктор, тебе же нужны бинты? "Дались вам эти орехи! Если ты голодный, так я лучше тебе хлеба дам." Это не для еды! Это для мёртвых. Орехи нужны для того, чтобы человека после смерти сохранять. Белка пришла у Сони просить орех для тебя, а он не даёт. - ..Орех - это фрукт хитрый. Резонатор. И тихий шёпот, заглушаемый глупым смехом девчачьим смешком: Орех - это не фрукт, дубина. Отзывается, все-таки.***
Эти дети серьёзно полагают, что он готов умереть? Хотят его в орех засунуть, значит, законсервировать и сохранить так? Не дождутся. Однако.. полезную информацию они, все-же, сказали. В этом двое дома зараженных. Пробрались ведь, уроды! С таким трудом сохранить последний здоровый островок в этом городе, а потом узнать, что в его переулках прячутся крысы. Внутри все сдавило от странной злости. Злость, которая уже почти ограничила с ненавистью ко всем этим дням, проведённым здесь, к этим запутанным улицам и самоуверенным больным. Теперь он знает, где они прячутся. Теперь он не ошибется. Очередной лестничный пролет. Грязные перила и сбитые ступени. Оглушительный кашель, смешки и многоголосие. Все это сводило с ума, заставляя переходить с шага на бег. Вот он - рассадник заразы, предатели рода человеческого. Столько попыток впустую, а все из-за того, что в какой-то квартирке пряталось два ублюдка, заражая остальных. Отмычек не было. Осталось только выбить дверь. Грохот. Стоят, зажавшись в углу. Спертый, душный воздух ударил в нос, заполнив лёгкие. Казалось, что от одного только взгляда на больных, голова начинала кружиться. Даниил нащупал под плащом револьвер.***
Гаруспик оттолкнул детей. Что-то пошло не так. Состояние явно ухудшилось - он и не заметил, как температура больного стремительно подскочила. Данковский был явно в бреду, можно сказать, проживал вторую жизнь, причём не самую лучшую - по его репликам, по нахмуренному побледневшему лицу, было ясно - в своем "сне" он столкнулся с врагом лицом к лицу. Клара заметила, как огонь свечи колыхнулся.***
Выстрел. Еще один. Громкий звук заложил уши, а в глазах потемнело. Потемнел и мир вокруг. Данковский едва дополз до двери - над ним возвышался мортус. Его усилия были напрасны - заражённые из другой части города порвали баррикады: здесь победила смерть. На улице горели костры, а по площади бесцельно бродили горожане. В их лицах не было страха - как бы Бакалавр не вглядывался в эти мутные, стеклянные глаза, он видел лишь пустоту. Вот он - город в своей предсмертном вздохе. Такой тихий, такой спокойный.. готовый ко всему. Впереди горели десятки маленьких свечек. Люди собрались у дома, словно провожая кого-то. Неужели умерла какая-то важная шишка, что даже в столь трагичный час, горожане нашли нашли в себе силы для почестей? А на все вопросы один ответ: Сегодня умер Даниил Данковский.***
Клара тихо подошла к тумбочке, наблюдая за пламенем. А далее - едва слышная фраза: "Мне жаль."***
Над городом разносился похоронный звон. Дверь скрипнула и Бакалавра окружили все те же дети. Белка очень настойчиво, почти со слезами на глазах, повторяла про орехи. Бормотала, что он почти проснулся. И Соня пробурчал что-то ей в ответ. Только Спичка старался говорить чётко, хотя по лицу можно было все прочесть - парнишка сам на нервах. Страшно-то как.. Но ты ничего, доктор, не поддавайся. Мы с тобой ещё повоюем, да? Правда? - ... Ты модель оставаться тут столько, сколько хочешь. Ты вообще можешь жить здесь вечно. А эти стук за окном.. забудь. - ... Ты просто отвлекись от всего этого. И я тебя утром, как бы ну.. разбужу. Все будет как раньше. Помогать тебе стану, а? Усталость брала верх. Уже не хотелось ни утра, ни очередной беготни по этим улочкам. Данковский ощутил прикосновение к руке - Спичка взял того за указательный палец, молча смотря в глаза. И получил кивок.***
Хорошо, что в этом доме было ещё много свечей.