Четвертая ночь с ним

- Что ты сказал? – воскликнул я. - Что слышал. - Ну ты и урод! - я вскочил с кровати и зажег свет. Сережа лежал на моей половине и зло уставился на меня. - А кто еще может отыметь себя в задницу такой палкой? Грязный пидор! Это просто констатация факта. Смесь обиды и ярости вскружила голову, я натянул джинсы – футболка и так оставалась на мне - и потопал в прихожую. Сережа пошел следом. Наклонившись надеть кроссовки, я зло рассмеялся: - Ты что, пытаешься навязать мне стыд? Это мое дело, что делать со своим телом. И чем это делать! - Твое ли? Это я сказал тебе, а ты взял, да и сделал. И кто ты после этого? - А ты кто, Сережа? – я выпрямился и посмотрел ему в глаза. Но он продолжил старую песню, сложив руки на груди и издевательски ухмыляясь: - Со сколькими ты переспал, чтобы так растянуться? С ротой солдат? - У меня еще никого не было, и ты это знаешь! Единственный, с кем у меня был секс – это ты, – воскликнул я и добавил ехидно. – Да, дорогой мой. Это был секс. - Это ты отсосал, а не… - начал было он, но уже не так уверенно, как раньше. Я его перебил: - Ты кончил в меня! Дважды! Ты пытаешься оскорбить меня, называя грязным пидором. Но кто же пидор, Серег? Не тот ли, кто кончает в парня? – Я злобно сощурился. - А если на мне и есть грязь, то она твоя. Его красивое лицо исказила гримаса ненависти. Щеки и даже лоб покраснели, почти слившись с цветом волос. - Вали отсюда! – проревел он. – И только посмей позвонить, урою! - Не забудь подмыться, - прохрипел я, отпирая входную дверь. – У тебя вся промежность в мужской слюне. И ушел. Вернее, убежал. Весь путь домой был уверен, что больше никогда не смогу перестать злиться, но только оказался в своей кровати, как зарыдал в подушку. Первые несколько дней были по-настоящему мучительными. Я с удовольствием ходил на пары, потому что там удавалось отвлечься от тяжелых мыслей. Но как только оказывался один, все они обрушивались разом. Почему он говорил со мной так? Почему поступил так жестоко? Может, в его поведении есть моя вина - настолько перестарался, что вызвал омерзение? Я думал о нем каждую минуту. Отчаянно боролся с навязанным им чувством стыда. Ведь и правда – то, что я делаю один за закрытыми дверями – это только мое дело. Даже с Сережиной дремучей точки зрения это должно быть нормально. А сидеть под этой дверью..? А кончать в меня..? Я хотел позвонить ему и высказать все, что накопилось. Спустя неделю внутренней борьбы, в очередной раз застав себя с телефонной трубкой в руке, я зло бросил ее и зарекся, что ради самоуважения не сделаю даже шага к нему. И не сделал. Он появился сам. Однажды вечером втихаря от родителей я курил на балконе, как вдруг заметил знакомую рыжую шевелюру, которая тут же пропала из виду за кустами шиповника. Но я жил на втором этаже, видел прекрасно и точно не мог ошибся. Через три дня она возникла под моим окном снова. - Чего тебе надо? – крикнул я. Сережа ответил: - Я не к тебе, - и опять пропал. Во второй половине сентября он снова оказался там же. «Только ведь начал успокаиваться» - сердито подумал я, обуваясь у входной двери. Охваченный азартом и нетерпением, хотел вывести его на чистую воду. Пусть сам скажет, почему торчит под моим окном. И чтобы не дать ему снова сбежать, я вышел на улицу сам. Подкрался к нему сзади и тупо выдал то, что хотел услышать: – Ты торчишь тут из-за меня! И не ври, я знаю, что в нашем подъезда не живет ни пацанов, ни девчонок. Он повернулся ко мне, бледный и весь какой-то поникший. - Я… я не знаю, почему это произошло. - Что? - Все. Как я дошел до этого. - Это твоя проблема. Так чего ты тут околачиваешься? Хочешь быть со мной? Сережа и так был бледный, а сейчас и вовсе посерел. Уставился на меня, беззвучно открывая и закрывая рот. В итоге выдавил только одно слово. Я даже не понял вопрос это был или утверждение: - Нельзя. И побежал от меня, как дурак. Злиться я продолжал, но за прошедший месяц это чувство уже успокоилось и с каждым разом, когда я замечал рыжие патлы под окном, к нему примешивались другие. Сначала обида, потом грусть, потом тоска и жалость. А после созерцания Сережиного серого, растерянного лица – нежность. В октябре он мне позвонил. Его голос звучал необычно низко и безэмоционально. - Можешь прийти ко мне ненадолго? - Зачем? Смотреть седьмой канал? - У меня родители дома… - Неужели просто поговорить? - тупо протянул я. И окончательно запутался – Сережа поступил ужасно, но получив приглашение, я безумно захотел увидеться. Его поведение в ту ночь было достойно одного лишь презрения, но со временем мое подсознание отделило тот поступок от образа самого Сережи, будто это не он плохой, а обстоятельства. Я старался забыть, но не мог. Я любил его всем сердцем, все еще любил. - Ладно, приду, - сдался я, решив дать ему шанс хотя бы просто внести ясность. Все-таки торчать под окнами – нормальное занятие для любящего человека, а не для того, кто ненавидит.

***

Сережа сидел на диване и, не глядя на меня, пробурчал: - Запри дверь на замок. Я же стоял на расстоянии, опираясь на спинку платяного шкафа, скрестил руки на груди точно так же, как это обычно делал он. - Я слушаю, - сказал, выполнив просьбу. Сережа похлопал по дивану рядом с собой, приглашая сесть. И только я устроился, он, наконец, посмотрел мне в лицо. Тишина воцарилась в комнате на несколько минут. Я ждал, а Сережа разглядывал сначала мои волосы, потом его взгляд скользнул по глазам и опустился на губы, надолго задержавшись там. - Чего ты хочешь от меня? – прошептал я. А внутренне возликовал: «Поцеловать! Он хочет поцеловать меня!» И от безотчетной радости щеки залила краска. Сережа протянул руку и нежно – я даже не ожидал, что он так может, - коснулся большим пальцем моего подбородка, затем губ. Сосредоточенно хмурясь, стал их гладить, а потом легонько нажал на нижнюю и оттянул ее вниз. Он явно хотел проникнуть мне в рот. Я послушно приоткрыл его, положил руку на Сережин пах и погладил. Его член тут же отозвался на ласку и затвердел. Морщины на лице Сережи разгладились. Дрожа, он протиснул палец между губ. Но уткнулся в сомкнутые зубы и взглянул на меня растерянно. Я улыбнулся, беззлобно, но и отнюдь не радостно. Его рука оказалась у меня на затылке и чуть надавила вниз, но я отпрянул – больше не собирался быть покладистым. - Нет, так не пойдет! Если хочешь этого, сначала мы поговорим. Он тяжело вздохнул и отстранился. Впрочем, руку мою сбрасывать не стал. – Нет. Об этом даже думать страшно, а говорить – еще хуже. - Тогда сделай. - Что? - То же, что и я для тебя делал. Сережа обомлел. Будто не поверив своим ушам, прошептал удивленно: - Но это же ты начал, а не я! Ты хотел и минет, и… - Мы занимались оральным сексом вдвоем. Если бы ты не хотел меня, у тебя бы не встал. - Я смотрел порнуху. Там телка была возбуждающая! - И сейчас ты тоже ее смотришь? – усмехнулся я. – Нет, ты смотришь на меня. Тебя возбуждаю я. - Нет, - сказал он и охнул. Это я сжал его член. - Ладно, тогда я ухожу. - Подожди! – воскликнул Сережа будто в панике. - Ладно, понял – я провинился. Давай начнем с начала? Можно тебя поцеловать? Я хотел этого безумно. Но он опять завел старую шарманку, опять попытался оскорбить. И сам все испортил. - Можно, - ответил я. - Но после того, как отдашь тот самый долг. - Ладно, - хмуро выдал он. Я обомлел. «Ладно»? Если ему ладно, то дураком надо быть чтобы не поднять ставки! - Серег, ты должен сделать даже то, за что пытался меня застыдить. Взгляд его расширенных от удивления глаз метнулся на стол, где в нашу последнюю ночь лежал жезл. Сережа отчаянно замотал головой, и я молча ушел. А уже вечером начал поливать себя такой грязью, какой никого никогда не поливал. Идиот! Надо же так обнаглеть! Я пережал его, перестарался, хотя на самом-то деле ничего от него не ждал, кроме банальной вежливости и поцелуев. А затребовал что? Чтобы он онанировал при мне с палкой гаишника! Больной! Целый месяц я придумывал как выкрутиться, как забрать назад это требование и не упасть лицом в грязь, которой сам же себя полил с ног до головы. Так ничего и не придумал. А однажды вечером зазвонил телефон. Раздраженный, взволнованный голос произнес: – Приходи ночевать. Родителей нет. Сделаю, что хочешь. Мои брови взлетели вверх, а сам я - на седьмое небо от того, что он вообще объявился. Поэтому не сразу разобрал смысл сказанных слов. - Прямо все? – не поверил я. - Включая шесть полосок? - Ну приди пожалуйста, поговорим, - взмолился Сережа. Я стоял в его комнате точно, как в прошлый раз – у платяного шкафа, со сложенными на груди руками, но с чувством полнейшего триумфа. Сережа принес с кухни пиво, сунул мне в руку бутылку и встал прямо напротив. Я внутренне таял, любуясь веснушками на его светлой, будто прозрачной коже. Сердце колотилось от радости, что он снова был рядом, позволяя наслаждаться звучанием его бархатистого голоса. Я страшно соскучился, страшно истосковался, но всеми силами старался не выдать этих чувств. Хуже того – я должен был оставаться холодным и требовательным. - В общем, я хочу извиниться за… все. Что назвал тебя пидором. Я думал, что это слово – ну оно как «голубой» – то есть просто констатация, а не оскорбление. В общем… вот. - «Голубой» – это констатация факта по-твоему? – я не смог сдержать улыбки. – Окей, так что же у меня голубого цвета? Волосы? Кожа? - Ну ты же понял! – взвыл он в отчаянии, таком трогательном и неказистом. - Да понял, ладно. Принимается, - кивнул я. - Так вот. Давай встречаться? Он взглянул на меня жалобно, аж сердце стиснуло. Но я остался тверд и произнес только одно слово: - Долг. - Долг? Щас, - кивнул он, обнял меня за талию и нерешительно приблизил лицо к моему. - Серег, у тебя с памятью проблемы? – деланно рассердился я. - Ну Паш! Блин, дай поцеловать хотя бы в щеку. Мне страшно до жопы! Мне опять стало его жалко. Я никогда не был гомофобом, но принял себя все равно с трудом. А он – с его-то предрассудками, наверняка страдал нешуточно. - Хорошо, но только в щеку, - сказал я как можно холоднее и замер в ожидании. Жалко-то то жалко, но спуску Сереже давать нельзя. Я еще в детстве понял, что с ним работают только такие методы, и в последнее время все чаще убеждался в этом. Судорожно вздохнув, он прижался губами к мое скуле и замер - показалось, что не целует, а принюхивается. От тепла его дыхания вся шея покрылась мурашками, но я терпел и не торопил. Пусть прижимается, пусть слушает мой запах, в конце концов не зря же я подушился перед выходом. Наши объятия затянулись минут на пять. Наконец, он отпустил меня, откашлялся и предупредил: - У меня, наверное, получится плохо, я же не умею. - Ничего, я подскажу, - кивнул я. Сережа послушно опустился на колени. Я поставил пиво на тумбочку и посмотрел вниз. Дрожа, Сережа стянул с меня джинсы и белье, и мой твердый как камень член качнулся из стороны в сторону прямо перед его носом. Сережа нерешительно взглянул мне в лицо, не отводя взгляда, облизал головку. Я чуть не взвыл, парализованный новым ощущением - его язык оказался горячим и поразительно нежным. Опустив руку ему на голову, я стал гладить его волосы, уши и шею. - А дальше, как именно надо? – спросил Сережа, лизнув еще раз и заставив меня поежиться от щекотки. - Спрячь зубы за губами, - мой голос почти сорвался, - расслабь горло и старайся, чтобы он не ткнулся в глотку. Сережа кивнул. А я пропал. Нежность и жар сосредоточились в одной точке, эти ощущения заполнили весь мир. Будто в кино я отрешенно смотрел как крупная головка с трудом проникла в его рот. Как напряженные губы вверх и вниз скользнули по стволу члена, оставляя после себя влагу. Как слюна скопилась в уголках его губ и тонкой струйкой потекла на подбородок. Сережа сделал не больше четырех повторений и вдруг протолкнул член глубже, чем обычно. Головку сжало. Не успев насладиться этим давлением, я осознал, что уже изливаюсь в него. - Так быстро, - простонал я, разочарованный самим собой, и взглянул на отчего-то хмурого Сережу. Только он вынул член, как из его рта потекла белая жидкость. Сережа попытался сплюнуть ее на мой лобок, но запачкал свою футболку. Не сказав больше ни слова, даже не взглянув на меня, встал, вытер чумазое лицо и отвернулся. - Так, наверное, теперь моя очередь… - отдышавшись, начал было я, как Сережа всхлипнул. «Послушалось?» - подумал я и спросил встревоженно: - Что с тобой? Он сел в угол дивана, спрятал лицо в ладонях, но тут же отнял их и взглянул на меня, поморщившись: - Противно… «Ах, противно, значит? А когда я, давясь твоим членом, долбился губами в мошонку, противно не было?» – я внутренне закипел. Мгновенно все нежные чувства перекрылись другим – не злостью, а желанием немедленно восстановить справедливость. Мигом забылись и переживания последнего месяца. - Неси его, - с ударением на последнее слово приказал я. Сережа же сам сказал, что сделает все. Так пусть делает! - Паш, ну это же физически невозможно! – попытался юлить он. Но я уже поклялся себе, что избежать моей участи ему не удастся. - С чего ты взял? – спросил я ровно. А Сережа смутился и покраснел. - Ты что, пробовал? - Ну да, - протянул он. – Не получилось. Вообще. - Ну так надо было себя подготовить. Неси жезл, я тебя растяну. Он вытащил его из-под дивана и пошел в ванную. Я устремился за ним. Стоя сзади, наблюдая за намыливанием, сказал: - Ты хоть представляешь, насколько мне здесь было неудобно? Что ж ты за сволочь такая, не пустил на свою кровать? Противно спать там, где я лежал? - Не лежал, а задницу растра… - начал он привычным мудацким тоном. - А ничего, что тебя к ней тянет? – перебил я. - Ты же проторчал все то время за дверью. Сережа надулся. С вымытой игрушкой мы вернулись в комнату. Я, взглянув на расправленный диван, прикинул: - Ты неопытный. Растягивать придется долго, возможно, пару часов. - Будет очень больно? – спросил он встревоженно. - Нет, если не станем торопиться. Но надо расслабиться, может даже отвлечься... Придумал! Короче, давай так: ты включаешь приставку и играешь, стараешься увлечься как можешь… - Пока ты пихаешь палку? - Какую палку? - рассмеялся я. – Палец. Хотя бы один для начала. Ты ведь чистый? - Уж до этого я догадался! – Это все жесть как странно! – заявил он, когда мы подготовились: расправили диван, подключили приставку, поставили на пол закуску и пиво. Сережа лег на живот, задом ко мне, и взял джойстик. Я же уселся рядом, вытянув ноги. Мы оба еще были одеты. - Удобно? – спросил я, игнорируя скепсис. - Да. - А мне вот не было… - Да простишь ты меня наконец?! Сам подумай, я не смог бы больше спать спокойно, зная, что на этой кровати Паша раздраконил себя сорокасантиметровой елдой! - Двадцать четыре сантиметра, а не сорок. - Не важно. Сам факт. После всех этих наших «седьмых каналов» я и так стал думать о тебе по-другому. А что было бы после этого? - И что, стал спать спокойнее? - Попробуй догадайся, - сказал он сердито и приподнял бедра, явно намекая, что пора начинать. Я медленно стянул его шорты и только заметил мысленно: «Они слетели слишком легко, значит – он еще не возбужден», как судорожный вздох сотряс мои легкие. Впервые в жизни я увидел его обнаженные ягодицы. Два бледных холмика в россыпи веснушек завладели мной полностью. Я хотел целовать нежную – нежнее чем на лице – кожу, хотел мять их и даже царапать. Но ничего из этого не позволил себе – мы находились еще не на той стадии доверия. Сквозь гул крови в ушах я расслышал: - Ну я начинаю, короче. Пробормотал: - Угу. И несмелыми пальцами раздвинул ягодицы, ожидая, что сердце остановится, когда увижу то, что между них. Шарахнуло по ребрам, но почему-то не остановилось. Мой взгляд примагнитился к бледной, тугой звездочке ануса. Мысли спутались, при осознании, что вот-вот я проникну внутрь. На фоне заиграла громкая музыка – Сережа начал матч на приставке, она привела меня в чувство. - Расставь ноги пошире, - попросил я так тихо, что думал – не услышит. Но он услышал и раздвинул. Пальцами обеих рук я начал водить круги на его ягодицах и постепенно раздвинул их так широко, как мог. Еще раз взглянул на вожделенное сомкнутое колечко между и отпустил, достать лубрикант. Средний палец правой руки дрожал, когда я лил на него прозрачный гель. Вырисовывая круги вокруг отверстия, я задрожал весь. А Сережа напрягся. - Расслабься, - попросил моим голосом кто-то другой. - Холодно, - пожаловались в ответ. Я продолжил кружить, и только почувствовал, что напряжение его чуть отпустило, надавил на самый центр. Ощущая, как мышца поддается напору, и он раздвигается, я, едва не воя от восторга, перевел взгляд на рыжий затылок. Сережа больше не играл. Он замер с джойстиком в руках, а его игроки бегали автоматически. - Больно? – спросил я. - Нет, но далеко не приятно. - Скоро привыкнешь. Отвлекайся давай. И он послушно взял управление игроками. Погрузив в него самый кончик пальца, я вышел, давая девственному телу привыкнуть к новому ощущению. Капнул еще смазки, поднес палец к светлому колечку и снова надавил, введя первую фалангу. Сережа запыхтел, но, когда моя левая рука погладила его поясницу и ягодицы, успокоился. Он все отлично чувствовал и терпел. Я знал это, но упрямо продолжал вводить глубже и глубже. Он отзывался на каждое мое движение и перестал реагировать только когда весь палец оказался у него внутри, и я замер. Не шевелясь, я задержал его внутри на несколько минут - Сережа сдавливал меня с дикой силой. А он должен привыкнуть к тому, что внутри него что-то есть, чтобы затем привыкнуть, что оно движется. - Молодец, - когда давление ослабло, похвалил я его. - Что там? – спросил Сережа. - Один палец вошел в тебя полностью. Я видел, как его щеки из красных становятся пунцовыми. Видимо не найдя, что ответить, Сережа замолчал и попытался играть. - Сейчас начну медленно шевелить. - Давай, - сказал он и опустил голову на руки. – Готов. Больше я не выходил из него полностью, всегда оставляя внутри фалангу. Двигался я и правда медленно, успевая замечать, как реагирует его кожа на каждое движение – растягивается и сужается. Он все еще был очень напряжен. - Ты очень горячий внутри, - восторженно прошептал я. - Это плохо? – Сережа аж вздрогнул. - Нет, просто делюсь впечатлениями. Водя правой рукой взад и вперед, глядя пальцами левой ложбинку между его ягодиц, я перестал ощущать собственное тело – оно, изнывая от желания, болело уже полчаса. - Хочу кончить, - неожиданно заныл Сережа. - Не надо. Тогда придется прерваться, пока не очухаешься. Лишнее время. - Это выглядит как садомазохизм какой-то. - Когда мы смотрели седьмой канал, я тоже терпел. - Я разрешал тебе дрочить! - Ну так и я не запрещаю. Просто придется сначала ждать, а потом начинать заново. А ты к первому пальцу еще не привык, - сказал я и вдруг понял, что ошибся. Сережа привык. Я готовился добавить второй. Чтобы отвлечь его от нового шока, прикинулся, будто очень внимательно слежу за игрой и начал советовать, что делать. Сережа не без труда, но тоже вовлекся. Когда я медленно вышел из него, Серега будто бы не заметил. А вот второй палец – еще как! - Ай, что это? - Вставляю второй. - Я увидел, как он складывает два пальца вместе и пытается оценить размер. – Это мало, Серег, не волнуйся. Он заволновался, опять напрягся. Не без удовольствия, я снова начал рисовать круги вокруг его чуть порозовевшего отверстия. Затем миллиметр за миллиметром вошел первым, медленно присоединив к нему второй. - Хватит, - воскликнул Сережа, приподнял бедра и просунул под них руку. Я думал, оттолкнет меня, но он ухватился за свой член. Не успел я и слова сказать, как он вздрогнул, сжал анусом на половину вошедшие пальцы и излился на диван. - Ну ты и дурак! - Я досады я чуть не плюнул. – Почти ведь получилось. - Да ладно тебе, продолжай! Из принципа я продолжил, и Сережа тут же жалобно заскулил. Приподнялся и, соблазнительно выпятив задницу, попытался сбросить мою руку. - Эй, убери! Это слишком! Слишком приятно, что аж режет! - Я же говорил. - Пошли пожрем? - Пошли. Только продолжим мы точно с того же места. - Ладно, - проворчал он. - Хотя стой, теперь моя очередь. И на его глазах я расстегнул ширинку, стиснул себя и через пару минут кончил ровно в то место, куда попала его сперма. Сережа же все это время оставался в комнате, увлеченно убирая мусор с пола. Ждать, пока он станет готов снова пришлось полчаса. За это время мы поели. На кухне, видимо от неловкости, он без умолку смешил меня байками из универа, а когда с трапезой было покончено, стал мыть посуду. - Давай быстрее, - поторопил я его. - Надо продолжать. - Я же еще не готов! - А это мы проверим… Я подлетел к нему, мылившему тарелку, скользнул рукой под шорты и коснулся ануса. - Эй! – возмутился он и попробовал увернуться, что у него, прижатого мной к раковине, разумеется, не вышло. Фаланга буквально провалилась внутрь. Я вынес вердикт: - Готов. Погнали! Я долго провозился с первым пальцем, но с остальными - не собирался. Поэтому, сунув под Сережины бедра подушку – вид его выпяченной задницы покорил мое сердце, - вошел с него сразу двумя. Снова медленно, но куда настойчивее. Он закряхтел. - Если хочешь стонать, не сдерживайся. Это не по-пидорски, а по-человечески, - сказал я. – Тем более, когда насажу тебя на жезл, все равно начнешь. - Ты говоришь так что… я не знаю. Зачем так прямо? Это же пошло. - Давай обсудим мою речь попозже. Сейчас лучше играй. Он начал, а я продолжил. В воображении растягивание Сережи представлялось куда менее утомительной вещью. Особенно удручала постоянная эрекция. Поэтому я решил тоже отвлечься. Взял пиво, поудобнее устроился на диване и начал активно следить за игрой. Сережа иногда отвлекался. На минуту оставлял джойстик, опуская голову на руки и тяжело дышал. Но потом, расслабившись снова – я был внутри и отлично чувствовал, когда это происходило – возвращался к игре. А я, в сотый раз совершая рукой возвратно-поступательное движение, наконец успокоился настолько, что эрекция пропала. Когда мяч на экране полетел в ворота, я крикнул: - Давай! Бей, бей! – И случайно повернул вокруг своей оси вставленную в него руку. Сережа задрожал и промазал. - Ну ты мазила! – воскликнул я, чтобы отвлечь его. – Ворон считаешь? - Пальцы… - выдохнул он. - Я придумал тебе наказание. Как только ты опять проиграешь, я резко вытащу их. Это не очень приятно, но для нашего дела полезно. Если верить порнухе, конечно. - Это реально садомазохизм, - усмехнулся Сережа. Минуту спустя я воплотил свою угрозу в реальность. Вынул их не так уж и резко, но Серега прогнулся в пояснице и застонал. - Больно? - Нет. Не знаю, не понял, - тяжело душа прохрипел он и отбросил джойстик. - Еще раз? - Давай. - Раздвинь задницу руками. Он послушался. Я капнул лубрикант в ложбинку его ягодиц. Капля дотекла до слегка, не более полусантиметра, расширенного отверстия и провалилась в него. Следом вошел и я, уперевшись кистью в мошонку. Медленно поводил пальцами внутри. - Говори, как ты себя чувствуешь. - Дико. И резко вытащил их. Отверстие открылось на сантиметр. - Как красиво, - прошептал я, едва владея собой. – Еще? - Нет. Дай отдохнуть. Пришлось подчиниться. Он устроился как раньше, но больше не брал в руки джойстик. А я перешел к последнему шагу. - Боже, сколько их там? - Три. - Боже, - снова простонал он. Этот этап был для Сережи мучительным. Порой он вертел бедрами так, что пришлось поставить его в коленно-приклоненную позу, но даже не пискнул, упрямо продолжая играть. Когда он промазал снова, я резко вынул руку и стал любоваться его растянутым отверстием. У меня кружилась голова. И против своих же правил, я снова вставил еще раз и вынул. - Хватит! – взмолился Сережа. – Ты меня мучаешь. Давай уже жезл. - Как пожелаете, - великодушно сказал я и в последний раз погладил его порозовевшую промежность. - Только смотреть ты не будешь! – сердито заявил он и, сев, спихнул меня на пол. – Теперь ты играй. И не смей даже повернуться в мою сторону, иначе сразу все закончу. Ясно? - Ясно. Я уселся на ковре перед телевизором, спиной упираясь в край дивана. Взял джойстик, включил игру. В редкие моменты, когда экран становился черным, я всеми силами пытался разглядеть, что происходит позади. Разобрать удалось немного: Сережа разделся полностью и лег на спину, расставив ноги, между которыми изредка показывались черно-белые полосы. За спиной постоянно слышались возня и пыхтение. Проиграв третий матч подряд, я не выдержал и предложил: - Может тебе помочь? - Обойдусь, - простонал он. Не ясно от боли или наслаждения. От этого звука по коже пробежали мурашки, инстинктивно я чуть наклонил голову и тут же прозвучало возмущенное: - Э! Охренел? - Да просто шея зачесалась. Как там он? Вошел? - Да. - Много? – воображая, как в его растянутую, розовую, влажную от лубриканта, дырку погружается сначала белая, потом черная часть, я поежился от наслаждения. - Не знаю. И вообще, играй давай. Не отвлекай. - Серег, тебе же неудобно. Давай я подержу его, но поворачиваться не буду. Буквально вот так, - оставшись сидеть в прежней позе, я вытянул левую руку, сомкнул и разомкнул кисть, показывая, как именно буду держаться. Сережа с пять минут посомневался, и все же решился: - Давай. Только не смотри. Стыдно. Ясно, что теперь играть я не смог бы не только внимательно, но и физически. Пока переключал каналы в телевизоре, увидел, как Сережа развернулся и лег поперек дивана. Затем уперся ступней мне в левое плечо. Я крепко ухватил подставленную им ручку жезла и уставился в телевизор, стараясь думать о чем угодно, только не о том, что происходило за спиной. Жезл вздрагивал. Я чувствовал неглубокие, плавные толчки. Чувствовал и сопротивление, с которым Сережа выталкивал жезл наружу. Пальцы его ног, сжимались и разжимались на моем плече. И когда ручка в моем кулаке заерзала быстрее, я не сдержался и припал к ним губами. Сережа что-то проскулил, и я специально, чтобы он видел, крепко зажмурил глаза. Медленно провел языком и, открыв рот, протолкнул его пальцы внутрь. Это было похоже на то, как если бы я ласкал ртом член. Так же сжимал губами, неспешно водил языком. Сережа опять что-то проскулил. Сердце грохотало в ушах, из-за шума я не мог разобраться его слов. И только когда возня за спиной замерла, прислушался: - Ну хватит уже… - шумно дыша, шептал Сережа. – Я и так сделал все, что ты сказал: и извинился, и взял в рот, и это… Я физически не могу глубже. Неужели тебе все еще мало? Я не ответил – не мог. Опустив голову, но не отпуская жезла, думал, что делать. Распаленное воображение требовало больше. Но Сережу стало так жалко. Он и правда сделал даже больше, чем на самом деле я мог представить. Сегодня, по сути, я лишил его девственности – сам же чувствовал, насколько тугим он был. Сам же растянул его и сделал податливым. А теперь требую еще? Видимо Сережа воспринял мое молчание как-то по-своему, потому что вдруг выдал: - Предлагаю компромисс. За то, что ты баловался с этой штукой, я унизил тебя, так? - Так, - осторожно протянул я. - Типа ты был нормальный пацан, а потом ерзаешь на полу голый с огромной палкой и стонешь. - А откуда ты знаешь, что я лежал на полу? Все-таки подглядывал? - Случайно заметил. Когда ты толкнул дверь, появилась щель, и все как-то само вышло. Я беззлобно рассмеялся. Случайно увидел в миллиметровую щель. Ну-ну. - Но я сейчас не об этом. Паш… повернись и рассмотри меня. - Вот это смелость! – вырвалось у меня. - Не в смелости дело. Мне стыдно даже просто заниматься этим. А еще и ты будешь пялиться, как я валяюсь тут с раздроченным очком и этой дубиной внутри. Но, может, если ты увидишь меня опозоренным, то успокоишься? Я не успел что-либо ответь, как он зажег свет, и этим словно парализовал меня. В голове не укладывалось, что мне нужно всего одно движение головы, чтобы увидеть таким, как он сам и описал. Но долго тянуть я все равно не смог бы. Не отпуская ручку жезла, я встал на колени и развернулся. До корней волос пунцовый, Сережа лежал, широко раскинув ноги. Его бледное тело поблескивало каплями пота, а на животе покоились белесые капли спермы. Опустившись на пол ниже, я окунул палец в семя и нарисовал им восьмерку на его бритом лобке, капнул на головку вялого члена. И только тогда перевел взгляд в самый низ, но мошонка укрывала собой интересующее меня место. Сережа, будто прочитав мои мысли, сжал ее рукой и приподнял. И тут-то мои щеки вспыхнули жаром. А блестящий от смазки жезл дрогнул – не знаю, кто им пошевелил – он или я. - Так что, насколько он влез? – спросил Сережа. И я считал его вопрос, как призыв к действию, прокрутил жезл вокруг своей оси и медленно вытащил. Расширенный анус хлюпнул. Сережа, видимо смутившись, попытался свести ноги, но я не дал, схватив колени. - Все нормально, просто ты перестарался с лубрикантом. Вытолкни его. - Не могу, не сужается, - прохрипел Сережа. Я закинул его ноги себе на плечи, пододвинул промежность поближе и наконец смог рассмотреть его отверстие. Широкое, в диаметр жезла, оно покраснело от трения. Сережа тоже смог растянуться как та актриса. Он еще раз попробовал сжать его, но кольцо лишь слегка вздрогнуло и снова расширилось. Я запустил внутрь кончики указательных пальцев и развел их в сторону. Раздался Сережин сладостный стон, а наружу потекла чуть вспененная смазка. Теперь судорожно вздохнул я. - Нравится? – спросил Сережа шепотом. - Как ты говорил, стыд? Какой на хрен стыд, это же бесподобно. - Бесподобно? – он хохотнул. - Скажешь еще. - Ты даже не представляешь, до какой степени этот вид возбуждает! – Так сколько сантиметров во мне было? - Не двигайся. Больше не сказав ни слова, ведь он снова засопротивляется, я закрыл глаза, чтобы совсем не одуреть, и осторожно ввел в него жезл. И сам ощутил, когда тот уперся. Сережа все равно предупредил: - Дальше не надо. Я потянул жезл на себя, наблюдая как сначала появляется черная полоса, затем белая. И вдруг оказалось, что это вовсе не конец! – Шестнадцать сантиметров, - обалдел я. - Ты такой молодец! - Этого все равно мало. - Наш договор ты не исполнил. Но… Серег, прямо сейчас ты готов для меня. Хочешь попробовать? Сережа молча перевернулся на живот и раздвинул ягодицы. Наскоро раздевшись, я лег к нему на диван и провел головкой между раздвинутых половинок, набирая лубрикант. Навис над его телом и только коснулся вожделенного отверстия, от неожиданности вздрогнул – думал придется надавать, но его пульсирующий анус податливо открылся. И я, чуть не провалившись, вошел в него во всю длину сразу. Сережа тихонько ахнул, но даже не пошевелился. Мы, будто двое естествоиспытателей, исследовали, какой он внутри, тихо перешептываясь, настороженно прислушивались к своим ощущениям. Сережа был очень горячим и удивительно узким. Казалось, что он выжимает мой член. Мелкими толчками я входил в него, медленно возвращался назад. Сережа сжимал мышцы и будто вытягивал меня в струну. Я же пытался побороть сопротивление тугих стенок. Когда я случайно толкнулся в него слишком сильно, что жалобно скрипнул диван, Сережа тихо ахнул. Он обернулся ко мне, обжег диким огнем зеленых глаз и хитро улыбнулся. - Поменяем позу? – спросил он, перевернулся на спину и задрал ноги, снова положив мне на плечи. В таком положении он был открыт и виден мне полностью. Я понял главное - он не ставил мне ограничений, значит, мне позволено оторваться на нем по полной. Жаль, что это продлилось всего десять минут. Но каких! Под сдавленные стоны я трахал его, будто наказывая: вбивался, вколачивался, сотрясая воздух шлепками мошонки. Сережа увлеченно играл со своим членом, опаляя меня настолько пленительным взглядом, что хотелось разломать его диван к чертовой матери и выбить из него эту развратную улыбку. - Кончаю, - предупредил он. И прежде, чем я понял, что он сказал, с низким хриплым стоном, немного болезненно излился в него. Размазывая по нашим животам капли своей спермы, Сережа прошептал: - Поцелуй меня, наконец. Это я уж точно заслужил. И правда. Он заслужил. Еще как. - Ты очень красивый, - прошептал я, заключая его в объятия. - Ты тоже, - промурлыкал он мне в губы. Я не ожидал от него настолько нежного поцелуя. И от себя не ожидал, что стану беззастенчиво ластиться к нему. Мы оба страшно устали. Устроившись на подушках, оплели друг друга руками и ногами, как корни какого-нибудь дерева, и лениво ласкались. - Если уж твой поцелуй стоил мне столько, - прошептал он, уткнувшись носом мне в макушку, - боюсь представить, что мне придется сделать, чтобы пригласить тебя на свидание. - Ладно уж, первое – за мой счет. Но впредь помни! Если еще раз поведешь себя, как раньше, то у меня есть для тебя очень жесткое наказание. Я поцеловал его нежную шею. А он, почесав меня за ухом, тихо, но очень отчетливо пробормотал: «Ну ты и пидор».