Всё в порядке, Шуи-шисюн! Правда.

      Прошло всего пару лет, как погиб Ши Уду, а Три Опухоли уже уже не те.       Пэй Мину не было чуждо горе, просто он хорошо, слишком хорошо может скрывать свои чувства. Свою печаль.       Ему было сложно, больно и он тосковал. Да и не только он, Линвэнь была по уши закопана, в буквальном смысле, в свитках, обращениях и всё тому подобное. У неё не было время на себя и на единственного друга. Младший Ши хоть и улыбался, но было очевидно, что ему не менее трудно каждый раз натягивать яркую улыбку.       Но однажды Ши Цинсюань сорвался, прямо на глазах Пэй Мина и Линвэнь. Генерал крепко обнял плачущего, а Богиня Литературы напоила водой. Надолго она не задержалась: её позвали обратно.       Мингуан лишь кивнул — этим кивком он показал, что всё в порядке и что он присмотрит за Цинсюанем. Линвэнь виновато выдохнула и ушла, оставляя Пэй Мина и всё ещё всхлипывающего Цинсюаня.       Генерал понимал, что парень так и продолжит и не успокоится, пока не заснёт. Возможно, утром проснётся с жаром. А возможно, забудет из-за срыва и защиты мозга от плохих воспоминаний.       Пэй Мин надеялся на второе, медленно гладя по спине. Цинсюань тихо плакал на его плече, иногда глубоко вдыхая и судорожно выдыхая.       Казалось, это длилось вечность, но для Мингуана, что был в своих мыслях, прошло всего пару мгновений. Младший заснул и мужчина аккуратно поднялся. Взяв парня на руки, он положил его на кровать, укрыл одеялом и сел рядом на стул.       Тяжёлое чувство камнем легло на сердце. Пэй Мин волновался, хоть яркий как солнце Ши Цинсюань был всегда позитивным, даже в самые сложные моменты. Мужчина не мог отрицать, что в бараньей упёртости младший брат не уступал старшему, не уступал он также и в умении сокрытия своих истинных чувств. Зачастую выставляя напоказ лишь одну из своих сторон. Это и волновало Пэй Мина.       Поэтому он и дал волю парню, чтобы тот поплакал, чтобы мог выпустить всё накопившееся, чтобы мог почувствовать, что в мире ещё остался человек, с которым можно поплакать, даже если плакать будет лишь он один.       Пэй Мину не хотелось оставаться здесь, но и на небесах он быть не мог. Всё, будто абсолютно всё напоминало о нём. О Ши Уду. О друге, что покинул Пэй Мина. Но иногда, разговаривая с полу-разрушенной статуей Повелителя Вод или самой водой. Сущностью Уду. Ему становилось легче.

_____

      Ленивые волны ударялись о небольшие скалы. Светлый, нагретый песок сейчас остывал. Весь небосвод окрасился во все цвета оранжевого, на горизонте жёлтое солнце уже скоро перестанет греть, появится луна и все небо усыпят звезды.       Пэй Мин не любил ночь, темноту и холод, но именно она сейчас дарила ему то самое чувство, будто Ши Уду рядом. Его холодная аура и ледяной взгляд — они напоминали глубины тёмных синих вод, таких же бескрайних и не подвластных никому.       Сидя около берега моря, он ждал, когда сядет солнце, появится знакомое, родное... и любимое чувство накроет собой и подарит спокойствие, которого так не хватает.       — Шуи-шисюн, как тебе там? — шёпотом спросил Пэй Мин. — Недавно вознесслась девушка. Она красивая, добрая и настоящая кокетка, — посмеялся он также тихо. — Ши Цинсюань устроился на новую работу. На прошлой начальник оказался обманщиком. В этот раз мы с Линвэнь настояли на помощи, благо хоть твой брат умеет принимать её, — в последних словах не укрылся упрёк.       — Шуи-шисюн, я правда скучаю по нашим походам во всякие места. Дражайшая Цзе уже не может посещать со мной те места из-за дел. А разделенное с девицами из трактиров вино не такое вкусное, не такое крепкое как тогда, когда мы были втроём, — предательская дрожь появилась в голосе.       Пэй Мин хотел, правда хотел посмотреть на море, на волны и звёзды, но он знал, что, лишь подняв взгляд, на глаза навернутся слезы. А Пэй Мин этого не хотел — он будто наяву увидел сведенные к переносице брови и веер с иероглифом "вода", скрывающий пол лица. Язвительный тон, как обёртка, скрывающая обеспокоенный голос. Такое было редко, но Пэй Мин сразу мог понять, что его друг беспокоится, когда мужчина с беззаботной улыбкой рассказывал о битве с очередным демоном, выставляя на всеобщее обозрение раны и синяки.       Пэй Мину было приятно: Ши Уду, который всегда говорил, что ему все равно на всех и вся кроме брата, так проявлял свои чувства к Пэй Мину. Пусть даже это были слова о неумении драться, о лишних мыслях и этой приторной улыбке, которая точно однажды обернётся не той стороной.       Пэй Мин ценил и оберегал эти моменты, в его сердце всегда разливалось тепло, стоило лишь вспомнить. Иногда оно трепетало и приятная дрожь распространялась по телу, когда он видел улыбку на лице Ши Уду. А его смех. Уду смеялся всего пару раз, но этот смех был такой заразительный и искренний, отчего Пэй Мин был горд, что именно он стал причиной этого смеха.       Пэй Мин почувствовал чужую ауру, кто-то сел рядом и протянул чарку с вином. Он без лишних слов взял и залпом выпил крепкий напиток.       Всё-таки взгляд зацепился за синее море и одна слеза покатилась по лицу, очертила линию подбородка и капнула на тыльную сторону ладони, а потом и вторая. Пэй Мин не стал вытирать их, лишь положил голову на плечо человека рядом и закрыл глаза.       — Шуи-шисюн, ты сейчас наверное закатил глаза и стукнул бы по башке веером, увидев моё лицо.