“ — Они здесь что-то разрабатывали? О какой сыворотке идет речь?” — я не выпускал из головы главной детали:
“Подопытный Колин… погиб.”. Но, в таком случае, кем же являлся я?
Не меньше остального меня пугала и неизвестность. Существа, именуемые доктором “латексоидами”, всяк представляли смертельную опасность. Если же в записях речь шла о той же лаборатории, в которой сейчас находился я, то моё везение можно было считать потраченным до конца. Тогда, не имея при себе даже элементарной одежды, я попросту находился в тупике.
Согласно датам, мой крио-стазис длился около пятнадцати лет!
Но, в то же время, это место не выглядело покинутым. Вокруг, несмотря на запустение, не прослеживалось полнейшей разрухи или же бардака. Терминалы находились в рабочем состоянии и даже освещение малых резервуаров с синтетом, что стояли в соседней комнате, переливалось, как гирлянда на новогодней ёлке.
Это можно было назвать игрой в пустую. По итогу, информации стало ни больше, ни меньше. Точнее, соотношение этих самых данных с количеством назревших вопросов осталось неизменным. Единственное, что не давало угасать моей надежде, так это единственный активный пульсар. Не сказать, что меня радовал такой расклад, ведь один живой человек мог находиться где угодно. А если бы мне даже каким-то чудом и удалось выбраться из этой комнаты, то куда пришлось бы отправиться: вверх или вниз?
“ — Я могу находиться на поверхности, в каком-нибудь здании, а могу быть заперт под землей. В записях нет ни слова о том, где расположен комплекс.” — в конечном итоге я пришел к тому, что начну решать проблемы по мере их поступления. Сначала необходимо доисследовать помещение, а затем уже думать обо всём остальном.
Кое-как добравшись до главного входа в крио-цех, я попробовал открыть шлюз через панель управления, однако та ни в какую не хотела поддаваться. Секундой позже ко мне пришло осознание, что двери оказались запаяны изнутри. Без резака или взрывчатки открыть их оказалось бы проблематично. Разочарование скрашивало то, что по другую сторону помещения, слева от моей крио-камеры, находились еще одни двери, которые точно были в полном порядке.
По ходу дальнейшего осмотра помещения в одном из металлических шкафов мне удалось отыскать пару лабораторных халатов. Ткань оказалась на удивление приятной и теплой, а плотная структура позволяла использовать её в качестве бандажа. От невыносимого холода, один из них я надел на себя, а другой же решил обернуть вокруг талии, сделав из неё подобие поясной сумки или набедренной повязки.
Следующий час пролетел для меня незаметно. Большая часть хранилищ оказалась не заперта: где-то лежали просроченные медикаменты, а где-то бутылки с водой. Последние я сначала трогать побоялся, поскольку на них не присутствовало никаких обозначений, указывающих на то, что она питьевая (и, что это вообще вода). Взяв одну из них, я аккуратно приоткрыл крышку, после чего стал внимательно принюхиваться. Никакого характерного запаха от жидкости не исходило. По всем правилам безопасности далее требовалось капнуть её себе на руку и растереть на небольшом участке кожи, а затем подождать минут пять. К превеликому счастью, этот этап также был пройден. Теперь меня ожидал момент истины, мне было необходимо капнуть пару капель себе на язык. Нешироко раскрыв рот, я попытался аккуратно перевернуть бутылку, однако тут меня настигла слабость, и она перевернулась. Неожиданно нахлебавшись жидкости, до меня все же дошло, что в бутылке хранилась обычная вода, которой в холодильнике хранилось больше трех литров.
— Просрочена на девятнадцать лет… — с другой стороны, если бутылка не состояла из токсичного материала, то и опасаться было нечего.
Забирать всю воду сейчас не имело смысла, поскольку вопрос с выходом все еще не был решен. Как по заказу, стоило мне подумать о дверях, как из-за них тут же раздался грохот, что вскоре сменился непонятным гулом. Приложив своё ухо, я при всем желании так и не смог определить источник. Справа от шлюза все так же располагалась плата управления.
— Обесточена. Kusou!
Можно было подать питание вручную, но для этого необходимо было разобрать панель. Очень кстати пришелся небольшой скальпель, лежавший на одном из подносов. За столько лет лезвие не затупилось и даже не покрылось коррозией, будто его только совсем недавно вытащили из упаковки.
Неизвестно, насколько сильную опасность представляли латексоиды на данный момент, и можно ли было им нанести хоть какой-то вред обычным скальпелем, но даже такое оружие было лучше голых кулаков.
Вернувшись к плате, я стал осторожно обследовать ту на предмет технического отверстия, через которое я мог бы добраться до её начинки. Загнав лезвие скальпеля под тонкую металлическую пластину, мне удалось не только поддеть её, но и полностью высвободить из пазов. Отсоединив ту от крепежных стержней, я стал рассматривать плату со всеми крепившимися на ней проводами.
Сверлить кабеля взглядом поначалу показалось мне бесполезной затеей: я впервые держал в руках нечто подобное и понятия не имел, как оно всё работает. Но секундой позже, не отрывая взгляда от пучка проводов, у меня перед глазами стали возникать непонятные образы. Гул и боль в голове заметно усилились, однако вместе с тем картинка начала становиться явью: некто с точно такими же белыми руками, как и у меня самого, вырывал красный и зеленый провода с корнем, после чего происходило короткое замыкание, а откуда-то сбоку раздавался громкий щелчок.
Как только видение прекратилось, я грохнулся со стула на пол. Глаза болели так, будто на них что-то давило изнутри. Спазмы и судороги заставляли слезы течь ручьем, жуткая мигрень отдавала в затылок, от чего я невольно обхватил голову руками. Хотелось закричать, но так я мог привлечь внимание неприятелей. От безысходности я укусил себя за руку, всеми силами пытаясь не издавать громких звуков и, как только боль стихла, я облегченно выдохнул. Приступ оказался болезненным, жгучим, но, к счастью, мимолетным. Поднявшись с пола, я подобрал висящую на стене плату.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. После этого пришлось осмотреть всё устройство заново. Так, удалось отследить пути крепления большей части проводов от источника до платы, однако сказать точно, какие именно было необходимо перерезать – я не мог. Ни маркировок, ни каких-либо иных обозначений на них не присутствовало. Скорее всего, к ней прилагалась специальная документация, которую техники таскали с собой; ведь в ином случае запутаться было проще простого. Окинув взглядом кнопки на лицевой стороне и провода на другой, я решил пойти от обратного.
“ — Кнопка отворения дверей – здесь.” — от скуки, я демонстративно потыкал пару раз большую зеленую кнопку.
“ — Клавиша блокировки – тут.” — в верхнем левом углу находилась маленькая красная кнопка, на которой был изображен белый замок.
“ — Если вырву не тот провод, то даже если блокировка спадет, открыть двери автоматически больше не выйдет… ” — с лицевой стороны всё еще оставалось очень много лишних кнопок, большая часть из которых отвечала за само помещение. С их помощью можно было настраивать системы вентиляции, пожаротушения и так далее.
Выбрав наугад два провода, я уже хотел было перерезать их своим скальпелем, как вдруг заметил, что плата была комплексной, двуслойной. Внутренний короб можно было приоткрыть всё тем же лезвием, что я незамедлительно и сделал. Приподняв крышку, я сильно удивился, обнаружив ту самую пару проводов: красный и зеленый. Понимая, что медлить не имеет смысла, я голыми руками вырвал оба провода. Возможно, это было ошибкой – вырывать их с корнем от источника питания…
Как только я это сделал, то плата тут же погасла, однако титановые створки шлюза остались неподвижны.
— Да как же так?! — будучи в расстроенных чувствах, я отбросил плату обратно к стенке. Секундой позже ко мне пришло осознание того, насколько сильную глупость я чуть не совершил. К превеликому счастью, этот шум остался незамеченным. В противном случае, кто знает, чего бы мне могла стоить эта секунда отчаяния. Единственное, что продолжало донимать меня всё это время, так это непонятный гул, доносившийся из вентиляционных шахт.
Ранее тот даже не привлекал моё внимание (видимо, из-за того, что мне было не до него). Однако сейчас, когда вот уже несколько минут я находился в полном бездействии, и вокруг меня должна была царить тишина, из тонких отверстий, располагавшихся аккурат по периметру обоих помещений, до моих ушей продолжал доноситься непонятный звук. На случай перестраховки, мне пришлось проковылять до запаянной двери, чтобы убедиться в том, что за ней меня не поджидала опасность. Потратив на это дело несколько минут, я наконец угомонился. Что за одним, что за вторым шлюзом не было никаких звуков.
Утерев со лба холодный пот, я поднялся с пола. Очередной осмотр подтвердил мои догадки касательно статуса двери – теперь она тоже была полностью обесточена. В теории, надежду подавал принцип работы этих самых шлюзов, ведь во главе всего механизма стояли магнитные замки, что до последнего момента намертво удерживали двери в активном режиме блокировки. И именно эти путы должны были пасть.
Оценив свои силы, я решился на открытие дверей вручную. Если же мои ноги всё еще не позволяли мне даже самостоятельно стоять, то руки пришли в относительную норму. Чтобы не тратить силы понапрасну, я вооружился скальпелем, а вдогонку вогнал меж титановых створок стальной поднос. Тот, по всей видимости, оказался далеко не из закаленного металла, а из обычного алюминия. Я пришел к такому выводу, стоило мне попытаться воспользоваться им как рычагом. Заняв упор лежа, я подполз к створкам, после чего вогнал скальпель. Приложив все усилия, мне удалось существенно увеличить расстояние между створками, в результате чего места хватило и для подноса, но стояло мне навалиться на него всем телом, как его тут же согнуло на пополам. По инерции моё ослабленное тело завалилось на пол, а лицо встретилось с кафелем.
Тем не менее, даже это дало какой-никакой результат. Подняв голову вверх, я обнаружил, что щель меж створок заметно увеличилась, а сквозь неё стал доноситься едва различимый свет, отдаленно походивший на солнечный. Шлюз имел не одни двери, но те, что находились снаружи, оказались раскрыты на половину. Остальное дело было за мной: поднос был непригоден для использования, а двери, к счастью, не стали захлопываться обратно. Еще раз навалившись на скальпель всем телом, я вогнал его до самых пазов, а затем стал осторожно отклонять в сторону, чтобы ненароком не сломать лезвие.
“ — Хоть бы получилось.” — мне не хотелось терять надежды, ведь лишь ею одной я и жил. Потуги окупились, стоило моему лицу ощутить первые дуновения свежего воздуха.
Как только щель стала больше, я безо всяких раздумий просунул туда обе руки и стал раздвигать двери дальше, пока в конечном итоге меня не ослепили яркие лучи света. В страхе отпрянув от двери, я растерянно бухнулся на пол, пытаясь проморгаться. Мне и голову не могло прийти, что смотреть на обычные солнечные лучи будет настолько больно.
— Значит все-таки солнце? — мои силы были на исходе. Необходимо было открыть двери до конца. Сейчас из щели приоткрытых створок бил солнечный свет. На радостях вернувшись обратно, я стал с большим упорством пытаться раскрыть шлюз до конца. Протиснувшись между створок, буквально, упираясь спиной в одну, а ослабленными конечностями в противоположную, я чуть ли не с криком закончил начатое. Но тут силы окончательно покинули меня, и я с огромным грохотом завалился на нагретое солнцем металлическое покрытие. Оно разогревало мне грудь, ноги и плечи, а перед глазами снова стали мелькать непонятные образы, разбавляемые фиолетовыми и красными кругами. Моя голова кружилась от истощения и совсем скоро на смену яркому солнечному свету пришла тьма.
***
— Нет, это просто невыносимо! Я не могу и дальше сидеть сложа руки. Ты уверен, что нет иного способа пробраться в генераторную?
— К сожалению. Лифты обесточены, комплекс переведен в режим энергосбережения. Сейчас доступ есть лишь в жилой сектор. А значит, чтобы добраться до генераторной, придется идти через резервуары.
— …
— Постой. Только не говори, что ты хочешь…
— Да! А что ты еще предлагаешь? Какой толк будет от наших исследований и от твоей вакцины, если в конечном счете это всё никому из нас не понадобится? Нам жизненно-необходима эта энергия!
— Я не пущу тебя туда. Точка! Спец. отряд не справился! А ты хочешь пойти туда одна? Орса, прошу тебя, не делай глупостей…
— …тогда сделай укол.
— Что..
— Сделай мне укол!
— Что?! Нет! Ты же знаешь, что она еще не закончена. Я даже не знаю, сумеет ли она защитить тебя должным образом! Просто дождись моего возвращения и м-..
— У нас нет на это времени.
— Стой! Не надо. Ты же не знаешь о п-..
— Извини, Аллан. С тобой или без тебя, но я сделаю это… конец связи.
— Я не позволю… Орса!
— (*белый шум*)
— Орса, ответь! Отвечай, твою мать… Орса…
***
Это нельзя было назвать солнцепеком. Скорее, ранним закатом или чем-то в этом роде. Июньское бледно-голубое небо заволокли густые черные тучи, предвещая скорый ливень. И тот не заставил себя ждать. Стоило нежно-оранжевому диску сокрыться за горизонтом, как тут же с неба стали падать тяжелые, одиночные капли, что вскоре переросли в полноценный водный поток. От столь резкой смены обстановки, я очень быстро пришел в себя: подорвался с пола, как ужаленный.
К своему же удивлению, мне посчастливилось оказаться не в каком-нибудь стеклянном коридоре, а на широком балконе или же внешнем переходе. От него отходило две металлические лестницы, однако спуск вниз оказался уничтожен. Не сказать, что моя радость от этого хоть сколько-то поубавилась, ведь осознание того, что я находился на поверхности, а не глубоко под землей, буквально, позволяло мне дышать полной грудью. Воздух казался таким чистым, таким прекрасным, будто бы я всю свою жизнь провел на свалке, а теперь мне выпала возможность из неё выбраться. Никакого привкуса хлорки, никакой отдушины или чего-то подобного – даже не открывая своих глаз, стоя на краю пропасти, я в полном смысле наслаждался жизнью.
С балкона мне открылся вид на, колоссальных размеров, мегаполис, в картине которого моё внимание в первую очередь привлекло несколько небоскребов, видневшихся вдали. Весь пейзаж был сплошь и рядом уставлен огромным количеством домов, что нынче находились во власти природы и пребывали в полнейшей разрухе и запустении. Не трудно было догадаться, что апокалипсис – случился. Несмотря на нескончаемый ливень, мне ничто не мешало, не загораживало обзор, а потому я безустанно любовался постапокалиптичным пейзажем. Где-то в пригороде, далеко-далеко, у самого горизонта, мне удалось разглядеть пару ярко-красных огней, что, скорее всего, принадлежали радиовышкам. Но не успел я и глазом моргнуть, как в одно из близстоящих зданий ударила молния, а по всему моему телу прошла вибрация. В моём состоянии мне даже показалось странным, как от такой пускай и мелочи, мне все еще удавалось крепко держаться на ногах. Однако, разряд не стал единичным случаем: вскоре по всему городу стали роиться хаотичные вспышки света, нагоняя атмосферу тихого ужаса.
Любование в скором времени пришлось прервать. В моём состоянии распыляться на нечто подобное было не целесообразно. Приковыляв поближе к лестнице, что некогда вела в самый низ, я в очередной раз поразился тому, насколько же высоко над землей я сейчас находился. Подо мною находилось несколько десятков полуразрушенных пролетов, из-за чего создавалось ощущение, что в лабораторном комплексе было порядка сорока-пятидесяти этажей, притом каждый из которых делился на несколько подуровней. От такой головокружительной новости, у меня невольно подкосились ноги, задрожали коленки. Вцепившись мертвой хваткой в ржавые перила, я стал пятиться спиной к дверному проему. Однако вскоре паническая атака прекратилась, и не сказать, что на душе не стало легче.
Мои размышления прервал жуткий скрип, начавший доноситься откуда-то сверху. Посмотрев туда, я до глубины души ужаснулся. На креплениях переходов, что находились этажом выше, сидело непонятное мне существо, издали походившее на антропоморфного гепарда. Его хищный взгляд и эти ярко-зеленые глаза с вертикальными зрачками – всё его внимание было устремлено на меня. Не хотелось делать лишних движений и даже моргать. Как только существо стало постепенно сползать вниз, я инстинктивно сделал два шага назад. Ноги, словно вата, сгибались и разгибались с непроизвольной периодичностью, моё сердце билось, как проклятое, не давая продохнуть.
Это существо не внушало ни капли доверия, но сам его облик казался мне до боли приятным и необычным. Он не был похож ни на зверя, ни на человека – антропоморфная помесь гепарда с волком, что в эту самую секунду направлялась в мою сторону. Взгляд этого существа завораживал, меж тем вгоняя в ступор – оно приманивало меня к себе, извивалось, подобно змее, будто хотело загипнотизировать. Из широко-раскрытой пасти наружу свисал длинный сдвоенный язык, по которому вязкими, тягучими каплями на металлические перекрытия стекала непонятная розовая слизь. От её соприкосновения со стальными полами, те на глазах начинали таять, подобно мороженому в знойный летний день.
“ — Кислота? Нет! Желудочный сок… Неужели это и есть… латексоид?” — пытаясь не свалиться вниз, я намертво вцепился в проржавевшее ограждение обеими руками. Всё внимание было обращено к хищной кошке, а мысли в голове смешались в кашу. Я понимал, что в любой момент существо может на меня напасть.
Латексоид приближался донельзя медленно, склонив при этом голову на бок, будто бы пристально изучая моё поведение. Её морда расплывалась в широкой хищной улыбке, в то время как розовой слюны в её раззявленной пасти становилось всё больше. Латексоид мурчал, словно кошка, вилял длинным волчьим хвостом из стороны в сторону, оценивая ситуацию, в то время как я пытался не свалиться в обморок и не упасть с балкона вниз.
Как только прогремел гром, существо сделало молниеносный выпад, выставив обе лапы вперед. Я же от сделал еще шаг назад и оступился, сорвавшись вниз. В последний момент мне инстинктивно удалось ухватиться обеими руками за обломки проржавевшей лестницы. Латексоид же не предвидел подобной случайности и промахнулся, вылетев с балкона и улетев куда-то вниз, навстречу асфальту или чему-то еще. Адреналин бил в голову, я чувствовал, что у меня осталось ничтожно-мало сил, а скользкие ступени постепенно выскальзывают из моего хвата. Казалось, вот-вот и я сорвусь в самый низ, последую за тварью, но, к счастью, этого не произошло.
В панике виляя ногами из стороны в сторону, мне посчастливилось наткнуться на бетонное перекрытие, находившееся рядом. Упершись в него обеими ногами, я сделал выпад и вцепился во всё те же железные перила, что находились выше. Так, закинув наверх одну ногу, а затем и вторую, мне удалось выбраться обратно на балкон. Все ладони горели от глубоких порезов, ржавые ступени изувечили их чуть ли не до самого мяса. На них было больно даже смотреть, не говоря уже о том, какая же агоническая боль меня настигла в момент спада адреналина. Момент, когда моя жизнь висела на волоске, прошел, и сменился осознанием произошедшего. Капли воды попадали в раны, вызывая двойную, если не тройную боль, от которой всё тело пронзали волнообразные судороги. Радовало лишь то, что теперь мой крик не смог бы привлечь ничьего внимания.
Вдоволь наоравшись, я решил воспользоваться своей находкой и перебинтовать свежую рану. Доковыляв обратно до лаборатории, мне пришлось снова обрыскать шкафчики в поисках халатов и колбы с антисептиком. Пускай рана и была велика, ведь некоторые порезы проходили от мизинца до самых вен на запястье, даже перекись сумела бы внести свою лепту. Но перед этим было необходимо вымыть всю ржавчину. Здесь очень кстати пришлись специальные раковины, что располагались в дальней части комнаты. Промышленная жесткая вода вмиг сумела вымыть большую часть грязи, даже несмотря на откровенно слабый напор. Затем же настал черед антисептика.
“ — Срок годности истек… ”
Обработав и перевязав рану, я умостился на утепленную халатами койку, что находилась в комнате управления. Мне было трудно даже представить, что за последние несколько часов произойдет так много всего: пробуждение, дичайший стресс и непонятные припадки, встреча с латексоидом (если это был он), и это при том, что я толком не покинул пределов своей текущей обители. Сказать, что я выдохся – ничего не сказать. Было трудно представить, чем бы все обернулось, не будь у меня той энергии, что досталась от подпитки капсульного синтета. Шок от увиденного существенно пошатнул мою веру в себя, ведь я избежал падения и смерти лишь благодаря случайности, но какой большой ценой. Боль от полученных увечий не стихала ни на миг. Если весь лабораторный комплекс кишмя-кишел этими тварями, то каковы же были мои шансы на выживание?
Но, безусловно, в сегодняшнем дне было и нечто хорошее. Я сумел найти выход отсюда. На балконе меня по-прежнему ждала лестница, ведшая на заветные верхние уровни. Единственное, что меня смущало на тот момент, так это вопрос голода. Я обеспечил себя водой на некоторое время, но никак не едой.
“ — Если в комплексе спустя столько лет всё еще оставались живые люди, то чем же они тогда питались?” — на этот вопрос, как и на многие другие, у меня ответов тогда еще не было.
