...
Лес встретил Эрика как родного. Пройдя пару миль, чтобы очутиться как можно дальше от деревни и не попасться на глаза жрецам, обходившим территорию перед сумерками каждый день, он, наконец, остановился и огляделся, чтобы найти себе место для ночлега. Вряд ли вакка рискнут подходить так близко к границе, но огонь Эрик всё же предусмотрительно решил не разводить. И вообще — ничем не выдавать своего присутствия в чаще. Найдя самое старое и высокое дерево, он устроился в его корнях, вынул из рюкзака книгу и, пока окончательно не стемнело, принялся листать оглавление. “О — Океанит...” Весьма предсказуемо в оглавлении ничего подобного не обнаружилось. Тогда он наугад открыл главу под названием «Древние Духи». В уме снова всплыли слова старухи-колдуньи: “Вижу Духа Древнего. Очень сильного Духа... Душа твоя тесно с Его душой переплетена и заключена в этом камне. Силы твои от Него...” Эрик принялся взахлёб поглощать текст, страницу за страницей. Оказывается Древними Духами на земле назывались Драконы. Давным-давно, ещё в Начале Времён, их было всего два: Небесный, Крылатый, которого предки называли “Белый Конь” (или Белая Лошадь), так как он носился в Небесах и заправлял всем Беспредельным (а Небо в представлении древних не имело пределов) и Подземный, Рогатый, не имевший крыльев и ползавший по земле и под землёй подобно змее — он был полностью чёрным и заправлял всем Запредельным (тайнами, загадками, магией, секретами бытия), так как ассоциировался у древних со Смертью. Его называли “Змием из Преисподней”. И если Белый Дракон являлся Божеством, то Чёрный считался Демоном. Проклятьем. Белый Дракон олицетворял вечную жизнь и молодость, поэтому на языке Древних его называли “Янг” или “Ян” (светлый, молодой, сильный). Чёрный жил в недрах самой земли — внутри. Поэтому его звали “Ин”. Пока они жили, каждый в своей стороне, в мире ничего не происходило. Но однажды Ян заинтересовался Инем и спустился к нему с Небес. Вдвоём они исполнили первый во Вселенной Танец Влюблённых Драконов, кружась вместе. Из этого Танца родился весь остальной мир и четыре стихии. “...Четыре Дракона — по четырём сторонам Света. Красный Дракон, или Огненный, повелевал Духом Огня, ему подчинялись вулканы и магма. Синий повелевал Духом Воды, в Его подчинении находились моря, океаны и реки, а также всё живущее в них. Зелёный Дракон правил Землёй, Он был ответственен за цветение трав и цветов, за благоухание полей, густоту лесов и буйство растений. Последний — Золотой — правил Небом. Он создавал облака, рождал молнию и покровительствовал магии, даруя людям способность к алхимии...” В голове вспыхнули огнём слова Хакима. «— Есть... легенда. О Золотом Драконе, который спрятал золото в недрах этой земли. Подальше от корыстолюбивых людей. И поставил своих сородичей сторожить это место. — Я знаю об этом. — Откуда? — Читал книжку Тэссе, племяннице Отто, в деревне. Но это же сказка. Неужели ты в неё веришь? — А ты — нет?» Эрик закусил губу. Как он раньше не замечал этого? Как он мог не заметить?.. “...Однажды человек, имя которому Сун-Кай, — один из лучших стрелков племени Майра, живущем на Востоке, — задумал убить Дракона. Ведь победив Дракона, человек не только получал звание Великого Воина, но вместе с ним и всю драконью силу...” «— Зачем вакка Аркадия? — Ты, что ли, совсем прослушал всё, что говорил тебе Каэн? Вакка — потомки древнего рода Майра, племени воинственного и захватнического. Они разграбили Лоэгрию и теперь покушаются на соседние земли...» “...Тогда Сун-Кай избрал своей целью Красного Дракона, так как среди людей тот считался самым опасным и непобедимым, и одолеть его было не под силу никому. Дождавшись темноты, Сун-Кай в одиночку выбрался на охоту и притаился за холмом в ожидании своей добычи. Вскоре терпение его было вознаграждено: Дракон, наконец, явился — огромный, вьющийся точно змея, с глазами подобно ящерице и чешуёй, переливающейся огнём. Сун-Кай вынул стрелу, вложил её в лук и натянул тетиву до упора. «Фьють!»... — взвизгнула тетива лука...”«— Видно, мне на роду написано умереть от стрелы...»
Мог ли Эрик знать, что Хаким в тот момент говорил не про Вильена. “...Выпущенная стрела взметнулась кверху и прочертила след в воздухе, а затем вонзилась в лапу Дракона. Но не Огненного, а другого. Синего. Оказывается, Красный и Синий Драконы были парой. Завидев, что его «половине» грозит опасность, Синий Дракон принял удар на себя...”«— Почему ты не хочешь называть меня Уайрой? — Потому что это не твоё имя...» ... «— ...Раз уж твоя магия здесь бессильна, придётся мне прибегнуть к своей. — Не выйдет. — Почему? — Потому что здесь нет воды. — А при чём тут вода? — Потому что ты Маг Воды, а не Воздуха. — И как давно ты это знаешь? — ...С самого начала.»
Эрик с отчаянием захлопнул книгу. Мысли стремительным речным потоком неслись у него в голове, создавая водовороты и омуты, в которые его неумолимо затягивало всё глубже, чем дольше он думал об этом. «...Появится на твоём пути человек, который будет в совершенстве владеть «тьян-ши» — он и будет Ключом. Найдёшь его, найдёшь и себя. Он приведёт тебя к Зеркалу, которое откроет тебе Правду». Эрик снова раскрыл книгу и принялся поспешно листать главу о Драконах, добравшись, наконец, до той части, где разобиженный на всё человечество за его проступок Золотой Дракон прячет в недрах земли золото подальше от людских глаз.«Есть... легенда. О Золотом Драконе, который спрятал золото в недрах этой земли. Подальше от корыстолюбивых людей. И поставил своих сородичей сторожить это место...»
Поставил своих сородичей сторожить. Своих сородичей. «— ...Ты всегда можешь отсюда уйти. — Дело не в том, что я могу, а в том, что я должен. Почему ты сам не ушёл, когда появилась возможность? В мире полно мест, где можно жить...» Эрик вязко сглотнул, пребывая в растерянности. Хаким был прав: почему Эрик не ушёл отсюда куда-то ещё, когда его выгнали из деревни? Почему остался? Что держит его на этой земле? “...Не здешний ты. Пришлый. Вижу Духа Древнего. Очень сильного Духа. Душа твоя тесно с Его душой переплетена и заключена в этом камне. Силы твои от Него...”«— Знаешь, я ведь не из Аркадии... Один из наших жрецов-хранителей, Гилберт, давным-давно при обходе леса нашёл колыбель с младенцем. Тем младенцем был я. Кто я и как сюда попал — никто не знает,
а сам я был слишком мал, чтобы что-то запомнить. Я даже ходил к ведьме, чтобы она помогла мне отыскать родителей, но вместо этого она наговорила мне столько непонятных вещей... Про Древнего Духа, Зеркало Правды и какого-то «тьян-ши», встреча с которым должна перевернуть мой мир...
— И ты совсем ничего не узнал с её слов?
— Ничего...»
Под рукой, наконец, оказалась нужная страница. “...спрятав сокровища в земных недрах глубоко в чаще леса, Золотой Дракон, чтобы не позабыть об этом, пометил это место Водопадом и небольшим озером. Водопад с тех пор носит название Водопад Дракона, а озеро — Зеркало Правды. Только потомкам Драконов оно раскрывает их истинную суть...” Эрик полез в рюкзак и вынул из него столь удачно прихваченную с собой из дома Отто карту. Развернув её, он стал изучать окрестности, отмеченные на карте Хранителями, и взглядом ища среди них водопады. Водопад в Аркадии был всего один, в самом центре леса. «Водопад Дракона». Эрик снова закусил губу едва ли не до крови. Какой же он дурак. Всё это время правда лежала у него под носом, а он даже не знал, куда смотреть. Завтра он отправится в это место. Пусть до него и три дня пути, если верить карте. Эрик убрал книгу обратно в рюкзак и откинулся головой на ствол дерева, в корнях которого лежал. «Вот тебе и детские сказки», грустно подумал он, прежде чем провалиться в сон.~***~
Утром он первым делом, проснувшись, ещё раз перепроверил местность по карте. Идти предстояло долго, поэтому не мешало запастись в дорогу чем-нибудь съестным. И набрать воды у ручья. Оказавшись рядом с ручьём, Эрик невольно вспомнил, как обучался у Хакима. Как несколько раз падал в воду, не удержав равновесия, и как Хаким сердился на него за это, требуя сосредоточенности и серьёзности. И сейчас Эрик понимал, почему Хаким так вёл себя с ним. Теперь он знал и про людей вакка, знал и про опасность, угрожающую ему в лесу. Знал о том, что именно Хакиму и его отряду вся их деревня была обязана своим крепким и спокойным сном. Пока они с Отто лазили по соседским огородам, покушаясь на чужой щавель и клубнику, дядя Хакима, Вильен, обучал того дисциплине и самообороне, учил тому, как ориентироваться в лесу и оставаться незамеченным на открытой местности. Когда Эрик с мальчишками из деревни купался, Хаким учился плавать. Когда они с Отто пробовали запустить свои первые бумажные самолётики в воздух, Хаким учился запускать сюрикэны и осваивал рунопись. Поэтому Хаким в свои двадцать шесть казался намного старше двадцатидвухлетнего Эрика. Он всегда был собран, невозмутим, всегда сконцентрирован, и Эрик только сейчас начал понимать, как это, должно быть, тяжело для обычного мальчишки, растущего без родителей, постоянно быть начеку и не иметь возможности просто поребячиться. У Эрика, никогда не знавшего своих родителей, хотя бы были друзья. А кто был у Хакима всё его детство? Только дядя, которого он впоследствии лишился. Эрик мотнул головой, прогоняя от себя ставшие горькими мысли. Склонившись к ручью, он зачерпнул воду в бутылку и заткнул горлышко пробкой. Возможно, Хаким и не виноват в том, что вырос таким угрюмым, но он не имел права лгать Эрику....
Взбираться вверх и спускаться вниз по холмам пришлось весь день. Эрику и раньше доводилось лазить по обрывам, ещё когда он был мальчишкой, но то были невысокие уступы прибрежных скал у реки, а вовсе не убегающая к горизонту горная местность, сплошь покрытая лесом. К вечеру первого дня он выдохся так, что заснул без задних ног. Всю ночь ему снились драконы. Огромные, чешуйчатые, похожие на каменные изваяния, но живые, дышащие, двигающиеся медленно и грациозно. Глаза с вертикальными зрачками следили за всем происходящим вокруг с настороженностью и интересом. Проснулся Эрик разбитым. Умывшись водой из бутылки, собранной накануне в ручье, он уложил вынутую, чтобы свериться с местностью, карту в рюкзак и продолжил свой путь. Идти приходилось с опаской, то и дело прислушиваясь к окружающим звукам. Встретиться с вакка лицом к лицу он больше не боялся, но вот стать мишенью для лучников ему совсем не хотелось. Впрочем, вспомнив разговоры отряда, Эрик моментально воспроизвёл в памяти и слова Вольдрига о том, что вакка — южное племя. Эрик же удалялся всё дальше на Запад. Повстречать здесь дозорных в чёрных костюмах и с латами на плечах с каждой пройденной милей становилось всё менее возможным, но бдительности терять не следовало. Этому научил его Хаким. Эрик вздохнул и слабо прикусил кончик нижней губы. Из головы никак не шёл тот поцелуй, и парень ума не мог приложить, почему его это так волновало. В тот раз Хаким был на грани потери сознания — он, возможно, даже не помнил об этом. А Эрик помнил. Помнил всё так хорошо и детально, что это сводило его с ума. Ведь это он инициировал тот поцелуй. Он первым потянулся к губам Хакима. Что с ним не так? Почему он сделал это? Почему он поцеловал Хакима? Почему он хотел его поцеловать? Почему к Хакиму его тянуло так сильно, как не тянуло даже к Люси? Эрику было так стыдно за это, что он боялся признаться самому себе в том, что его побег из лагеря был всего-навсего попыткой сбежать от этого странного и непонятного чувства. Но теперь всё медленно обретало смысл.«Оказывается, Красный и Синий Драконы были парой.»
“...Маг это, как и ты. Сильный Маг. Души ваши рядом, связаны вы прочно...”
К вечеру второго дня Эрик прошёл чуть больше двадцати миль и, судя по карте, находился совсем недалеко от помеченного крестиком места. Спешить ему было некуда. К тому же, в темноте озера всё равно не разглядишь. Эрик благоразумно решил дождаться утра, чтобы продолжить путь. Ночью над ним кружили светлячки, и он с некоторой грустью и ностальгией вспоминал о том, как читал Тессе сказку про лесных фей.“— Ты знал, что когда люди видят фей, они могут загадывать желание? — Кто тебе об этом сказал? — Мама. В книжке про это не написано. А мама сказала, что так оно и есть. Однажды она ночевала в лесу и видела много-много светлячков. Феи и светлячки очень похожи, их легко спутать, ведь они всегда выбираются кружиться вместе. И моя мама, решив, что среди этих светлячков обязательно могут быть и феи, загадала про себя желание. Чтобы встретить папу. На следующий день мой папа пошёл в лес со жрецами, чтобы собрать материал для своих игрушек, и встретил там заблудившуюся маму...”
Эрик улыбнулся. Тесса всегда была такой доброй, так наивно верила в сказки и волшебство. Он стёр влажный след, оставленный скатившейся по щеке слезой, ладонью, а затем снова воззрился на светлячков. Одно желание, да? Больше всего на свете Эрик хотел ещё раз увидеть Хакима....
На следующий день он проснулся поздно — солнце уже давным-давно встало. С трудом разлепив глаза, Эрик поднялся и осмотрелся. Трава вокруг была покрыта росой и блестела подобно ожерелью. Позавтракав найденными накануне днём дикорастущими овощами и ягодами, Эрик снова упаковал карту с книгой в рюкзак и двинулся в дорогу. Ему оставалось пройти всего несколько миль. Однако уже спустя четверть из них Эрик различил в лесной тиши донёсшийся до него шум воды. Слабый, но рвущийся наружу так, что можно было с легкостью сказать, что это шумит не река. Он прибавил шагу. Спустя ещё полмили он расслышал и характерный для падающего потока плеск. Не было сомнений в том, что впереди был водопад. Явно небольшой, но точно впадающий в озеро — это Эрик понял по соответствующему отзвуку эха в лесной глуши. Минут через десять он выбрался к необычайно красивому пейзажу. Стекающая вуалью с уступа вода лилась прямиком в озеро, неглубокое и проточное, обрамлённое каменным берегом и растущими вокруг деревьями, словно круглая чаша Грааля или пиала, наполненная жидким хризолитом. Голубая лазурь поглощала свет и переливалась в неясном сумраке леса драгоценным камнем. Если в мире и существовало Райское озеро, то это, безусловно, было оно. Эрик снял рюкзак и поставил его на землю, а затем подошёл к озеру. Вода была непрозрачной и разглядеть что-либо в ней, включая собственное отражение, казалось невозможным. Он снова уставился под ноги на омывающие камни легкие волны. — Это так не работает. Эрик вздрогнул и обернулся. Наверху уступа позади него стоял Хаким. Он смотрел на Эрика так, словно не был ни капли удивлён. А затем принялся спускаться вниз. — Нужно войти в воду, — продолжил он, оказавшись на камнях неподалёку от парня. — Ты же это пришёл проверить? — Он кивнул в сторону торчащей из раскрытого рюкзака Эрика книги. Эрик не ответил. Тогда Хаким снял с себя всю одежду и вошёл в воду по пояс. Красивое мужское тело эффектно выделялось на фоне падающей белоснежной вуалью воды. Эрик смотрел на его широкую спину, покрытую свежезатянутым рубцом от раны и старыми шрамами, и в висках у него стучало. К щекам прилила кровь, а от откровенности увиденного бросило в дрожь. Выждав минуту, он тоже стал раздеваться. Руки не слушались. Дрожь накрывала всё сильнее, и он сам не понимал, что с ним происходит. Сделав шаг с камней, Эрик поёжился — вода была холодной, и всё его тело вмиг покрылось мурашками. Однако, преодолев себя, он всё же спустился в воду. Хаким, задрав голову, смотрел на падающий с уступа поток, пенящийся и клубящийся при падении. — В прошлый раз ты закрыл меня собой, — негромко сказал он. — Это был самый смелый поступок, который я видел в своей жизни. Я был так поражён твоим героизмом, что влюбился. Он помолчал. — Стрелу, которая в тебя попала, мы вынули. Но когда я лечил твою рану, остался небольшой ожог. Он обернулся и посмотрел на Эрика. — Знаешь, почему твой шрам болел каждый раз, когда ты атаковал меня? — Хаким отвесил кивок в сторону руки парня. — Потому что ты получил его, защищая меня. Твой внутренний Дух страдал от противоречия, поэтому ты испытывал боль. Он снова отвернулся и замолчал, глядя на водопад. Эрик искоса смотрел на его лицо, и ему казалось, что Хаким вот-вот рассмеётся и скажет, что всё это — шутка. Но Хаким был серьёзен. Он говорил тем самым спокойным и ровным голосом, который так нравился Эрику. Словно описывал не случившиеся тысячелетия тому назад события, а рассказывал о том, что произошло вчера. И от этого Эрику почему-то хотелось плакать — будто внутри у него что-то ломалось, какая-то невидимая стена. Как он мог жить столько лет и не помнить о своём происхождении? Как он мог не узнать Хакима при первой встрече? А Хаким, кажется, никогда и не забывал. “...Я знал всегда. С самого рождения.” На глаза Эрику навернулись слёзы. Почему он чувствует себя внезапно таким беспомощным? Почему ему кажется, что он предал и вновь обрёл нечто очень ценное? Почему его сердце стучит так, словно Хаким говорит с ним о вещах, которые мужчины обычно не говорят друг другу?.. Хаким медленно двинулся к водопаду, и Эрик последовал за ним. Остановившись у самого потока, мужчина обернулся. Взгляд его был грустным. — Знаешь, почему этот водопад называют Зеркалом Правды? Это потому, что он... —...Я люблю тебя, — внезапно сказал Эрик. Хаким замолчал. Он молчал так долго, что у Эрика от этого молчания и шума падающей воды звенело в ушах, и звук этот разрывал его изнутри на кусочки. — Я люблю тебя, чёрт тебя возьми! — выкрикнул он и толкнул Хакима в грудь, но толчок получился слабым и почти не сдвинул Хакима с места. Эрик застыл, шумно шмыгая носом. — Ты мне не просто нравишься, — тихо произнёс он, не поднимая взгляда, словно испытывал стыд за всё, что говорил. — Я люблю тебя. Действительно люблю, понимаешь? Я никогда в жизни не испытывал подобного чувства. Я даже не знал, что это такое, до тех пор, пока не встретил тебя. С твоим появлением вся моя жизнь перевернулась с ног на голову. Я думал о тебе каждый день с момента нашей первой встречи. Тогда мне казалось, что это из-за ненависти — из-за того, что ты приходишь к нам, чтобы кого-то забрать. Но я всегда втайне желал, чтобы ты вернулся, чтобы пришёл ещё раз. В тот день, когда ты спас меня в лесу... Знаешь, что я тогда почувствовал? Я вдруг понял, что пойду за тобой куда угодно — даже на край света. Я не знал, что это. Я даже думать не хотел об этом. Я считал, что просто рад тому, что обрёл в тебе друга. Но это неправда. Ни к одному из своих друзей я не питал такого. Ты для меня больше, чем просто друг, Хаким. Всегда был и всегда будешь. И если это тебя смущает, лучше скажи мне об этом сейчас. Потому что я люблю тебя и понятия не имею, что с этим делать... Эрик вытер мокрые глаза рукой. Когда он опустил руку, Хаким взял её в свою и приблизился к нему. — Тугодум, — ласково произнёс он. А потом наклонился и поцеловал Эрика. Что-то перевернулось в душе парня, заставив его сердце отчаянно трепетать. Никогда прежде он не чувствовал ничего подобного. Каждый волосок на его теле приподнялся от мощной, не ведомой ему прежде, силы. Хаким разомкнул языком ставшие мягкими и податливыми губы, и одна его рука легла Эрику на грудь, случайно коснувшись при этом камня. Узел, на котором держался шнурок на шее Эрика, вдруг развязался, и кулон с океанитом упал Хакиму в ладонь. Но ни Хаким, ни Эрик уже не обратили на это внимания. Вода больше не казалась Эрику холодной, даже когда Хаким, целуя его, тесно прижал его тело своим к гладкой поверхности уступа за водопадом, скрывшим их от посторонних глаз. Быть здесь вдвоём было равносильно тому, что причащаться к древнему таинству, и Эрик не выпускал Хакима из своих объятий всё то время, пока они занимались любовью, и Хаким с самозабвенной нежностью ласкал его тело. Лишь один раз, когда он открыл глаза, то увидел, что кожа Хакима светится и переливается изнутри пламенем огня, а его собственное тело мерцает подобно отсветам солнца на прозрачном дне голубого озера. Это было похоже на волшебство....
“Когда два Дракона влюбляются, они танцуют особый танец — Танец Жизни.
Предки верили, что в этом танце Драконы творят Вселенную...”
Эрик первым пришёл в себя, всё ещё дрожа от столь мощной разрядки и тесно сжимая Хакима в руках. Здесь, под Водопадом, он испытал нечто такое, что по своей силе и глубине превосходило всё, что он когда-либо испытывал в жизни. На какой-то миг ему даже почудилось, будто его сознание слилось с сознанием Хакима, подобно их телам, ставшим единым целым. Хаким крепко прижимал его к себе, закрыв глаза от переизбытка чувств и уткнувшись носом ему в шею. Тяжёлое сбитое дыхание постепенно возвращалось в норму. Эрик бережно погладил его по щеке, заставив открыть глаза, а затем взял за руку и повёл за собой к берегу, абсолютно не стесняясь своей наготы. На лице его цвела необычайно красивая и тёплая улыбка. Выбравшись из воды, он отпустил руку Хакима и принялся одеваться. Хаким всё ещё смотрел на него не отрываясь, не имея сил отвести свой загипнотизированный взгляд от этих плавных изгибов и форм, от мокрых волос, с которых ручьями стекала вода, и от того как Эрик неосознанным движением убирает их с лица. — Ты останешься? Его вопрос разрывает клубящийся в брызгах влажный воздух. Голос утрачивает привычную твёрдость, становясь хриплым от волнения. Эрик оборачивается, подавая Хакиму его одежду, и что-то в его движениях, в том, как он держится и как ведёт себя, кажется основательным, обдуманным, завершённым. — Моё место — рядом с тобой, — ни секунды не сомневаясь, отвечает он, и Хаким чувствует, что его сердце навсегда останется в этом месте. В этих словах. В этом моменте. Возможно, на целую вечность. Он смотрит на Эрика и мягко улыбается ему в ответ. За всю тысячу с лишним лет он ни разу не надеялся, что когда-нибудь Судьба снова сведёт их вместе, и уж тем более не смел рассчитывать на то, что Эрик пожелает остаться. Но Эрик пожелал. — Я нужен Аркадии, а ты — мне, — говорит он так легко, что от простоты этих слов и их значимости у Хакима знакомо тянет в груди. — Но если когда-нибудь ты захочешь уйти, я уйду вместе с тобой, — серьёзно добавляет Эрик. — Ведь я привязываюсь не к земле, а к людям. Уголки его губ игриво тянутся кверху. Хаким берёт его руку в свою и подносит к щеке. — Прости меня за то, что не рассказал тебе обо всём сразу. Ты не узнал меня при первой встрече, и я побоялся, что всему остальному ты тоже не поверишь. Эрик оглаживает своей ладонью щёку Хакима. — Тугодум, — нежно произносит он и широко улыбается.Эпилог.
... — Поцелуй меня. — Уайра привстаёт на цыпочки, просяще заглядывая Хакиму в глаза; кончики его ушей пылают красновато-розовым. Хаким долго смотрит на него, поглаживая полное смущения лицо в своей ладони большим пальцем, затем наклоняется и исполняет просьбу. — Ещё, — шепчет Уайра, не размыкая глаз. Его руки перебираются к Хакиму на плечи. Второй поцелуй идёт вслед за первым, но Уайра не унимается. — Ещё. Он скрещивает запястья вытянутых на шее Хакима рук. Обе ладони мужчины крепко притягивают его за пояс к себе. — Сумасшедший, — шепчет Хаким, задыхаясь от нехватки воздуха, пока Уайра целует его шею, подбородок, скулы. Руки смыкаются в кольцо, обхватывая стройное тело. Хаким закрывает глаза и покорно встречается губами с губами Уайры. Такой желанный, что сложно устоять. Такой любимый, что трудно сдержаться. Каждый раз, когда Хаким целует его, где-то в Поднебесье мир взрывается миллионами звёзд и рождает новую вселенную. Каждый поцелуй — как проникновение в тайны Бытия. Каждое сплетение языков — как слияние с Божественным. В стуке сердец, в вихре мыслей — только одно имя. Одно чувство на двоих. Тёплая ладонь упирается ему в грудь. Эрик отстраняется, пытаясь отдышаться. Тонко и невесомо Хаким касается кончиком своего носа его и замирает на мгновение. В груди так хорошо, будто сошлись кусочки разбитого пазла. Будто ключ наконец подошёл к замку. Как будто он и Эрик — единое целое, но в разных формах. Разных сосудах. — Я люблю тебя, — шепчет Эрик, тычась носом в шею Хакима. Хаким берёт его за руку и подтягивает чужое запястье к губам, а затем целует древний шрам, долго и нежно глядя в глаза Эрику. Глаза, которые светятся, как те самые звёзды во Вселенной. Глаза, один взгляд которых обволакивает, как океан безмятежности, как легкий бриз на озере в солнечный день... ...— Вот вы где! — громко произносит Скар, появляясь из-за кустов и с облегчением выдыхая. — Мы уж думали, вы потерялись. Хаким вздрагивает от неожиданности. Он был бы не против потеряться с Эриком. В этом лесу или в этой жизни — неважно. — Шевелитесь быстрее, а не то Вольдриг уже готовит арбалет, чтобы стрелять по якобы напавшим на вас вакка. — Скар роняет смешок и, обгоняя их, движется вверх по тропе. Хаким ведёт Эрика туда же следом. Замок из сплетённых вместе пальцев прочный, что не разбить — как узы, опутывающие и связывающие вместе две тысячелетние души, крепкие — не разорвать, сильные, что не разрубить, вросшие друг в друга так, что не распутать. Если только вырывать с корнем. “Ты принадлежишь мне”, — с мягким нажимом свидетельствуют пальцы Хакима. “Всегда вместе, как «тьян-ши»”, — следует незамедлительное подтверждение от пальцев Уайры. Эрик не знает, кто он такой и откуда родом. Кто его земные родители и кем он был принесён в Аркадию. Иногда так бывает. Иногда не все вопросы находят ответы, и не все потерявшиеся люди обретают свои корни. Некоторые истории не заканчиваются точкой в повествовании, оставаясь незавершёнными. Но Эрик теперь знает, кто он по Духу, по своему Существу. И этого достаточно. Этого — больше, чем достаточно, ведь не найдя одну семью, Эрик обрёл другую. И человек рядом с ним — тот, ради которого он пожертвовал собой много тысяч лет назад и пожертвует ещё раз, если потребуется. Он смотрит на кулон с камнем у себя на груди и негромко обращается к Хакиму. — Помнишь, ты отказывался называть меня «Уайрой», потому что это не моё настоящее имя? — Он бесшумно сглатывает, глядя в спину мужчины. — Как звучит моё имя на самом деле? Хаким какое-то время молчит, словно не решаясь произнести вслух то сокровенное, что держал в душе все эти годы, берёг в сердце каждую свою жизнь. — Дави, — произносит он наконец, по-прежнему не оборачиваясь, но сильнее сжимая пальцы Эрика в своих. — Потому что в том, другом обличье тебя называли Дэва.* ___________ *Дэва (санскр. देव, IAST: deva), — бог, божественное существо — происходит от прилагательного deiwos, которое означает «небесный» или «сияющий», и является однокоренным с глаголом “diw” — «светиться»; Дэвы — это высшие небесные существа, божества, которые управляют различными силами природы, такими как огонь, вода, воздух, ветер и др., и являются слугами Единого Всевышнего Бога. Некоторые дэвы занимают более важное положение — они управляют сложными космическими процессами и играют ключевую роль в творении и поддержании жизни во Вселенной. (с)