СуперПризраки

26.07.2018. Без пяти минут Пятница – Ау-у-у, есть дома кто живой? Сокол поднял глаза от одолженного Славой мобильного, где уже битый час листал ленту твиттера. – Это тебя. Слава отложил стащенную на работе новинку («Знакомься с ассортиментом, только запиши в тетрадь, что ты взял и какого числа. Вернёшь – покажи кому-нибудь, и он распишется в графе, чтобы потом вопросов не возникло, куда книжка делась») и вскинул на Сеню бровь. – Да неужели? Ладно, пойду, узнаю, чего за новости они принесли. Не иначе, апокалипсис, а то бы Игнат так не шумел. Ну, побренчал бы обувной ложкой об дверь из вредности, позавывал как Кентервилльское привидение, но предметно будить не стал. – Как нам с ним повезло, – отозвался Сеня, покачав головой. Славка только махнул на него рукой и, сунув ноги в резиновые тапки (« – Тёть Оль, но у нас же нет огорода. – Последний писк моды, что б ты понимал! И это называется «кроксы», деревня! В таких хоть в огород, хоть на пляж в Ницце – сразу за родного сойдёшь!»), почапал, позёвывая, встречать блудных призраков. – Как удобно! – восхитился Игнат, с удовольствием потягиваясь и приветственно кивая Славе. В квартиру следом как раз просочились остальные трое, и Слава поприветствовал заодно и их. – Можно орать дурниной всю ночь, а соседям хоть бы хны! Мы этим, к слову, по первости любили развлекаться и вообще чего только ни творили, но потом надоело. Всё в этой смерти надоедает. Не умирай, Славик, держись. Это – ловушка! – Зотов, ты что, только что надругался над «Питером Пэном»? – Тиша, что ты такое говоришь! Я верен только тебе! – Я имел в виду цитату, долбоклюй, хотя куда тебе их помнить? Ты даже таблицей умножения с трудом пользуешься. – А ну-ка проверим твои математические знания. Сколько пальцев я показываю? – Палец, естественно, был один, средний. Тихон закатил глаза и демонстративно отвернулся. Катя тяжко вздохнула и взглядом «Ты видишь, с кем нам приходится коротать посмертие?» чуть не выбила из Новодворского сочувственную слезу. У него уже спустя месяц уши потихоньку начали вянуть от постоянных пикировок Игната и Тихона, а девчонкам каково… Тут из Славиной из спальни выплыл Соколов, который мужественно оторвался ради этого от твиттера и пришёл спасать ситуацию. – Девочки, девочки, не ссорьтесь, вы обе красивые. – Зотов и Назаров одновременно оскорблённо уставились на него. Сеня заржал. – Ладно, что у вас там за новости, ради которых вы не разбудили Славика, потому что он, к вашему счастью, не спал и, главное, отвлекли меня от твиттера? Как вам вообще не стыдно!? У вас совесть вместе с телом безвременно скончалась? Игнат почесал голову. – Я потерял твою мысль, но, короче, тут новости от Марты и остальных… Слава, конечно, идею поддержал и помочь вызвался. – Хотя у меня так-то проблем, тьфу-тьфу-тьфу, нет… – То есть невзаимным крашем в Агату ты наслаждаешься? – тут же, не удержавшись, поддел его Зотов. Девчонки стрельнули в него гневными взглядами, а Слава замер с большущими глазами. – Ну, ты и мазохист, однако. Тихон, несмотря на их бесконечные перепалки всегда оказывающийся рядом с Игнатом и в этот раз тоже сидевший по левую руку, молча пихнул его в плечо с такой силой, что Зотов, очень немужественно взвизгнув, упал с кровати, где все сидели неровным кружком. Все как по команде посмотрели на пол. Игнат моментально принял позу морской звезды и сделал вид, что он тут прилёг позагорать. – Áу, – театрально выдал он. Тихон фыркнул, закатив глаза. – Ты – призрак. Тебе не больно. Рыжий тут же картинно положил руку на сердце. – Мне больно вот здесь. – О-о-о-о, – с очень натуральным умилением протянула Софья. – Свежо предание, да верится с трудом, – откликнулся Назаров. – Вставай, королева драмы, пока Слава не передумал тебе помогать. – Да нет, я помогу, только если ты пообещаешь мне не помогать мне с Агатой. – Слава, который протянул Игнату руку с кровати, резко превратил раскрытую ладонь в тычущий Зотову в лицо указательный палец. – Договорились? Игнат кивнул, и Слава снова протянул руку и помог ему подняться. – Эх, ну, вот, ты даже не знаешь, от чего отказываешься! Я как-то посодействовал знакомству одной парочки и недавно видел, что они уже выгуливают общую собаку. Тихон закатил глаза. – Это, конечно, достижение! Тоже мне, Лариса Гузеева! Соня хохотнула. – На самом деле, знаешь, что он сделал? Он буквально дал бедному застенчивому парню пенделя, из-за чего тот, вылетев из-за угла, распластался по полу как истово молящийся, ещё и прямо перед одной из местных школьных красавиц. А потом он крикнул: «Давай, лошара, скажи, что готов пасть к её ногам! Что она – богиня, и ты готов на неё молиться! Всё лучше, чем слюни с задней парты пускать!». К счастью, девчонка оказалась с юмором, помогла ему подняться, одним взглядом заткнула тех, кто уже открыл в сторону бедняги рот, и так, слово за слово, они начали общаться, а потом и встречаться. Чудо, не иначе! Слава и Сеня, впечатлённые, покивали головами в знак уважения. – Ого, ничего себе. – Я б на это посмотрел. – О, кстати, давайте что-нибудь посмотрим! Слав, тебе же завтра не на работу? Слава покачал головой и, не удержавшись, покосился на книгу. Софья, заметив, дотянулась и убрала книгу куда-то на пол. – Никуда твоя книга не денется. У тебя впереди ещё два выходных, лето на дворе! Вот скажи, когда ты последний раз устраивал ночёвки с друзьями, когда вы едите всякую хрень, смотрите всякую чушь и периодически цитируете Кевина МакКалистера по этому поводу? Слава честно задумался. Выходило, что с Яриком они так собирались за пару недель до его отъезда, а в компании… – …В компании, пожалуй, никогда. Призрачная Четвёрка поражённо переглянулась. – Что, серьёзно? – вполголоса уточнила Катя. Слава неловко кивнул. Игнат хлопнул в ладоши. – Тогда это надо срочно исправлять! Тащи из холодильника всё вкусное, чем можно походя испачкать постельное бельё со спокойной душой, потому что никто не надаёт по ушам, так как всё только что выстиранное, а мы пока выберем сериал. Боже, храни твою семью за твой телек в полстены и годовые подписки на онлайн-кинотеатры! – Отличный подарок для продавца книжного магазина, – вставил Тихон, на что Игнат показал ему язык. – Не завидуй, а то, когда мы спасём город, тебя с нами в рай не возьмут. Ребята продолжили обмениваться шпильками, пока девчонки выбирали сериал и довольно захлопали в ладоши, когда нашли несколько сезонов «Хорошего места». – Раз в рай нас пока не берут, хоть посмотрим, чё там как, – отметил Игнат и растянулся на своём кусочке двуспальной кровати. Слава вернулся с какой-то едой, которую было плохо видно в подсвеченной только экраном телевизора комнате, так как Тихон уже предусмотрительно выключил свет и задёрнул шторы, чтобы ночной просмотр был по всем правилам, и забрался на свободное место рядом с Сеней, уже усевшимся по-турецки. Сеня, захваченный неожиданной мыслью, застыл, пялясь в экран. А ведь, если план ребят удастся, и они действительно выполнят своё незаконченное дело, то перестанут быть призраками и отправятся дальше, что бы там дальше ни было, а Сеня… Сеня останется, прикованный к квартире как заложник. Он даже не знал, какое у него незаконченное дело. Пересдать тройку за ту зимнюю сессию на пятёрку – это просто смешно, а, между тем, ничего другого из незаконченных дел ему в голову не приходило, а это значит, что он никуда не денется из этой квартиры, в отличие от Игната, Тихона, Сони, Кати… и Славы. Впервые за долгое время Сеня чувствовал себя по-настоящему живым, живее, чем в те времена, когда он действительно топтал землю-матушку, занятый своими бренными проблемами. А теперь неожиданно понял, что скоро это так внезапно обретённое чувство исчезнет: призраки отправятся дальше, а Слава… со Славой может произойти что угодно: он может переехать, состариться и умереть, наконец, и тогда Сеня снова останется совсем один, пусть до этого и может пройти ещё не один десяток лет. Мозг неожиданно зацепился за конкретную мысль и теперь начал прокручивать её как заезженная пластинка: «Со Славой может произойти что угодно… что угодно… что угодно…» «Он может умереть, – неожиданно понял Сеня и сам поразился тому, что внутри у него ничего не дрогнуло при этой мысли, потому что мозг уже начал развивать её дальше и обрёл голос искусителя: – Он может умереть, тоже стать призраком и тогда вы останетесь вместе. Вдвоём же веселее. Как говорится, если призрак не может уйти дальше, он должен найти себе компанию, иначе сойдёт с ума…» «Чёрт, да я уже схожу с ума! Как мне вообще могла прийти в голову мысль убить человека?» «Но себя ведь ты убил, – услужливо напомнил внутренний голос, что-то пугающе спокойное, именно оно, понял Сеня, и подкинуло ему идею убить Славу. Оно. Как будто бы сам Сеня тут совсем ни при чём». «Это другое. Я сам взял ответственность за свою жизнь и смерть, а тут – другой человек. Живой человек. Не могу же я его попросить, мол, «умри, пожалуйста, а то мне будет так одиноко, когда остальные призраки уйдут, да и если вдруг с тобой что-то случится, что мне делать? Ведь мы так хорошо поладили, и я не хочу снова быть один…»!? Да это даже в моей больной голове звучит просто ужасно! Ну, уж нет! Убивать Славу я ни за что не стану! Я ещё не совсем отчаялся!» «Понимаю. Убить своими руками друга у тебя кишка тонка, а вот что если он умрёт от несчастного случая? В ванной, там, поскользнётся, или подавится чем-нибудь, или съест просрочку и отравится? Будет этакая «Белоснежка», где «и дружили они после смерти долго и счастливо»? А? Ну, здорово же я решил твою моральную дилемму, скажи?» «Ни черта ты не решил! Захлопнись!» – Знаете, как некоторые едут по обочине, объезжая пробку, думая: «Да кому какое дело? Никто же не смотрит!». Так вот, мы смотрели. Сюрприз! Соколов вздрогнул и взглянул на экран. Там высокий мужчина в очках и строгом костюме, похоже, проводил вводную лекцию героям, но сейчас будто беседовал напрямую со зрителем, и это заставило Сеню неуютно поёжиться: – Когда ваше время вышло, мы смотрим общую ценность вашей жизни, используя нашу идеально точную систему подсчёта. Только люди с максимально высоким результатом, действительно лучшие из лучших, попадают сюда, в лучший мир. Вы спросите, а что же с остальными? Лично Арсений не собирался спрашивать, потому что он уже знал. «Возможно, это был знак свыше, что идея – отвратительная». «Возможно, но чего тебе терять-то уже?» Сеня пожевал губы. Сколько бы он ни сжимал зубы, боли не было. Это логично. В конце концов, он – лишь дух, воспоминание. У него не осталось ни тела, которое можно убить, ни сердца, которое может болеть, но что-то в том, что некогда было живой человеческой грудью, из плоти и крови, всё равно поднывало. Но даже это странное, тянущее чувство, будто парень снова был живым и у него сосало под ложечкой, как перед экзаменом, походом к врачу или выступлением на публике… Что бы это ни было, совесть или фантомная боль, как у тех, кто жалуется, например, на чесотку в отсутствующей конечности, не заставило Арсения прогнать эту жуткую мысль прочь. Она осталась и принялась ждать. Ждать, когда он даст слабину, дрогнет и сломается. Парень постарался морально настроить себя на борьбу, но понял, что сил у него нет и вообще, он бы с удовольствием завалился спать, если бы ему теперь требовался сон. Но сон призракам ни к чему, поэтому Арсений честно попытался переключиться на сериал, но услышал: – Один из людей здесь – ваша настоящая родственная душа, и вы проведёте вечность вместе. Так что добро пожаловать в вечное счастье. Добро пожаловать в лучший мир. Внутренний голос довольно расхохотался. «Как тебе такой знак свыше, парень!?» Соколов закрыл лицо руками. Он уже понимал, что проиграл. Он – не убийца, но он сделает всё, на что хватит его смелости, чтобы Слава, в конце концов, присоединился к нему. «Подожди до конца лета, пусть поможет друзьям. А вот потом уже можно устраивать «Пункт назначения». Да не переживай ты так, я же о тебе забочусь!» Сеня изо всех сил зажал руками уши (это не помогло, и он, в итоге, просто обхватил руками голову, уперев локти в колени) и в третий раз вернул внимание к экрану. – Меня не должно быть здесь. Призрак тяжело вздохнул. Ну, уж с тем, что лучший мир ему не светит, он как-нибудь смирится. В конце концов, у него впереди есть целая вечность.