Правда или действие?

      Наступил девятнадцатый день рождения Сатору Годжо.       Мы собрались в комнате Сатору и Сугуру, когда наступил глубокий вечер. Годжо всегда нравилось праздновать в тёмное время суток. Впрочем, как и мне. В этом было своё особое очарование: на улице прохладно, никого нет, дома можно выключить свет, сделать его приглушённым, зажечь гирлянду или свечи. Да и в целом ночью душа чаще всего открывается нараспашку, от чего встречи с друзьями становились более открытыми и милыми.       — Прошу, — в шутку сказал Годжо, открыв передо мной дверь и пропуская меня галантным жестом внутрь.       Я улыбнулась, ощутив, как щёки полыхнули огнём. Каждое движение этого гада вызывало во мне какой-то трепет. Можно ли было сказать, что я люблю его? Нет, не думаю, мне просто он нравится внешне, как мужчина: он силён, красив, на него смотрят все студентки техникума, и я не стала исключением, о чём я всегда жалела и буду жалеть.       В комнате собралось немного человек, но достаточно, чтобы моментально стало душно. Поэтому пришлось открыть окно. Годжо сразу же негромко включил музыку. Он выключил свет и зажёг подготовленные жёлтые гирлянды, чтобы обстановка стала более уютной, тёплой и в какой-то степени даже сближающей. Я чувствовала себя школьником, который притащил в родительский дом алкоголь и пытался его тихонечко выпить, прислушиваясь к каждому шороху. А то вдруг увидят и наругают.       Был в этой посиделке свой адреналин. Нас действительно могли увидеть преподаватели или другие студенты курсов помладше, которые могли распустить по техникуму слух. И в итоге мы всё равно упираемся в то, что о нас могли узнать преподаватели. Пить прямо в общежитии — это же прямое нарушение правил!       Годжо был бы не Годжо, если бы не нарушал правило. А остальные следовали за ним, как за идолом. Я ненавидела это, но больше я ненавидела то, что сама невольно стала одной из главных фанаток Сатору.       Честно признаться, стало веселее. Особенно когда я влила в себя вторую бутылку пива и мне стало жарче, чем было. Приятное тепло разливалось по телу. И даже понимание, что дальше пить уже опасно для сознания, меня не останавливало. Сегодня мне было хорошо и весело, и я не должна упускать эту возможность, даже если могу натворить глупостей.       — О! — сказал громко Годжо, отходя от стола с бутылками. — Сыграем? — он покрутил перед собой пустой бутылкой из-под пива, подбросил её одной рукой под самый потолок и ловко поймал второй.       — Да у тебя вечно идиотские задания и вопросы, — запротестовал Гето. Хоть он и был лучшим другом Сатору, он просто обязан был выразить в его сторону недовольство.       — Зато не скучно, — ухмыльнулся Сатору.       Он сел на пол и прижался спиной к кровати. Я тут же села рядом с ним, а по правую сторону от меня сел Чосо, с которым мы общались в последнее время мало.       В этот момент моё сердце было готово остановиться. Во мне была одна грешная черта, которую я ненавидела ещё больше, чем фанатизм к Сатору. Это было какое-то слепое влечение сразу к двум парням, которое я не могла понять.       Они оба были привлекательные, уверенные в себе, но в то же время такие разные. Годжо любил риски, любил смотреть опасности в лицо, любил веселиться и никогда не был особо серьёзным, чего не скажешь о Чосо. Он улыбался редко, он сам был как опасность, которая притягивала меня. Но несмотря на это, он казался надёжнее, стабильнее и заботливее, чем Сатору.       Интересно, на меня так повлияло отсутствие отца в моей жизни?       Я чувствовала, что моё лицо было каменным. По крайней мере, я надеялась на это. Мне хватило ума не проявлять каких-либо чувств, находясь между двумя огнями, которые вызывали в моём сердце жжение и прожигали дыру. Ещё никогда я не встречала таких парней, к которым меня тянуло настолько сильно, что от этого желания хотелось разорвать саму себя изнутри, чтобы не поддаться ему.       Мы сразу же договорились о соблюдении правил. Годжо добавил, что исключений быть не может и мы сразу же решили, что будем играть по-крупному, но без денег. Все согласились.       — Я начинаю, — Годжо не дал никому сказать хотя бы слово, как тут же схватился за бутылку. Она указала на Утахиме.       — Утахиме, — Годжо улыбнулся и упёрся локтем в колено, а голову подпёр рукой. — Правда или действие? — он невинно улыбнулся и наклонил голову, мило прищурив взгляд. Я сразу же глянула на напряжённую Утахиме, которая была явно не рада оказаться под прицелом Годжо, ещё и самая первая.       — Действие.       — Интересно, — лёгкая улыбка не спадала с лица Сатору. — Давай… поцелуй меня.       — Я так и знала, — Утахиме недовольно цокнула. Она встала, наклонилась к Сатору и, зажмурившись, прижалась губами к его губам. Выглядело это со стороны так, будто её заставили поцеловать лягушку.       Я заметила, как Годжо покосился на меня, и я упёрлась взглядом в бутылку. Я молилась и ждала, когда Утахиме наконец-то оторвётся от Сатору и даст мне спокойно выдохнуть. Укол ревности оказался настолько болезненным, будто между рёбрами воткнули тупой, зазубренный нож. Я сглотнула, стараясь сохранять спокойствие, хоть и напряжённые пальцы так и пытались сжаться в кулаки.       — Теперь я, — вытирая губы рукавом тоненькой кофточки, сказала Утахиме и села на место. И я наконец-то спокойно выдохнула. Я не считала, что Сатору должен быть моим и что он не должен встречаться ни с кем, кроме меня. Просто я не хотела лично этого видеть прямо у себя под носом, прямо в парах сантиметров от меня. Я не собственница, пусть он встречается с кем хочет и когда хочет, это просто больно видеть здесь и сейчас.       Довольный Сатору закусил губу и отправил кому-то воздушный поцелуй. Оказалось, это был Гето, у которого от напряжения и непонимания поведения друга были нахмурены брови. Никто не был удивлён поведению Годжо, тем более что это был его день. Он и так получал много внимания в свою сторону, а сегодня его было настолько много, что порой Сатору переступал чужие границы и слишком сильно проявлял эгоизм.       Утахиме попался Гето. Он выбрал «действие», и она загадала Сугуру выпить залпом бутылку пива. Сатору хлопал ему от радости, как маленький ребёнок, и издевательски подбадривал, шлёпая по плечу, пока Гето выполнял своё действие.       Так продолжалось ещё несколько «раундов».       Годжо рассказал правду о том, что это он рассказал о Сугуру учителям, когда его лучший друг разбил случайно дорогую статуэтку в коридоре техникума. Гето поджал недовольно губы, но не было заметно, что он как-то расстроился или злился на Сатору. Скорее слегка удивился и не более того, словно подозревал, что о его случайной шалости рассказал именно лучший друг. Благо хотя бы не специально, его вынудил так случай.       Годжо взялся за бутылку рукой, подождал немного и покрутил её с такой силой, что бутылка пару раз прокрутилась вокруг своей оси и встала горлышком напротив меня. Я резко повернула голову в сторону Годжо, и он смотрел мне прямо в глаза и улыбался. Сатору забавно потёр друг о друга руки и энергично застукал пальцами друг о друга.       Стало до ужаса любопытно, что же может случиться дальше, но в то же время я не хотела этого знать. Я на всякий случай глянула на бутылку ещё раз, чтобы убедиться, что горлышко показывает на меня. И я разочаровалась, когда поняла, что именно я стала следующей жертвой Сатору.       — Правда или действие, милая Харуко?       «Милая Харуко», — эхом раздалось в голове голосом Годжо и я очнулась, когда он наклонился, опустил голову направо и улыбнулся. Он был так близко и оказался так неожиданно перед моим лицом, что я вздрогнула.       — Правда! — ответила я наобум, хотя на самом деле даже если бы я думала, то не смогла бы выбрать что-то одно из двух. Поэтому оказалось проще сказать наугад.       — Ладно, — Годжо улыбнулся. Он посмотрел по сторонам, словно искал, что же такого острого и провокационного спросить у меня. Он оглядел неторопливым взглядом всех нас и наконец-то сказал: — Кто самый сексуальный и привлекательный в этой комнате по твоему мнению?       — Ты хочешь опять комплиментов наслушаться в свою сторону? — Гето хмыкнул и расслабленно прижался спиной к кровати. Его голова медленно упала на матрас.       — Чосо… То есть, Сатору… Нет… — я растерялась. Годжо словно знал, какой вопрос сможет застать меня врасплох. Я не умела врать, я ненавидела себя за эту черту, потому что иногда врать бывает полезно. Особенно сейчас. Сатору смотрел на меня исподлобья и невинно, с лёгкой издёвкой улыбался. — Оба, — я сдалась. Лучше выглядеть уверенно, чем посыпаться и выставить из себя боязливую дурочку, подумала я и попыталась хотя бы внешне расслабиться. В груди же в это время сердце колотилось так, словно хотя бы оно хотело убежать отсюда и покинуть комнату.       Я покосилась на Чосо. Он немного отвернулся от меня, но даже так я смогла увидеть, что он покраснел. Я наверное тоже. Стало слишком жарко. То ли это стыд опалил щёки, то ли алкоголь. Захотелось выйти и подышать свежим воздухом. Нельзя сдаваться, я должна была выстоять до самого конца и играть роль смелой. Хотя внутри я ощущала, что мне страшно и стыдно перед друзьями.       — Вот как, — Сатору засмеялся. — Это интересно.       Он глянул на Чосо, который продолжал смотреть в пол, не выражая ни одну эмоцию. Он даже не моргал. Чосо кашлянул, словно хотел развеять неловкость, повисшую в комнате.       — Продолжаем? — спросил он, явно делая вид, якобы ему всё равно или он вообще ничего не услышал. Может, то, что он никак не отреагировал, даже к лучшему.       — Ты и правда милая, Харуко, — Годжо протянул ко мне руку и заправил выпавшую из расслабленного хвостика прядь за ухо. Словно под гипнозом, я коснулась уха и опустила смущённо голову.       Что же ты делаешь со мной, Годжо Сатору?       Бутылка крутанулась под моей рукой и попала на Годжо, словно сама судьба решила меня добить ногами. Я хотела отдохнуть от двух парней, которые сидели по бокам от меня, но мне вновь придётся контактировать с одним из них. Лучше бы это был Чосо, который подозрительно молчал всё это время, словно боялся меня. Может, я сделала ему что-то не так? Он будто был обижен на меня в последние несколько недель.       — Ну давай, я выбираю… Действие, — сказал Годжо и наклонил голову, как милый и любопытный щеночек, готовый вот-вот напакостить.       — Хорошо, поцелуй Гето также, как тебя поцеловала Утахиме.       — Чего? — Сугуру, который всё это время расслабленно лежал головой на кровати, выпрямился. Мне стало безумно стыдно перед Гето за то, что я решила использовать его для мести Сатору, но я не хотела отступать назад.       По комнате разлилась волна смеха. Сатору поджал губы, ему явно не понравилась моя просьба.       — А давай, — уже пьяный Гето перевалился на руки. Он стоял на четвереньках. Для него это явно было не более чем азартной игрой. Он осмелел и стал намного решительнее. Если бы он был трезвый, вряд ли бы смог согласиться на такое действие. — Ну не тяни, Сатору!       Годжо мялся. Он покосился на Чосо, который ухмылялся и ждал, что же сделает Сатору. Посмотрел на Утахиме, которая издевательски корчила гримасы поцелуя, причмокивая губами.       — Ладно, — сказал он, посмотрев на меня с вызовом. Я почувствовала неладное. Стало страшно, что Годжо сейчас покрутит бутылку и горлышко снова укажет на меня.       Сатору также перевалился на руки. Губы Годжо и Гето встретились ровно над бутылкой. Оба парня зажмурились, как делала Утахиме. Годжо даже сжал руками лицо лучшего друга, словно хотел раздавить его череп. Неужели просто коснуться губами для кого-то настолько мерзко? Их даже никто не просил целоваться с языком, так, просто прижаться губами друг к другу.       Утахиме, Чосо и, что уж скрывать, я рассмеялись. Нас веселила обстановка и алкоголь, которого мы выпили уже достаточно много, чтобы смеяться со всякой ерунды, а уж тем более с целующихся Сатору и Сугуру.       — Ну, Харуко, я тебе припомню, — пропыхтел Годжо, вытирая губы.       — Не так уж и плохо это было, — хмыкнул Сугуру. — Я тебе разве не нравлюсь, милый?       — Да, Сугуру, заткнись! — недовольно выкрикнул Годжо, и мы снова рассмеялись. На этот раз не смеялся только сам Сатору.       Наверное, алкоголь сильно повлиял на меня, но уже не было так страшно. Я просто смеялась с остальными, влившись в общий азарт. Обстановка стала более разряженной, захотелось даже играть дальше.       Годжо взялся за бутылку и задумался. Он даже прикрыл глаза и завис, будто впал в транс.       — Это ты так игру закончил? — спросил Чосо.       — Тихо! — шикнул на него Годжо так быстро, словно боялся кого-то испугать.       То ли он сделал это специально, то ли он молился судьбе или самому дьяволу в тот момент, но бутылка, которую он прокрутил, указала на меня. Снова!       — Есть! — почти крикнул Годжо и даже слегка подскочил с места. Он радовался, а я ощутила, как у меня закружилась голова от волнения. — Правда или действие?       В комнате повисла тишина, все смотрели на меня. Я захотела сжаться в маленький комок и раствориться в воздухе, слиться с ним и перестать существовать, лишь бы меня никто не видел, не слышал, не чувствовал, чтобы о моём существовании вовсе забыли. Настолько сильно я боялась, что сейчас может сделать Годжо. Я боялась рассказывать какую-либо правду, поэтому выбрала второй вариант. Что такого он может предложить? Я была готова уже к чему угодно. Как я по крайней мере думала.       Сатору встал, прибавил музыку, которая играла из колонки. Он сел, придвинулся ко мне поближе к самому уху. Я замерла и даже на секунду понадеялась, что он будет целовать меня. Глупая… Он был пьян не хуже меня, поэтому случайно коснулся губами моего уха и даже не заметил этого, зато я ощутила жар его дыхания и замерла. Мурашки окатили меня с головы до ног.       — Я же не глупый, Харуко. Хочешь окажу тебе услугу? — прошептал Сатору.       Я не понимающе отстранилась от него и посмотрела с немым вопросом. Годжо снова наклонился к моему уху, и я прислушалась:       — Только ты, я и… Чосо. Втроём. В кровати. Это будет твоё действие.       Я опешила так сильно, что толкнула Сатору в грудь. Я не думала, что могу себе этого позволить до этого самого момента. И плевать, что у него сегодня день рождения.       — У тебя от меня уже секреты? — хмыкнул Сугуру.       — Я не буду этого делать! — запротестовала я. Мне стало плохо от подскочившего давления. В голове начали всплывать бесстыдные картинки, где я, Годжо и Чосо… Нет! Не хочу и не буду это представлять! Это же грязно, пошло, неправильно!       — Правила есть правила. Мы изначально договорились соблюдать абсолютно все правила без исключений. И ты согласилась самая первая. Или ты забираешь свои слова обратно? Неужели тебе нельзя доверять, Харуко? — последние слова он произнёс с наигранной жалостью и обидой.       Сатору улыбнулся. Чёрт… Он задел меня за живое. Я ненавидела не соблюдать правила и условия. Если я что-то обещала, я всегда это выполняла. К тому же алкоголь настолько разбушевался во мне, что я всё же не могла выкинуть из головы эти картинки. Все чувства усилились в несколько раз и даже чувство долга и справедливости стали буквально управлять мной.       Я сглотнула и сделала глоток пива из бутылки, высушив её до самого дна. Горло почти слиплось из-за сухости.       Я потянулась к Сатору и прошептала ему на ухо:       — Ладно я, а Чосо как ты собираешься уговорить?       Годжо удивлённо засмеялся и посмотрел на меня широко раскрытыми, заблестевшими голубым хрусталем глазами.       — Ты реально согласна? Харуко, да ты… Я не ожидал, это будет самый крутой подарок для меня в этом году.