Правда или действие?

      Все давно знали, что Годжо не только красив и силён во всех смыслах этого слова, ещё он до тошноты умный и до безумия хитрый. Этот лис умудрился сказать Сугуру, что Утахиме к нему неровно дышит и предложил ему сходить вместе с ней поговорить на улице о чувствах друг к другу. Не знаю точно, правду ли сказал Сатору, но Гето подорвался с места с огромной радостью и с трудом уговорил Утахиме пойти с ним погулять.       — Они куда? — спросил Чосо, больше обращаясь к Годжо, чем ко мне. На меня он лишь покосился. Да что я ему не так сделала?..       Сатору запер дверь и прижался к ней спиной. Я сидела на краю кровати, в то время как Чосо всё это время оставался на полу, упираясь в кровать. Он сидел в расслабленной позе, без единого напряжения, но нельзя было сказать, что он пьян, даже не был хотя бы немного поддатый. Он вообще пил?       — Ушли прогуляться, — сказал Годжо. Он словно тянул время, не зная, как привести свой план в действие. — Тут такая ситуация вышла, Чосо, — Годжо невинно посмеялся и провёл по волосам, взъерошив их ещё больше. Чосо внимательно смотрел на него. — Я решил тут устроить самому себе подарок в честь дня рождения и заодно проучить нашу милую Харуко.       — Так, ладно, — Чосо снова покосился на меня. Всё это время я неотрывно смотрела на его сосредоточенное лицо, но стоило ему взглянуть на меня, я тут же отвернулась к Сатору. Щёки полыхнули огнём. — А я здесь при чём?       — Ещё как при чём, — Сатору улыбнулся и снова это вышло невинно, будто он собирался предложить игру в шахматы.— Я знаю твой маленький секретик, который ты мне сам и рассказывал.       — Сатору, мать твою, — Чосо медленно встал, неотрывно глядя на Годжо. Я съёжилась, не понимая, что происходит. Чосо встал, из-за напряжения он стал выглядеть будто мощнее, более устрашающе, чем прежде. — Ещё хоть слово… —       Ой, да ладно, чего стесняться, все свои, Чосо! — Годжо посмеялся. — Видишь ли, в чём проблема, Харуко…       Сатору подошёл к кровати и сел сзади меня. Он вытянул ноги вперёд и прижался торсом к моей спине. Его руки осторожно, словно играясь со мной, прижались к моему животу и подцепили последнюю пуговицу. Я напряглась, стыдливо глядя на Чосо. Нет, как бы я ни сходила с ума по ним обоим, я не могла допустить этого. Я начинала чувствовать себя униженной. А ещё сильнее я начала ощущать, как хочу, чтобы Годжо полностью раздел меня.       Когда Годжо расстегнул пуговицу, я глубоко задышала, пытаясь выровнять дыхание. Взгляд никак не мог оторваться от его рук.       — Чосо считает тебя самой сексуальной девчонкой в техникуме, ты целиком и полностью в его вкусе, — сказал он, и я почувствовала его губы на мочке уха. Он говорил так близко ко мне, что я ощущала даже его улыбку, хоть и не видела её. Его слова эхом отдавались в моём сознании, но из-за его лёгких ласк я не могла до конца их осознать.       — Что ты задумал, Сатору? — Чосо стоял и смотрел на нас. Я подняла на него взгляд, глядя на него с куда большим стыдом, чем ощущала до этого. Мышцы начинало сводить от волнения. Когда Сатору взялся за вторую пуговицу, я положила руки на его ладони и сжала их. Остатки здравого смысла продолжали бороться с дьявольским искушением.       — Да оставь ты её в покое, ты же её пугаешь! — Чосо подошёл к Годжо и толкнул его в плечо.       — Да она сама согласилась, это я загадал ей это действие. Не кипятись!       — На что согласилась? — Чосо уже повышал голос, он широко раскрыл глаза. Мне стало жаль и его, и себя. Я ненавидела себя за то, что действительно хотела и даже уже жаждала, чтобы Сатору раздел меня поскорее, но в то же время Чосо… Он был почти напуган и не понимал, что происходит. Я чувствовала себя развратной шлюхой, ещё и бесплатной, которая сама же позволяет другим пользоваться собой. Мне стало жаль себя, а ещё сильнее — немного напуганного Чосо.       — Харуко, сделай уже что-нибудь, — прошептал Годжо мне на ухо. — Ты хоть что-нибудь умеешь?       — Нет, на самом деле. Я вообще ничего не умею…       — Да как так, — пропыхтел Годжо и отстранился от меня. — Я не думал, что ты у нас такая невинная душа.       — Так, я понял, вы решили потрахаться, меня необязательно было оставлять здесь. У меня нет наклонностей наблюдать за сексом со стороны, — Чосо поднял руки, словно он хотел показать, что безоружен, и пошёл к двери.       — Не уходи! — крикнула зачем-то я, хотя сама же хотела, чтобы Чосо всё-таки ушёл. Да и Годжо тоже. Это было неправильно, нельзя было допустить, чтобы это случилось. Ладно Сатору плевать, он был готов устроить хоть оргию и быть там самым главным участником, но Чосо… Он же такой правильный, такой надёжный, аккуратный, добрый, честный… Если он узнает, что задумал Сатору и на что согласилась я — я! — он сразу же прекратит общение со мной. А я не хотела этого.       — Кто тебя просит наблюдать со стороны, дурак? — спросил Годжо, словно его слова для всех должны быть очевидны. На месте Чосо я бы тоже не понимала, что происходит. — Так дело не пойдёт. Харуко, поцелуй его хотя бы, что ли.       — Чего? — Чосо почти прижался спиной к двери, словно Годжо решил спустить на него стаю злых и голодных псов.       Если бы не алкоголь, который прибавил во мне смелости с нуля до ста процентов, я бы ни за что не подошла бы к Чосо. Да и в этой комнате меня давно бы не было. Я всё-таки подошла к нему, встала на цыпочки, потянулась как можно сильнее и наклонила голову Чосо к себе, чтобы большая разница в росте позволила мне поцеловать его.       Он ответил сразу же, словно сорвался с цепи. Голодным и злым псом была не я, а он. Может, поэтому Чосо избегал меня всё это время? Я ему понравилась, и он боялся ко мне подступиться? Но сейчас это было неважно.       Мне захотелось заскулить в его губы, когда он стал жадно целовать меня и сжимать большими, сильными руками мою спину. Ноги подкосились, я всё больше и больше переставала их чувствовать. И я вздрогнула, когда ощутила вторые чужие губы на своей шее. Пока Чосо умело, страстно целовал меня, Сатору покусывал и ласкал мою шею. Его руки снова стали расстёгивать мою рубашку, оголяя тело.       Я почувствовала, как Сатору сел на корточки и принялся спускать с меня джинсы. Становилось прохладнее. Он целовал мои бёдра, и они отвечали ему мурашками и вздрагиваниями. После его горячих влажных губ следы от поцелуев неприятно обжигали, словно обнажая мою кожу. Чем сильнее парни прижимались ко мне, тем отчётливее я ощущала жар их тел. В конце концов Чосо приблизился ко мне настолько сильно, что я почувствовала член сквозь его штаны.       Я испугалась этого и резко отстранилась. Я прижалась спиной к Годжо и ощутила то же самое, но уже от него. Мне на секунду в голову даже пришёл глупый вопрос: «Насколько тесно им сейчас в штанах»?       Я и трезвая имела странные наклонности. Меня было слишком легко возбудить даже поглаживаниями, особенно если это будут руки Чосо или Сатору. А пьяная я — это просто бомба замедленного действия, готовая наброситься на них обоих. Поэтому я боялась пить, особенно рядом с этими парнями. Стоило бы мне перепить, я бы сама начала лезть к кому-то из них. Это была моя натура, я ничего не могла с этим сделать. Я и не хотела пытаться это изменить, мне нравилось чувствовать влечение к властному Сатору и ласковому Чосо.       Годжо будто специально упёрся членом в меня. Он обвил меня руками и сжал грудь. Пока он действовал, Чосо просто наслаждался поцелуями. А мне было мало. Я хотела, чтобы он трогал меня так же, как это делает Сатору.       Годжо схватил меня, оторвав от Чосо. Я тоненько вскрикнула, когда мои ноги оторвалась от пола. Сатору слишком легко пронёс меня до кровати и кинул на спину. Мир вокруг погрузился во тьму на секунду от испуга, я отпружинила несколько раз от кровати. Чосо и Сатору близко подошли ко мне и в одно время начали расстёгивать ширинки. Клянусь, в эту секунду со стороны они выглядели как братья -близнецы по разуму или будто у них был один мозг на двоих.       Я вжалась в кровать и смяла кулаками покрывало. От одного вида Сатору и Чосо, которые расстёгивали ширинки, мне захотелось верещать, будто я была конченой фанаткой-извращенкой, увидевшей своего кумира на концерте перед самым носом.       Моё сознание начало давать сбой. Я всё больше отдавалась животному нутру, не осознавая, насколько ужасно я могла выглядеть со стороны с точки зрения морали. Развратная, без сексуального опыта девчонка, которая решила прыгнуть выше головы и ухватить двух красивых, невероятно привлекательных парней — не абсурд ли? И что самое главное — я всё же прыгнула выше головы.       Я не особо удивлялась сейчас тому, что Чосо со мной почти не разговаривал несколько недель, но тут же согласился на секс втроём, почти без отговорок и отрицания. Я просто наблюдала, как эти парни торопливо снимают с себя рубашки, почти вырывая пальцами пуговицы и стараясь в то же время этого не допустить. Я слышала только тихо играющую музыку, в мотивы и слова которой я не вслушивалась, и тяжёлое дыхание двух парней. Эти голоса были для меня самой главной музыкой в комнате, поглощённой полумраком и тёплым жёлтым свечением гирлянд.       — Иди-ка сюда, милая Харуко. — Сатору потянулся ко мне. Он схватил меня за руку и потащил на себя.       Я села на край кровати. Сатору нетерпеливо снял нижнее бельё, и я увидела его налитый член, и за Годжо следом разделся и Чосо. Если бы я была девчонкой-сплетницей, которая любит обсуждать парней с подружками, я бы рассказала им, что Сатору и Чосо природа наградила не только умом, красотой, сексуальностью и силой, но и массивными членами. Всё было так же идеально, как я себе и представляла, даже ещё лучше.       Сатору был смелее Чосо. Последний просто проявлял ко мне нежность, поэтому боялся прикоснуться ко мне лишний раз без моего согласия. Возбуждало всё: и робкий Чосо, и чересчур раскрепощённый Сатору. Они были противоположностями и в то же время из них складывался самый лучший на свете дуэт. И я была до предела счастлива, что этот дуэт стоит передо мной без штанов.       Сатору положил руку на мою макушку и легонько надавил на себя. Я впервые за это время почувствовала неловкость и какой-то девственный трепет. Смотреть на члены было менее стеснительно, чем коснуться их, тем более руками.       Алкоголь помог мне. Я поддалась вперёд и открыла рот. Я не позволяла члену заходить слишком далеко, из-за чего в моём рту помещалась всего одна треть. Но судя по вздохнувшему со стоном Сатору, этого было достаточно.       Стоило мне коснуться члена Годжо губами, я ощутила, как живот начало сводить от сладкой истомы.       Стараясь не отвлекаться, я робко протянула пальцы к Чосо. Я боялась к нему прикоснуться, но желание оказалось настолько сильным, настолько соблазнительным, как запретный плод для Евы, что я коснулась и Чосо. Я обвила его член пальцами и попробовала подвигать рукой. Чосо закрыл глаза ладонью, его рот беззвучно и расслабленно приоткрылся.       «Бедный Чосо, прошу, не сдерживайся».       Это могло продолжаться вечно. Почему-то мне это нравилось. Несмотря на то, что оба парня нависали надо мной, как два Аполлона, я всё равно ощущала небольшую власть над ними. Эта власть вскружила мне голову настолько, что я отдалась возбуждению целиком и полностью и постепенно начала делать то, что мне вздумается.       Я оторвалась от Годжо и потянулась к Чосо. Он дёрнулся будто от испуга, когда я коснулась языком его головки. Он всё-таки издал стон, низкий, с хрипотцой, и такой невинный, что мне захотелось ублажить его так, чтобы услышать его ещё раз. Это и правда была музыка для ушей.       — Харуко, — напряжённым голосом сказал Чосо и убрал руку с лица. Моё имя на его губах прозвучало как мольба, как благодарность, как просьба не останавливаться.       Он поднял голову, словно не хотел смотреть на меня. А я наоборот хотела, чтобы он опустил на меня взгляд, посмотрел сверху вниз и показал хоть какую-то власть надо мной.       Овладей мной так же, как это делает Сатору, Чосо.       Вслух сказать это я не решилась. Всё-таки я не настолько была пьяна, чтобы быть такой раскрепощённой.       Нижняя челюсть и язык онемели. Я отстранилась от Чосо и тяжело задышала. Я дала своему телу передышку, поэтому полностью прекратила ласкать парней. Зато они запрещали мне отдыхать.       — Уже устала? — улыбаясь, спросил Сатору. Его слова прозвучали как издёвка.       Рука Годжо прижалась к моей груди и ласково толкнула. Я послушно упала на спину, как принцесса на нежные перины.       — Ты в порядке? — спросил Чосо, ложась рядом. Наконец-то он заговорил со мной. Его томный взгляд обжёг меня, я засмотрелась на его порозовевшее лицо и провела кончиками пальцев по его груди.       Сатору лёг с другой стороны и укусил мой сосок.       — Да, — ответила я Чосо повышенным тоном, не ожидая укуса. Меня дёрнуло, когда Чосо нежно провёл носом по моему виску и уху. Он осторожно коснулся губами горячей мочки и поцеловал её. Я слышала его дыхание, слышала его низкий, вибрирующий тембр, который приласкал ухо не хуже его поцелуя.       Я не знала, на что переключить внимание. Тело разрывалось между Чосо, который осторожно целовал меня, и Сатору, который игрался с моими сосками. Порой он делал это до лёгкой боли грубо, но в сочетании с нежностью Чосо это только усилило моё осязание и заставляло моё тело дрожать.       Я не сразу поняла, чья рука скользнула по моему животу и нырнула ниже, коснувшись половых губ. Моё тело отозвалось напряжением. Я чуть выгнулась, впившись взглядом в потолок. Я смотрела словно сквозь него, полностью сконцентрировавшись на ощущениях. Пересилив себя, я всё же увидела, что это была рука Сатору. Он сразу же ввёл во влагалище палец. Из груди вырвался громкий стон. Губы стыдливо сомкнулись, но это не помешало мне продолжать издавать стоны, особенно когда в меня вошёл второй палец.       Вторая рука робко коснулась моего клитора. Я ощутила собственную влагу под чужими пальцами.       В каком сне может присниться, как Сатору и Чосо одновременно ублажают меня пальцами? Ни один сон и ни одни эротические фантазии не позволяли мне подумать о таком.       Моё тело то напрягалось, то расслаблялось, и я вновь и вновь вжималась в кровать. Я водила руками по спортивному, сухому телу Сатору и по мускулистому, плечистому Чосо. Оба источали жар, бархат их кожи ласкал кончики пальцев. Мои ноги и рёбра буквально ощущали холодное одиночество, ведь только их не достигало тепло двух горячих тел.       Чосо обхватил меня руками и навалился сверху. Я резко подняла предплечья на уровне головы и вжалась от испуга в кровать. Всего на секунду эйфория покинула тело и вернулась также быстро, когда я ощутила, как член Чосо упирается в меня.       Я широко распахнула глаза. Ласки оказались для меня ещё выносимыми, я тонула в них, как в облаках. И почему-то именно этот момент дал мне понять, что всё куда серьёзнее, чем просто взаимные ласки.       — Да блять, — ругнулся Сатору и посмеялся. — Не успел занять первенство.       Чосо осторожно и плавно опустил бёдра. Я прогнулась под ним и даже подалась навстречу, несмотря на лёгкую боль где-то внутри влагалища. Ощущать жар кожей и внутри себя — не одно и то же. Когда Чосо проник в меня, я почувствовала, как задрожали ноги и как между рёбрами что-то сжалось от нехватки кислорода.       Снова громкий стон. Я прижала ладонь к губам и замычала, жмурясь, пока Чосо двигался во мне.       — Тебе больно? — Чосо остановился и посмотрел внимательно в мои глаза, словно там хотел прочитать ответ.       Я отрицательно помотала головой, давая понять, что мне совсем не больно, а даже наоборот. От напряжения глаза стали мокрыми. Я убрала руку с лица и часто, глубоко задышала.       Сатору прильнул к моим губам, и его рука снова начала массировать мой клитор, пока Чосо двигался во мне. На этот раз частое дыхание начало перерастать в поскуливание и мычание в губы Сатору… Так я пыталась справиться с желанием громко стонать, а порой даже кричать.       Влагалище стало горячим. Когда Годжо ускорился пальцами, мои ноги начали неметь. Я бесконтрольно задрожала под Чосо. Громкий стон напугал меня же саму.       — Не могу, я… — Я вжалась в Чосо, обнимая его руками. Я тянулась к нему всем телом, словно умоляя его ни в коем случае не останавливаться, только он мог прекратить эти сладкие мучения прямо сейчас.       — Ебать… — шепнул надрывно Чосо, когда стенки влагалища сжали его член.       Чосо устало вышел из меня и сел на кровати. Сатору даже не дал мне вздохнуть и выдохнуть, я была на пределе своих сил, и всё равно было мало. Годжо резко перевернул меня и поднял мои бёдра.       Эта поза оказалось более смущающей, чем я представляла. В фантазиях это казалось сексуальнее, чем ощущалось.       Сатору шлёпнул меня по ягодице. Я от неожиданности подалась чуть вперёд и вскрикнула. След от удара зажгло приятным покалыванием. Я не успела опомниться от удара, Сатору вошёл в меня до самого основания, с силой прижимаясь ко мне. Я взвизгнула от неожиданности и ухватилась за первое, что попалось мне под руку. Это была напряжённая рука Чосо.       Годжо был грубее, я и не ждала от него ласки и нежности, которую я сполна получала от Чосо. Даже когда Сатору грубо двигался во мне, я целовала расслабленные губы Чосо и пыталась ублажить его ладонью. Стоять на ногах и на одной руке было куда тяжелее, чем я думала, особенно когда Сатору не жалел меня и даже не думал о моём удобстве. И пусть, зато его смелые движения компенсировали мои лёгкие мучения от неудобной позы.       Чосо сел напротив меня, и я упёрлась руками в его крепкие ноги. Я с трудом ласкала его член губами и языком, не в силах спокойно дышать. Меня шатало, ослабевшие от сладкой пытки руки срывались с ног Чосо.       — Не надо, если тебе тяжело, — сказал Чосо и приподнял меня за рёбра. Он сел на колени, выпрямив спину.       Сатору толкнул меня бёдрами сзади, и я уткнулась в тёплую грудь Чосо и обвила его руками.       Чосо наклонился и прижался губами к соску. Я ощутила жаркую влагу кожей, почувствовала, что мне не хватает утонуть в Чосо ещё сильнее, ещё глубже. Я вжималась пальцами в его твёрдые мышцы, слушала сбившиеся дыхание Сатору и его редкие стоны, которые раз за разом напоминали мне, что происходящее на самом деле выглядело асбурдом. Особенно со стороны Чосо, от которого я не могла ожидать согласия.       — Иди сюда, — сказал Чосо и потянул меня к себе за руки. Я упала на него, оторвавшись от уставшего Сатору.       Я расставила ноги по обе стороны от его бёдер, Чосо уже собирался войти в меня, я почувствовала его влажными половыми губами.       — Нет, не так, — запротестовал Годжо. — Развернись ко мне.       Я послушалась. Развернувшись лицом к Годжо, я попыталась сесть на Чосо. Как только он проник в меня, я замычала сквозь плотно сжатые губы. И Сатору помог мне их расслабить поцелуем.       Чосо делал всё сам, мне оставалось только сидеть и наслаждаться им, как я наслаждалась и Годжо. Пот тёк с моего лба. От духоты спасало только приоткрытое в комнате окно.       Сатору, стоявший на полу, обхватил длинными пальцами мой затылок и аккуратно наклонил. Я почти упала головой на его живот, но вовремя удержала равновесие и схватилась за его бёдра.       Как бы тяжело я себя не ощущала в этот момент, как бы не горело влагалище, как бы не онемели челюсть и язык, я понимала, что всё здесь происходящее есть и будет лучшим сексом в моей жизни.       Годжо держал меня. Я слышала, как тяжело дышит Чосо. Его дыхание сбивалось, пару раз он издал хриплые стоны, после которых я хотела, чтобы он стонал чаще. Его голос опьянял меня ещё сильнее, то же самое делали дерзкие движения Сатору. Он стонал почаще, я была счастлива слышать звуки его удовольствия.       — Харуко, — произнёс быстро и кратко Чосо. Он поднял меня, освобождая меня из своего плена, в котором я была готова остаться вечность. Рано или поздно это должно было прекратиться.       Чосо закончил раньше, чем Годжо. Теперь я могла полностью отдаться Сатору. Он и сам уже начал двигать бёдрами, от чего мне вновь стало тяжело дышать.       Я сидела на бёдрах около коленей у Чосо, полностью расслабившись. Этого требовало моё уставшее, трясущееся тело. Жар всё ещё волнами обливал кожу изнутри, стало жарко до тошноты. Голова начала кружиться, и даже так я продолжала сосать член Годжо. Само это действие мне уже приносило моральное удовольствие.       Годжо чуть отклонил меня назад и рукой закончил на мою грудь. Его голова задралась к потолку, а ноги слегка подкосились. Годжо сложил брови домиком и приоткрыл беззвучно рот, издав лишь один короткий стон и тяжело задышав, когда его живот расслабился. По сравнению с его раскрепощённым поведением, его оргазм оказался таким же робким, как и поведение Чосо.       Сатору сразу же достал из тумбочки салфетки и кинул их на кровать. Как только Чосо вытер свой живот, он встал и прижался к моей влажной спине. Она стала холодной, поэтому мне было стыдно, что Чосо касается меня. Но ему было всё равно. Он помог вытереть мою грудь, находясь всё это время за спиной.       — Тебе понравилось? — спросил он негромко. Я посмотрела на Годжо, севшего голым на пол. Он тяжело дышал и ерошил мокрые волосы.       — Да, — ответила коротко я. — А ты… Ты в последнее время почти не смотрел на меня. Не думала, что ты согласишься сегодня…       — Потому что понравилась. Поэтому и не смотрел, — ещё тише сказал Чосо, словно ребенок, признавшийся в том, что он напакостил. Я улыбнулась. Даже поверить оказалось трудно, что это мне сказал сам Чосо.       — Тогда… Я надеюсь, это останется между нами, — сказала я и опустила голову. Я посмотрела на Годжо исподлобья. Постепенно сознание возвращалось ко мне. Я начинала стыдиться собственного голого тела и своего поведения. Я спрятала грудь руками и сомкнула ноги, чтобы спрятать все самые интимные места.       — Конечно, останется! — Годжо устало ухмыльнулся. — А это точно подарок для меня, а не для тебя, милая Харуко? — спросил он, улыбаясь.       Я ощутила, что краснею ещё больше, хоть и понимала, что краснеть уже после такого бурного секса просто некуда.       — Хотя какая разница, — Годжо поднял голову, глядя потолок. — Но это однозначно стоит повторить