Я хочу быть с тобой

Зимнее утро приятно радовало студеной погодой. Поблёскивающий на солнце снежок мягко хрустел под ногами. Ляля брела в сторону базы Универсама, улыбаясь, пока морозец ребячливо щипал уже поалевшие щёки. Она любила зиму. Пушистую, белую… Обожала за, скрипящую при каждом шаге, накатанную снежную дорогу. За красное солнце, сверкающее в белоснежном покрытии. И за ребятню, что полностью отдавались веселью. Универсамовская скорлупа тоже не была исключением. Искалеченные жизнью мальчишки, ненадолго забывали о своей пацанской натуре, и громко смеялись, обкидывая друг друга снежками. Однако, после стычки с Хади Такташем, они всё больше и больше времени просиживали в качалке, с задором дожидаясь Эву и её тренировок. Русая терпеливо объясняла и показывала азы рукопашного боя и тешилась, замечая, что те буквально схватывают всё на лету. И даже сейчас, при минусовой температуре, она с большим предвкушением топала к пацанам, чтобы провести очередной урок. Но радость быстро сменилась озадаченностью, когда впереди, почти на пороге убежища Универсама, показалась незнакомая Таврия цвета трясины, и её водитель, нагло пристающий к девчонке. А после того, как в этой самой девчонке узналась Айгуль, подружка Марата, голубоглазая и вовсе осерчала. — Я с универсамовскими… — неуверенно пробурчала Ахмерова, искоса поглядывая на парня в кепке-козырке. — Во как? — с заметным акцентом спросил тот и усмехнулся. — И с кем ходишь? — Не твоё дело. — материализовалась рядом Ермолова, обдав при этом незнакомца таким взглядом, что тот даже немного опешил. — Ты чего к ней пристал? — Подружка твоя, что ли? — упрямо продолжил докапываться водила, распылавшись в похотливой улыбке. Он пробежался по новой жертве оценивающим взглядом, и явно остался доволен. — Ничего такая. — Гуль, в школу иди. — бросила через плечо девушка, чувствуя, как названная напряженно вцепилась в её локоть. Та кивнула и чуть ли не побежала в указанном направлении. — Ты откуда такой смелый будешь? — Дом Быта. — горделиво отозвался юноша, постукивая по рулю пальцами. — Рома Колик я, а тебя как величают, красавица? — Ух ты, как интересно получается! — не сдержавшись прыснула светловолосая, поразившись уровню иронии судьбы, что снова и снова сводила её с этой группировкой. Она склонилась и оперлась ладонями на опущенное стекло, чтобы доходчивей объяснить оппоненту свою позицию. — Значит так, Рома Колик из Дом Быта… Донеси Желтому информацию, что мы очень недовольны тем, что его пацаны шныряют здесь и шугают наших девчонок. Понял? — Понял, а от кого передать-то? — спросил тот, кажись, совершенно не воспринимая в серьёз слова Эвангелины. — От Ляли из Универсама. — разъяснила та, и хмыкнула про себя, заметив в глазах у собеседника огонёк осознания. — Ах вот ты какая, Ляля из Универсама! — рассмеялся Колик, передразнивая манеру речи девушки. Его взор уже чуть более придирчиво скользнул по её фигуре, задерживаясь на кожаных берцах и сбитых костяшках. — По-чесноку, я тебя вообще по-другому представлял. — Так оставь свои фантазии при себе и просто слушай. — осадила его Эва, всё так же пристально вглядываясь в чужое лицо. Этот разговор пора было заканчивать, поэтому, перед тем как пойти восвояси, она всё же решила растолковать, что да как: — Девочка это наша — универсамовская. С Адидасом младшим ходит. Так что ещё раз увижу, что ты возле неё ошиваешься и простым предупреждением не отделаешься. Уяснил? — Возможно. А ты-то с кем ходишь? — как бы между прочим поинтересовался Рома, медленно езжая за уходящей универсамовской. Однако та полностью его игнорировала, делая вид, что никого рядом и нет вовсе. Не унимаясь, темноволосый злорадно выкрикнул до того, как за ней захлопнулась железная дверь. — Ну ничего, Ляля, скоро под нашим главным будешь ходить!

***

Ермолова безумно взбесилась, когда узнала, что пока они с Вовой друг перед другом души оголяли, пацаны видак спёрли у мужика. Она буквально искрилась, отчитывая распоясавшихся Зиму и Турбо, а те лишь сидели, опустив головы и молча ждали, пока огонёк её злобы поутихнет. Так и произошло. Через минут пятнадцать беспрерывных причитаний, она успокоилась. Не без помощи Адидаса, конечно. Светловолосый обнимал её плечи, шепча, мол, «нечего на этих оболтусов нервы тратить», хотя сам в глубине души радовался, что подвернулась возможность бизнесом своим заняться. Ляля нехотя согласилась помочь с организацией видеосалона, но при любой возможности брызгалась ядом и напоминала каждому, что добром это не закончиться. Её первоначальной миссией была организация работы и дизайна, но потом она плавно перетекла в пресечение вечных стычек Замалетдинова и Туркина. После одной из таких голубоглазая пришла к выводу, что этих двоих на смене оставлять нельзя, иначе поубивают друг друга. Вот и сегодня Эвангелина с Вахитом, болтая, шли в кинозал на подмену Валере и Айгуль, которая любезно согласилась побыть кассиром, пока Суворовы на юбилее у отца. Однако, подходя на место, до пары друзей начали доноситься дикие вопли Ахмеровой. Они ускорились, но успели лишь застать, как девчонку с видаком наперевес запихивают в знакомую зеленую Таврию. — Айгуль! — заголосила светловолосая, бросаясь вслед за машиной. Ясное дело, что догнать её она уже не успела. Через минуту из здания вылетел Турбо, держась за окровавленную голову и чуть ли не падая. — Че было? — спрашивал только подоспевший лысый, подхватывая друга под руку. — Видак забрали. — злясь ответил тот и провёл ладонью по лицу, лишь размазывая кровь, вытекающую с разбитого носа. — Это домбытовские были, что в кафе «Снежинка» сидят. — Знаю я, что домбытовские. Виделись уже. — огрызнулась Эва, пнув ногой рядом стоящий мусорный бак. Выпустив пар, она развернулась к парням, давая распоряжение: — Вахит, тащи его к Вове, пусть звонит этим снежинкам залетным — разбираться будем. — А ты? — удивился он. — Домой заскочу за кое-какой вещичкой и сразу к вам. — похлопала его по плечу Ляля и, не дожидаясь ответа, скрылась за поворотом. Она залетела в родную квартиру, чуть ли не снеся дверь с петель ненароком. Скинув с кровати сначала постельное белье, а затем и матрас, русая вытащила дощечку, скрывающую тайник. В свете фонаря, пробивающегося из окна, блеснул металл — папин старенький ПМ был как нельзя кстати. Она ведь предупреждала. Все-таки как бы Ермолова не торопилась, она всё равно не успела вовремя. По прибытию к квартире Суворовых пацаны уже уехали на разборки, и только испуганная Диляра оповестила, что Марат побежал за ними. Голубоглазая чертыхнулась и рванула на улицу, пообещав женщине, что всё с её сыновьями будет в порядке. По дороге к базе Дом Быта, она осыпала всеми возможными проклятиями афганца. Как можно быть таким наивным и рассчитывать на добродетель бандита, отправляясь на переговоры всего с парой человек? Её злость на новопровозглашенного лидера Универсама испарилась в считанные секунды, как только она увидела его, Марата и Вахита, валяющимися на земле по обе стороны окруженными группировщиками. Выругавшись, Ляля ещё раз проверила наличие патронов в магазине и направилась в сторону этой гурьбы. — Извиняйся, я сказал! — раздался голос, в котором та узнала вездесущего Желтого. — Руки от них убрали! — не тратя времени на размышления, рявкнула она, нажимая на курок. Предупредительный в воздух, как папочка учил. Домбытовские испугано поотскакивали, боясь получить залётную пулю в лоб. Некоторые даже бросились наутек. Только один из них не растерялся, прикрывая себя телом Суворова и подставляя нож к его горлу. — Ляля. — констатировал он, смотря в её искаженное ненавистью лицо. — Какая приятная… неожиданность. — Да ладно? — хмыкнула та, остановившись в нескольких метрах. — Ты же всё сделал, чтобы эта встреча состоялась. — В этот раз тебя это не касается, дорогая. — съехидничал мужчина. Голубоглазая шумно втянула воздух сквозь зубы, рассматривая залитое кровью лицо любимого. Тот еле стоял на ногах, пока его глаза с молчаливым надрывом кричали ей уходить отсюда. Поздно… — Они видак украли у честного человека. — А вы святые я смотрю? Что же ты, такой любитель договариваться, в этот раз решил брать массой? — язвительно спросила светловолосая. Несмотря на то, что оружие было в её руках, она, наоборот, чувствовала себя загнанным в угол зверем. — Всей улицей пошли на двух мужиков и пацаненка! — Да будет тебе известно, я договариваюсь только с теми, с кем мне выгодно это делать. — четко проговорил Желтухин, растягивая губы в предвкушающей улыбке. — И для тебя у меня есть предложение. — Ну конечно. — фыркнула Эвангелина, не спуская с него прицела. — Я отпускаю твоих драгоценных друзей целыми и… почти невредимыми, а ты остаешься здесь, как гарант того, что долг будет возвращен полностью. — предложил старший, не скрывая своего превосходства. Пленник протестующе задергался, от чего остриё сильнее прижалось к его шее. — Как тебе сделка? — Нет! — попытался вырваться военный, явно против того, чтобы сговор состоялся. Тонкая струйка алой жидкости, потёкшая по его коже, стала решающим фактором в принятии решения. — Я согласна. — кивнула Ляля, мимолётно осмотрев Зиму и Марата, которых снова держали мужчины. Желтый им кивнул и те отступили, отпуская парней, пока их лидер выжидающе протянул ладонь в сторону Эвы. — Что? — Пистолет отдай. — потребовал он. — Тебе, что ли? — усмехнулась русая, убирая Макаров в задний карман импортных джинс. — Я иду с вами, как гарантия возврата, а этот дружок остается, как гарантия моей безопасности. — Где в таком случае залог нашей сохранности? — наигранно возмущенно спросил Вадим, отпуская усатого, от чего тот рухнул на землю. Девушка было дернулась, чтобы ему помочь, но вовремя остановилась, ограничившись лишь сожалеющим взглядом. — А его нет. — безразлично бросила она и первой направилась ко входу в кафе. Старшие последовали за ней, брезгливо обходя валяющиеся на земле тела. Подходя к двери, голубоглазая на секунду замерла, услышав доносившиеся изнутри крики о помощи. Зрачки расширились в ужасе, а кулаки рефлекторно сжались. Последнее, что чётко отложилось в памяти, это как она влетела в помещение и застала того самого парня, который так нагло катил яйца к их девчонке, пытающегося разорвать колготки на зарёванной Айгуль. Ермолова смутно помнит, как толчком ноги в грудь снесла его вместе со стулом, а затем осыпала целым градом беспорядочных ударов. В пятерне как-то снова оказался пистолет, но её мозг будто полностью отключился, забирая с собой и навыки использования оружия. Вместо выстрелов, деревянная рукоять яростно ударяла куда придётся, оставляя после себя лишь кровавое месиво. — Я тебя предупреждала, тварь! — завопила светловолосая, когда от поверженного её оттянуло несколько домбытовцев. Она дергалась и пыталась вырваться из цепкого захвата, но все попытки оказывались тщетными. Легкие разрывало изнутри, а перед глазами стояло лишь перепуганное лицо ни в чем не повинной девочки. — Я тебя на куски разорву и закапаю прямо у входа в ваше гребанное кафе! Чтобы все знали! — Успокойся! — рявкнул ей прямо в лицо Желтухин, мечась взглядом между потемневшими от злобы омутами и залитыми бордовой жидкостью губами. Ляля сейчас была абсолютно дикой и неконтролируемой, от чего, кажется, нравилась ему ещё больше. Этот приказной тон стал для Эвы своего рода отрезвляющей пощёчиной. Пару раз глупо моргнув, она кивнула и, когда пальцы на её плечах разжались, она как зачарованная подошла к Ахмеровой, утаскивая ту к самому дальнему столику. Блондинка доверчиво льнула к боку старшей, обретя в ней защиту и шанс на спасение. — Ты че наделал?! — между тем потребовал ответа лидер Дом Быта, встряхивая побитого товарища за грудки. — Она сама согласилась… — невнятно промямлил Колик. — Сука! — прорычал старший, уже сам принимаясь избивать провинившегося. Остальные члены группировки просто смотрели на происходящее и принимали это как должное, пока с динамиков телевизора продолжали доноситься развратные звуки. — Ты больше не с нами! Уберите его. — Да выруби уже это. — потребовала русая, указывая дулом на экран. Вадим нажал на кнопку кассетоприёмника, делая несколько крупных глотков хмельного напитка. — Сделай дамам чай. — приказал он одному из мужчин, скидывая куртку. — Не надо нам вашего чая. — отказалась универсамовская, поглаживая подругу по плечу. — Боишься, что отравим? — веселился тот самый домбытовец. — Рот закрой. — огрызнулась девушка и схватила из подставки салфетку, пытаясь стереть уже подсохшую кровь из-под носа. — Козел. — Че-то ты не в меру языкастая для заложницы. — заметил он, с прищуром глядя на гостью. — Что-то ты больно смелый, как для человека, разговаривающего с разъяренной и вооруженной женщиной. — выплюнула она, демонстративно взмахнув пистолетом. — Харе. — бросил Желтый, заметив, что не один из них не собирается прекращать перепалку. Он уселся за свой столик и обратился уже, в частности, к голубоглазой. — Никто вам вредить, и уж тем более травить, не собирается. — И что, мне тебе на слово поверить? — съязвила та. После того, что один из этих пытался сделать с Айгуль, расслабляться было абсолютно точно нельзя. — Не верю я в вашу благодетель. — Хватит, Эва. Ты хоть и не совсем беззащитная, но всё же девушка. — примирительно проговорил Желтухин. Уже всем корпусом повернувшись в сторону универсамовских дам. Уголок его губ дёрнулся в подобии усмешки. — К тому же, мне симпатична. — Не могу сказать, что это взаимно. Я Володю люблю. — отрезала Ермолова, стушевавшись под его изучающим взором. В комнате повисло осязаемое напряжение и весь её боевой настрой куда-то исчез. Однако, чтобы не выглядеть слабой, она решила, что разумным было бы перейти в наступление. — Ты на всех девушек, которые тебе нравятся, своих людей натравляешь? — Никого я не натравлял, не съезжай с темы. — оборвал он, делая еще один глоток пива. — Всё из-за афганца твоего, да? Но вот только, что он тебе может дать, Эва? Бесконечные страх, что за углом тебя поджидает какой-то еблан, которому твой суженый дорогу перешел? — Как будто с тобой было бы по-другому. — прыснула светловолосая, удивляясь тому, что все окружающие их люди внезапно умолкли. — Будет. — направился к ним мужчина, опускаясь перед ней на корточки. — Я уже не маленький мальчик, Эва, да и старший много лет. Семью хочу. Увезу тебя отсюда куда подальше, будешь жить припеваючи, ни в чем не нуждаться. — Может ещё на колени передо мной встанешь? — попыталась перевести всё в шутку Эвангелина, но её слова прозвучали не столько саркастично, сколько отчаянно. — Хочешь встану? — Нет. — тут же ответила она, совсем не замечая, что группировщик уже начинает кипятиться. Входная дверь бесшумно открылась, впуская внутрь зимний холод и нового гостя. Но Желтухин этому не придал значения, пока Ляля не прошептала: — Вова… — Да что ты заладила?! Вова, Вова… — запричитал он. Всё-таки обратив внимание на пришедшего, хозяин заведения вернулся на своё место за столом. Владимир первым делом нашел взглядом любимую и его челюсти непроизвольно сжались до скрежета в зубах, приметив на её лице кровоподтёки. Ещё больше его разозлил искренний страх и непонимание, которые мелькнули в её глазах. — Давай так… Тут инцидент был. Мы свою вину признаём, определённо. Поэтому деньги не нужны. — начал Желтый, когда усатый остановился напротив него. Обычно подвешенный на язык афганец молчал и Эву это до чёртиков пугало. Ведь подорванная войной психика, в ситуации стресса была способна подбить на самые безумные поступки. — Для информации — Колик, который с ней не по-людски поступить хотел… Отшит. Всё, идите. Словно в замедленной съемке русая видела, как мужская рука тянется к карману брюк и достает огнестрельное оружие. Её губы приоткрылись в немом крике и прижав Гулю к груди, она крепко зажмурилась. Раздалось несколько оглушительных выстрелов и череда болезненных вскриков. Когда девушка всё же решилась открыть глаза, она обнаружила, что все мужчины, составляющие им сегодня компанию, валялись на полу и скулили от боли, пока Вова был готов раз и навсегда расправиться с их главарём. Он возвышался над раненым противником и смотрел на него каким-то совсем безразличным взглядом. — «Прости меня», говори. — тихо приказал Адидас. — Пошел ты. — выдавил из себя лидер, хрипло рассмеявшись, чем ещё больше вывел из себя светловолосого. Он надавил подошвой армейского ботинка на простреленное колено мужчины, заставляя того затрепыхаться в агонии. — Ну давай. Стреляй, ссыкло! — истерично кричал Вадим, когда дуло пистолета снова нацелилось на его грудь. — Давай! Стреляй! Мысли голубоглазой скакали от одной к другой, как коза на горке, пытаясь найти решение сложившейся ситуации. И в голову не пришло ничего лучше, чем броситься к любимому и прижаться к его груди, не смея при этом пересекать линии прицела. — Нет, Вовочка… Не надо, пожалуйста… — лихорадочно зашептала она, чувствуя, что свободная рука военного обвилась вокруг её талии. Значит то в трезвом уме и можно переходить к более активным действиям. Ермолова обхватила ладонями его лицо, встречаясь своими, покрасневшими от слёз, глазами с его карими. — Я молю тебя, давай просто уйдём… Пожалуйста, Вова… Не хочу, чтобы ты в тюрьме оказался. Как я тут без тебя буду?