Tyger! Tyger!

      Одним из первых полноценных дней их брака была суббота.       Северус тайно надеялся, что у него будет работа, но, к сожалению, ее не предвиделось. Они провели большую часть дня, читая, время от времени прерываясь, чтобы обсудить несколько философских вопросов. Северус полагал, что она отправится в Хогсмид на день, но она оказалась более рассудительной, чем он думал. Она решила, что будет неловко, если она сразу начнет общаться с бывшими одноклассниками. Она также отметила, что предпочитает книги больше, чем большинство людей.             Такие заявления позволили Северусу почувствовать расположение к своей новой жене. К вечеру он развел огонь в очаге, потому что это была его привычка, а осенний ветер продувал даже глубокие подземелья. Она оценивающе оглядела его, подойдя ближе, чем за весь день, что немного сбило его с толку.       — Я думаю, что хотела бы снова заняться сексом, — прямо сказала она.       — Могу ли я предположить, что ты имеешь в виду со мной? — саркастически спросил он, но на самом деле слегка сомневался, не это ли она имела в виду.       Она, казалось, не считала нужным ответить на его вопрос.       — Но если я захочу? Я имею в виду, ты же не хочешь брак без секса? — запинаясь, спросила она. — Потому что мне, скорее всего, понравилась прошлая ночь, я имею в виду секс; я не приверженец ритуалов или сборищ людей, но секс мне понравился, а зачем отказываться от лучшего?       Северус почувствовал одновременно приятное удовлетворение и некоторую неловкость, хотя не выдал ничего и вытянул перед собой ноги.       — Предполагаю, что не было бы так уж неприятно побаловать вас в духе супружеской доброжелательности, — спросил он, глядя на нее краем глаза. — Что ты думаешь, это войдет у тебя в привычку?       — Вероятнее всего, да, — кивнула она, казалось, утратив часть своей резкости.       Он уставился в огонь. — Все, что тебе нужно сделать, это попросить, женщина, но знай, что теперь я не буду к тебе приходить. Инициатива принадлежит тебе.       — Почему? — спросила она.       — Я считаю, что моя собственная рука предпочтительнее объятий принуждаемой женщины, — грубо сказал он, надеясь отпугнуть ее.       — Понятно, — сказала она, с трудом сглотнув. Без всяких слов она склонилась над ним там, где он сидел, и поцеловала его.       Он не должен был удивляться, но он удивился. Ей не было известно, что он имел меньше опыта в целовании, чем в других областях… в других областях.       Северус знал, что на оргиях Пожирателей смерти маски не снимались. Возможно, он догадывался, что под этой маской была Беллатриса или Нарцисса, так как знал их всю жизнь, но он никогда не имел возможности видеть их лица. Не было возможности поцеловать их, даже если бы он захотел. Он предпочитал не думать о тех временах, когда чувствовал прижимающееся к нему тело, которое, как он знал, принадлежало Люциусу. Нет, никаких поцелуев на оргиях Пожирателей смерти. И вообще, не использовать рты. Честно говоря, он бы очень остерегся подставить свой орган к рту Беллатрисы Лестрейндж.       К тому же, целоваться со шлюхами было неприемлемо. Это было бы так же неуместно и нежелательно, как целоваться с барменом.        В таких обстоятельствах показалось, что лучше всего было поддаться и позволить девушке действовать, что заставило его чувствовать себя нелепо. Еще немного нелепее, когда она уселась к нему на колени.       Он не был готов к ощущению, как ее губы поднимались вверх по его шее к уху. Такая девушка доставляла ему удовольствие. Ему понравилось, когда она вздохнула, когда он поднял ее платье до талии. Обхватив ее зад руками, он обнаружил, что под ее довольно взрослым платьем на ней были милые маленькие хлопчатобумажные трусики. Он быстро их снял.       Она выглядела так, словно вот-вот закричит.       Он мгновенно отстранился от нее. Это была не совсем желаемая реакция. Что именно, по его мнению, он делал?       Альбус Дамблдор был грязным торговцем невинными девушками, и Северус мысленно проклял его за то, что он привел его и мисс Грейнджер в эту невыносимую ситуацию. Только она уже не была мисс Грейнджер, правда? Как спасти остаток своей жизни, застряв с ребенком?       — Возможно, ты предпочла бы, чтобы я этого не делал? — сухо сказал он.       Она будет с ним на протяжении вечности. Эта ужасная мысль должна была быть достаточно поощрительной мерой, чтобы заставить его вести себя наилучшим образом, по крайней мере, в течение нескольких лет.       — Боже, нет… Это было довольно возбуждающе, — сказала она с придыханием, хотя явно пыталась сохранить самообладание.       — Я могу сделать гораздо лучше, — надменно сказал он. Напомнив себе быть нежным, он отнес ее в постель. Она чувствовала себя несколько неуютно в его объятиях, но, по ее выражению, было понятно, что она была в восторге.       Это была слабость Северуса Снейпа — ему нравилось, когда его ценили. Если он и переживал об этом, то не сказал девушке. Мастерские пальцы атаковали пуговицы, а чарующие губы нежно ласкали.       Если метафорически сравнивать женщин с фруктами, то Северус Снейп вдоволь наелся зеленых, неохотно сорванных с лозы. Он предпочитал получать удовольствие не только со шлюхами, но и с женщинами постарше, зрелыми, которые остались вкусными, мягкими и податливыми. Все это вполне удовлетворяло его. В восемнадцать лет Гермиона была недостаточно закалена, чтобы приносить комфорт. Слишком непорочная. Слишком милая. Было вероятно, что она окружит его сиянием своей красоты, когда они станут близки. Ему нравились женщины, простые и ухоженные, мало отличающиеся от него самого.       Он внимательно рассмотрел ее и решил, что, если потребуется, сможет обойтись без красоты.       Он облизал указательный палец и продолжил рисовать влажный след по телу своей новой жены.       Когда он подул на извивающуюся влажную линию, она непроизвольно сжала бедра в ответ. Его губы решительно прижались к ее груди.       У него не было привычки, по крайней мере, в этом он бы не признался, сосать женские соски. Сосать сиськи шлюхи было немного лучше, чем просто целовать ее, но не намного. Хотя это казалось приемлемым поступком по отношению к жене.       Он ущипнул один сосок, пока его язык медленно кружил вокруг другого. Удовлетворенный и самодовольный, он услышал, как из ее горла плавно перешло мурлыканье в стон.       Жена.       Возможно, однажды его ребенок будет сосать эту грудь. Это была довольно экзотическая мысль.       Жена.       Он поднял голову. Ее взгляд встретил его. Тонкая серебряная капля слюны соскользнула с его языка и легко упала на ее сосок.       Она выдохнула: — О, черт.       Он мог сказать, что это произошло неосознанно. Все ее тело задрожало. Открываясь, он стал инициатором ее бессвязной дрожи, его касание дало ни с чем не сравнимую интимную силу, которую он никогда раньше не испытывал. Это было что-то новое и увлекательное. В этот момент он решил изучить каждое ее желание и реакцию, чтобы безупречно играть с ее телом.       Его.       Его жена.       Это возбуждало его так же, как мужчину, привыкшего к моногамии, возбуждала идея секса на одну ночь.       Впервые с тех пор, как Альбус поставил его в это нелепое положение, мастеру зелий пришло в голову, что жена может быть чем-то, что стоит иметь. Чем-то большим, чем просто держаться подальше от окровавленных рук Люциуса. Чем-то, что стоит развивать.       Если отбросить возраст и неудачный выбор партнеров, та, кто свалилась ему на колени, не казалась совсем уж неразумной.       Она не была неразумной. До этого момента она демонстрировала достаточную зрелость. И, самое главное, она была той, кто просила об этом. Она хотела, чтобы он прикоснулся к ней и привел ее к оргазму. Она пригласила его на это.       Доверчивая малышка отдалась ему без видимых сомнений. Это пробудило в нем много чувств. Он ни в коем случае не подведет ее.       Он проник в нее двумя пальцами, прижимая ладонь к ее центру наслаждения.       Она зажмурилась и сжалась всем телом к его руке. Ее груди затряслись. Она своим видом показывала, что полностью погрузилась в удовольствие, которое он ей дарил.       В данный момент он не находил в ней ничего непристойного.       В своем экстазе она больше всего напоминала идеально кипящий котел.       Он встал с кровати, чтобы пройтись по коридорам ровно через тридцать секунд после завершения секса.

_____________________________

      Ей хотелось, чтобы у нее был кто-нибудь, с кем можно было бы все это обсудить. Кто-нибудь, кроме Живоглота.

_____________________________

      Северус с нетерпением ожидал возвращения к привычной рутине, но он совсем не жаждал встретиться с Филчем. Зная характер сторожа, он представлял, что тот будет чувствовать себя обязанным что-нибудь сказать.       Конечно, сначала ему попалась на глаза миссис Норрис. Глаза кошки излучали сердитость, будто она ожидала, что Северус покинет свою комнату, чтобы встретиться с ее хозяином в коридорах Хогвартса. В ответ он так же гневно посмотрел на нее. Это не его вина, что он пропустил свой обход прошлой ночью.       — Профессор Снейп, — проскрипел Филч, узнав его, когда тот свернул за угол.       — Мистер Филч, — ответил Северус, отводя взгляд от кошачьих глаз.       Они двигались рядом друг с другом на некотором расстоянии. Возможно, Филч осмелится заговорить.       Было почти медитативно пройтись по коридорам и наблюдать за уснувшей школой.       Наконец, Филч заговорил, глядя вперед. — Надеюсь, не так уж плохо?       Северус пожал плечами. — Она восемнадцатилетняя гриффиндорка.       — Настолько плохо? — спросил Филч.       — Кажется, она намерена, — сказал он, глядя прямо перед собой, — превратить меня в своего любовника.       — Ах ты, бедняга, — проворчал Филч.       — Не насмехайся над страждущими, Аргус, особенно когда они вооружены, — угрюмо произнес он.

_____________________________

      Когда сомневаешься, старайся быть вежливой. Это эмпирическое правило приносило ей много пользы.       Таким было решение, которое она приняла в первые часы своего замужества. Она осознала, что может вести себя зрело и не идти против судьбы, отказываясь от лучших идей Альбуса Дамблдора и усилий Ордена Феникса. Вместо этого она решила извлечь максимальную выгоду из необязательно плохой ситуации. Ведь, в конце концов, это не должно было быть плохо, не так ли? Она могла быть вежливой и ответственной, помня, что преподаватель Снейп, поправившись, Северус, был не менее взволнован, чем она. Но он сделал это.       Почему?       Он сказал, что видит в ней потенциал, чтобы стать великой волшебницей. Это был комплимент, который любой из ее учителей был бы рад услышать, но для Северуса Снейпа это казалось чем-то невозможным.       У нее был потенциал, и ее смерть просто была бы пустой тратой времени.       Он сделал это ради нее. Он также признал, что находит ее терпимой. Да, он не всегда был безупречно вежливым, но и невежливым тоже не был.       Если посмотреть объективно, это было довольно достойное основание для брака.       Физическая реакция на его присутствие у нее не исчезла, но изменилась.       С каждым днем, проведенным рядом с ним, она все больше понимала, что хочет его. Даже в первый же день удивительные мурашки, вызываемые его близостью, сопровождались новым желанием. Она никогда не думала, что он может быть таким искусным в постели. Задумавшись потом, она решила, что было глупо не рассмотреть такую возможность раньше.       Это был один из тех случаев, когда нужно было цепляться за хорошее в ситуации. Замечательное в этой ситуации было исключительное интеллектуальное мастерство профессора и, как показала их брачная ночь, умение учитывать потребности Гермионы.       В сложившихся обстоятельствах было глупо ворчать. В конце концов, он был ее мужем, почему бы ей не заниматься с ним сексом, если она этого хочет? Кроме того, это должно было смягчить их отношения друг к другу.       Бурление в ее животе начало успокаиваться.       Возбуждение и тошнота быстро оказались взаимосвязанными. Исключив расстройство желудка, ее первая неделя жизни в браке оказалась удивительно компанейской.       Хотя профессор… Северус, казалось, не мог пройти мимо и без жалоб упомянуть о Живоглоте, но он и кот, похоже, были вполне довольны тем, что игнорировали друг друга. Гермиона и ее бывший профессор, с другой стороны, общались сердечно, а порой и дружески, проводя вечера, сидя на противоположных концах дивана, с книгами в руках.       Она научилась не вовлекать его в разговор, когда он проверял домашние работы. Он научился не будить ее раньше времени, если это не было строго необходимо.       А вечерами, после ужина за высоким столом, когда они оценивали и наслаждались одиночеством в своих ванных комнатах, когда от Северуса не оставалось ни следа запаха котла, она звала его по имени и просила отнести ее в постель.       Он всегда отвечал на ее просьбу с молчаливым согласием. Иногда, если он находился в особенно меланхоличном расположении духа, он брал ее на руки и позволял ей погрузиться в ту особую темную кровать с балдахином, которую они с ним разделяли. Позже она порой подумывала, что это могла быть иллюзия.       Тем не менее, Северус продолжал ночные патрули по школе. Он также не отказывал себе в удовольствии вставать каждое утро до рассвета, хотя она часто просыпалась в ночи, завернутая в его объятия, с головой под его подбородком.       Она не обманывала себя, думая, что между ними возникли романтические чувства, но они точно не испытывали враждебности друг к другу.       На самом деле, могло быть и гораздо хуже.

_____________________________

             Он даже не рассматривал возможность взять ее с собой, когда отправился на неожиданную экскурсию в Хогсмид.       Он был на полпути к поиску замены порошкообразной стеклянной рыбы, в которую Лонгботтом успел чихнуть, что после этого нервные окончания Северуса начали ощущать странную боль. Несмотря на это, он смог пережить эти мучительные моменты и впоследствии стал самым выносливым волшебником, преодолев Круциатус больше, чем кто-либо другой.       Недавно у него появилась привычка бороться с этой мучительной болью с помощью темного шоколада; всего в шаге от горького. Поэтому он зашел в один магазинчик сладостей. Там же его привлекли вишневые жуки. Несмотря на первоначальное жужжание при соприкосновении с языком, в них не было никаких магических свойств, они просто были кислыми и вкусными.       Когда он вошел в свои комнаты, в руке у него был мешок, наполовину пустой, острых конфет, его встретила быстрая улыбка миссис Снейп.       Она предстала перед ним в ином образе, более зрелой и утонченной. Коса, сложенная из ее волос, украшалась аккуратным бантом из гладкого зеленого шелка. Платье, окутывающее ее тело, прикрывало плечи и спускалось до самого пола. Она явно приложила много усилий, чтобы не выдать себя как школьницу. Стремительный взгляд запечатлел, что на ней отсутствует обувь, но судить об успешности ее попыток было непросто.       Несмотря на все ее старания, она все еще была беззащитным ребенком.       Он почувствовал себя немного нелепо, стоя с пакетом конфет.       — Хочешь конфет? — нахмурился он.       Ее улыбка превратилась в широкую улыбку наслаждения. Честно говоря, это застало его врасплох.       — Спасибо, это так мило, — сказала она, смело поцеловав его в щеку.       — Нет, — сухо поправил он ее. — На самом деле они достаточно кислые.       — Я имела в виду тебя, — сказала она. — Это было так мило с твоей стороны.       Он пару секунд стоял ошеломленный, прежде чем смог нахмуриться и уйти, чтобы убрать остальные свои покупки.

_____________________________

      Брак, однако, был не таким уж ужасным, как Северус себе представлял.       Первое время он был ошеломлен наличием постороннего человека в своих владениях, но она оказалась не столь раздражающей, как он ожидал. Впрочем, его первоначальный план игнорировать новую супругу по мере возможности провалился, главным образом из-за ее непрекращающейся болтливости.       К счастью, ее разговоры были действительно интересными.             В какой-то момент его решимость быть, если не приятным, то хотя бы немного жестоким, ослабла, и в отчаянии он спросил: — Ты когда-нибудь молчишь?       — Не очень часто, — был ее честный ответ.       Самым странным было то, что она начинала разговоры в совершенно неуместные моменты.       — Почему ты так общаешься со студентами, Северус? — спросила она, когда он упомянул еще один расплавленный котел, так любезно предоставленный Лонгботтомом.       — Как же я должен к ним относиться? Если я на секунду расслаблюсь, они… — начал он, но она перебила его.       — Я знаю, что ты должен поддерживать дисциплину, но обязательно ли ты должен быть таким жестоким? Возможно, если бы они не боялись за свою жизнь, они бы были менее склонны к ошибкам.       — Я злой, — коротко отвечает он. — Это одна из моих черт, спросите у кого угодно. Когда я умру, я представляю, что напишут на моем мемориале: «Здесь покоится Северус Снейп. Он был не очень милым». Но если вы пытаетесь обвинить в неумелости мистера Лонгботтома мои методы преподавания…       — Ты добр ко мне, — просто говорит она.       Ему хотелось заставить ее забрать свои слова обратно, но он ограничился свирепым взглядом.       — Сейчас, я имею в виду, — исправляется она.       — Ты думаешь, я был жестоким раньше.       Это был не вопрос, это было утверждение. Она не ответила, просто осмотрела его с головы до ног, изучающим взглядом, который привел его в замешательство.       — Было бы жестоко выделять тебя для похвалы, — просто говорит он.       В ответ она смотрит на него таким взглядом, как будто его было чему-то учить.       — Ты был… груб время от времени, но у меня действительно нет претензий к тому, как ты обращался со мной в прошлом. Хотя ты, конечно же, не мог бы сказать того же самого.       Было непонятно, что они видят друг в друге. Он ощутил, что ему не чего было добавить, что было странно.       — Почему ты так на меня смотришь? Ведь за семь лет ты достаточно хорошо изучил мое лицо, — разочарованно сказал он.       — Мне интересно, Северус, как ты стал таким, какой ты есть, — сказала она.       — Годы упорных усилий, дорогая моя, — отвечает он, отвернувшись. — А сейчас, если ты не возражаешь, я должен подготовиться к тесту для пятого курса, — лжет он, чувствуя неопределенное беспокойство.

_____________________________

             Во вторую неделю их вежливость исчезла. Он постоянно жаловаться на ее холодные ноги, которые касались его по ночам в постели, а также на ее бесконечные вопросы. Она же в свою очередь попросила его что-то сделать со своими волосами и была поражена, когда он подчинился. Однако, когда она упрекнула за его поношенную серую ночную рубашку, Северус просто проигнорировал ее.       В тот день она была сильно удивлена, когда поняла, что он прилагает усилия, чтобы намеренно выглядеть неуклюжим. Однако, если бы он это заметил и они обсудили эту тему вслух, он бы только разозлился.       Она продолжала тренировать себя есть за высоким столом, не отвлекаясь, даже когда Гарри и Рон пытались привлечь ее внимание взглядами, которые она перехватывала краем глаза.       И все это время она продолжала ощущать горький вкус шоколада во рту. Он всегда был там, если она решила сделать паузу и попробовать его. Шоколад сочетался с физическими симптомами страха, если не с самой эмоцией.

_____________________________

      Гермиона погрузилась в изучение зельеварения, когда вдруг услышала, как Северус прочистил горло. Это было странно, ведь он находился на занятиях, но она решила проигнорировать этот звук.       — Гхм, — произнес он еще раз, прежде чем она подняла глаза и заметила его голову в камине. Это выглядело смешно — он перемещался из одной части школы в другую.       — Привет, — улыбнулась она. — Чем могу помочь?       Он нахмурился, словно собирался отчитать ей, но передумал. — Не могла бы ты выполнить для меня одну маленькую просьбу?       Ее сердце забилось от возможности на самом деле сделать что-то значимое.       — Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, — просияла она.       Профессор Снейп выглядел весьма смущенным. — У меня в ванной комнате много мантий, нуждающихся в ремонте, их количество приближается к пределу.       На самом деле она не хотела показывать, насколько удивлена. Во-первых, это была его ванная комната, которая была святым местом для него. Он был бы довольным, если бы она прожила остаток своей жизни, не зная, в каком цвете выкрашена его ванная комната. Во-вторых, он просил ее заняться ремонтом? Она не была полностью уверена, что хотела бы заниматься его одеждой, даже если решила бы выйти за него замуж по собственной воли.       — Не могла бы ты отнести это швее в Хогсмид? Я обычно забираю их по субботам, но в последнее время забыл, — сказал он почти скромно.       — Конечно, — ответила она с облегчением. — Будет замечательно выбраться отсюда.       — Ты что, думала, что я ожидаю, что ты будешь шить мою одежду? — спросил он с любопытством.       Она пожала плечами, не совсем уверена в своих словах.       — Ты умеешь шить? — спросил он, словно раньше ему не приходило в голову, что это умение можно доверить любителям.       — Довольно-таки скромно, но, да, в некотором роде, — ответила она. — Как мне оплатить?       — Сними мою печать с каминной полки и скажи ей, чтобы это записали на мой счет, — сказал он.       — Что-нибудь еще? — спросила она. — Пока я в Хогсмиде, я могу также забрать все, что тебе нужно.       Он покачал головой и замешкался, словно не знал, что делать или сказать дальше.       — Прощай, моя дорогая, — негромко сказал он и исчез.

_____________________________

      В тот жаркий летний день Миссис Снейп открыла для себя несколько интересных фактов о своем супруге.       Во-первых, ей стало понятно, что он всегда был избирательным в выборе своей одежды и готов был потратить любую сумму на замену даже одной пуговицы.       Во-вторых, она обнаружила, что у него был значительный долг, оцениваемый в тысячу галлеонов.       Анализируя эти два факта, они неразрывно связывались в ее сознании, вырисовывая портрет его требовательной природы и сложной финансовой обстановки.       В-третьих, она вспомнила о других услугах, которые ее муж обычно получал от профессионалов.       Таким образом, Миссис Снейп была вынуждена признать, что еще не имела полного представления о некоторых сторонах своего мужа.

_____________________________

      Он не ожидал встретиться с миссис Снейп, когда возвратился в свою комнату после занятий в тот день. Ее мрачный и расстроенный вид вызывал тревогу у него.       —Хочешь узнать, где я была сегодня, Северус? Кроме твоей портнихи? — спросила она, нахмурившись.       — Это риторический вопрос, или ты хочешь показать свою способность чтения мыслей? — устало спросил он.       — Я провела день, платя твоим кредиторам, — бросила она на него убийственный взгляд.       — Чем? — спросил он, потрясенный, встревоженный и слегка сбитый с толку.       — Деньгами. Ну, ты знаешь, галеонами, сиклями, кнатами, — едко сказала она.       — И где ты взяла эти деньги? — спросил он, стараясь не моргать.       — У меня есть счет в Гринготтсе, — сказала она. — Мой собственный счет.       — И сколько денег на этом счете? — спросил он ее.       — До или после того, как я оплатила твои долги? — она сердито посмотрела на меня.       — Я считаю, что актуальный баланс наиболее важен, — сказал он, стараясь сохранить спокойствие, хотя и не понимал, почему она так разозлилась.       — Во-первых, ты должен понимать, что это деньги, которые мои родители откладывали с того времени, как я родилась, — чопорно сказала она.       — Зачем? — озадаченно спросил он. Маглы, безусловно, были странными.       — Чтобы отправить меня в университет, конечно, — сказала она, явно раздраженная.       — Сколько это стоит? — он спросил.       — Они заменили их на волшебные деньги, когда я поступила в Хогвартс, — объяснила она.       — Сколько это стоит? — он повторил.       — Обычно я не трогаю их. Я веду счет с шестнадцати лет. До этого моя мама боялась, что я потрачу их все на книги, что на самом деле было глупо, — нервно продолжала она.       — Гермиона, — угрожающе сказал он.       — Десять тысяч галеонов, пятьдесят три сикля и двенадцать кнатов, — выпалила она. — Это действительно плохая практика — переносить долг из месяца в месяц, только проценты делают это неразумным. Я не смогла найти здесь никаких бухгалтерских книг или что-то в этом роде, где ты их хранишь?       — Я не храню их, — пожал он плечами.       — Тогда что ты делаешь со своей зарплатой, со стипендией Ордена Мерлина? Я знаю, что ее нет в вашем хранилище. Я проверила, — сказала она, размахивая его печатью.       — Я оставляю ее на каминной полке. Я беру то, что мне нужно для покупки вещей; если чего-то не хватает, я записываю это на счет, — объяснил он, чувствуя себя нелепо и задаваясь вопросом, был ли какой-то другой способ, которым он должен был делать это все эти годы.       — Ты шутишь, — сказала она, вытаращив на него глаза.       Он покачал головой.       У него был семейный склеп в Гринготтсе, но в нем почти ничего не было. Какое бы золото ни попадало в его руки, оно имело явную тенденцию так же быстро уходить. Оказалось, что у Грейнджер был талант сохранять деньги. Возможно, она могла бы стать для него ценным приобретением во многих отношениях. Его мозг начал соединять несколько несвязанных фактов.       — С какими именно кредиторами ты расплатилась? — спросил он.       — Твоя портниха, миссис Хардботтл, Три Метлы, Аптекарь, Флориш и Боттс, — на мгновение ему показалось, что она остановилась, но потом он понял, что это была просто неловкая пауза. — Алый Шнур.       Северус Снейп заставил себя не застонать и не покраснеть. Однако он закрыл лицо руками. Его молодая жена расплатилась с его борделем.       — Обещай мне, что ты больше туда не пойдешь, — сказал он сквозь пальцы.       — Я не буду, если ты этого не сделаешь, — резко сказала она. — Не смущайся, ты долгое время был холостяком, но больше им не являешься.       — Мы больше не будем говорить об этом, — величественно постановил он, схватившись за лоб, затем задумался, правильная ли это тактика. — Пожалуйста, больше не говори об этом, — исправился он.       — Согласна, — кивнула она. — Это заставляет меня… ревновать.       Это, возможно, было самым приятным, что женщина могла сказать Снейпу.       В начале следующего месяца он оставил свою зарплату и стипендию Ордена Мерлина на ее столе.