Snowy hearts

            My Love Mine All Mine — Mitski Чонгук окунулся в карамель с головой. Не сдержался и утонул в омуте глаз напротив.       — Ты давно катаешься? — искренне интересуется Чонгук. Довольно простой вопрос, популярный при небольших беседах на горнолыжных курортах.       Чонгук любит людей. Любит наблюдать за ними, разговаривать в кабинках фуникулера, узнавать отрывки чужих жизней, любит стоять в очередях и заводить беседы с незнакомцами, смотреть издалека и слышать урывки чьих-то разговоров. За это-то и полюбились горнолыжные курорты спортсмену. Да, там могут быть не до конца выровненные трассы, много неумех на склонах и еще бесконечный список всего того, чего нет на безлюдных трассах для фрирайда. Но! Есть огромное но! На курортах есть бесчисленное количество людей, и данный аспект Чонгук принял и осознал совсем недавно, так как до этого он занимался преимущественно на профессиональных, подготовленных для спортсменов, склонах.       — Наверное, лет 10. Но я любитель, никакого профессионализма, — честно признались карамельные глаза напротив. Тэхен кутался в кашемировый свитер, так как внезапно открывшаяся дверь кофейни принесла за собой порыв холода.       Да, Чонгук пригласил этого чудо-сноубордиста на кофе. Прошло 3 дня с того инцидента. И все эти мучительные дни Чонгук не мог избавиться от образа Тэхена перед глазами. Ему мерещились вьющиеся волосы, звездочка на кончике носа и до одури приятный низкий голос. И вот его обладатель сидит напротив и с самым непринужденным видом на свете попивает свой латте. Похоже, его не особо тяготит компания Чонгука. Возможно, ему даже нравится?       — А ты? Давно катаешь? — с чуть припухлых губ слетает ответный вопрос.       — Да, давно. Но я делал довольно долгий перерыв по некоторым обстоятельствам, — вдаваться в подробности нет желания. Делиться подобными вещами стало тяжело с какого-то момента. Наверное, после бог знает какого послеоперационного шва.              Кажется, Тэхен заметил некое замешательство в глазах лыжника и учтиво промолчал, решив спросить совершенно другое.       — Почему ты пригласил меня на кофе? — прозвучал довольно провокационный и неожиданный для Чона вопрос. Не хотелось так сразу делиться только загорающейся где-то в глубинах души симпатией к карамельному чуду.        — Решил просто поинтересоваться состоянием твоей лодыжки, — лжет и не краснеет. Глаза напротив сужаются в подозрениях.       — А знаешь, почему я согласился на кофе? — звучит не менее провокационный вопрос. — Потому что я благодарен своему спасителю и потому что твои губы сводят меня с ума вот уже третьи сутки.       В воздухе витает такое, оказывается, нужное двоим откровение. Чонгук не осмелился выразить свои совершенно внезапно возникшие чувства и никак не ожидал подобной храбрости от предмета своей симпатии. Но вот тайное желание почувствовать вкус его собственных губ озвучено, и все кажется не таким уж неожиданным и страшным. Как будто так и должно было случиться. Звезды сошлись, судьба сложилась и все такое. Чонгук, по правде говоря, не верит в подобные вещи. Но когда перед тобой сидит это чудо, ты начинаешь верить даже в фей. Потому что он такой нереальный. По-неземному красив и уютен.       — Не хочешь прогуляться? — предложение от шатена.       Карамельные глаза сверкнули какой-то смесью воодушевления и облегчения. Они надеялись и верили, что их не отвергнут. Позволят себе окунуться в них и забыть обо всем.       Так и случилось.       ***             Огоньки приятно горели теплым светом, играла тихая музыка, в кафе сидели парочки, обсуждающие сущую ерунду, горы покрылись завесой сумрака. Две пары ног неспешно прогуливались по вечерней горнолыжной деревне. Неспешно, так как чья-то лодыжка все еще отдавала при ходьбе тупой болью, но уже не такой сильной, как раньше. Советы Чонгука помогли. Так же, как и предложение прогуляться. Когда Тэхен необдуманно признавался в тайной симпатии к мужчине, он свято верил в то, что чувства не окажутся без ответа. Что его завуалированное желание расцеловать пухлые губы лыжника поймут верно. Без всяких пошлостей и намеков.       И его поняли. Его держат за руку, тихо рассказывают о том, где продают лучший глинтвейн и как правильно готовить его в домашних условиях. Говорят, что ненавидят корицу, но при этом безумно обожают этот винный напиток.       А карамельные глаза внимают, запоминают, непонятно зачем. Делятся в ответ о том, что больше любят горячий шоколад, как бы банально это не звучало.       ***       Двое замерзших, но одновременно таких оттаявших от совершенно нежданных для них чувств сердец вваливаются в небольшой домик Чонгука. Они смеются с ерунды, с уст слетают еще какие-то слова, подбавляют забавы, смеха, беззаботности.       Они доверились друг другу. Негласно, не сговариваясь, просто решили не утаивать ничего друг от друга. Чонгук пообещал доверить свою историю, Тэхен заверил, что расскажет, почему так боялся, оказывается, признаваться Чону в трепете, исходящем из своего собственного сердца.        На кофейном столики в довольно уютной гостиной появляются два бокала, а вслед за ними и бутылка какого-то до ужаса дорогущего красного вина. Тэхен не особо разбирается, да и не хочет узнавать. Ему хочется просто насладиться вкусом. Может, вина. Может, губ напротив. Не важно. Ему хочется отдаться этому вечеру, пропасть с шатеном только вдвоем, скрыться от внешнего мира.       Чонгук неспешно открыл бутылку вина, разлил по бокалам и занял место на диване, расположившись чуть ближе к сноубордисту, чем в прошлый раз, когда тот по случайности оказался в этом деревянном коттедже.       — Так ты занимался лыжами профессионально? — опередив Чона, задает и правда интересующий его вопрос Тэхен. Он всматривается в карие глаза, видит толику печали и чего-то до боли ностальгического. Понимает, что тема для шатена не из приятных.       — Ты можешь не рассказывать, если тебе трудно. Я все пойму, — спокойно говорит Тэхен, положив руку на молочную кожу на ладони Чона, слегка сжав и погладив большим пальцем. Успокоив.        — Нет-нет, все хорошо. Я расскажу, мы же пообещали друг другу. Просто до этого мне не приходилось никому рассказывать об этой истории. Ну, кроме тех, кто непосредственно были в ней задействованы, — карие глаза метнулись к карамели напротив. Они увидели только уют, понимание и спокойствие. На него не давили, давали собраться с мыслями.       — 7 лет назад…