***
Юнги глухо стонет, обильно кончая в хорошо разъебанную попку далеко не такой невинной малышки, как он думал. Или они. Он еще не понял, в курсе ли был Джун, но в ближайшее время обязательно это выяснит. И не дай Сатана друг обо всем знал, иначе Юнги и его натянет на свой член. Чтобы неповадно было. — Свободна, — легонько хлопая по багровым от его хлыста бедрам, Юнги не обращает никакого внимания на скулеж измученной девушки. Он ненавидит, когда его пытаются наебать, и всегда отвечает на это сполна. Не ведая жалости. Не стоит пытаться провести бывшего карателя. Впрочем, бывших не бывает. Как Джуну постоянно хочется заключать сделки, так и ему нравится наказывать. — Юнги, пожалуйста… — Дженни тихо стонет, натягивая на изувеченные бедра короткое платьице. — Я не хотела тебя обманывать. — Ты не обманула, крошка, — он резко хватает ее за подбородок, с силой надавливая на нежную молодую кожу. — Ты осознанно пила ту гадость, чтобы выдавать себя за девственницу, хотя сама давно объездила своей жадной пиздой не один член. Что, так сильно хотелось трахаться, что не смогла удержаться? Зачем тогда было лгать? — Прости меня, — она тихо хнычет, пытаясь вызвать жалость, вот только Юнги на нее неспособен. Не сдерживая собственного отвращения, он хватает ее за шею, откидывая прочь. — Пошла вон, и чтобы глаза мои тебя больше не видели, поняла? Судорожно кивая, рыдающая девушка семенит к выходу, напоследок кидая на него еще один жалкий взгляд, но Юнги демонстративно отворачивается, наливая себе виски. Стоит двери закрыться и он судорожно выдыхает, давя стекло в руках сильными пальцами. Не обращая внимание на жгучую боль и обильно текущую кровь, он раздумывает, стоит ли разобраться с Джуном прямо сейчас или лучше оставить это на ночь. Ебаная Дженни столько лет водила его за нос, демонстрируя свои пышные формы, практически нескрываемые раскрепощенными нарядами. Вертела полной попкой, активно демонстрировала соблазнительное декольте. Делала все, чтобы Юнги ее возжелал. А когда он повелся, тут же получил от Джуна в нос, так и не притронувшись к мелкой чертовке. Надо было выебать ее еще тогда, несмотря на запрет друга. Так бы он точно стал первым. — Черт, — Юнги наливает новый стакан, чувствуя, как член в штанах вновь твердеет. Злость всегда его возбуждала. Чистая ярость, бурлящая в крови мощным потоком силы устремляется к паху, накрывая его бешеным желанием трахаться. — Твою мать, — обреченно выдыхает он, выпуская коготь и проводя им вдоль запястья, взывая к той, что может удовлетворить его лучше всех.***
— Чимин, вставай! — глубокий голос выдергивает его из приятного сна, в котором Чимин бы предпочел остаться подольше. — Что? — он чувствует, как тоненькая дорожка слюны стекает из уголка распахнутого рта, но совершенно не придает этому значения. Брат его и не таким видел. — Ого, ты такой милый херувимчик! — Джин с совершенно не свойственными его голосу интонациями зачем-то треплет его за щеки. — Так славно пускаешь слюнки. — Какой я тебе херувим?! — Чимин лениво открывает глаза, тут же в шоке подскакивая на дурацкой мягкой постели. Разбудил его вовсе не брат и он не в своем доме. События последних суток стремительно проносятся в голове, заставляя покрыться жгучим румянцем. О архангелы, он пускал слюни на глазах у демона! — Ну прости, купидон, — Тэхен смеется, большим пальцем проводя по его подбородку. Чимин краснеет еще сильнее, понимая, что именно демон сейчас вытер с его лица. — Ты такой милый, когда спишь, — демон зачем-то подается к нему вплотную, носом втягивая воздух у основания шеи. — Так вкусно пахнешь… Девственник? — Ч-что… — Чимин с силой отталкивает его от себя, тут же натягивая одеяло по подбородок. Свалившийся на задницу демон на это лишь звонко хохочет. — Что с тобой?! — Ничего, просто сила пробудилась, — Тэхен как ни в чем не бывало пожимает плечами, ловко поднимаясь на ноги. — За что тебе огромное спасибо. Вставай, Юнги ждать не любит. — Какая еще сила? — Чимин непонимающе хмурит брови, все еще чувствуя фантомное дыхание на своей коже. — А ты не знал? — Тэхен весело ему подмигивает, падая на собственную кровать. — У инкубов дар открывается только после первого совокупления. — Ты инкуб? — Чимину, кажется, что само слово готово ошпарить его с ног до головы. — А ты девственный купидончик! — Тэхен внимательно на него смотрит, облизывая свои чувственные губы. — Хочешь, исправим это недоразумение? — Н-нет! — Чимин резво подскакивает, заворачиваясь одеялом по самый подбородок, и быстро несется в ванную, чуть не падая по пути, совершенно игнорируя низкий смех за своей спиной. И только оказавшись по другую сторону тут же закрытой на замок двери, он позволяет себе расслабиться. Инкуб! Чимин не должен знать, кто они такие, но знает, как и обычно из любопытства забравшись туда, куда ему не следовало, и вычитав о них в одной из книжек. Уж очень ему было интересно понять, что такое секс, после того, как он впервые увидел его на земле. Там же он вычитал и о суккубах. И в целом о различиях в физиологии людей, ангелов и демонов. Чимин хорошо помнит, как после этого еще пару недель боялся смотреть старшим в глаза. Переживал, что они все поймут. Узнают, что он выяснил то, что не должен был. Он судорожно прижимает одеяло к груди, не представляя, как будет жить в одной комнате с инкубом. И как потом вернется назад в Рай. О боже, а как… Чимин распахивает глаза, в ужасе смотря на свое отражение. Как ему вообще могли позволить сюда отправиться? Хосок ведь должен был понимать, что он узнает то, что не должен был. И за этим точно последует принудительный анализ его воспоминаний, чтобы подчистить из его памяти все лишнее. — О господи, — Чимин позволяет плотному одеялу упасть на пол, делая несколько шагов вперед и облокачивая о раковину. — О, архангелы, — он прижимает ладошку к груди, сразу же понимая, почему брат был так против этой идеи. И почему до последнего пытался оставить его в Раю, но не смог противиться решению Хосока. Чимин тихо всхлипывает, когда до него доходит, что Хоби просто воспользовался этой ситуацией, чтобы насолить Джину, с которым они когда-то конкурировали так же, как Чимин с Феликсом. Безобидная на его взгляд месть, ведь он не знает, что Чимину известно намного больше, чем положено купидону его уровня. И когда в его мозги полезут, они увидят, узнают! Ему не просто подчистят память, его еще и сурово накажут. — Ох, — Чимин включает воду, тут же набирая в ладони прохладную жидкость и обильно смачивает горящие щеки. Как же ему из этого выпутаться? Чертов Хосок! И его амбиции! Чимин опять попал из-за собственной жадности и бесконечной самоуверенности. Но ничего. Он справится. Найдет выход. Всегда находит. Кусая пухлые губы, Чимин дает себе несколько минут успокоиться, затем полноценно умывается и приводит себя в порядок. В комнату возвращается прежним собой, с гордо поднятым подбородком и высокомерным взглядом. — Спасибо, что разбудил, — даже не смотря на все так же валяющегося на кровати демона, Чимин достает из шкафа одну из еще с вечера развешанных ряс и быстро накидывает ее прямо поверх пеньюара. Оголяться перед демоном он себе никогда не позволит, а вновь уходить в ванную мешает гордость. — Обращайся, — тихо хмыкает тот. — Кстати, а что это ночью было? Ты что в коридоре забыл? — Просто решил прогуляться, — коротко бросает Чимин. — Спасибо, что помог вернуться. — М-м-м, ну ладно… — Тэхену явно любопытно, но тему он к облегчению Чимина не развивает. — Проводить тебя? — Зачем? — Чимин вскидывает брови, в последний раз окидывая себя внимательным взглядом. — Я помню, где его кабинет. — Ну мало ли, — Тэхен многозначительно хмыкает. — Вдруг понадобится помощь? — Не нужно, — Чимин бросает на него еще один взгляд и степенно покидает спальню. Дорогу он и правда помнит. Уже через минуту Чимин понимает, что Юнги был прав. Внимание всех студентов и правда приковано исключительно к нему. Они смотрят, смотрят и снова смотрят. Повсюду любопытные взгляды не дают ему сосредоточиться на собственных мыслях, заставляя немного прибавить шагу. Ангелы не бегают, они ходят медленно и величественно, но в месте, где нет ни одного его сородича, Чимину хочется пуститься галопом. Такое внимание ему не нравится. Это не просто любопытство. Большинство взглядов слишком скользкие, похабные. Чимин вспоминает те мерзкие слова Юнги и слегка краснеет, понимая, о чем все эти молодые демоны думают. К черту ангельскую степенность, он позволяет себе перейти на максимально быстрый шаг и когда наконец подлетает к кабинету Юнги, ему нужно время, чтобы привести изрядно сбившееся дыхание в норму. — Господи, — Чимин опирается о стену, радуясь, что в этом коридорчике пусто. Никого постороннего, так что он может надышаться вдоволь, прежде, чем постучится. Юнги вообще у себя? Спустя пару минут он все-таки берет себя в руки и коротко стучит по темному дереву, тут же слыша глухой ответ. — Входи, Чимин. Ого. Юнги знает, что это он? Не чувствуя подвоха, Чимин нажимает на ручку, быстро юркая внутрь и тут же пораженно замирает, прижимая ладонь ко рту. — О, боже, — тихо выдыхает он, тут же разворачиваясь обратно, но дверь захлопывается прямо перед его носом, а ручка просто исчезает. — Всего лишь Юнги, — хрипит демон, тихо смеясь под громкие шлепки, с которыми он вбивается в светловолосую демонессу. — Ах, — мелодичный голос, видимо, принадлежит именно ей. — Что за невинная целочка? — Знакомься, дорогая, это Чимин, мой новый практикант, — Юнги продолжает смеяться. — Ангелочек, не хочешь познакомиться с Розэ? Наш лучший преподаватель на отделении суккубов. Чимин не хочет. Зажимая уши руками, он лбом прижимается к двери, чувствуя, как стыд заполняет всю его сущность. Наблюдать за людьми было совсем не так. Они его не видели, а Юнги… Юнги знает, что он здесь и все равно продолжает этот срам! — Пожалуйста, хватит, — тихо шепчет Чимин, сгорая от стыда и непонятного томления, которое он чувствовал сегодня ночью. — Пожалуйста… — кажется, чем сильнее он давит на собственные уши, тем громче становится звук, проникающий прямо в голову. Собственные ладони совершенно не помогают, но Чимин продолжает их прижимать, тихо шепча просьбы его выпустить, но никто не слушает. К громким, влажным, ужасно пошлым шлепкам то и дело добавляются вскрики, переходящие в протяжные стоны. Два голоса идеально смешиваются между собой, создавая богомерзкую симфонию, от которой Чимину хочется заплакать. Никогда в жизни он не чувствовал себя так погано. Никогда и никто не ставил его в настолько неловкое положение. К окончанию этого акта Чимин готов провалиться под землю. Или разрыдаться. Он даже не замечает, как все заканчивается, из последних сил держась на дрожащих ногах. — Милому ангелочку неловко наблюдать за соитием двух демонов? — девичий голос слишком резко раздается над его зажатым ухом и Чимин даже ойкнуть не успевает, как оказывается перевернут. — Какой ты красивенький, — тоненький пальчик тычет прямо в кончик его носа, пока Чимин ошарашенно осматривает девушку перед собой. Красивая. Ему даже кажется, что она чем-то похожа на него. Такие же светлые волосы, только длинные и прямые. Чуть зауженные глаза, милый аккуратный носик и пухлые щечки с такими же плюшевыми губами. Они и правда похожи. — Розэ, не пугай его еще больше, — голос Юнги звучит сыто, а Чимин невольно переводит на него взгляд, уже не в силах отвести обратно. Черная расстегнутая рубашка открывает вид на крепкий торс с четко очерченными кубиками пресса, широкую грудь и очень светлую кожу. Чимин тяжело сглатывает, впервые понимая, почему люди так падки на грех. Обладай ангелы такими ярко выраженными телами, хранить добродетель было бы намного сложнее. — Думаю, больше уже некуда, — девушка звонко смеется, разворачиваясь и вплотную подходя к Юнги. Она на секунду смотрит на Чимина, развязно подмигивая, а потом тянется к демону, утягивая его в мокрый поцелуй. Чимин снова жмурится, опасаясь, что вот-вот взорвется, настолько сильно горит его лицо. Кажется, ему плохо не только морально, но и физически. Слишком душно. Слишком волнительно. Слишком стыдно. Всего слишком. Кажется, они никуда не спешат. Влажные, такие постыдные звуки раздаются на весь кабинет, сводя Чимина с ума. Он не был к этому готов. Не ожидал, что демоны будут играть с ним в такие игры. Этого можно было ждать от студентов, но от главы Учебного департамента? Того, кто стоит даже выше ректора? Чимин не ожидал. Не ожидал и теперь расплачивается за собственную самонадеянность. С чего он вообще решил, что кто-то будет подстраиваться под его нравы? В Аду другие понятия о морали, и ему стоило это учесть. Но он не учел. Кажется, голос Юнги раздается спустя вечность: — Думаю, тебе пора. — У тебя ведь опять встал, — тихое игривое хихиканье проникает прямо внутрь Чимина, вызывая сильную волну дрожи. — Я с этим разберусь, свободна, — следом за хриплым полуприказом звучит громкий шлепок, от которого Чимин чуть не подпрыгивает. Он продолжает стоять с крепко зажмуренными глазами, вознося молитвы Богу, который, кажется, совсем его не слышит. А если слышит — игнорирует. Правильно, Чимин сам виноват, что оказался в такой ситуации. — Как скажешь, — снова игривый смех и громкое цоканье, проносящееся мимо Чимина, заставляет его открыть один глаз, но когда до него доходит, что демоница уходит, уже слишком поздно. Дверь за ней закрывается слишком быстро, а ручка снова исчезает. Чимин не успевает уйти. — Ну что, ангелок, вот мы и одни, — горячее дыхание опаляет его ухо и до Чимина не сразу доходит, что это Юнги, слишком быстро оказавшийся за его спиной. Демон надавливает на него своим телом, прижимая прямо к двери, заставляя громко пискнуть и жалобно хныкнуть. Чимин за секунду теряет весь свой характер, становясь чем-то обмякшим и беспомощным в руках будто увеличившегося в размерах демона. — Отпустите, — к стыду от самой ситуации и его положения прибавляется неловкость от того, насколько жалобно звучит голос. — Ч-что Вы себе позволяете? — Просто знакомлю тебя с нашими порядками, — Юнги хрипло смеется и, похоже, лижет его вдоль ушка, на что Чимин только беспомощно дергается. Кажется, он вот-вот заплачет. Кажется, его сердце готово остановиться. Кажется, внутри него бушует настоящий пожар, вот-вот готовый выплеснуться наружу. — Х-хватит, — Чимин вновь пытается вырваться, но все безуспешно. Силы стремительно покидают его прижатое к двери тельце. — П-пустите! — М-м-м, — Юнги игнорирует его просьбы, прижимаясь еще теснее. Чимин чувствует, как что-то давит на его поясницу, но даже думать об этом не хочет. Он видел, как человеческие мужчины точно так же зажимали женщин и хорошо помнит, к чему это приводило. К тому самому, чем Юнги только что занимался с демоницей. Чимину такое нельзя! — Смотрю, кто-то за эту ночь стал значительно сильнее. Чимин, разве твоя практика начинается не с сегодняшнего дня? — Я п-просто попробовал, — он возмущенно пыхтит, когда влажная дорожка движется ниже, переходя с полыхающего ушка на нежную шейку. — И как? — Юнги хрипло смеется. — Вкусно? — О-очень, — Чимин снова заикается, осторожно поерзывая. Пытается сильнее вдавить себя в дверь, чтобы ослабить контакт с чужим телом. Ангелам не пристало так тесно с кем-то зажиматься. Тем более, с демоном! — П-пожалуйста, отпустите. — Тебя что-то смущает? — Юнги, совершенно не стесняясь, мажет влагой по его шее. Так властно, будто имеет на это право. Будто Чимин принадлежит ему. А Чимин, не зная, как выпутаться, делает единственное, что ему доступно. Понимает, что сильно рискует. Что может только сильнее себе навредить, но сил находиться в безвыходном положении больше нет. Он медленно тянется к чужому сердцу, вздрагивая не столько от коротких поцелуев, сколько от мощи, скрытой в Юнги. Такая сильная темная аура, кажется, она пьянит Чимина сильнее, чем все, что он выкачал за ночь. А он просто проходит мимо, стремясь дотянуться до средоточия чужих чувств. Но Чимин не успевает. Рывок и он беспомощно болтает ногами, за плечи пригвожденный к двери лицом к лицу с демоном. — А ты не охуел, купидончик? — глаза Юнги полыхают первобытной тьмой, но Чимин не видит в них злости. Там скрыто что-то другое. Что-то темное и невероятно притягательное, отчего у него тут же томно сводит животик. — П-простите, — Чимин покорно опускает голову, но ее тут же приподнимают длинные пальцы, крепко вцепившиеся в подбородок. — За что простить? — Юнги улыбается, гипнотизируя его собственной тьмой. — За то, что без спросу полез к моим студентам? Или за то, что попытался повлиять на меня? — Это рефлекс… — Чимин всхлипывает, мечтая вновь ощутить опору под ногами. Никогда он еще не чувствовал себя настолько жалким. — Вы меня не отпускали. — Потому что ты нарушил правила, — Юнги приближается, практически утыкаясь в его лицо собственным. — Без моего разрешения ты не можешь использовать свои силы в стенах моей академии, ты меня понял? — Д-да, — Чимин слабо шмыгает, пытаясь вырвать голову. — Прошу, отпустите, я все понял! — Сначала ты вернешь все, что взял без спросу, — на этот раз горячее дыхание опаляет его губы и Чимин тихо ойкает, когда чувствует как Юнги прижимается к нему. Чимина впервые кто-то целует, хотя это не сильно похоже на то, что делают люди. Юнги просто держит их губы крепко прижатыми друг к другу и пусть и не сразу, но до Чимина доходит, что именно происходит. Он пытается взбрыкнуть, вырваться, но вместо этого демон с тихим рыком лишь сильнее льнет к нему, крепкими ладонями раздвигая бедра и прижимаясь прямо между ними. Так, как Чимин видел во сне. Не ожидавший такого вторжения, Чимин хнычет прямо в чужие губы, чувствуя твердую выпуклость прямо на своем самом сокровенном месте. Ангелы не носят белье, скрывая себя длинными рясами. И никому не показывают оголенные ноги. А тем более то, что между ними. А сейчас… Сейчас! Из глаз текут слезы, когда он в полной мере осознает насколько раскрыт перед демоном. Что тот прижимается прямо к его оголенной промежности. Там, где даже Чимин себя почти не касается, потому что это грех. Грех трогать между ног. Себя, других — неважно. Это запретное место, считающееся главной слабостью в телах ангелов. То, что всегда напоминает им о необходимости самостоятельно выбирать дорогу света. А сейчас ее перегородил мощный демон. Чимину жарко. Чимину влажно. Видимо, так ощущается грех. У Чимина все зудит, разливаясь непонятным теплом прямо между бедрами. Там, где Юнги давит на него своей твердой выпуклостью, продолжая выкачивать всю поглощенную Чимином энергию. Он слышал, что демоны на такое способны, но не ожидал, что кто-то так беспардонно может вторгнуться в его ауру и без спроса начать высасывать. Юнги требуется не так много времени, чтобы забрать все, что Чимин взял ночью, но когда он от него отстраняется, Чимин чувствует себя опустошенным. Пустым. Грязным. Никчемным. Он громко всхлипывает, опуская голову и смотря на свои широко разведенные ноги. На выпуклость, прижимающуюся прямо к его намокшей поверхности. На то, чего с ним никогда не должно было случиться. Задранная по пояс ряса ничего не скрывает, позволяя демону точно так же бесстыдно его разглядеть. Даже Джин никогда не видел его там. Разве что в детстве, когда купал после того, как их отец стал Высшим и больше не имел права контактировать с собственными детьми. Да и сам Чимин себя особо не рассматривал, отученный от этого много лет назад. Ангелам сызмальства вдалбливали правила обращения с собственными телами. И строго настрого запрещали трогать себя там, угрожая небесной карой. — Ч-что Вы наделали, — Чимин плачет, игнорируя приятные ощущения. Помнит, что приятно, потому что грешно. Что это то, из-за чего все ангелы — мужчины, а их женское начало — вечное напоминание о первородном грехе. Память, чтобы они о нем не забывали. И испытание на прочность. — А что я наделал? — Юнги, ухмыляясь, вновь поднимает глаза на его лицо, а потом слегка отклоняется, чтобы тут же толкнуться обратно, вызывая у Чимина новую порцию слез. И не только их. — Всего лишь забрал то, на что у тебя не было разрешения, ангелочек. — Не обязательно делать это так! — голос дрожит и Чимин еле сдерживается, чтобы не податься Юнги на встречу. Не потереться. Этот зуд начинает сводить его с ума. — Это как? Вот так? — Юнги снова ощутимо толкается, вырывая из него тихий всхлип. — Невинному ангелочку не нравится, как его тело реагирует на примитивный контакт? — Хватит! — Чимин громко пищит, когда чувствует новый толчок. — Пожалуйста, перестаньте! Нам нельзя такое! — Ах точно, — Юнги ухмыляется. — В Раю же нет секса, как я мог забыть! — он пошло ухмыляется, смотря на Чимина с открытой издевкой, а спустя секунду опускает одну из рук ниже, касаясь Чимина прямо там. — О Господи! — Чимин ошарашенно распахивает глаза, резко сжимая таз. Хорошо. Ему так хорошо, что слезы исчезают, а вместо них плакать начинает его рот, выдавая из себя такие постыдные звуки, о существовании которых он у себя и не подозревал. — О Боже, о Высшие! — Чимин громко стонет под низкий смех, когда Юнги нажимает на какое-то особенно отзывчивое местечко, начиная медленно его растирать. Как. Же. Это. Приятно. — Господа здесь нет, малыш, — Юнги подается еще ближе, шепча ему прямо в ушко. — Только я. И я обещаю, что после меня ты больше никогда к нему не воззовешь. Впрочем, на это у нас еще будет время, а пока мне надо готовиться к собранию. — Ч-что? — до распластанного на двери Чимина не сразу доходит смысл сказанного. Он смотрит на Юнги мутными глазами, стремительно теряя связь с реальностью. Выкачанная демоном энергия оставила после себя так много болезненной пустоты, но сейчас Чимин ее почти не чувствует. Все заполняется приятным жаром, концентрирующемся в его греховном местечке. — Чимин, — Юнги неожиданно переходит на ласковый шепот, продолжая так приятно массировать его промежность. — Ты свободен, — он резко убирает руку, отпуская его бедра и плавно ставит на пол, позволяя рясе вновь скатиться до самого пола. — Ч-что? — Чимин непонимающе поднимает на него глаза, ослабшими пальчиками хватаясь за сильные предплечья. Дрожащие ноги его совершенно не держат, а между бедрами так сильно зудит, что он сам готов запустить туда руку, лишь бы унять это чувство. — Свободен, Чимин, — Юнги отстраняет от себя его ладошки, разворачивая к двери и лично тянется к вновь появившейся ручке. Но укладывая на нее ладонь, не спешит открывать. — И да, раз сегодня официально начинается твоя практика, можешь трогать любого из студентов, — горячее дыхание вновь опаляет его ушко, вызывая у Чимина очередной всхлип. — Хоть всех, я разрешаю, — напоследок чмокая в мочку, Юнги резко шлепает его по попе и тут же выталкивает в коридор, захлопывая дверь прямо за спиной.