Оковы чистой крови

Регулус облокотился на перила, сделав глоток свежезаваренного чая и устремил взгляд на непроходимые леса Карелии, окружающие имение Канарис. Ему здесь нравилось и он сам начал представлять себя частью этого живописного места. Представлял как после окончания седьмого курса переедет в чужую страну, возьмет в жены чужеземную ведьму. Мечты выглядели почти реальными. Блэк часто раздумывал, почему же ему так повезло? Среди его знакомых многие женились на ненавистных девушках, глупых и посредственных. А те кто влюблялись не могли пойти против воли родителей и бросали свои половинки, ставя семью на первое место. Реджи был уверен, что и его постигнет такая судьба. Брак с какой-нибудь чистокровной дурочкой, дети и бесконечные званные вечера с такими же несчастными волшебниками. Но все складывалось для него наилучшим образом. В слизеринце просыпались чувства по отношению к возможной невесте, родители всеми руками и ногами были «за» этот брак и кажется сама Сиенна тоже уже готовилась к помолвке. У них действительно могла сложиться идеальная жизнь, но где-то глубоко внутри поселилось плохое предчувствие. В Англии наступили темные времена. Темный Лорд собирал приспешников и пусть он пока не добрался до Блэков, это оставалось лишь вопросом времени. Регулус сколько себя помнил мечтал служить величайшему магу с гениальными идеями. Он лет с тринадцати собирал газетные вырезки о Темном Лорде и после приезда в Карелию его желание встать среди так называемых пожирателей смерти только усилилось. Он видел разницу культур и искренне переживал за свою страну. В СССР волшебники процветали, как и сама магия. Повсюду находились волшебные существа, драконы, нимфы... черт возьми, сам воздух искрился от количества магии. Здесь не было семей состоящих меньше, чем из семи-восьми людей и это число лишь умножалась. Даже сами законы. Дети здесь учились колдовать с самого раннего возраста. Регулус, семнадцатилетний волшебник был искренне поражен тем сорванцом в Колдовстворце, который в свои шесть лет спокойно управлялся с беспалочковой магией. Все дети здесь обходились без палочек, когда как в Лондоне подобная магия едва-ли не приравнивалась к высшему колдовству. Волан-де-Морт же предлагал совсем другой мир. Никаких гонений, страха и пресмыкания перед теми, кто от природы слабее волшебников. Он хотел возродить могущество древней силы, хотел, чтобы ведьмы и колдуны больше не ограничивались школьной программой, а изучали все ответвления в магии, как это происходило здесь, на родине у Сиенны. Семья Блэков всегда была плотно связана с Темным Лордом. Вальбурга и Орион учились вместе с ним и часто рассказывали о том, что еще в юном возрасте Повелитель горел идеями чистокровного сообщества, собирая вокруг себя единомышленников. Сириус на такие разговоры обычно закатывал глаза и уходил прочь, а вот Регулус слушал с упоением, внимая каждому слову и мечтая когда-нибудь встать рядом с сильным магом. Сейчас все это находилось под сомнением. Он не сможет быть с Темным Лордом, когда возьмет фамилию Канарис и будет находится за три тысячи километров от родного дома. Но желание помочь собственной стране, волшебникам живущим в Англии — силилось в груди, несмотря на все преграды. Позади послышались чьи-то шаги. Блэк почему-то подумал о Сиенне, которую ранним утром он оставил в кровати, предварительно накрыв одеялом, однако за его спиной возник Александр. Столетний мужчина с внешностью тридцатилетнего. Регулус немного наклонил голову в знак уважения. — Мистер Канарис, доброе утро. — Мы же вроде договорились обращаться друг к другу по именам, Регулус. — Заметил Александр, облокотившись на перила. — У нас на родине не произносят «мистер» или «миссис». Обычно мы обращаемся по имени и отчеству или добавляем «господин» перед фамилией, но мы с тобой отпустим эти формальности. Блэк кивнул. — Как вам Карелия, Регулус? — Запоминающаяся. — Честно ответил парень, вспоминая занятную и опасную неделю проведенную в стенах Колдовстворца. — Много нового, неизученного. — Понимаю, а как вам моя дочь? Регулус задержал дыхание, даже не понимая, что хочет от него услышать мужчина. Вряд-ли он одобрит его размышления о внешности Сиенны. — Мы пока общаемся, узнаем друг-друга. — Уклончиво ответил он. — И спите в одной кровати. — Регулус подавился, чувствуя жар приливший к щекам. — Не удивляйтесь, служанки любят посплетничать. — Александр, ничего не... — Можете не волноваться об этом. Я никогда не ограничивал свою дочь в любых решениях и меня не задевают ваши совместные ночевки в одной комнате. Сиенна взрослая девочка и сама может принимать решения. И вообще я пришел поговорить о другом. — На последнем предложение его голос стал пугающе-серьезным. — Как вы уже верно сами заметили, Сиенна очень своевольная и разборчивая девочка. Она отказала шестнадцати чистокровным и довольно могущественным семьям. Регулус кивнул. Честно признаться когда он задумывался об этом, его даже пугала власть семьи Канарис распространяющаяся не только на СССР, но и на все магическое сообщество. Не каждый способен отказать стольким влиятельным семьям и выйти сухим из воды, волшебники по своей природе очень горды. Удивительно, что подобное отношение нисколько их не задело. — Вы первый молодой человек, которого Сиенна привела домой и уж тем более решила растянуть знакомство на еще один месяц. Если я достаточно хорошо знаю свою дочь, могу сказать, что все дело идет к вашей помолвке. — Регулус снова кивнул. — И как вы на это смотрите? Нравится ли вам идея перебраться в Карелию и взять другую фамилию? Мужчинам бывает не просто отказаться от своего рода, для вступления в другой. Несколько секунд они оба молчали. — И пожалуйста говорите правду. Я пойму, если вы мне соврете. — Если говорить правду, поначалу я думал только о выгоде. Обе наши семьи выиграют от заключения союза, сейчас же дело не только в этом. — А в чем? — Я думаю мы с Сиенной действительно сможем быть счастливы вместе. — Искренне признался парень. — У нас есть взаимное уважение, понимание и нам есть о чем поговорить. Это большая редкость в браках по договоренности, нам повезло. А что касается ухода из семьи, честно признаться меня очень волнует кто займет место главы рода Блэков. Сириусу это не интересно, моему дяди Альфарду и подавно. Александр нахмурился. — Я думал ваш брат первый в праве наследования. — Нет. Сириус не чтит традиции, да и само чистокровное сообщество. Родители никогда не доверят ему такую ношу. — А что говорят ваши родители? — Что сами во всем разберутся. Регулус замолчал, сейчас продолжение рода Блэков волновало его больше всего. Наследников не осталось и чистокровная ветвь древнейшей семьи может прерваться. Андромеда сбежала с грязнокровкой, Беллатриса теперь живет под фамилией Лестрейндж, а Нарцисса вот-вот станет Малфой. Все это выглядело не слишком радостно и парень действительно боялся, что их род может прерваться. Александр в подбривающем жесте сжал его плечо. — Я не знаком лично с вашими родителями, но мы переписывались три месяца и они показались мне очень рассудительными и умными людьми. Вероятно у них есть козырь в рукаве, иначе бы они не согласились на помолвку. Регулус тоже надеялся на благоразумие родителей. И пообещал себе по возвращению завести серьезный разговор, не позволив им снова уйти от темы, отделавшись уклончивым: «мы во всем разберемся». * * * Сиенна оперлась руками о раковину, разглядывая свое отражение. События прошлого вечера и ночи с примесью не одной бутылки вина возвращались медленно и девушка в какой-то момент призналась, что лучше бы они не возвращалась вообще. Конфликт с дедушкой отзывался страхом медленно расползающемся по телу подобно раковой опухоли. Она знала точно — Аверьян не простит. Он отомстит, возможно не сразу, но отомстит. А потом перед глазами мелькали картинки из Колманска. Впервые за десять лет Сиенна открылась, рассказала и оказалась понятой. Но отчего внутри такое поганое чувство, будто она не заслуживает понимания? Канарис невесело улыбнулась своему отражению, осознавая, то, что она сделала — не прощается. Это убийство, массовое и жестокое. И неважно что ей было шесть, что ей завладела неизученная магия. Все это неважно. Сиенна набрала в руки ледяной воды и ополоснула лицо, прогоняя мысли прочь. Прожила десять лет с этой ношей и еще столько же проживет. За эти годы девушка превосходно научилась скрывать ненависть к себе за яркими улыбками и порой глупыми шутками. Вернувшись в комнату, девушка кинула взгляд на не заправленную постель. Регулус ушел еще до ее пробуждения и она не знала, ушел ли он просто так или до него наконец дошли все сказанные ей ночью слова. Может он осознал, что целовал и спал в кровати с убийцей и решил уйти пока темная сторона не добралась и до него. Сиенна раздраженно вздохнула. «Договорились же не думать об этом.» Однако не думать было сложно. Сейчас, когда она открылась — воспоминания словно отыгрывались за все те десять лет, которые ведьма от них бежала. Сиенна скинула с себя полотенце и подойдя к шкафу надела чистый комплект белья. В голове беспрестанно роились мысли. Девушка никогда не желала знать о своей «темной стороне», как она ее называла. Было страшно узнать на что еще она способна и многие годы ей успешно удавалось избегать желания разузнать побольше. Но после разговора с Блэком все стало каким-то непонятым. Канарис была бомбой замедленного действия. Она была опасна, в первую очередь для своих близких и окружающих ее людей. Она не контролирует свое тело, когда темная сторона завладевает ей. Не остается привычной всем девушки, остается лишь оголенный сгусток сотканный из злости, гнева и желания причинить как можно боли. Из мыслей ее вырвал хлопок трансгрессии. — Какого блять черта?! — Раздался голос за ее спиной. Сиенна порывисто обернулась, встретившись взглядом с Антонином. В памяти всплыли воспоминания со дня рождения дедушки, где ее лучший другой с жестокостью пытает отца Круциатусом и выглядит как чертов садист. Но кажется Долохов пришел совсем не за разговором... он блуждал обеспокоенным взглядом по телу подруги и в два шага подошел к ней, с силой хватая за плечо. — С ума сошел?! — Вспыхнула она. — Мне больно. Антонин резко развернул девушку спиной к себе, тыкая пальцем в шрам между лопаток. — Что это за хрень? Кто это сделал? Сиенна разозлилась, чувствуя себя куклой и вырвавшись из крепкой хватки друга быстро накинула на себя кофту, сложив руки на груди. Антонин выглядел растерянным, заглядывая ей в глаза подобно брошенному на улицу щенку. — Син... кто это сделал? Скажи мне. — Ты думаешь у тебя есть право задавать вопросы? Ты ворвался в мой дом, на семейный праздник и устроил непонятно что. Когда ты стал таким жестоким? Сиенна действительно не понимала. Вчера, когда она бежала по коридорам переживая за лучшего друга, она ожидала увидеть все, но не его безжалостное лицо и непростительное проклятье так легко сорвавшееся с губ некогда милого мальчика. Подобное выбило почву из под ног, сваливая на девушку болезненную реальность. Она чувствовала себя лицемеркой, ведь сама творила ужасные вещи, но Антонин... он всегда был таким милым и добрым парнем. Он ненавидел причинять боль другим, потому-что сам испытывал ее ни раз. — Син... — Ты использовал непростительное. Знаешь почему это заклинание называется непростительным? Потому-что больнее боли еще не придумали. — Поверь я знаю. — С горечью произнес он. Сиенна поджала губы. Хотелось стукнуть себя по лицу за необдуманные слова. Конечно Антонин знал... Михаил все детство упражнялся на старшем сыне не только в рукопашном бою, но и в темномагических проклятиях. Шрамы на его спине от Круциатуса, режущих и магических проклятий никогда не исчезнут. — Твой отец моральный ублюдок. — Искренне заявила она. — Мне его не жаль, нисколько, он заслужил участи и похуже, но я волнуюсь за тебя. Ты не тот человек, который будет направо и налево разбрасываться проклятьями. — Два года прошло, Син. Я изменился. Сиенна не отрицала этого. Люди со временем меняются и Долохов не исключение. С ней он по-прежнему был тем добрым пареньком, но по ошарашенным взглядам Реджи и Эвана когда они встретились у охотничьего домика, девушка поняла, что для них такое поведение друга оказалось неожиданностью. — Настолько чтобы уничтожить свою душу? — Спросила девушка. — Ты же знаешь как непростительные влияют на душу волшебников. Душа раскалывается, начинает гнить. — Мою душу уже не спасти. Это было сродни признанию. Сиенна отошла к окну и закурила. Еще с ежегодного бала Блэков она начала догадываться, когда Кэрроу не слишком осторожно намекнули на собрание. Но спрашиваться об этом сейчас? Нет. Канарис не из тех людей, которые выкладывают свои догадки и довольствуются скомканными объяснениями наполовину состоящих из лжи. Она хотела сама докопаться до правды и выяснить, неужели Долохов настолько глуп, чтобы склониться перед полукровкой? От этой мысли ее затошнило. Как и от той, что на стороне Реддла куча чистокровных магов, возможно даже Блэки. Сиенна невесело усмехнулась. Прошло меньше месяца с ее отъезда в Лондон, а жизнь уже сделала кульбит, перевернувшись с ног на голову. Она думала о каком-то полукровке, выяснила, что друг на похоронах которого она стояла — жив. Обзавелась врагом в лице собственного деда. Рассказала о своем прошлом. Испытала на себе непростительное. И это был даже не конец. Она глубоко затянулась. — Я не буду тебя обвинять, просто объясни мне... — Сиенна печальными глазами посмотрела на Долохова, желая понять. — Зачем ты это сделал? Почему именно сейчас? Антонин молча подошел к подруге сидящей на подоконнике и опустился на корточки у ее ног, положив подбородок на ее колени. Сиенна невольно запустила руку в его патлы, перебирая жесткие пряди. — Я устал бояться, Син. — Признался он. — Я боялся отца с самого детства и даже после побега кошмары меня не оставляли. Я каждый день ждал, что он вот-вот появится на пороге моего дома и все начнется заново — его пытки, жестокие слова и моя беспомощность. Мне нужно было это сделать, чтобы поставить точку. — Ты сказал, что убьешь его. — Вспомнила Сиенна. — Ты действительно сделаешь это? Антонин опустил глаза, в которых подруга могла разглядеть ответ на свой вопрос. Да, он сделает это, только гораздо позже, дав Михаилу возможность испытать ужас медленно расползающейся по венам, дав ему вкусить страх. Ожидание смерти — хуже самой смерти. И только потом он убьет его, отплатив за семнадцать лет боли и девятнадцать страха. Но ответил парень совершенно иначе: — Конечно нет, я просто хотел его напугать. — Ладно. — Кивнула Сиенна. — А как ты попал в дом? Вход был по приглашениям. — Я понадеялся на удачу. — Весело улыбнулся он. — Ты открыла мне камин еще года четыре назад и я надеялся, что ты не закрыла его. — Долохов немного помолчал. — Знаешь, я хотел поговорить с тобой сразу, после инцидента в коридоре, даже ночью трансгрессировал в твою комнату, но ты тут была с Реджи. Сиенна почувствовала как заалели щеки. — Ничего не говори! — Пригрозила она ему пальцем. — Даже не думай об этом. — Я даже не собирался. — Примирительно подняв руки, заявил он. — Но вы очень мило смотритесь, я даже сделал колдографию. Поставлю в рамочку и повешу над кроватью, такая милая картина! Сиенна засмеялась, стукнув друга по плечу. — Ты невыносим. — Знаю, но за это ты меня и любишь. — Ну на процентов двадцать из ста точно. — Эй, а где еще восемьдесят? — Возмущенно выгнул бровь Антонин. — До них ты еще не дослужился. — Коварная ты женщина, Сиенна Канарис. Ко-вар-на-я. — Знаю, но за это ты меня и любишь. — Вернула она его же слова. Антонин заулыбался словно довольный книззл объевшийся сметаны и встал, заключая подругу в объятия. Зарывшись носом в ее волосы, он тихо спросил: «не злишься?», на что девушка так-же тихо ответила: «не злюсь». И этого было достаточно. Долохов мог справиться с любым дерьмом в жизни, если рядом будет его огненная подружка. Ему приходилось врать, отчего в горле каждый раз неприятно першило, а органы стягивались в болезненный узел. Но он правда ее любил. Любил эту невозможную ведьму с малахитовыми глазами, кидающуюся в огонь за самыми близкими. Наверно это было странно, но девятнадцатилетний парень всегда чувствовал себя в безопасности, когда рядом находилась эта малышка. Она защищала его раз за разом. Не побоялась кинуться на Михаила Долохова, не побоялась пойти против вековых устоев, разрешив парню поселиться в своем имение. И даже после его «смерти» высказала все мужчине вдвое старше себя. И честно сказать Антонин готов был сделать для нее не меньше. Он отстранился, держа подругу за плечи. — А теперь снимай кофту. — С максимально серьезным лицом, заявил Долохов. — Перестань. — Отмахнулась девушка. — Син, я видел шрам. Сними эту чертову кофту. Сиенна покачала головой и спрыгнув с подоконника, отошла от друга на безопасное расстояние. Не то чтобы она ему не доверяла, нет — Антонину она доверяла больше прочих, просто все это такие незначительные мелочи. Она не хотела доставлять близкому человеку еще больше забот. — Раздевайся, немедленно! — Сурово повторил он. — Я понимаю тебе хочется увидеть меня в белье, но не до такой же степени, Тони. Это становится неприличным. — Попыталась отшутиться она. — Не паясничай. Сними кофту, пока я не снял ее сам. Сиенна насмешливо фыркнула, как-бы говоря: «ну попробуй». И Антонин действительно попробовал. В два шага преодолев разделяющее их расстояние, он стиснул подругу в мертвой хватке и свободной рукой подцепил низ кофты. — Да ты чертов извращенец! — Не переставала подначивать его девушка, посмеиваясь. — Я буду кричать и все посчитают тебя насильником. — Ты никогда не подставишь меня подобным образом. — Уверенно сказал он. Антонин наконец стянул с подруги мешковатую толстовку, вновь оставляя ее в одном белье и развернул к себе спиной. Сиенна пораженно вздохнула, позволяя Долохову в полной мере разглядеть уродливый шрам между лопаток. Она не видела его лицо перекошенное от страха, не видела как задрожали его руки, лишь почувствовала невесомое прикосновение к спине, когда он обвел контур отметины от непростительного. — Син... — Жалобно протянул он, в одно мгновение лишившись слов. — Это же след от Круциатуса. Кто это сделал? Сиенна почувствовала как внутри все сжалось, когда она разглядела внезапно побледневшее лицо друга и его горящие ненавистью глаза. Казалось стоило ей указать на человека и Антонин без лишних размышлений пальнет в него смертельным заклинанием. Девушка осторожно шагнула к нему ближе, забирая из рук кофту. — Все уже хорошо, тот человек понес свое наказание. — Твоя семья его казнила? — Сиенна многозначительно промолчала. — Сварог с тобой, Син, ты никому не рассказала? — Я обещала. — Кому? Тому, кто это сделал?! — Перешел на крик Антонин. — Нет, но это неважно. Мне уже не четырнадцать, Тони, я могу постоять за себя. И я как видишь в полном порядке. — Нельзя быть в порядке после Круциатуса, меня то не обманывай. — Парень запустил руку в волосы, принявшись измерять комнату большими шагами. — Тут даже не один Круциатус был, я слишком хорошо знаком с этим проклятьем. Тот кто это сделал, хотел причинить тебе сильную боль и у него это получилось. Получилось... Сиенна до сих пор с содроганием вспоминала как билась в конвульсиях на полу и молила о смерти, чувствуя будто с нее живьем сдирают кожу. Отвратительно. Фантомная боль все еще преследовала ее. Но Канарис не любила делиться переживаниями, сразу чувствуя себя какой-то неправильной и слабой. Сказывалось воспитание дедушки. Даже вчерашний рассказ ей дался с большим трудом. Ком то и дело застревал в горле, а в голове всплывали слова Аверьяна: «Рассказывая о своих переживаниях, ты показываешь людям своим слабости и они не упустят возможности ими воспользоваться». Сиенна все продолжала молчать. Антонин с тяжелым вздохом шагнул к подруге и взял ее лицо в свои руки, заглядывая в малахитовые глаза. Ему претила сама мысль о том, что кто-то мог навредить его подруге. Да и за что? Сиенна хороший человек, со своими тараканами конечно, но он никак не мог представить себе ситуации в которой она могла разозлить кого-то настолько, чтобы человек опустился до непростительного. — Просто назови мне имя, я обещаю, что не стану делать глупостей. — Тогда зачем тебе имя? — Хмыкнула Канарис. — Чтобы случайно не пожать этому ублюдку руку. — Иронично бросил он. — Я не стану подставляться и устраиваться разборки, но мне важно знать, кто может причинить тебе вред. Сиенна вновь пораженно вздохнула. Ну почему она никогда не могла противиться Антонину? Он словно чертов детектор лжи от которого ей ничего не удается утаить. — Беллатриса Лестрейндж. Лицо Антонина вытянулось от удивления. Миссис Лестрейндж он знал давно и достаточно хорошо, чтобы утверждать — она поехавшая, безумная сука. Он не раз видел с каким наслаждением и упоением она опускалась до пыток, от которых даже мужчинам становилось тошно. Только вот он бы никогда не назвал ее несмышленой, так почему эта идиотка полезла на семью Канарис, которая ей по зубам? — Что у вас произошло? — Поинтересовался Долохов. Сиенна отстранилась, плашмя рухнув на кровать. — Мы с Цисси целовались, когда она зашла в комнату. — Проговорила девушка в подушку. — Бу-бу-бу. — Передразнил ее парень. — Я ничего не слышу. — Мы с Цисси целовались, когда она вошла в комнату. — Повторила Сиенна, подняв голову. И без того искаженное шоком лицо Антонина, вытянулось еще сильнее. Он открыл рот и снова закрыл, не сразу подобрав эпитеты к услышанному. Сиенна рассмеялась с озадаченности друга, прикрывая глаза. — Ты... и Нарцисса Блэк? Мне казалось, ты должна делать это с Реджи, а не с его кузиной или я что-то напутал? — Мы с Реджи еще даже не помолвлены, неужели я не могу развлечься? Цисси красивая девушка и у нас, у обеих есть потребности. — Хорошее развлечение получилось. — Намекая на непростительное, буркнул Антонин. — И с каких пор тебя интересует девочки? Мне казалось ты только по парням. — Мой первый поцелуй был с девушкой. — Просто ответила Сиенна, на что Долохов вытаращил глаза, мысленно требуя больше подробностей. — Нам с Валерией было по десять и мы изучали свое взросление. И кстати после твоей «смерти» я два месяца встречалась с Ариной Пожарской. Антонин выглядел еще более потерянным. Он опустился на кровать и закрыл лицо руками, прибывая в полном шоке. Сиенна же в свою очередь откровенно забавлялась. Ей нравились парни и девушки в равносильной степени. Конечно для брака и продолжения рода ей требовался мужчина, но никто же не запрещал развлекаться в приятной компании. А Нарцисса Блэк была приятной компанией. Она вызывала симпатию у чужеземной ведьмы. Белесая и нежная девочка, порой излишне скромная и невинная, но именно эта невинность и подкупала больше всего. Сиенна до сих пор с удовольствием вспоминала, что стала первой, кто украл поцелуй Цисси и первой, кто услышал ее судорожные всхлипы, когда она отчаянно сжимала в руках простынь. Ей даже было обидно, что Беллатриса зашла так не вовремя. — То есть ты собираешься замуж за Реджи и одновременно с тем совращаешь его кузину, я правильно все понял? — Наконец подал голос Антонин. — Совращать — противное слово. — Поежилась Сиенна. — Цисси хотела попробовать, а я хотела ее поцеловать. Как по мне это взаимовыгодная помощь. — Она тебе нравится? — Нравится, как может нравится любая красивая девушка или парень. Ты сейчас напоминаешь задеревенелого деда с устоявшимися в голове стереотипами. Мы просто развлекались, нам было весело и все. Антонин закинул руку на плечо подруги, тяжело вздыхая. — И что еще я о тебе не знаю, Син? — Достаточно много, чтобы ты почаще находил время на то, дабы заново узнать свою лучшую подругу. — Лукаво усмехнулась она. — И это ты меня еще называешь невыносимым? Сиенна засмеялась, когда Долохов повалил ее на кровать и предварительно накрыв одеялом, принялся щекотать. С ним всегда становилось как-то проще. В голову не лезли различные мысли, уходили опасения и страхи, оставляя лишь ту детскую непосредственность всегда присутствующую в их дружбе. Вечером все было готово к отплытию. Слуги погрузили пожитки Сиенны и Блэков обратно на корабль, пришвартованный к причалу. Канарис вышла на лестницу, мысленно прощаясь с домом на еще один месяц и обещая себе вернуться с точным ответом. Либо они заключат помолвку с Реджи, либо ей придется продолжить поиски жениха в другом месте. Сиенна заметила стоящих на причале родителей и двух братьев. Остальные родственники разъехались еще утром и девушка вдруг испытала ревность, когда Викентий прощался с Сириусом дольше, чем с ней самой. Эти двое явно нашли друг-друга. Антонин тоже исчез, после их разговора в комнате. Девушка предлагала другу поехать с ними на корабле, но тот заверил, что у него уже куплен порт-ключ. Спорить она не стала. — Позаботьтесь там о нашей девочке. — Услышала она голос отца обращенный к Блэкам. — Она конечно очень самостоятельная, но приключения находит себе с поразительной скоростью. — Это она может. — Хохотнул Сириус, видимо вспомнив их неделю в Колдовстворце. — Мы проследим, не переживайте. — Заверил их Регулус. Сиенна взглянула на Блэка, поджав губы. Внутри снова как некстати всплыли воспоминания о том, что утром она проснулась одна. Вдруг он испугался ее признания или чувствует отвращения, а вчера когда поддерживал ее просто не до конца осознал? От этой мысли стало неприятно, но девушка лишь расправила плечи и спустилась к компании, которая уже прощалась. Сиенна взглядом проводила Блэков зашедших на кораблей и повернулась к родителям. — Ну, ты готова? — Спросил Александр. — Конечно, увидимся с вами уже в сентябре. Или в конце лета, как пойдет. Мужчина завлек дочь в объятия, зашептав ей на ухо: — Мы связались с источником. Завтра он будет ждать тебя в «Белой Виверне». — Сиенна кивнула. — И будь осторожна, вся эта история с полукровкой выглядит не слишком приятной. Если поймешь, что Блэки с ним связаны, немедленно уезжай. — Я знаю, пап, не волнуйся. Вы хорошо меня воспитали и подготовили. Следом Сиенна попала в объятия матери, которая обнимала ее уж слишком долго и не забыла напомнить о заклинание от нежелательной беременности. Канарис нервно усмехнулась и еще раз попрощавшись с родителями быстро взлетела по трапу, оказываясь рядом с парнями, которые уже не боялись путешествовать на корабле. — Все в порядке? — Озадаченно спросил Регулус. — Конечно, что может быть не так? — Солгала девушка. — Ты мне и слова не сказала, да и на завтрак не спустилась. Я тебя обидел вчера? — Он запустил руку в распущенные волосы, кинув быстрый взгляд на брата, который развалился на диванчике. — Тебе кажется, что мы поторопились? Сиенна заломила свои пальцы. Она переживала. Сильно переживала. Было бы больно услышать обвинения после того, как она открылась. Однако девушка искренне считала, что заслужила их. Все-таки она убийца и от этого клейма ей никогда не отмыться. — Ты ушел ничего не сказав. — Шепотом поделилась она своими мыслями. — Мне показалось, ты наконец понял, что я убийца. Лицо Блэка изменилось. Выражение озадаченности сменилось искренним беспокойством и слизеринец ближе шагнул к девушке, вторгаясь в ее личное пространство. — Перестань повторять эти глупости. Я не отказываюсь от своих слов и действительно считаю тебя не виноватой. — Он осторожно взял ее руку в свою. — Я ушел, потому-что не хотел тебя будить. Тебе нужно было отдохнуть после всего случившегося. Сиенна несколько секунд вглядывалась в глаза парня, ища хоть призрачный намек на ложь, но казалось он и правда смирился с услышанным, не видя ее вины в произошедшем. Блэк лишь видел шестилетнего ребенка, которого выдернули из кровати и потащили на площадь, намереваясь сжечь заживо. Канарис шагнула вперед в ответ, прижавшись к груди парня и чувствуя, как его руки погладили ее по спине. — Прости, мне действительно следовало остаться. Мы оба друг-друга не до поняли. — И ты извини. — Эй, сладкая парочка! — Окликнул их с диванчика Сириус. — Хватит обжиматься. Еще устанете друг от друга после помолвки. Сиенна скорчила рожицу, показав мракоборцу язык. — Зависть тебе не к лицу. Блэк усмехнулся, пододвинувшись и тем самым самым освобождая место брату с его будущей женушкой. Вчерашние события были для него как в тумане, услышанное от Аверьяна повергло парня в шок, однако сейчас Сириус уже улыбался, забив на брошенные в порыве гнева слова. Хотя честно признаться, скорее всего так на нем сказывались слова Викентия с которым они неплохо сдружились за последние сутки. Если Вик считал, что Сиенна защищалась, у него не было причин сомневаться. Да и смотря на эту рыжеволосую девчонку корчащую ему рожицы, он никак не мог представить себе ситуации, где она бы намеренно смогла причинить кому-то вред. В любом случае насильно лезть ей в душу мракоборец не собирался. Путь обратно до Ливерпуля прошел чрезвычайно быстро. Сириус пересказывал о приключениях в Карелии с таким энтузиазмом, словно пережил все это в одиночку, а Реджи и Сиенна все время сидели в доме, ни разу не выглянув на улицу. Канарис ласково улыбалась, радуясь, что парням по душе пришлась неделя проведенная у нее на родине. Теперь они даже о драконах вспоминали с теплотой, выкинув их головы тот факт, что едва-ли не стали куском хорошо прожаренной человечины. — Думаю это круто учиться в Колдовстворце. — Подвел итог Сириус. Регулус хмыкнул, выгнув левую бровь. — А как-же твои слова, мол «я бы повесился от скольких обязательных предметов»? — Лес полный магических существ, драконы и развлечения русских определенно все это компенсируют с лихвой. — Не могу не напомнить, как ты закатил истерику, когда нужно было забираться на драконов и прыгать с них в озеро. — Поддела его Сиенна. Реджи хохотнул, отбивая девушке кулачок. А вот Сириус с театральной артистичностью, положил руку на сердце, кинув в подругу диванную подушку, которую она поймала в сантиметре от лица. За легкой беседой они даже не сразу заметили, что корабль начал подниматься, причалив уже на знакомом каменистом берегу загородного поместья Блэков. Сиенна встала и потянулась, разминая затекшие мышцы. Сегодня в отличии от первого ее приезда, их почти никто не встречал. На берегу стояло лишь несколько домовиков, готовых забрать чемоданы с судна и Нарцисса Блэк в изысканном серебряной мантии, спасающей ее от ветра. Сиенна растянула губы в улыбке, заметив подругу. — Сиенна! — Воскликнула та, махая ей рукой. Стоило Канарис спуститься с трапа, как Нарцисса буквально налетела на нее, обвив своими руками ее за шею. Сиенна с готовностью ответила на объятия, на мгновение даже удивившись столь теплому приему. — Реджи, а я тебе говорил, что кажется наша дражайшая кузина положила глаз на иностранную гостью. — Пошутил Сириус, остановившись рядом с девушками. — Меня ты никогда так не встречала, Цисси. Нарцисса стукнула кузена по плечу. — Твое лицо мне приелось, а вот личико нашей иностранной гостьи радует глаз. — Да это уже откровенный флирт! — Продолжал забавляться парень. Конечно все это были шутки, но будущая миссис Малфой смутилась и спрятала лицо в изгибе шеи Сиенны, дабы никто не разглядел разрумянившихся щек. Нарцисса искренне завидовала тем девушкам у которых смущение проявлялось по-другому или вообще не проявлялось, в ее же случае подобное было слишком легко заметить. Как говорится: «результат на лицо». — У Цисси хотя-бы есть шанс, а вот у тебя... — Вступилась за подругу Сиенна. — Мне напомнить как ты пытался подкатить к одной из моих служанок, а она вылила тебе на голову воду из вазы? Сириус закинул руку на плечо брата. — И вот на этой ведьме ты хочешь жениться, Реджи? — С видом главного мученика, уточнил он. — Да она же самая настоящая язва! — Никогда не думал в клоуны податься? — Выпутавшись из объятий брата, поинтересовался Регулус. — У тебя театральности хоть отбавляй. — Полностью согласна! — Важно закивала Сиенна. — Тебе даже наряд покупать не придется, выйдешь на сцену и все тут-же попадают от смеха. — Вы ужасные люди. — Иронично возмутился Блэк, пальцем показывая то на младшего брата, то на его будущую женушку. — Совсем не цените меня! А я ведь такой прекрасный, умный, разносторонний, веселый, красивый... — Скромный. — Добавила Нарцисса. Сириус щелкнул пальцами, мол «точно!». — Скромность вообще одно из моих главных достоинств. Ребята рассмеялись, неспешно направившись в поместье. Остаток дня пролетел незаметно. После ужина, Сиенна отправилась спать, а Сириус трансгрессировал в Лондон, чтобы объявиться на работе и навестить друзей. Нарцисса же осталась в столовой с бокалом французского вина и приятной компанией в лице своего кузена. — Тебе понравилось в Карелии? — Полюбопытствовала девушка. — Там... интересно. — Подбирая слово, ответил он. — А родители Сиенны, как они тебя приняли? Регулус недолго помолчал. — Они отнеслись ко мне хорошо и как мне показалось, они только рады, что Сиенна пригласила нас домой. Елена Канарис очень влиятельная женщина, мы почти не общались, но в первую нашу встречу она пыталась влезть мне в голову. Александра кажется полностью поглотило кораблестроение, однако и он заботиться о будущем рода. Нарцисса слушала внимательно, а Регулус прокручивал в голове проведенную в чужой стране неделю. Там многое казалось новым и чужеродным. В особенности отношение родителей к своей единственной наследнице. Такая забота, открытая любовь, все это выглядело непривычно и вызывало легкое чувство зависти. А вот отношение Аверьяна к своей внучке напоминало о доме, пусть и в плохом ключе. — Канарис очень большой род. — Продолжил Блэк. — Я не считал, но у них больше шестидесяти представителей семьи и все они находятся на разных постах, одни устроены в Министерстве, другие в аврорате, только у них это называется «воинская фракция». Теперь я понимаю откуда у них такое влияние. Если бы умела, Нарцисса присвистнула. Шестьдесят человек в роду... это казалось почти невозможным, однако теперь и мисс Блэк понимала почему все так мечтают породниться с иностранной семьей. В Англии чтобы добиться такого числа волшебников на один дом понадобится объединить как минимум семь семей из «священных двадцати восьми». И теперь Цисси понимала Вальбургу с Орионом, старательно агитирующих младшего сына и практически единственного наследника на то, чтобы он ушел в другой род. Объедение с Канарис, даст Блэкам немыслимое величие. — А сама Сиенна тебе как? — Шепотом спросила она. Регулус отвел взгляд, пытаясь скрыть улыбку. — И она... интересная. — Уклончиво поделился он. Нарцисса сощурилась, точно разглядев сквозь непробиваемую маску аристократа толику смущения. Неужели ее кузену понравилась чужеземная ведьма? И почему-то от этой мысли улыбка сошла с лица будущей миссис Малфой. Она понимала как это глупо, у них с Сиенной никогда и ничего не будет. Канарис возможно скоро выйдет за Реджи, а она сама перейдет в род Люциуса, но отчего внутри так все неприятно сжалось? — Она тебе нравится. — Нарцисса не спрашивала, она знала. — Думаю да. — Согласился Регулус. — Это странно? То есть нас всех с детства учат, что мы не женимся по любви и что ее вообще не существует, однако Сиенна смогла меня заинтересовать и я думаю у нас получится счастливый брак. По крайней мере намного лучше, чем у любых других чистокровных волшебников. Нарцисса впилась аккуратными ногтями в ладони, оставляя на них красные следы напоминающие полумесяцы. Конечно Сиенна смогла заинтересовать Реджи... кого она вообще может не заинтересовать? Свободолюбивая, открытая, добрая и одновременно с тем необычайно смелая. — Цисси, ты в порядке? — Озабоченно поинтересовался Регулус. — Конечно. — Она вернула на лицо улыбку. — Я очень рада за тебя, правда. Ты прав, в браках по договоренности, редко есть место чувствам. Тебе очень повезло. — А как у тебя с Люциусом? Мне показалось, что и он тебе нравится. Нарцисса невесело усмехнулась. В последний раз она думала о своем будущем муже на ежегодным балу Блэков и то только потому-что он находился рядом весь вечер. В ее мыслях поселилась чужеземная ведьма и никак не хотела оттуда уходить. Цисси искренне не понимала, почему думает о ней, ведь они знакомы меньше месяца и общаются не так часто. И почему она не думает о Люциусе, который когда-то вызывал у нее симпатию? Все это было мерзко, неправильно и противоестественно. Узнай о подобном Друэлла с Сигнусом или та-же самая Беллатриса, девушка уже бы оказалась на улице с клеймом «предательницы рода». Но она сидит здесь, тщательно скрывая свои мысли и ей только и остается что думать о недосягаемой мечте, ворвавшейся в ее жизнь подобно вихрю. — У нас с Люциусом все стабильно. — Сухо ответила девушка. — Скоро свадьба, а потом я перееду в Малфой-мэнор и... — Она осеклась, так и не закончив предложение. — Знаешь, я пойду спать. Очень устала за сегодня. — Цисси... — Позвал ее кузен. — Я не знаю, что у тебя на душе, но ты всегда можешь поговорить со мной. «Уж точно не с тобой, а-ля будущий муж Сиенны Канарис» — подумала она, но в ответ только улыбнулась и поцеловав Реджи в щеку, пошла в свою спальню. Медленно перебирая ногами по извилистым коридорам, Нарцисса сама не заметила, как прошла свою спальню и остановилась у прикрытой двери за которой скрывалась комната Сиенны. Заходить она туда не стала, лишь прижалась лбом к дверному косяку и тяжко вздохнула. Как бы она хотела выдворить из себя это непонятное чувство. Такое вязкое, приятное и одновременно с тем неправильное. Это была не любовь... наверно... но Нарцисса Блэк определенно питала какие-то чувства к иностранной гостье. Девушка потерла лицо руками и расправив плечи стремительно направилась к себе. Все это не имело никакого значения. Эти чувства — глупость. Она наследница Блэков и будущая леди Малфой. И она уж точно сможет побороть в себе зарождающуюся симпатию. Главное обрубить ее на корню и больше никогда к ней не возвращаться. Это же не должно быть сложно, так?