Не конец, но начало

      Пальцы Сансы дрожат, когда она застёгивает платье — новейшее творение собственных рук, — из чёрной кожи, с серебряными застёжками. Высокий жёсткий воротник почти душит её, и она чувствует лёгкую дрожь, но не может точно сказать, в чём её причина — в холоде наступающей зимы или гневе.       С тех пор, как они с Арьей получили письмо Джона, в котором он сообщал, что преклонил колено перед иноземной королевой драконов и возвращается с ней в Винтерфелл, сердце Сансы болело от гнетущей смеси ярости и беспокойства.       Джон, её брат, избранный король Севера, слишком быстро оказался очарован завоевательницей из рода Таргариен.       «Наверное, она прекрасна», — с легкой усмешкой думает Санса, представляя серебристые волосы королевы драконов и её необыкновенные глаза. В детстве, читая романтические истории, Санса фантазировала, что выйдет замуж за могущественного принца, вроде Дейрона Юного Дракона или Эйгона Завоевателя — такого, о котором слагают песни. У этого принца будут длинные распущенные волосы, словно сияющие лунным светом, и глаза, оттенком напоминающие цветущий летом вереск.       Теперь Санса думает только о том, что Джон предал всё, за что они боролись, так же быстро, как девицы в песнях падали в обморок от красоты Таргариенов.       Услышав короткий стук в дверь, Санса прерывает свои размышления и завершает приготовления, пристроив на груди серебряное ожерелье. Его знакомая тяжесть действует на неё успокаивающе. Открыв дверь, она обнаруживает за ней свою младшую сестру Арью, уже одетую в тёплые меха.       — Они почти у ворот, — сообщает Арья своим лишённым эмоций голосом, от которого у Сансы бегут по спине мурашки.       Она только кивает, набрасывая на плечи свою собственную толстую шубу, и покидает покои вместе с сестрой. Когда они быстрым шагом выходят из замка на морозный воздух, Санса чувствует, что они с Арьей идеально сочетаются, даже не смотря на разницу в росте.       Санса привычно берёт эмоции под контроль, вспоминая о годах, проведённых в Королевской Гавани. Малейшая слабость могла привести к пощёчине от Джоффри или почти не завуалированной угрозе от Серсеи. Взглянув на сестру, Санса отмечает, что и та тоже научилась при необходимости превращать своё лицо в невозмутимую маску, хотя уроки, которые ей пришлось усвоить, были совсем другими. Впрочем, какая разница, если результат тот же самый?       Бран уже здесь, на грязном снегу двора, восседает в своём деревянном кресле совершенно неподвижно, и его глаза прикрыты. Во второй раз за короткое время Санса чувствует дрожь, глядя на вновь обретённого родственника. Как и Арья, Бран тоже стал совсем другим за время их разлуки. Санса старается не думать о его отстранённом голосе и взгляде — таком, будто, находясь здесь, он способен видеть всё за тысячи лет и миль отсюда. Санса до сих пор плохо представляет, что означает быть Трёхглазым Вороном, но для неё это ощущается примерно так.       Когда становится ясно, что войско Таргариен уже совсем близко, Санса скорее чувствует, чем замечает, как напряжены соотечественники, собравшиеся во внутреннем дворе замка.       Она глубоко вдыхает, расправляя плечи под шубой, когда двое стражников распахивают массивные створки, за которыми уже виден авангард войска. В глаза Сансе тут же бросаются развевающиеся на зимнем ветру чёрные знамёна с кроваво-красным трёхглавым драконом. Она вытягивает шею, чтобы как можно лучше рассмотреть войско легендарных Безупречных тысяч людей, далеко за морем освобождённых королевой Таргариен.       Рядом громко вздыхает Арья. Посмотрев на сестру, Санса замечает, что её рука крепко сжимает рукоять своего тонкого меча. Проследив за взглядом Арьи, Санса тоже смотрит на двух всадников, скачущих впереди войска. Только теперь она вспоминает, что Арья и Джон не виделись с тех пор, как отец забрал её вместе с Сансой в Королевскую Гавань много лет назад. У Арьи с Джоном всегда была особая связь. Санса надеется, что они оба не разочаруются друг в друге, узнав, кем теперь стали.       Коротко взглянув на Джона, чтобы убедиться, что он в порядке и с ним ничего не случилось, Санса наконец-то позволяет себе впервые взглянуть на королеву драконов.       Санса надеется, что ее лицо сохраняет северную холодность, когда она смотрит на знаменитую Дейенерис Таргариен — первую из Таргариенов, которого ей приходится видеть.       «Она прекрасна, — думает Санса, стискивая в пальцах своё ожерелье под шубой. — Песни не лгали».       Королева драконов меньше, чем представлялось Сансе — она кажется совсем миниатюрной, даже восседая на своей белой лошади. Её длинные серебристые волосы, почти сливающиеся с зимним небом за её плечами, сплетаются на затылке в корону, а затем свободно ниспадают на её шубку. Эта шубка кажется Сансе самой красивой из всех, что ей доводилось видеть — из белого меха, с небольшими вкраплениями красного шёлка. Санса внезапно чувствует, что её практичные тёмные северные меха на этом фоне выглядят блекло и даже скучно, хотя не без основания гордится своими способностями в рукоделии.       Санса пристально смотрит, как её брат и королева драконов подъезжают всё ближе, и разглядывает тонкие черты лица Таргариен. Даже находясь, по сути, на враждебной территории, среди не слишком дружелюбно настроенных северян, Дейнерис выглядит совершенно спокойной. Её выразительные брови немного опускаются, когда она щурится, осматривая двор. Санса находится слишком далеко, чтобы разглядеть цвет глаз королевы драконов; ей страшно любопытно, действительно ли они фиолетовые.       Наконец оба всадника спешиваются, передавая поводья лошадей конюхам, и подходят совсем близко к собравшимся для их встречи Старкам. Джон открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же резко закрывает его, клацнув зубами.       — А-Арья? — тихо спрашивает он, будто не доверяя своим глазам, и выглядит совершенно ошеломлённым. — Я думал, ты погибла, я никогда…       Он шагает к ней, не заботясь о церемониях и даже не глядя в сторону своей спутницы Таргариен, потому что для него сейчас существует только его давно потерянная сестра.       Санса смотрит на Арью как раз вовремя, чтобы успеть заметить, как та вытирает слёзы со щёк, прежде чем броситься к брату. Они крепко обнимают друг друга, и, кажется, весь Винтерефелл замирает, а сама зима ненадолго отступает, наблюдая их эмоциональное воссоединение. Санса ловит себя на мысли, что вспоминает собственное воссоединение с Джоном в заснеженном дворе другого замка, своё отчаяние и радость, которую она испытала при встрече. Она могла только догадываться, что сейчас чувствуют Арья и Джон — такие близкие с детства и наконец-то вновь обретшие друг друга.       Джон что-то шепчет на ухо Арье, что Санса не может услышать, и только после этого отпускает ее, счастливый, как никогда. Санса давно не видела, чтобы кто-то из них так довольно улыбался. Светящаяся Арья будто снова на короткое время становится беззаботной десятилетней девочкой, которой была очень давно.       Джон откашливается и обращается к королеве драконов:       — Ваше величество, это мои младшие сестры, Санса и Арья, и мой брат, Бран. Санса управляла Винтерфеллом вместо меня, пока мы… — Он снова неловко кашляет. — Это Дейенерис Таргариен, законная королева Семи Королевств. Она согласилась помочь нам в нашей битве.       — В обмен на верность Севера, полагаю, — холодно произносит Санса.       Таргариен смотрит на неё, приподняв одну из своих изящных бровей. Санса замечает, что её глаза не фиолетовые, а скорее своим цветом напоминают водную гладь пруда в весенней Богороще. Она чувствует странное разочарование, но подавляет его. И у неё, и у Таргариен во взглядах — вызов, но на губах одинаково вежливые улыбки.       — Верно, король Севера обещал мне его верность. Север действительно прекрасен, настолько, как он мне его и описывал. Как и вы. — Эта грубая лесть стоит не больше, чем выпавший прошлой зимой снег, Сансе отлично известно, насколько пустыми могут быть формально вежливые слова. — Он говорил мне, что северяне — люди чести. Поверьте мне, ваша верность — большая честь для меня, и я готова умереть за своих людей в этой войне, если потребуется. — Санса поражена серьёзностью в её голосе, звучащем в торжественной тишине звонко, словно колокольчик. Не сводя глаз с Сансы, королева продолжает уже более мягко. — Знаю, у вас нет никаких оснований доверять мне. Но я побывала за стеной и видела, какая угроза грядет. Даже если бы Джон не преклонил колено, я бы сражалась за вас.       Санса сохраняет бесстрастие, глядя в весенние глаза Таргариен и слыша серьёзность в её голосе. В идеальном мире она бы могла и поверить ей. Только Санса давно уже не маленькая девочка, восторгавшаяся песнями, и знает, что идеального мира не существует. Существует только зима, и Санса уже на собственном горьком опыте убедилась, что зима проявляет в людях лишь самые худшие качества.       К его чести, Джон, похоже, ждет её молчаливого разрешения, чтобы зайти в замок. Наконец Санса почтительно кланяется Дейнерис, затем кивает Джону. Тот вздыхает с явным облегчением, улыбается королеве и ведёт её через двор к замку. Удаляясь вместе с ним, Таргариен оборачивается, бросая на Сансу взгляд, который невозможно прочесть.       Санса удивлена, обнаружив, что Арья осталась с ней, а не последовала за Джоном.       — Ты ей не доверяешь, — замечает младшая сестра, и Санса смотрит на неё, понимая, что в этом они едины. — Хорошо, я тоже. Ему следовало посоветоваться с тобой и своими людьми. — Арья смотрит на удаляющиеся фигуры. — Знаешь, мне интересно, готов ли Джон к хорошей тренировочной схватке. Я слышала, он довольно неплохо владеет мечом.       Арья усмехается и уносится прочь, а Санса думает, что при всех своих переменах её сестра всего лишь шестнадцатилетняя девчонка.       Вздохнув, Санса только теперь понимает, насколько на самом деле была напряжена, и позволяет себе немного расслабиться.       — Моя леди, через полчаса в Большом зале состоится официальная встреча. — Обернувшись, Санса видит перед собой Бриенну, замершую перед ней с тревожным выражением на горделивом лице.       — Спасибо, Бриенна. Пойду, подготовлюсь.       Вернувшись в свои покои, Санса падает поперёк постели, массируя виски. Всё оказалось именно так, как она и думала. Джон настолько очарован прекрасной королевой Таргариен, что не способен думать о том, что ждёт Север в долгосрочной перспективе. Что будет, когда всё закончится? Как Джон мог настолько довериться Дейнерис за такое короткое время?       Санса вздыхает, страх сжимает её сердце. Она знает, что её опасения, вероятно, напрасны, учитывая, что их шансы одолеть войско белых ходоков не слишком велики. Ей стоит быть благодарной Джону за то, что сумел договориться с настолько могущественным союзником.       До встречи у Сансы есть немного времени, чтобы, расчёсывая свои волосы перед зеркалом, подумать о замысловатой причёске королевы.       «Её косы делают её похожей на воина», — думает Санса.       Расправив плечи, Санса открывает дверь своих покоев и направляется к Большому залу. Благодаря многолетней практике по её лицу невозможно прочитать, что она на самом деле думает, и с её языка не сорвётся необдуманных слов. Не трудно догадаться, что Джон будет рассчитывать на её помощь, когда северные лорды неизбежно проявят недовольство по поводу передачи Севера под руку иноземной королевы. Санса чувствует острый привкус гнева на губах, но все же хочет поддержать Джона, своего короля. Что важнее всего — она хочет, чтобы ее семья и народ пережили грядущую войну. Если ради этого необходимо, чтобы Джон и Дейенерис какое-то время поиграли в короля и королеву — пусть будет так. Однако это не означает, что Санса этому рада.       Погрузившись в свои мысли, Санса идёт по крепостной стене к Большому залу. Занятая продумыванием своего личного боевого плана, она не сразу слышит звук хорошо знакомого голоса, приветствующего ее.       — Леди Санса, для меня честь увидеть вас снова, — учтиво произносит Тирион Ланнистер, склоняя свою кудрявую голову почти к деревянному настилу в вежливом поклоне.       Санса на мгновение застывает в шоке, разглядывая густую бороду Тириона и брошь в виде серебряной руки, приколотую к его тунике. В суете прибытия Джона и Дейенерис она совсем забыла, что ее бывший муж — десница королевы Таргариен. Санса не видела его обветренного лица с момента побега из Королевской Гавани в день, когда отравленный Джоффри умер мучительной смертью.       Санса улыбается, что в последнее время случается с ней нечасто, и делает учтивый, грациозный реверанс. Движения её машинальны и естественны, благодаря годам строгого обучения.       — Мой лорд Тирион, кажется, мы оба здорово изменились с момента нашей последней встречи, — произносит она, удивленная тем, что действительно рада снова встретить своего первого мужа.       Она смотрит на него, ощутив его руку на своем плече.       — Я действительно очень рад снова видеть вас, Санса. В последний раз мы виделись на свадьбе Джоффри. — Он усмехается, прежде чем добавить: — Ужасно сложилось.       — Не обошлось и без приятных моментов, — слегка улыбается Санса.       Их взгляды встречаются, и они оба вспоминают отвратительную смерть Джоффри от яда, положившую начало злоключениям каждого из них. Обвинение Тириона в убийстве племянника и последующее бегство из города. Сансе достаточно ненадолго прикрыть глаза, чтобы погрузиться в бурный поток воспоминаний. Ухмылка Мизинца, распахнутая настежь Лунная дверь, Рамси. Ветер, кусающий за щеки, когда она рука об руку с Теоном прыгала с крепостной стены Винтерфелла. Бегство от людей Рамси по заснеженному лесу, лай преследующих их собак. Все это Санса каждую ночь видит во сне.       — Многие недооценивали вас. И почти все из них сейчас мертвы, — серьёзно произносит Тирион, спокойно глядя на неё. — Я всегда знал, что вы переживете нас всех. Прекрасно выглядите. Чёрный, кажется, идёт нам обоим.       Санса лишь смотрит на него. Она помнит, что когда-то Тирион был единственным человеком, кто по-настоящему понимал её. Ему лучше всех известно, что она не всегда была той беспомощной маленькой пташкой, которой ее считали все остальные. Сансе хотелось бы довериться ему, но она не уверена, что еще способна вообще кому-либо доверять.       — Серсея обещала вам, что её люди придут на Север сражаться вместе с нами. — Это звучит вовсе не как вопрос.       Тириона, к его чести, не удивляет резкая смена тона и темы беседы.       — Это так, — подтверждает он.       — И вы ей поверили. — Это снова утверждение, а не вопрос. И Санса не скрывает разочарования в своём голосе.       Тирион поворачивается к ней, брошь десницы блестит на его груди.       — Ей есть, ради чего жить. Я верю, что она хочет выжить.       Тирион старается выдержать её взгляд, чтобы придать твёрдости своим словам.       «Семья всегда была его слабым местом», — думает Санса.       Ощущая себя по-настоящему одинокой, она смотрит с высоты своего роста на его покрытое шрамами лицо, в котором столько надежды, что Сансу едва не тошнит. Как Джон, так и Тирион ослеплены этой надеждой. Санса думает, что это последнее, что у них осталось, и они искренне верят, что только надежда спасёт им жизнь наступающей Долгой ночью.       — Когда-то я считала вас умнейшим человеком на свете, — говорит она и, не дожидаясь его ответа, уходит, а серебряная цепь тихо звенит у неё на груди.       Войдя в Большой зал, Санса видит, что Джон и королева драконов уже заняли свои почётные места. Она с благодарностью отмечает, что её собственное кресло осталось свободным.       Санса замечает Вариса, скрывая огромное удивление от того, что неуловимый Паук пристроился под боком у Дракона. Симпатичная смуглая девушка с тёмными глазами и кудрявыми волосами наклоняется, чтобы сказать что-то на ухо королеве — слишком тихо, чтобы Санса могла расслышать.       Королева Драконов поднимает глаза на Сансу, и их взгляды встречаются. Дейенерис выдерживает её взгляд, и лишь слегка приподнимает тёмную бровь, а потом оборачивается и что-то отвечает наклонившейся к ней девушке.       Санса направляется к своему месту по левую руку от Джона. Он встаёт, когда она подходит, и отодвигает для неё тяжёлое деревянное кресло, а затем отвешивает немного неловкий поклон.       Чувствуя, как при виде серьёзных глаз Джона гнев в её горле буквально встаёт холодным приторным комом, Санса отводит взгляд и садится. Она видит Арью, почти незаметную в углу зала. Сестра кивает ей в знак понимания. Санса чувствует, что её холодная ярость понемногу тает, а от одного присутствия сестры ей становится лучше. Хотя они обе любят Джона, но в тоже время понимают, насколько опрометчиво он поступил, заключив такой необдуманный союз. Конечно, в отличие от самой Сансы, Арья не задумывается о политических последствиях и стратегиях — она просто не хочет пускать посторонних в их волчью стаю.       Но Санса всё равно рада любой поддержке, какую только может получить. Лишь бы вновь не пришлось бороться в одиночку.       Наконец северные лорды и все, кому положено здесь быть, занимают свои места, а Джон встаёт. Громкий скрежет его деревянного кресла по каменному полу словно призывает всех к тишине. Одетый в свой роскошный зимний полушубок, в доспехах с гербом Старков, Джон выглядит тем грозным королём Севера, которым его провозгласили.       — Я знаю, вам всем интересно, что случилось на Юге, куда я отправился просить помощи Дейенерис Таргариен в борьбе за наши жизни. Я преклонил перед королевой колено и пообещал, что Север поддержит её. — Он замолкает, когда слышится ропот, к счастью, им пока недовольство и ограничивается, а Санса продолжает сохранять холодное и спокойное выражение лица.       — Я лично ручаюсь за мудрость и доброту королевы Дейенерис и надеюсь, что со временем вы сами в этом убедитесь. — Джон снова делает паузу, на этот раз чтобы взглянуть на сидящую справа от него невысокую женщину, и его взгляд становится теплее; ропот северян становится громче, и Джону приходится повысить голос, чтобы все его услышали. — У нас есть две армии, два дракона, и скоро прибудет войско Ланнистеров. Сражаться всем вместе — наш единственный шанс выжить. — Джон оглядывает собравшихся в зале, и Санса замечает, насколько напряжены его плечи под полушубком.       — Мы все могли наблюдать это сегодня утром, — произносит Санса, едва сдерживая крайнее раздражение на брата. — У нас достаточно запасов, чтобы пережить зиму, но это без учёта ещё двух армий и пары взрослых драконов. Что они вообще едят, кстати?       В воздухе ненадолго повисает молчание, которое спустя некоторое время всё же нарушает королева драконов.       — Всё, что пожелают, — скучающим тоном произносит Дейенерис, встречаясь с ней взглядом за спиной Джона.       Напряжение между ними усиливается, лёд Сансы встречается с пламенем Дейенерис, и ни одна из них не готова уступить.       Дуэль взглядов прерывается, когда Джон снова садится между ними. Санса возвращается к текущим вопросам, но её мысли всё ещё занимает пылающий взгляд королевы драконов.       Обсуждение продолжается. Лордам поручаются задания, и всё идёт спокойно, пока слово не берёт Бран. Оказывается, мертвецы сумели достать из-подо льда дракона, сражённого копьём Короля Ночи.       Санса чувствует, что выражение душераздирающей боли на лице Дейенерис не предназначается для посторонних, но оно быстро исчезает, и за её маской спокойствия нельзя заметить ни малейших эмоций.       «Получается, Мать Драконов — не просто причудливый титул, — задумывается Санса. — Она на самом деле их любит».       Раньше Санса уже бы занесла эту информацию в список потенциальных болевых точек Дейейнерис, на которые при необходимости можно надавить, но что-то во взгляде королевы её всё-таки останавливает. Что-то, словно странным образом напомнившее Сансе о том, как она находилась в Королевской Гавани среди врагов и тоже изо всех сил старалась скрыть свои настоящие эмоции за маской. Как она ходила в Богорощу, просто чтобы побыть одной и выплакаться, зная, что там никто её не увидит.       Санса не знает, в каких богов верит королева драконов, но на мгновение задумывается, что ей стоит пригласить Дейенерис в Богорощу Винтерфелла. Возможно, у неё наконец-то получится попрощаться с теми, кого она потеряла, как сама Санса уже простилась со своими потерянными близкими.       Мгновение проходит, и через некоторое время встреча заканчивается. Больше всего на свете Сансе хочется вернуться в свои покои или Богорощу — ради минутки спокойствия, но у неё есть обязанности, которыми нельзя пренебречь. Просмотреть записи о количестве собранных податей, запасах и провианте и прочие счетоводческие бумаги, а ещё наедине переговорить с Джоном, чтобы наконец-то лично обсудить с ним всё то, что произошло с момента его отъезда на Драконий камень.       Санса покидает зал быстрым шагом, направляясь к кабинету, в котором хранятся необходимые записи, и она работает большую часть дня — в покоях, когда-то занимаемых её лордом-отцом. Санса хорошо помнит, как он клал свою огромную и грубую, словно рукоять меча, ладонь на её голову. Нежно, но уверено проводил по её волосам, прежде чем запереть тяжёлые дубовые двери, ведущие в его кабинет.       «Идём, Санса, — говорили ей мать или септа. — Твоему отцу нужно поработать».       Теперь она сама открывает и закрывает эти двери. Зажигает свечи и устраивается в кресле поудобнее, ожидая Джона. Глубоко вздыхает, тщетно пытаясь не думать ни о драконах и белых ходоках, ни о глупой надежде во взглядах брата и бывшего мужа. Словно они надеялись, что так легко прийти к компромиссу, научиться работать сообща и решить проблемы жилья и питания для десятков тысяч солдат.       Джон врывается в кабинет через несколько часов — вместе с порывом ледяного воздуха, отчего гаснут несколько свечей. Санса отрывается от изучения документа, чтобы увидеть подозрительно растрёпанные ветром волосы Джона и его покрасневшие щёки.       — Лорд Гловер желает нам удачи, но остаётся в Темнолесье со всеми своими людьми, — заявляет Санса без предисловий, сворачивая письмо лорда и бросая его на стол.       Джон вешает свой полушубок и оборачивается к ней с выражением лёгкого гнева на лице.       — «Дом Гловеров хранит верность дому Старков, как было тысячи лет». Разве это не его слова?       Санса резко встаёт, опираясь обеими руками о столешницу.       — Он обещал свою верность Джону Сноу, королю Севера. Но у Севера больше нет короля.       Санса пытается сдерживать свой гнев, но чувствует его холодный вкус, подступающий к горлу, сквозящий в её голосе и готовый сломить её, словно замерзшие ветви деревьев под тяжестью снега.       — Я говорил тебе, что нам нужны союзники, — отвечает Джон, не выдерживая её взгляда.       — Но ты не говорил мне, что собираешься отказаться от своей короны!       Джон тоже злится, но в его голосе гнева меньше, чем расстройства.       — Я никогда не хотел эту корону! Всё, чего я хотел — это защитить Север! Я привел с собой две армии и двух драконов. — Расстройство в его голосе переходит практически в мольбу.       — И королеву Таргариен. — Санса сдерживает злую усмешку, но в её голосе звучит лёд.       Джон подходит ближе, его гнев совсем незаметен за выражением надежды, с которой он на неё смотрит, и Санса едва может это вынести.       — Думаешь, мы можем победить армию мертвецов без неё? Я сражался с ними, Санса. Дважды. — Он проводит рукой по волосам, и Санса отмечает, каким усталым и измотанным он выглядит. В который раз она думает, как же он похож на отца. — Ты переживаешь о том, кто какой титул носит, но это уже не имеет значения. Без неё у нас нет ни малейшего шанса!       Санса лишь молча наблюдает, как пыл Джона угасает буквально на глазах       — Ты вообще в меня веришь? — совсем тихо спрашивает он.       Санса вспоминает о своей радости, которую чувствовала, когда они снова встретились и когда его избрали Королем Севера.       «Мой брат», — думает она, глядя в его карие глаза.       — Конечно, я в тебя верю.       Джон облегченно вздыхает. Санса и не заметила, что он вообще задержал дыхание.       — Она будет хорошей королевой, для всех нас, — добавляет он. — Она — не её отец.       Ледяной гнев отступает от горла Сансы вниз, куда-то под сердце, но она чувствует, что он грозит вот-вот вернуться назад.       — Верно. — Кивает Санса. — Она намного красивее.       Джон вздрагивает от её слов, но ему хватает порядочности выглядеть немного смущенным.       — Ты преклонил колено ради Севера, или потому что любишь её?       Санса помнит, как Джон смотрел на королеву драконов, и знает, что ее брат слишком мягок. Он видит в людях лучшее и не слишком дальновиден. Она вздыхает, чувствуя усталость. Бегут секунды, а Джон всё ещё стоит перед ней с выражением беспомощности на лице. Сансе не хочется слышать его ответ, если он вообще может его дать. Для Джона, вероятно, разницы вообще нет.       Она проходит мимо него к выходу из кабинета и касается пальцами плеча брата, прежде чем оставить его там одного.       Позднее, когда зимнее солнце едва скрывается за горизонтом, Санса приходит в Богорощу. Всё ещё не для того, чтобы помолиться, но ее успокаивает шелест красных листьев чардрев. Иногда Сансе кажется, что листья что-то шепчут ей на языке, который она когда-то давно знала, но забыла. Она думает, что, возможно, именно это и есть религия.       Кто-то уже зажёг горелки, на снегу и белой коре играют контрастные тени. Лицо, вырезанное на стволе, приветствует ее, словно старый друг.       Санса стоит на коленях под ветвями, когда вдруг слышит звук приближающихся шагов по хрустящему снегу. Обернувшись, она видит Дейенерис и удивляется, заметив дорожки слёз, блестящих в свете горелок, на её прелестных щеках       Когда королева понимает, что не одна здесь, то быстро проводит рукой в перчатке по лицу, и оно снова приобретает выражение, которое Санса воспринимает как маску изящества и силы одновременно.       Санса вежливо делает вид, что не заметила минутной слабости королевы, встает и склоняется в быстром реверансе.       — Ваше величество. Я уже ухожу, — она отряхивает снег со своего платья, не ощущая твёрдости в ногах после долгого стояния на коленях на холодном камне.       — Прошу прощения, не думала, что здесь будет кто-то ещё. — Голос Дейенерис едва заметно дрожит и звучит больше по-девичьи, чем с обычными королевскими интонациями, и Санса задумывается, сколько ей на самом деле лет — вероятно, не намного больше, чем ей самой. — Это святилище вашей семьи, я уйду.       Королева оборачивается, оступаясь на завалившем все вокруг снегу. Санса отмечает, что королева пришла сюда совсем одна, с ней нет никого из ее обычных спутников — ни молодой женщины с кудрявыми волосами, ни даже Джороха Мормонта, северянина, наконец-то вернувшегося на родину.       Совсем нетрудно позволить королеве просто уйти и тем самым выиграть небольшое сражение в их необъявленной безмолвной войне, разгоревшейся между ними с первого взгляда. Но Санса вспоминает о вере Джона в эту женщину, ее огонь, который пылал в ответ льду Сансы. Вспоминает и о печали в холодных весенних глазах королевы.       — Нет, все в порядке, — окликает ее она. — Останьтесь, пожалуйста.       Королева останавливается и медленно оборачивается к свету горелки, у которой все еще стоит Санса. В ее взгляде чувствуется вопрос.       — Я и сама хотела показать вам Богорощу, ваше величество. Я часто прихожу сюда, чтобы… подумать. Когда я была заключена Ланнистерами в Королевской гавани, мне всегда удавалось найти покой только среди деревьев.       Это символ мира, протянутый дрожащей рукой, но всё же протянутый.       Дейенерис улыбается уголками губ, подходит ближе, чтобы коснуться белой коры рядом с вырезанным лицом.       — Спасибо, леди Санса. Я никогда не видела чардрев. Цвет их листьев напоминает мне ваши волосы.       Санса поднимает руку, чтобы коснуться своих длинных огненных волос, развевающихся на ветру.       — Моя мать часто говорила мне об этом в детстве. Она выросла на Юге, там Богорощ немного.       Дейенерис смотрит куда-то вдаль, прежде чем тихо заговорить:       — Знаете, леди Санса, в детстве и мне было комфортно среди деревьев. — Санса смотрит на неё с высоты своего роста, поражаясь, какая же королева на самом деле маленькая. — В изгнании, мы с братом жили в доме, за окном которого росло лимонное дерево. Всякий раз, когда брат говорил о доме, я думала именно об этом лимонном дереве, а не о Вестеросе.       Она качнула головой, и на серебристых волосах блеснул теплый свет огня. Когда снова Дейенерис заговорила, ее голос звучал так, что было заметно, как тяжело даются ей слова.       — Леди Санса, я хочу, чтобы вы знали. Джон и я… он мой племянник. Он Таргариен.       Санса замерла, совершенно потрясенная этой новостью.       — Он знает? От вас? — Миллион вопросов возникает у Сансы, когда она снова смотрит на королеву, ей интересно, не лжет ли эта женщина, и откуда она вообще об этом узнала?       — Мы оба не знали. — Королева выглядит совсем потерянной. — Ваш брат… Бран, только что сказал нам.       Санса нервно сглатывает, понимая, что насколько бы это ни казалось невозможным, Бран едва ли мог ошибиться.       — Как? — тихо спрашивает Санса, едва слыша свой собственный голос.       — Отец Джона — не Эддард Старк, а мой старший брат, Рейгар Таргариен. Они с вашей тетей Лианной полюбили друг друга и перед смертью успели пожениться.       «Выходит, все, что случилось после, было построено на лжи, — думает Санса. — Всю жизнь я считала, что Рейгар похитил Линанну. Восстание, Джон, воспитанный как бастард нашего отца — все это ложь?»       Эту информацию тяжело было принять, и Санса пока не знает, как реагировать.       — Значит, Джон… — Обычно спокойный голос Сансы звучит неуверенно, она не знает, о чем спросить, и не хочет разрушать их непрочный союз.       «Вообще, какое это имеет значение? Джон уже преклонил колено».       Она вспоминает о сказанных ранее словах Джона, и то, каким тоном они были сказаны…       «Без нее у нас нет ни единого шанса».       «Она будет хорошей королевой».       — Не только Таргариен, но и Старк — законный наследник трона. — Вздыхает королева, заканчивая ее мысль.       «Так вот почему она плакала? — спрашивает себя Санса. — Дело в троне или Джоне?»       — Всю жизнь меня воспитывали с мыслью, что мы последние живые Таргариены. Что когда-то мы вернемся, чтобы забрать свое, — продолжает Дейенерис, и Санса слушает ее, замерев. — Я много лет боролась за то, чтобы попасть сюда. Каждая неудача, каждое разбитое сердце, каждая смерть — все было ради этого. Чтобы я вернула свою родину и вернула свой трон.       — Поэтому вы плакали? Что ваш драгоценный трон вовсе не ваш по праву? Что Джон, возможно, легко его не отдаст?       Санса знает, что это ложь, и что Джон не хотел быть даже королем Севера, не говоря уже обо всем Вестеросе; но чувствует, как знакомый холодный гнев снова подступает к горлу.       Словно в странном танце, пламя Дейенерис тут же вспыхивает в ответ, разгораясь так быстро, словно сухие ветки от первой же искры.       — Знаю, возможно, вам в это тяжело поверить, но я лично видела Короля ночи. У меня на глазах он убил одного из моих детей. Еще до того, как Джон решил преклонить колено, я поклялась сражаться с белыми ходоками. — Прежде, чем Санса успевает что-то сказать, королева продолжает: — Мой брат был ужасным человеком. Он был похож на нашего отца, по крайней мере, так мне говорили. Разве я могу быть не рада узнать, что новый член моей семьи — хороший человек? — Дейенерис сглатывает, пытаясь справиться со своими эмоциями, в этот момент она кажется почти такой же высокой, как Санса, глядя ей в глаза под качающимися на ветру ветками чардрева. — Если нам суждено пережить то, что грядет, я буду рада это знать.       — Прошу прощения, ваше величество. — Санса ловит себя на том, что говорит совершенно искренне.       Ей жаль, что эта маленькая женщина пережила так много потерь. Но все же она может быть такой сильной. Горелки светят за спиной Дейенерис, и кажется, что вокруг серебристых прядей ее волос пылает огненный ареол.       «Мы обе долго были одни, — думает Санса. — Сложно научиться доверию вновь».       Она не знает, была ли когда-нибудь у Дейенерис возможность кому-то по-настоящему довериться. У Сансы хотя бы была ее семья, ее волчья стая. Похоже, у матери драконов в качестве компании были только безумный брат и лимонное дерево.       — Не извиняйтесь. — Королева смотрит на Сансу с пониманием во взгляде. — Вы заботитесь прежде всего о своей семье.       Это тот же самый символ мира, что и недавно; безмолвный знак, передаваемый между ними.и Санса решает принять его.       — Если мы выживем, Джон с честью выполнит свои обязательства, и Север тоже.       В глазах Дейенерис заметно короткое удивление, она одаривает Сансу улыбкой — теплой, словно летнее солнце. Санса замечает, как в уголках глаз королевы появляются морщинки, а глаза её, холодного весеннего цвета, почти скрываются за щёлками век. Санса чувствует шевеление в груди, будто ледяная кора на её сердце дала трещину.       — Спасибо вам, леди Санса. — Дейенерис сжимает ладонью ее локоть. — За это, и за то, что показали мне вашу Богорощу.       Чувствуя, что между ними что-то изменилось, Санса опускается перед ней в реверансе.       — Всегда рада помочь, ваше величество. Вас проводить до замка? Уже довольно поздно.       Королева качает головой и поворачивается обратно к чардреву.       — Как вы и сказали, здесь спокойно. Я побуду здесь еще немного. Мне многое нужно... обдумать.       — Спокойной ночи, ваше величество. — Кивает Санса.       — Спокойно ночи, леди Санса.       Санса оборачивается и идет обратно к замку, внезапно остро ощущая холод зимней ночи, едва удаляется достаточно далеко от тепла горелок и странного пламени королевы драконов.       Санса поворачивает направо и, прежде чем пройти через каменную арку, оглядывается назад. Вдали она видит маленькую фигурку Дейенерис, стоящей на коленях на том самом месте, где недавно так же стояла сама Санса.       Впервые за долгие годы Санса ловит себя на том, что посылает короткую молитву старым богам в надежде, что королеве удастся найти покой в тени шелестящих красных листьев.