Лезвие ходит по краю сердец

Возвращение единственного тренера было незадолго до самого турнира, который пришлось перенести из-за нагрянувшей инспекции, проверяющий камень и меч своими странными штучками. Вердикт был неубедительным, поясняющим, что всё это была иллюзия обмана, а жители, видевшие Гермиону на тот момент, старались не выделяться, собственно, это прекрасно получалось, да и Блэк имела схожую цель: не хватало ещё других разборок. — Что изменилось за время моего отсутствия? — его голос был грубее обычного. — Ничего такого, что ты не успел узнать, — она действительно старалась сдерживать обиду на молчаливое предательство. — Беллатриса, дай мне ещё немного времени, и я расскажу тебе, почему ушёл так внезапно, — Том прекрасно чувствовал женщину. На просьбу был получен одобряющий кивок, и, они по старой традиции направились в излюбленное место для тренировок. Пора было понять кто чему научилася или, наоборот, понаблюдать за регрессом, который, вероятно, больше должен быть у Тома. Белла решила не упоминать про Грейнджер, да и за пару месяцев отсутствия практически не вспоминала о ней… Больше чем пару раз за час, когда работа не поглощала её. Стражи на вратах не было, чему никто из покидающих территорию города не удивился. Тропа по-прежнему оставалась без единой травинки, доказывающей частое использование по назначению. Беллатриса сняла свой плащ, обнажая количество различных остроконечных предметов, желая поскорее сразиться с Томом и победить, ну, это по возможности. Теперь только они одни, и никто не будет нападать со спины как в прошлый раз. Внезапно рука мужчины остановила Беллу, а взгляд прошёлся по незнакомой фигуре девушки, что так старательно пыталась что-то сделать с мечом. Накинув необходимую одежду, Блэк решила идти первой, оставляя Тома здесь для наблюдения, ну и на всякий случай вмешательства потом. Давненько на их территории не появлялись достойные войны, хотя, может, эта неизвестная была слаба, однако, имение личного меча уже говорило о многом. — Сразимся, дорогуша? — Беллатриса заметила насколько быстро человек развернулся, изучая её одними глазами. — Давно пора, — чёрная маска с гравировкой какого-то китайского узора скрывала лицо, но Блэк так даже больше нравилось. Незнакомка на удивление Беллатрисы была чертовски хороша, достаточно быстра, иногда обходила по скорости черноволосую женщину, нанося удары локтями по бокам, не пытаясь сильно навредить, режущие удары и вовсе отсутствовали. Неизвестная больше защищалась, чем нападала, стараясь избегать возможности убить Беллу за некоторое промахи, допущенные больше по неосторожности. Время тянулось, но Беллатриса была не до конца измотана, не потеряла концентрирацию, продолжая достойно держаться, находя в действиях девушки нечто знакомое. Ложный выпад позволил сильно поранить предплечье странной оппонентке, в ту же секунду ответившей Блэк сильным ударом по колену, не добивая женщину после потери равновесия. — Стоп! — мужчина вышел с поднятым мечом, сопровождающий незнакомку подозрительно прищуренным взглядом. — Том Реддл, — девушка приветсвовала мужчину поднятым оружием. — Невозможно… — к удивлению Блэк тот бросил меч, подходя к незнакомке, — Грейнджер, ты? И тут Беллатриса едва не уронила собственную челюсть, а после дружеского рукопожатия и подавно пора было её соскабливать с земли под ногами. Гермиона сбросила свою теперь новую мешковатую на молнии кофту, обнажая собственное вооружение, заправляя меч обратно. Она быстро взглянула на женщину, изучающую её словно в первый раз, не имея сил слишком долго поддерживать зрительный контакт. — Я вспомнила… Всё вспомнила! — радостный крик вызвал подозрительную улыбку Тома, их связь была странной для женщины. Белла впервые чувствовала себя не в своей тарелке. Как девушка за несколько месяцев достигла такого умения в боях, смогла сбежать из-под стражи и вообще всё ещё жива и именно здесь, болтает с её наставником. Почему она сразу не сняла маску, а начала поединок, ещё и откровенно щадяще к ней относилась, учитывая события с угрозой отрубленной головы. — Расскажешь потом, думаю, вам следует познакомиться, а тебе попробовать достать меч, — и только сейчас Беллатриса замечает эту надменность скрывающуюся во взгляде. — Страно, что ты мне не предлагал это сделать, — ворчит Белла меж диалогом приятелей. — Ох, Том, а мы уже знакомы, и второй попытки не будет, — и сейчас мужчина теряет всю свою уверенность, подмечая, что не только он умеет хранить секреты. — Что ж, тогда пора бы тебе поведать всю историю от начала до конца для Беллатрисы, — он также не планирует уходить, усаживаясь на поляну, подзывая дам сделать тоже самое. *** — Мам, ты не считаешь, что отец сходит с ума? — девятнадцатилетняя девушка держит в объятиях любимую женщину. — Ох, Мио… Они всё-таки стёрли тебе память, проклятые… — Джин не успевает договорить, как странные люди появляются из ниоткуда забирая мать девушки в свои руки, спрятанные от мира под перчатками, ужерживая её на месте. — Ты обычная испуганная девушка, — чья-то мужская ладонь касается её и кольцо на безымянном пальце светиться красным. Гермиона ловит транс, просто смотря в след уходящей не по собственной воли матери, сопротивляющейся тяжёлым рукам неизвестных, кричащей что-то своей дочери. *** — Тогда мне должны были стереть память, но я отчётливо помнила тот день ещё целую неделю, пока отец не сводил меня в пещеру, — девушка снимает перчатки, обнажая пальцы, на которых заметно столько маленьких порезов. Беллатриса замечает ещё одно новое кольцо со странным символом круга, планируя узнать его значение позже в библиотеке Блэков или от самой Гермионы, главное это не застать собственных сестёр во избежании допросов, насмешек и других неприятных вещей. — Ты достала его, но как? — Том прокручивает кольцо, словно стараясь понять подлинность предмета. — Когда я попала в Азкабан… — По истине мерзкое место, — перебивает Блэк. — Я провела там триллион лет, прежде чем сбежать со своим всё ещё непокойным братцем, — опреденно Белле удаётся добавить ещё большей мрачности в рассказ. — Они устраивали бои без правил каждый божий день для таких как я, но проблема была в том, что единственной, кто не понимал, почему находится здесь, тоже была я, тогда мне посчастливилось встретить очень старую женщину… Её зовут, звали Минерва Макгонагалл, — Грейнджер прикусывает губы, сдерживая весь эмоциональный спекрт вырывающиейся наружу, пытаясь не думать о смерти своей спасительницы. Белла впервые увидела какую душевную боль в себе сдерживала девушка, жалость была неконтролируемым чувством, но Блэк смогла ничего не произносить просто слушая, как и Том. А вообще странно, почему за её годы в тюрьме на эти бои не звали ни её, ни одну из её соседок, связано ли это с мечом или с тем, что сейчас рассказывает Гермиона? Пока что неизвестно. — Она была моим… — Хранителем, — мужчина, кажется, знал. — Я потерял Дельфи и так не смог понять, кто убил её. Там была книга, которая сгорела после прочтения про них, — с каждым предложением Беллатриса завидовала себе всё больше, учитывая отсутствие особых трудностей в последнее время. — Том, это же была подсказка! Что ты выяснил? — Грейнджер проявила сочувствие, говоря о необязательном ответе. — Чёрт, Гермиона, не всё сразу! Я должен обдумать пару вещей, — Реддл поднимается на ноги, желая оставить дам наедине. Девушка прекрасно понимает зачем. Что ж, теперь и Блэк узнает частичку истории из детсва, если захочет конечно. Гермиона поднимает глаза встречаясь с притягивающими чёрными. Они наполнены злостью и обидой, но Грейнджер так хочет это изменить, исправить пару моментов, возможно, даже тот поцелуй, вероятно, сплотивший их. Пора. — Я… Хочешь услышать одну историю? Эта странная усмешка с опушенными уголками губ явно намекает на отрицательный ответ, но тишина таковым не является. Дамы так и не могут отвести свои пожирающие взгляды. Волосы цвета пера ворона ниспадают на открытые плечи, а зрачки сужаются от появившихся лучей солнца, намекая Гермионе занять прежднее положение и спасти от них Беллатрису. — Сначала расскажи про Азкабан, — требование, даже приказ, и Грейнджер некуда деваться. *** — Минерва, но если ты моя хранительница, то почему сидишь здесь и участвуешь в этих боях? — Гермиона тяжело выдохнула, стараясь не напрягать мыщцы кора, чувствуя, как рана не успела затянуться должным образом. — Всё не так просто, как ты думаешь, девочка моя, — женщина аккуратно пыталась обеззаразить место повреждения, мешая инфекции. — Расскажи мне, прошу, — она действительно умоляет. — Я не могу поведать про твои воспоминания, иначе нас могут отследить, но ты должна знать, что я никогда не учавствовала в боях. Меня посадили сюда для поддержания более долгой жизни, — Макгонагалл старалась выстроить более ясные формулировки. — Тебе нельзя умирать, почему? — женщина улыбнулась, гордясь смекалкой юной пленницы. — Иначе воспоминания перейдут к тебе. Все. Все до единого. И спадёт печать. — И ты также не можешь рассказать, почему мне стёрли память? — естественно, ответный кивок, а жаль, девушка надеялась узнать хоть каплю информации, непременно бы не сравнимой с тем, что было у Минервы. — Даже после смерти тебе предстоит много чего изучить одной, ты обязана сбежать, — похоже, женщина слишком уверена в ней, чего не сказать о самой Грейнджер. — Это невозможно. Охрана меняется около минуты, за это время я даже не успею добежать до двери. На арене я всегда с громилами, попросту не могу сбежать, всё контролируется, — шепчет девушка, одёргивая футболку. — Не все под контролем, лишь те, кто учавствовует в боях. Такими темпами люди убивают сами себя, что на руку власти. Я же здесь со времён побега одной по истине сильной женщины и её брата, после которых так и усилили охрану, — Гермиона сглатывает, осознавая все факты. План вырисовывается сам, спасибо великой Минерве, кто буквально умирает ради неё, опубликовывая на верхние слои смерть и Грейнджер. Девушка сбегает, даже не оборачиваясь, лишь вытирая слёзы с красных от боли глаз. Это было поистине гениально, повесить одного из стражников, пока женщина умело угрожала жизни детей другого, что и побудило мужчину молчать, ещё и поспособствовать побегу, выбросить тело товарища с обрыва в Чёрное озеро кишашее чудовищами, распространяя слух о самоубийстве слабохаррактерной Гермионы. И ему поверили на слово, учитывая слишком долгий стаж работы в поистине ледяном месте. Спустя сутки Грейнджер обнаружила в собственной голове воспоминания, которых раньше не было, точнее, они отсутствовали когда-то и снова вернулись. Их приходилось доставать самостоятельно, порой девушка даже забывалась в моментах, проживая словно чужую жизнь. Потребовалось красть хоть какую-то еду, старинные медикаменты и потрёпанную, но чистую одежду, а так же карту, единственную практически в заброшенной деревне и возвращаться за ответами обратно. *** — Поверить не могу, что ты выжила в этих боях, Грейнджер, — усмехается Беллатриса от шока. — Трижды, правда, последний бой едва не стал путёвкой в ад, — смеётся Гермиона. — А ты как сбежала? — Ох, очень просто. Спустя парочку мучительных лет в один день какого-то охранника заменял молодой паренёк, совершенный девственник. Ну, пришлось немножко поиграть, забрать ключи и в ночную смену я убила или не убила единственного цербера и всё, — Беллатриса резко замолкает ловя на некоторое время апатию к месту. — Минерва была права, — утверждение побудило уголки рта Беллы изобразить слабую улыбку. Они всё ещё сидели друг на против друга и, кажется, наслаждались близким контактом, забывая обо всём что тревожило их раньше. Эта дистанция между ними была слишком правильной, а дамы обожали нарушать рамки дозволенного, но не сейчас, словно это единственное непостижимое. — Кольца, их стало больше. Что это за круг? — Метка Минервы как хранителя. Только благодаря ей и её гибели воспоминания восстановились, — Гермиона снова поморщилась. Было слишком тяжело говорить о смерти женщины, ставшей её единственным другом, сохранившим не только её жизнь. — И ты не знаешь, почему именно она была твоей хранительницей? — лишь кивовок в ответ и снова стеклянный взгляд, связывающий Беллу печалью, позволяющий разделить нелёгкую ношу Грейнджер. — А что за воспоминания? Как вы связаны с Томом? Что за сила у тебя? — шквал огневых вопросов заставил девушку мотать головой и намекать Беллатрисе остановиться. — Я… Всю жизнь думала о том, как в детстве мне удалось спасти бедного крокодила, которого топил другой, из воды. Мой папа лишь говорил, что это случайность, что там не было моей причастности, и я верила ему, — Гермиона с каждым словом снимала долю груза, повявшегося после Азкабана. Похоже, только Блэк могла разделить с ней это нечто. Глаза женщины отражали немые вопросы, и Грейнджер, тяжело вздохнув, продолжила. — Когда мою мать забрали, то не смогли стереть мне память, хотя пытались, оказалось, что на мне сила кольца иссякла. Мне было так тошно, а мой отец посоветовал напиться, так я и в первый раз оказалась в баре, — осечка позволяет Беллатрисе домысливать самостоятельно. — Думаю, на сегодня с тебя хватит. Такое чувство, что ты сейчас развалишься, Грейнджер, — и Гермиона смеётся, благодаря женщину за избавление от дальнейшего рассказа. Конечно, они вернутся к этому в скором будущем, благо не сейчас и точно не сегодня. Дамы молча следуют обратно, не встречая различных преград в виде стражи или жителей. Беллатриса снова берёт двойную порцию каши, наблюдая, с какой жадностью девушка поглощает пищу, сдерживаясь от эмоций, показывающих блаженство вкуса. — Я скоро учавствую в ежегодном турнире, так что мне нужно тренироваться, думаю, теперь ты окажешь хорошее сопротивление, — Белла находится уже на грани сна и реальности, пока девушка молчит, но после ответа Гермионы слышит лишь тихое сопение.