Лезвие ходит по краю сердец

Медик был не похож на того человека, которого представляла Гермиона. Это был странный мужчина со средней длиной тёмных блестящих волос, без единой эмоции на лице с таким же холодным голосом, как и его глаза, цвет которых был не очень понятен девушке от собственных захватывающих эмоций. Вероятный спаситель быстро склонился над телом, начиная что-то вливать в рот Беллатрисе, прикладывая два пальца к пульсирующей вене, облегчённо выдыхая. Сердце Беллы всё ещё билось, но основная проблема находилась внутри неё, и никто не мог понять, как глубоко и насколько все органы повреждены. Кровь от горизонтального положения стекала к земле, от чего на первое впечатление ущерб казался незначительным, пока тонкие струйки не начали вытекать из-под тела. Тогда голос мужчины впервые впечатался в её голову, сразу с плохими новостями, значащими практически нулевой шанс на выживание женщины. — Северус, пожалуйста, — Том потерял всё самообладание, огромными глазами вглядываясь в лицо помощника. Гермиона, казалось, чувствовала собственное сердце в ушах, каждый удар, словно за одну секунду их было больше трёх, что физически вообще невозможно. Удушье. Безысходность. Дыхание давно потеряло ритм, а осознание реальности всё дальше было от неё, слишком сильная картина оставила Грейнджер в иной реальности без проблем. Лишь спустя пару секунд или минут удалось вновь вернуть себя обратно, не обращая внимание на затёкшие ноги, лишь очередная неизвестная субстанция появилась в руке Снейпа, вливаясь прямиком в женщину, имеющую едва прощупываемый пульс. Лицо Беллатрисы было бледнее обычного, руки холодными, а вытекающая кровь начала процесс гемокоагуляции, больше ужасая девушку. — Реддл, я не могу больше вливать ей кровевосполняющее зелье, ей необходимо подождать час, — он был слишком спокоен. — Мне плевать, Снейп, ты обязан спасти её! — его крик был слишком болезненным, кто-то из детей даже заткнул уши, пока Гермиона разглядывала безэмоциональное лицо, потеряв собственный голос. — Том, — протянул он на выдохе. — Тебе не следует кричать на меня, я вполне могу передать бразды спасения Блэк в твои руки, — Северус не убирал два пальца со слабо пульсирующей венки, что-то засекая на часах. Гермиона старалась заставить свой мозг работать. Она не могла просто сидеть, ничего не делать, являясь бесполезным наблюдателем, как остальная толпа неизвестных личностей. Доставать меч было смертным приговором, но и так всё оставлять было нельзя, холодная земля сказывалась на состоянии Беллатрисы, кожа которой, кажется, потеряла весь свой пигмент. Паника начинала душить мёртвой хваткой, как когда-то Люпин душил женщину, только сильнее, и Гермионе необходима была другая Гермиона, чтобы спастись, но задействовать руки мужчин тоже было не очень разумно. — Тридцать, — выдал Северус, замечая резкое движение рук Тома, вырывающего собственные волосы с головы, уже не своим голосом умоляя мужчину сделать всё, что он может. Сердце остановилось, и Снейп, кажется, произнёс молитву, начиная необходимый массаж сердца, отдавая Реддлу приказ следить за пульсом и дыханием, помогать. Теперь их тандем мог просто поддерживать жизнь женщины, не имевшей сил бороться со смертью дальше. Беллатриса не могла проиграть, она никогда не проигрывала так легко, а сейчас не имела права это делать, нельзя оставить Гермиону одну. Девушка вспомнила предсмертные слова отца, где по легенде меч в камне работал как цветик-семицветик, только с одним шансом, по инерции Гермиона поднялась с земли, направляясь как можно быстрее к заколдованному камню, игнорируя все приступы боли в ногах, частое дыхание и чертовскую слабость вперемешку с головокружением. Враг близко. Целость нарушена. Битвы не избежать. Силы слабы. Это была новая формулировка, остановившая руки девушки в паре миллиметров от рукояти меча. Всё изменилось, возможно, и её способность достать его. Грейнджер снова одолел удар током, отзывающим совершать безумную идею и доставать меч снова, но сейчас её мало волновала собственная судьба, Гермиона была готова гнить в Азкабане всю жизнь и просить прощения у Минервы, если бы это спасло Беллатрису. Прикусив губу, девушка крепко сжала рукоять, потянув Экскалибур наверх, не получая должного эффекта, чудом сохраняя ясность ума. — Ну же! Просто спаси Беллатрису и подари нам безопасное место на время, пожалуйста, — пальцы сомкнулись в кулак вокруг гарды. — Я обещаю разобраться со властью, прошу! — она кричала, выплёскивая наружу всю боль, кажется, надрывая голосовые связки. Этот невероятный меч, похоже, имел возможность чувствовать, отдаваясь во власть Гермионы, выскользая из своего заточения, повторно спрашивая о желании девушку, полученный ответ не изменился, да и Гермиона сейчас не могла о чём-то другом думать, прикрывая глаза от яркого свечения металла, стараясь не ослепнуть. Грейнджер использовала все слова благодарности, которые только помнила, боясь открывать глаза, чувствуя, как собственное тело становится необычайно лёгким, будто спускалась с огромной скоростью на лифте в пропасть, удивляясь ощущению отсутствия под ногами твёрдой поверхности. Странные импульсы поразили её тело. Я выбираю тебя. Раздалось в пространстве, и это определённо исходило от меча. Чья-то рука крепко схватила её за плечо, пугая так, что все волосы встали дыбом, а открытые глаза погрузились в тёмное помещение. Это был какой-то огромный дом, замок. Цветовая гамма не была необычной, сочетание чёрного и зелёного в настоящее время считалось признаком богатства, а увешанные картинами стены доказывали это. Была ещё лестница, ведущая наверх, окна масштабного размера, дорогая мебель из тёмного дуба и не только его, современная техника, массивная чёрная дверь. Похоже, их поместили в нечто защищённое, по крайней мере, Гермиона хотела в это верить. — Что, во имя Господа, ты сделала, Грейнджер? — настороженный голос Беллатрисы оторвал от менее интересного занятия. Совершив картину чертежа развёрнутого угла, двигаясь по прямой, тёмно-карие глаза с неверием оглядывали женщину, сдерживая подступающие слёзы. Это было так невозможно, волшебно и могло быть не правдой, а обычной галлюцинацией. Белла смотрела ещё с большим непониманием, осознавая, где находится именно сейчас, живая и без меча внутри, так и не посмотрев на руку Грейнджер, держащую Экскалибур. Односторонние объятия образовались сами по себе от радости случившегося, вдыхая довольно странный запах земли и ощутимый запах металла, исходящий от засохшей крови, лишь доказывая истинность событий. — Я загадала желание… — обжигающий шёпот посеял опасение, и жест тепла разорвался благодаря черноволосой женщине, а взгляд обогнул могущественный меч короля, подтверждающий легенду. — Ты могла загадать что угодно, Грейнджер, но выбрала мою жалкую жизнь? — Гермиона опешила от резкости и отсутствия слов благодарности, лишь вспышка гнева в ответ с грубым тоном. — Знаешь, люди обычно говорят «спасибо», — бросила девушка, развернувшись, как в армии, кругом через левое плечо, собираясь покинуть неизвестную обитель и оставить живую и здоровую Беллатрису здесь. Она смогла её спасти, но неужели на свет вернулась совершенно другая Беллатриса. Почему вместо ощущения счастья апатия взобралась на гору, становясь царицей внутреннего царства шатенки? Главное, ведь это живая Блэк, не так ли? Глупая Гермиона, глупая. А на что ещё было рассчитывать? Эта женщина, чёрт возьми, столкнулась со смертью и вышла победительницей, наверное, её можно понять, но точно не сейчас с этим импульсивным желанием сбежать. Подумать, пора заняться тем, что лучше всего у неё получалось. — И куда ты? — рука Гермионы задержалась на ручке двери, пока она боролась с желанием смотреть на черноволосую женщину. — Хочу прогуляться, — старалась говорить равномерно, дверь открылась с лёгкостью, и девушка скрылась из виду Беллатрисы, ошарашенной произошедшим. Как будто это всё был сумасшедший сон человека под огромной порцией наркотиков. *** — Что она сделала? — голос Нарциссы был настолько неверующим, насколько это возможно, особенно его повышенная тональность. — Я не собираюсь работать попугаем, Цисси! — Беллатриса не находила себе места после ухода Гермионы. Ей не следовало говорить всё, что уже было сказано, разрушая шанс на возвращение девушки обратно. Неужели нормальный человек отреагировал на спасение собственной жизни так? Как Белла вообще допустила это, не сумев сдержать себя и высказать всё? Тошнота от немыслимого ужасного поступка, после которого даже ад на земле не примет её, подступала, создавая ком в горле, не давая возможности говорить о девушке дальше. Как Гермиона могла пожертвовать всем ради неё? Она вполне могла загадать здоровую семью и обеспечить безопасность родителям и себе до конца жизни, Белла прекрасно помнила, что случилось с матерью девушки… — И как вы оказались здесь? — Андромеда чуть сменила тему после немой паузы, при этом не уходя от сути, словно читая мысли старшей сестры. — Я без понятия, вероятно, это было её желанием, — тон стал более мягким, когда собственные чувства ненависти к себе съедали изнутри. Спасти Минерву или узнать, почему ей стёрли память, разобраться с врагами, стать богатой и счастливой — всё это и не только вполне легко могла загадать Гермиона, но выбрала именно её, и максимум, что Беллатриса могла ей обеспечить, так это деньги, которые до сих пор лежали на её счету в банке. Дикое желание вернуться в прошлое и изменить всё сказанное просто полыхало в разуме. Кажется, у Беллы появилось отвращение к собственной личности, не сумевшей сказать одно банальное слово, или хотя бы остановить Гермиону. С каких пор она такая жалкая? — И после этого ты ей нагрубила? Позволила сбежать и сидишь с нами? — словно отчитывала Нарцисса. — Я вполне могу встать и уйти, если моё общество так раздражает тебя, на остальные вопросы ты можешь найти ответ самостоятельно, — как же хотелось сейчас убрать из этой комнаты младшую сестру, за то, что та была такой прямолинейной и правой. — Белла, нет, не надо. Дело в том, что сейчас мы все не в безопасности, особенно, когда ты всё ещё являешься беглянкой, как и Гермиона, которая непонятно где, а также вся эта новость про меч и твоё исчезновение вполне сформирует необходимую картину у тех, кто так яростно охотится на вас, — Андромеда вмешалась, не находя себе места. Ситуация действительно была сложной, а всё из-за того, что жизнь Беллатрисы спасена. Вот чего может стоить одна жизнь, их город сейчас вполне могут сжигать, а людей, не успевших скрыться в бункере, убивать или отправлять в Азкабан. Её сестры также могут умереть, просто-напросто из-за общения с ней и имеющейся связи с Гермионой ранее. Том в городе, и он вряд-ли бы ушёл в бункер, желая взглянуть на врагов своими глазами, изучить как можно более досконально и предпринять попытки устранения. — Тогда меня не схватили, они охотятся за Гермионой, — на грани шёпота и нормальной громкости выдала Беллатриса, кажется, начиная ещё больше переживать за девушку. — То есть им нужна только она, значит, у Азкабана две стороны, Белла, это о многом говорит. Логичные доводы всегда блистали в их беседе, и как же хорошо, что тема хоть чуть-чуть изменила направление течения. — Да, Меда права. Тогда смысл устраивать бои внутри и не говорить ничего о беглянке или о повешенной девушке? Определённо, это является чем-то большим, чем бои без правил, — продолжила Нарцисса, поджимая собственные губы. Возрождение Шерлока Холмса в проявлении сестёр Блэк всегда раскрывало картину с другой стороны, дамы даже не заметили, как перешли от Гермионы до немного менее важной лично для Беллы проблемы загадочной власти. Действительно, сам король никогда не выходил в люди, его слуги оправдывали это необходимыми мерами безопасности, но теперь всё это определённо было ложью. Беллатриса несказанно была рада, что сёстры разделили с ней эту историю Гермионы, слушая как всегда предельно внимательно, и подтвердили слова Тома, сказанные на кануне турнира. — Мои предположения верны… — звуки не одной пары ног распространились на первом этаже, обрывая предположение Андромеды, побуждая всех сестёр настороженно переглянуться, вооружится и медленно спуститься вниз. — Блэк, ты? — голос Тома был ориентирован на тихие, почти бесшумные шаги, показывающие Беллатрису с мечом на перевес, разглядывая всех присутствующих. Младшие сёстры удивлялись, заметив не только Сириуса, а также Гарри и Северуса, который, как обычно, в качестве приветствия одарил каждого кивком, переключая всё внимание на поиски Гермионы или чего-то ещё, пока другие оглядывали восставшую из мёртвых Беллатрису, не имея возможности открыть рот и издать звуки в грамотном предложении. — Где Гермиона? — Гарри вышел вперёд, всё ещё держа собственный меч в руке, глядя на женщину-которая-выжила как на врага народа. — Здесь, — настороженный голос раздался, а фигура появилась в проёме двери, встречая семь пар глаз на себе, смотря на каждого по очереди, избегая лишь Беллатрису, задерживаясь на других Блэк. Белла не имела права возмущаться, но отсутствие внимания только на её персоне зажгло свечу гнева, хотя женщина прекрасно понимала, что заслужила не только это, мгновенно задувая язык пламени внутри, ловя облегчение, разглядывая живую и невредимую Грейнджер, проходящую внутрь, чувствуя преддверие допроса. — Ты понятия не имеешь, что сейчас творится в городе! Тех, кто не укрылся, лишают голов, а тела оставляют валяться на земле, там дети, женщины, беременные, и всё это из-за тебя! — крик ярости полностью был адресован Гермионе, которая сдерживалась, как могла, оборачиваясь всем телом к Тому. — Я сделала то, что не смог ты! Я спасла её, — девушка увидела, как Гарри был готов уже заступиться за неё, поскольку его подруга долго молчала, выражая всё удивление на лице. Беллатриса не рискнула что-либо говорить, как и остальные присутствующие, просто наблюдая за диалогом на повышенных тонах, некоторые не знали, чью сторону выбрать. Наверное, единственный Гарри был готов встать на защиту Гермионы, наплевав на всё, ведь в любом случае был бы за неё, даже не спросив, что она сделала, хоть убийство или ещё что-то, прекрасно понимая, что всё это взаимно. Его подруга давно стала ему семьёй, и терять её он не собирается. — Ты убила всех тех, кто попал под натиск этих… — Они зовут себя Пожирателями Смерти, — вмешался Северус, но это ничего не сделало, спор продолжился. — Я хотя бы не угрожала Северусу, пока он был единственным, кто пытался спасти её! Или что бы ты сделал, а, Том? Будь ты способен достать меч, то побежал бы возвращать её жизнь? — напряжённое молчание ненадолго окутало гостиную Менора. — Конечно нет, ты бы вернул свою семью, наплевав на её смерть! — Да как ты смеешь, — его рука потянулась к мечу, но Гермиона была быстрее, доставая Экскалибур наперевес, ловя промелькнувший страх в глазах мужчины. Казалось, вот-вот и стены вместе со стёклами могут взорваться он напряжения. Поттер молча встал на сторону лучшей подруги, так и не подтвердив, то, что не является немым, собираясь сразится с Томом, а если надо, и убить ради Гермионы, которая в своё время не раз вставала на его сторону, когда никто не верил, когда каждый смеялся над ним, оскорблял его и её из-за их связи. Они поклялись быть друг за друга несмотря ни на что, и Гарри был человеком слова, замечая, как его кузен скидывает вещи на ледяной пол, вставая к его лучшей подруге. Беллатриса не двигалась, чувствуя себя каменной статуей весом в несколько тысяч тонн, разрываясь от выбора стороны, благо ещё не все сделали это, а Том наверняка ждал кого-то, кто встанет к нему, заметив, что Северус, что-то пробормотал себе под нос, бросая несколько сумок к вещам Сириуса, становясь рядом с Реддлом, доставая свой бастард, скрывающийся под длинной тёмной мантией, улавливая краем уха вздох облегчения. Блэки переглянулись, явно не планируя видеть здесь кровопролития, не зная, как всё это прекратить. — А что, слабо один на один, Грейнджер? — хитрый ход, мужчина чуял слабость. — Ты трус, Реддл, признать правду для тебя сложнее? От дочери ты никогда её не скрывал, — она давила на больное, чувствуя, как его гнев вот-вот превратится в атаку, а меч встретится с её Экскалибуром. Вмешается Гарри, пока Сириус будет заниматься Северусом, итого они останутся победителями. Женщина с аристократической внешностью и нечитаемым хладнокровием шагнула вперёд, оставляя двух сестёр позади. — Хватит, мы находимся не в том, положении! На каждого из нас сейчас охота, я не позволю пролиться крови в моём доме, тем более девушке, спасшей мою сестру. Вы оба правы и неправы в моментах, не нужно всё решать на мечах, — Нарцисса встала между мини-группами, с холодом в голосе больше обращаясь к Тому. Гермиона как-то упустила момент про родство Беллы и женщины, разбившей ей относительно давно нос, с настороженностью разглядывая Андромеду, жестами показывая убрать меч, чему ради общего мира повиновалась Грейнджер, замечая, как каждый повторяет это за ней. Её боковое зрение прекрасно видело Беллатрису, но она просто-напросто больше не могла смотреть ей в глаза, боясь, ужасно боясь, чувствуя ответный пристальный взгляд на себе. Весь мир рушился не по её воле, желая создать действительно хорошее будущее. — Нарцисса действительно права, мне стоит принять правдивость твоих слов Гермиона, но извинений не последует, — быстро проговорил Том, оперативно откликаясь на призыв средней Блэк к спокойствию. Андромеда снова смотрела на неё, намекая на ответ мужчине, и Грейнджер, стиснув челюсть, избавляясь от негатива в голосе, встретила обеспокоенный взгляд Гарри, кивая тому в успокаивающем больше для себя формате, собирая слова в единую конструкцию. — Я не хотела, чтобы люди умирали, но в этом нет моей вины, поэтому, пожалуй, я оставлю вас, — нужно было остановиться, иначе словесная перепалка переросла бы в нечто, чего так не хотела видеть Нарцисса Малфой. И как давно она пользуется тактикой «побег», хотя всегда сталкивалась со всеми страхами лицом к лицу. Ей просто нужно остыть, в гневе можно сделать слишком много вещей, которым не будет прощения. Гермиона в мгновение очутилась в объятиях Поттера, ощущая временное спокойствие, защиту и поддержку, оказываемую в самые важные моменты, шепча на ухо слова благодарности, крепко прижимая к себе друга. Это ощущение мягкости практически провоцировало девушку на слёзы, стараясь сдерживать всё до конца, конца, когда ей дадут время побыть одной и выпустить всё. Но не тут то было. — Как ты можешь так спокойно говорить о смерти, Грейнджер? Если ты её не видела, это не значит, что это событие, которое ты будешь игнорировать. Там больше сотни тел! — взъелся ни с того ни с сего Том, уже огребая осуждающие взгляды. — Не считая Минервы и Беллатрисы, что ещё ты видела? Ты никогда не прочувствовала ощущение смерти, никогда… — он продолжал нападать, видимо, выбирая роль огромного айсберга в фильме про большой корабль. — Прекрати, Реддл! — Гарри вышел из себя быстрее, собираясь вызвать того на дуэль, игнорируя собственного кузена и его жестикуляцию. Гермиона впервые взглянула на тёмную фигуру, в конечном итоге теряясь в ониксовых глазах, замечая, как челюсть женщины сжата, а скулы ярко выражены от гнева, похоже, слова её бывшего тренера являлись и для Беллатрисы ужасными. И как бы ни пыталась Андромеда успокоить Тома, Грейнджер взорвалась, не понимая, почему успокаивают мужчину, а не её? Сколько ему лет, чтобы не уметь сдерживать собственные эмоции, да, вполне вероятно, зрелище в городке было ужасным, но это не её вина, это не её руки убивали тех людей. — Да как ты смеешь? Я трижды убивала в Азкабане различных людей. Ты хоть знаешь, что главным правилом, определяющим победителя, была поднятая отрезанная голова? Какого это держать чью-то жизнь у себя в руке? Пятнать чужой кровью всю себя не имея возможности её отмыть. Ты представить не можешь, какого это поднимать голову девушки моего возраста и показывать её громилам! Ты не представляешь, как я себя чувствовала, когда убила собственного отца, ты не имеешь никакого права заявлять сейчас это… Стоп! Было столько сказано лишнего. Особенно упоминание об отце, вызывающее слёзы из самой запрятанной части души, заставляя тех молча стекать по щекам и осквернять пол Менора. Омут чёрных глаз нашёл её, и Гермиона, кажется, даже в них увидела застоявшиеся слёзы, выбегая на улицу, периферическим зрением замечая, как Сириус тормозит её друга, что-то шепча на ухо, позволяя девушке уйти от всех. Тайна глубоко внутри вскрылась. Что происходит с человеком, когда жить совсем не хочется? Мало кто знает ответ, но неужели надо так немного для того, чтобы это случилось. Одна ссора, в ходе которой Гермиона ударила саму себя. О, нет, она не самоубийца, может через несколько часов эта проклятая оболочка пропадёт хоть на некоторое время, а пока её выжали как губку. Словно какое-то существо своровало все её счастливые моменты, блокируя мозг. Нужно просто побыть одной и всё обдумать. Да, определённо, это всегда помогало. Наверное…