Лезвие ходит по краю сердец

Следующее время суток прошлось по Гермионе как толпа людей в хаосе по полу, оставляя девушку в живых лишь благодаря упёртости и поддержке друзей. Хандра вытягивала все силы из Грейнджер, старавшейся держаться в строю до последнего. Рон забрал у подруги рюкзак через короткую перепалку, получив в ответ выдавленную улыбку вместо слов, уходящей вперёд. Гарри подходил к ней каждые полчаса, упрашивая сделать глотки воды, дабы поскорее избавиться от температуры, пока Драко останавливал всю группу на несколько минут для необходимой девушке передышки. Никто ничего провокационного не говорил, иногда, конечно, можно было заметить раздражение на лице Беллатрисы, посматривающей на слабость Гермионы, быстро возвращаясь к диалогу между племянником и Поттером, обсуждая что-то на подобие политики государства, пытаясь найти недочёты и информацию, полезную для них, вытягивая из собственных воспоминаний всё. Вскоре к ним подключился Рон с отмалчивающимся большую часть дискуссии Сириусом, дополнив лишь фактом о безопасности, которую дарил их город. А ведь это было действительно странно, его никто не охранял, появилась теория, что именно меч был причиной, не позволяющей пожирателям смерти входить внутрь, выдвинутая Гермионой, шагающей самой последней. Благодаря фольге мясо с их прошлой охоты было в съедобном виде, даруя странникам запоздалый ужин, попутно разбивающим лагерь и кипитящим воду, охлаждая некоторую часть в камнях для Грейнджер, не сумевшей съесть целую порцию необходимой еды. Меч — единственное, что за весь день на протяжении их пути несла девушка, негодуя от собственного бессилия, психологически настраивая себя на дежурство. Как бы ни возмущались Гарри с Роном по поводу её здоровья, подруга смогла их убедить в появившейся из-за временной болезни бессонице, с горем пополам уговаривая тех убраться в палатку, оставаясь наедине с собственными мыслями. Спустя где-то час вышел Драко, ссылаясь на ужасную духоту и пропажу сна, усаживаясь рядом с Грейнджер, которая прятала улыбку, прекрасно понимая, что Малфой именно ради неё отгоняет приглашение в царство Морфея, пряча зевоту. — Не ожидал, что ты окажешься слабым звеном, Гермиона, — смаковал на губах имя подруги парень, замечая быстро промелькнувшее удивление на лице. — Иди спать, Драко. — Да ладно, я вполне могу посидеть здесь, а знаешь что… Гермиона поднялась на ноги, доставая из пояса кинжал, решая не выставлять меч на общее обозрение неизвестному противнику, отслеживая более тёмное пятно. Парень, быстро смекнув что, где, когда, вытащил собственный бастард, вставая рядом с девушкой, оглядываясь вокруг. Мутное движение вокруг начинало становится всё более видимым, частым и резким. Шипение окутало друзей, прижимавшихся спинами к друг дружке, двигаясь по кругу, прислушиваясь к рычанию готовившихся напасть врагов. — Волки! — завопил Малфой, надеясь на скорую подмогу, слыша более громкое рычание вокруг себя. Тёмный круг всё быстрее и быстрее сужался, благо в палатке наконец раздались шорохи и шёпот, обнадёживая друзей о скором прибытии подмоги, желательно до начала принятия решения о нападении животными. Вдвоём стаю освирепевших хищников не победить и не выжить, а вшестером — вполне вероятно. — Быстрее! — прокричала Гермиона, улавливая периферическим зрением прыжок волка на стоявших рядом только-только вышедших друзей, подставляя остриё меча под угол наброса, насаживая животное со светящимися глазами как шашлык на шампур, с помощью ноги сбрасывая того к земле. Десантура началась быстрее, чем все друзья покинули палатки, спасая занятых другими зверями Гермиону с Драко, не замечая Беллатрису вокруг них. Гарри издал истошный вопль, не успевая подбежать к кузену, на которого уже летел волк. Всё произошло слишком быстро, голова хищника упала на землю, а обильные струйки крови попали на оголённую кожу и саму одежду. Блэк спасла собственного брата, потирая предплечье от боли, быстро подбегая на подмогу к племяннику. Невероятно. Лезвия каждого были испачканы в крови, капли алой жидкости попадали на всё, иногда мешая чётко видеть, а царапины злых врагов стремительно росли под крики боли. Волки давили своим количеством, стремясь разгрызть предполагаемую пищу, с яркими глазами, теряющими свой свет после меча кого-то из группы. Не было и секунды на передышку, новая волна убийц настигала с большей яростью. Приходилось поднимать ноги, уберегая себя от падения на землю, не желая запнуться о мёртвых хищников, обрекая себя на верную смерть. Их всё ближе теснили к друг другу, казалось, словно бездыханные шерстяные тела пропадали, а живых врагов становилось всё больше. Что-то было не так, их грамотно теснили в центр, нанося больший ущерб одному из группы людей. Крики с именами не прекращались, не было возможности обернуться на болезненные возгласы из-за давления. Но вопль боли Беллатрисы вынудил Гермиону сделать самое необдуманное и рискованное решение, оборачиваясь к черноволосой женщине, свободной рукой по внезапно отрытому чутью бросая кинжал в волка на Белле, сбрасывая тушу с тела. Беллатриса пыталась подняться, но новая шерстяная фурия, вцепилась в руку барахтающейся на холодной земле женщины. Гермиону повалили на землю сильным толчковым ударом четырёх лап, пока всё её внимание было сосредоточено на Беллатрисе, находившейся в опасности. Рон скинул волка в туже секунду, бросаясь неразборчивыми словами, завывая от полученного укуса в ногу, втыкая меч прямо в черепную коробку монстра, пока девушка бросила второй клинок в помощь Белле, быстро оглядываясь по сторонам. Драко с Гарри и Сириусом работали в тандеме, темнота не позволяла разглядеть полученные увечья, по измученности всё и так было понятно, каждый из них едва успевал помогать другому, порой расплачиваясь за героизм грубым повреждением мягкой плоти, вытаскивая когти и заточенные зубы из себя уже мёртвого комка ярости. Рон с трудом поднялся на ноги рядом с головой подруги разрезая напополам одного из членов стаи. Внимание Грейнджер переключилось на тёмный силуэт, издали походящий на человека, просто наблюдающего за картиной перед ним, кажется, посмеиваясь от их беспомощности. Меч в руках девушки засветился красным, создавая мощную вибрацию в руках, направляясь на замеченного злодея, вылетая из крепкой хватки Гермионы. Все взгляды какое-то время были прикованы к свечению металла, вынуждая загадочный силуэт растворятся в воздухе, забирая с собой всех хищников, не только живых, но и мёртвых, разрешая друзьям падать от бессилия на мягкую почву, начиная яростно впитывать воздух в лёгкие. — Экскалибур! — почувствовав меч вдалеке, приказной тон Гермионы услышали все, являясь зрителями левитирующего обратно в руку меча. — Это враг? — шёпот слышал лишь Рон, прикусывая губы, сдерживая громкое дыхание, читая синюю надпись на всю ширину дола, гласившую простое «да», заставляя друзей переглядываться меж собой в опасении. Страх его возвращения присутствовал, но Экскалибур уже показал, как можно прогнать его, значит, это было не так страшно. Постепенно люди начинали вставать на ноги, приближаясь к Грейнджер, глазами требуя ответов, которых не было и у самой девушки. Рон вкратце объяснил, что произошло, словно убеждаясь в собственном сохранении рассудка, пока девушка разглядывала лежащую на спине Беллатрису, срываясь к женщине через окаменевшие ноги, надеясь увидеть ту живой. — Я видела его, он силён, забрался ко мне в голову, увидел, где мы, отключил меня, но я не отключилась, не знаю почему, — хрипела от боли Белла, выдавая информацию присевшей возле неё, стараясь понять, насколько всё было плохо. Брюхо женщины было открыто для изучения внутренностей, едва не выводя Гермиону на освобождение собственного желудка прямо туда. Трясущиеся руки нащупала слабый пульс на вене, пока до ужаса ледяная рука обхватила пальцами подбородок Грейнджер, вынуждая смотреть в глаза. — Мне жаль. Я не хотела. Прости. Прости, — веки медленно скрывали обсидиановые очи, а пальцы больше не чувствовали отчётливого пульса, лишь нечто похожее на удары. Солёные ручьи омывали щёки, спадая в хаотичном порядке вниз. Ступор от незнания, что делать, поработил даже мозг, неверие в смерть медленно уплывало, обрушивая на Гермиону самую жестокую реальность. Ком в горле, доставляющий нестерпимую боль, скрывал всю вырывающуюся на природу ярость от потери. От неспособности должным образом спасти дорогую ей женщину, так и не успев помириться с ней. Две руки с нескрываемой сильной дрожью обхватили щёки, словно проверяя на истинность смерть, настигшую Беллатрису. — Прошу, не уходи, пожалуйста… Пожалуйста! Я люблю тебя, — едва слышимо умоляла Гермиона, долгое время игнорируя сильную вибрацию возле колен, наконец разглядывая причину беспокойства. Алые буквы ярким светом разгоняли тьму возле них, когда тёмно-карие глаза читали слово «приложи», обрабатывая зрительную информацию медленнее, чем обычно, не имея представления, что это значило. Безразличие ко всему уже было самым важным её чувством в будущем, возможно, если Грейнджер сможет жить дальше без неё. — Глаза мои выколи… — Сириус ошарашенно смотрел на бездыханное тело сестры, пока другие лица мужского пола теряли дар речи от увиденной картины. Не думая и не ручаясь за последствия, Гермиона обхватила руками обух, стараясь аккуратно положить Экскалибур на масштабную непригодную для жизни рану, уже не скрывая собственные всхлипы и мешающие чётко видеть льющиеся слёзы. Чья-то рука сжала её плечо, а после и другая поменьше второе. Голоса эхом входили в её недееспособную голову, а ноги ставшие частью твёрдой земли не могли встать. Яркая вспышка, походившая на ослепительные лучи солнца, лишила способности видеть каждого скорбящего возле Беллатрисы человека, вырывая громкие вздохи смятения, удивления, ужаса, вновь даруя всем царстсвенность ночи. Девушка медленно открыла глаза, кажется, всё ещё мельком видя светлый шар, всматриваясь в безэмоциональное лицо черноволосой женщины, выглядящей безумно красиво. — Чтоб меня! — вымолвила Беллатриса, доводя каждого присутствующего до инфаркта. — Опять воскресла, мать вашу! — завопил от удивления Сириус, заставляя себя проморгаться, направляя огромные шары непонимания на свою родственницу, открывающую глаза. — Грейнджер… *** — Живые есть? — грубый басистый голос эхом разнёсся по просторному помещению. — Да, мой повелитель, — покорно склонил голову мужчина в капюшоне, падая на колено. — Тогда почему ты здесь? — свирепый голос резанул слух. — Меч, он помнит меня, он… он хотел убить меня, я не мог стоять на месте, — как молитву бормотал себе под нос несколько раз слуга, не поднимая головы. — Бесполезный, — босые ноги показались в приоткрытых глазах на холодном полу, начиная медленно обходить человека, — Грейнджер не должна раскрыть всю силу меча, — ледяной тон охватил помещение вновь. — А ты мне больше не нужен. Занесённый над головой склонившегося человека топор быстро разрубил мягкую плоть на шее, игнорируя препятствия в виде маленьких позвонков, отрубая голову неудачнику. Тело упало рядом с босыми ногами, заливая чистый пол алым цветом. Смех безумца в ту же секунду разнёсся по всему помещению в течении минуты сотрясая стены своего убежища. — Пий, прибери здесь, дорогой, — успокоившись, приказал повелитель, уходя от валявшегося мусора под ногами. *** — Миона, почему твой меч может вылечить только Блэк? — скулил Рон, пока Гарри занимался его раной, всё ещё не отошедший от временной смерти черноволосой женщины, расхаживающей вокруг них, раздумывая. Им пришлось быстро перебираться в другое место, и по счастливой случайности маленькая пещера подвернулась под руку, пряча каждого путешественника внутри. Места для палаток хватало, холод ночи внутри был менее суров, убирая несколько забот о температуре. Гермиона сидела на не разобранном спальном мешке напротив рыжего парня рядом с Драко и Сириусом, о чём-то беседуя в собственной голове. — Я не могу понять, какого лешего, Беллатриса, ты потащилась за этим придурком? — обрушил тишину мужчина, надеясь, что его вопрос не будет проигнорирован, как у Уизли. — Кое-кто сказал мне искать воду, или у тебя амнезия, дорогой кузен? Вообще это очень странно. Этот человек знал, что я являюсь частью вашего клана, но страннее этого, кто-то ещё до Грюма, это уже знали другие, но как? Кто это рассказал? — Белла приземлилась рядом с Грейнджер, накрыв своей рукой холодную руку девушки. Том единственный, кого сейчас нет здесь. — То, что вы живёте вместе, знали многие, — Гарри закончил с перевязкой, вступая в детективную дискуссию, замыкая собой круг сидящих друзей. — Я не про это, Поттер, почему на меня решили действовать через Грейнджер? Кто знал, что я решусь проиграть Грюму? Почему не решили действовать через Тома, учитывая как долго мы с ним знакомы, зная одержимость Тома отомстить убийце его дочери, почему? — её голос ходил по линии сердцебиения, иногда сильно завышаясь от эмоций, иногда наоборот. — Вполне логично, что на Тома у них не было компромата, — вписался Драко. — Не может такого быть. Ты видел их силу? Этот мудак управлял сотнями волков, смог прочитать мои мысли и простым касанием надеялся вырубить меня! — А вы бы стали жертвовать ради Тома победой? — Рон снова погрузил их в тишь, нарушаемую лишь дыханием. Беллатриса всерьёз задумалась, чувствуя, как большой палец девушки поглаживает её руку в качестве поддержки. А действительно, вопрос от рыжего словно был риторический, в глубине её разума Белла уже знала ответ, но так не хотелось говорить его всем, хотя каждый сидящий здесь уже догадывался. — Нет. Кто-то был настолько силён, умён, наблюдателен, имея своих людей и в их маленьком городе, дёргая за определённые ниточки ради карты с артефактом, но всё равно не смог заполучить её, теперь охотится на них, как на самую лакомую добычу. Кто-то желал их смерти больше, чем карты, но Экскалибур, кажется, умеет самостоятельно разбираться с такими людьми. — Насчёт мыслей, детишки, научитесь прятать самое сокровенное за тысячами других воспоминаний, — раздавала бесплатные советы черноволосая женщина. — При этом ты всё равно показала ему наше место, — выплюнул осуждающе Сириус. — Милый кузен, я поняла это только тогда, когда воспоминание о нашем месте мгновенно и не по моей воле всплыло в подсознании, хотя я вообще думала о другом, ты недоумок, которого ещё поискать надо. Я не показала ему Менор, способы снятия защиты и другую информацию, которая известна мне, — оскалилась Беллатриса велеречиво. Мужчина поднял руки в качестве капитуляции, извиняясь за громогласное обвинение, а другие, кажется, перестали смотреть на Блэк, как на предательницу, вполне прислушиваясь к ранее брошенному полезному совету, уже предпринимая попытки наложения менее важных воспоминаний, слушая дальнейшую речь Беллы о том, как происходило всё это, делая пометку на будущее избегать зрительного контакта. Тишина на время поглотила их, пока Малфой не высказался о том, как сильно хочет спать, избегая желания на четвереньках заползти внутрь палатки, похлопывая по плечу бедного Уизли, скрываясь ото всех внутри палатки. Гарри с Сириусом помогли временному полуинвалиду — Рону — дойти до своего спального мешка, возвращаясь обратно, молча настаивая на том, чтобы представительницы прекрасного пола шли спать, но никакой реакции не последовало. Девушки сидели в собственных мыслях, так и не разъединив руки, пустым взглядом смотря в разные точки. Экскалибур лежал всё это время рядом с Гермионой, на время приковывая внимание заступников, перекидывающих свой взгляд на дам, так и не сказавших им что-то в ответ. — Гермиона, тебе нужно поспать, — снова повторил Сириус, возвращая в реальность обе персоны. — Я. Да, но сейчас моё дежурство, так что идите вы спать, — не окинув тех взглядом, девушка разорвала единственное соприкосновение с женщиной, которой недавно сказала о своих чувствах. — Послушай, Грейнджер, тебе правда надо идти спать, — поддержала кузена Беллатриса, надеясь, что тот всё-таки не услышал этого, но когда Сириус на несколько секунд замер перед палаткой, то надежда пропала, как мужчина в мини-доме. — Хватит указывать, если хочешь спать — иди, нет, то сиди молча, — ни с того, ни с сего взъелась Гермиона, оставаясь сидеть на своём месте, прикрывая от переполняющих чувств глаза. Беллатрисе повторять дважды не нужно, её голова сейчас была не менее обширной свалкой мыслей, не покидающих её с наступлением ночи. Она умерла дважды, но жива, вполне может ходить и выдавать сенсации о том, что никто не забирал её, просто чернота и всё. Был только голос, тихий, напоминающий прощальный, с формулировкой, с той самой формулировкой, которую черноволосая женщина не слышала сколько себя помнит… Десять букв, три слова, одно предложение, и Белла не может отодвинуть это воспоминание или не хочет, всё слишком сложно. Гермионе было отнюдь не легче. За пару минут испытать смерть любимого и сознаться в собственных чувствах посмертно… Просто блестяще. Видимо, лишь смерть может кардинально менять все устоявшиеся за долгое время убеждения. Мы ценим лишь тогда, когда теряем, когда нет шансов что-то изменить, Тогда мы только понимаем, что нужно было этим дорожить… Но сейчас жизнь, этот меч подарил эту возможность, второй шанс на действие, сказать, признаться не только себе, но и Беллатрисе в собственных чувствах. А был ли в этом смысл, когда ответ настолько кристально чист? Конечно нет. Белла ушла как можно глубже в себя, предполагая, чей это шёпот. Андромеда с Нарциссой, как единственные, кто за всю жизнь ей это говорил, казались не тем человеком, что был в её голове. И вряд ли её сёстры вообще были в курсе всех событий, Беллатриса определённо задолжала им не одну историю. Мрак окутывал пещеру, практически убирая всю видимость, лишь близко расположенные вещи улавливались органами зрения, дальше палатки трёх парней ей ничего не было видно. Лёд окутал душу, сердце и привёл собственное тело в оцепенение, ей больше не хотелось погружаться в эту темноту, никогда, лучше пусть её снова пустят в Азкабан, она выживет, умирать — это страшно, хотя нет, определённо эта тюрьма хуже. Голова Гермионы не задумано опустилась на плечо Беллатрисы, успевшей вздрогнуть от лёгкого прикосновения. Взгляд упал на расслабленное лицо девушки, кажется, ей удалось уступить спокойствию во сне, и это не могло не радовать, эта маленькая, упёртая, красивая девушка вновь спасла её, убрала тьму, стёрла даже тени, кто бы мог подумать, что открывать глаза так приятно? Её глаза метнулись к выходу из пещеры, не вызывая больше тех ужасных восприятий, появившихся в первый раз. Тело расслабилось, рука нежно обвилась вокруг плеч, придерживая Гермиону в одном положении, препятствуя возможным нарушениям сна. Она была не против подежурить в одиночестве, да хоть всю жизнь, если эта девушка будет рядом, что же случилось? На неё так подействовала смерть, или это удвоенное чувство долга за возвращение в мир живых? Нет. Ответ с огромной форой обогнал все мысли и доводы, которые Беллатриса так и не решилась приводить. Почувствовав лёгкую дрожь в теле Гермионы, Блэк медленно и аккуратно подняла ту на руки, захватывая спальный мешок с земли, решая отнести спящую красавицу… Именно, красавицу, под не каменную крышу над головой. Вес тела практически не ощущался, конечно, распаковать ночлег девушки было ещё тем квестом, но Белла справилась, укрывая Гермиону чуть не с головой, останавливаясь в паре миллиметров от лица, замечая лёгкое переливание в руке. Удивительно, что Грейнджер удалось даже во сне удержать Экскалибур не разомкнув и пальца. Глаза снова забегали по округлившимся чертам лица. Трепет ворвался в тело и сознание, вызывая непроизвольную улыбку от успокаивающей душу картины. Беллатриса с заботой оставила поцелуй на лбу храброй девушки, не решаясь покидать собственную палатку так быстро, не имея сил и желания отрываться от Гермионы. Эта девушка, как буря, нагрянула в её жизнь и принесла в неё те изменения, о которых даже пьяный разум женщины никогда не догадывался. — Я люблю тебя, — усмехнувшись собственной трусости, почти беззвучно сказала Белла, наблюдая, как губы и нос девушки сморщились, решая как можно скорее убрать свои ноги с места преступления. Сердце саднило новой болью, казалось, даже приятной, либо Беллатриса была мазохисткой, разгружая тёмные тона своей яркой улыбкой, усаживаясь обратно. Все мысли заняла спящая в её личных покоях девушка, не давая Блэк замёрзнуть в одной оверсайз рубашке с коротким рукавом. Было спокойно, как на берегу моря, когда в детстве она наблюдала штиль, не привыкшая к отсутствию агрессивных волн, желающих поглотить как можно больше людей. — Куда ты её унесла? — голос кузена был совсем рядом, пока глаза медленно переходили на источник звука, сидящий напротив. — Спать. — Да что на тебя нашло Блэк? Похолодела к девочке только после второго спасения! — вопрос разрезал воздух, как и саму Беллатрису, действительно всё выглядело так, а может и было… — Сказать нечего? Стыдно? — продолжал сдирать коросту с раны сестры Сириус. В глазах заиграли потухшие искры, постепенно разгораясь всё больше от горючего, любезно поданного её двоюродным братцем. Так низко и подло, так… Он всегда был подонком, всегда поступал как человек без чести, достоинства и прочего, Белла уже хотела уйти, просто уйти и не сидеть здесь, она не выдержит, если младший Блэк скажет ещё что-то о Гермионе. Резко приняв вертикальное положение, вынудив Сириуса резко достать припрятанный кинжал, выставляя его на черноволосую фурию. — Да успокойся, наконец, успокойся, — процедила сквозь зубы Беллатриса, собираясь выйти из пещеры. — Вот так вот! Ха! Сбегаешь от сражения? Неужели всё ещё не смиришься с тем поражением в Хогвартсе? — все струны, натянутые до предела, порвались, женщина вытащила собственный меч, настигая своего братца в несколько шагов. — Накачать наркотиками, построить из себя милую сучку, а потом стянуть на меня Лестрейнджа, серьёзно? — кинжал Сириуса вылетел из руки от мощного удара навершием в болевую точку. — Что ты несёшь? — не менее злой мужчина собирался противостоять сестре голыми руками. Их не беспокоил собственный тон голоса, который вполне мог разбудить всех, не беспокоила обстановка вокруг, может, волки снова подкрадывались к ним, была только ясная цель перед глазами. Близился серьёзный час расплаты, возмездия, и Сириус не планировал уступать такую возможность женщине. — Я смогу победить тебя и в честном бою, — Беллатриса отбросила собственный меч, даже не думая брать запасные заточенные осетры, выставляя перед собой кулаки. — Вау, а ты знаешь это слово? Или притворяешься? — Как ты не могу, ты и так унизил меня, так зачем было добивать? Зачем? Нагло врать моим сёстрам, вводить всех в заблуждение и делать меня врагом народа? — она не решалась нападать первой, нет, лучше, чтобы это сделал кузен, и тогда Белла уже не будет ручаться за последствия. — Добивать? Да я спас тебя от собственного выставленного условия! Или ты хотела сделать минет собственному брату? А? Спас тебя от Лестрейнджа, когда тот умолял отдать тебя ему, а ты! Чем ты отплатила?! Выставила мена как любителя собак из-за случая в детстве, пустила грязные слухи. Я потерял всех друзей, лишь Римус остался! Ты стала той, кто проиграла, но всё равно выиграла тем, что разрушила мою жизнь. Гордишься? А? Довольна? — он уже кричал, да так, что птицы начали хлопать крыльями улетая из уютных уголков пещеры. — Да как ты можешь и сейчас это говорить? Настолько слаб, что и по сей день будешь обманывать даже меня? — Беллатриса не сдерживалась. Они всё так и стояли в первоначальной стойке, готовые сражаться, обругивая друг друга. Белла отомстила ещё в Хогвартсе и потом, но этого было недостаточно, очень недостаточно, этот придурок по-прежнему жил спокойно без кошмаров, часто мучавших её около двух лет после того случая, по сей день всплывая. Он сломал её одним словом «да», прямо сейчас заявляя о своей невиновности и обвиняя её в своих бедах. — О чём ты? Я напился на следующий же день вместе с Римусом после этого разговора с Лестрейнджем, спасая твою шкуру. Вернулся на следующий день в Хогвартс, и ты уже готова была убить меня! — он опустил руки, запуская в собственные волосы, явно передумав нападать, или это был отвлекающий манёвр. — Как ты можешь! Как ты можешь? Ты стоял там, держал меня и смеялся! Смеялся, пока этот ублюдок… — гештальт открылся снова, принося с собой слёзы, которые вытирала Белла не в силах контролировать собственную слабость, отворачивая спиной, наплевав тем самым на возможное покушение на жизнь. И патовая ситуация постигла и второго участника спора. Он впервые видел такую Блэк, слабую и говорящую правду. Сириус не сомневался в истинности её слов, но и в себе тоже был уверен. От шквала информации падая на землю, не веря в услышанное. Похоже, Лестрейндж действительно смог заполучить Беллатрису, но какой ценой и заполучил ли вообще? — Я клянусь тебе, Блэк, что я ничего не делал, собственной жизнью, жизнью дорогих мне людей, я не делал ничего… — бормотал он в спину черноволосой женщины, мотая головой. — Конечно! Ты ничего не делал. Стоял. Смеялся! А на следующий день извинился! Классно придумал! — отрезала Беллатриса, разворачиваясь к кузену, за один выпад хватая того за горло. Слёзы, как самые неопытные партизаны, выходили из укрытия, а руки, как не преданные слуги, дрожали, дрожали не от страха, а окутывающих чувств. Она не могла всё это выдумать, не могла, но кузен, похоже, не обманывал её, он поклялся, а это Блэки делают в последнюю очередь, но он сделал. Глаза сами нашли другие, которые просто смотрели, без всего, пустой проницательный взгляд. — Давай, — выдавил тот, и Беллатриса, словно опомнившись отдёрнула руки. — Я не могу… — В городе тебя это не остановило, — попытался уменьшить угнетающую атмосферу кузен. — Расскажи мне, Белла, будь я действительно к этому причастен, то собственноручно убьюсь, — шёпотом просил тот.