Огрызки путешествий и прочее

Возле бара — ни единой души. Сампо то и дело поглядывает на беззаботную спутницу, что была чрезвычайно занята складыванием бумаги в нечто, отдаленно напоминающее голубя. С поломанными крыльями, птичьим гриппом и, если обратить внимание на вздувшиеся, словно вены, края, повышенным холестерином. — Влажность, — декламирует Ханаби и смахивает несуществующий пот с лица. Голубь поломал шею. Птица-инвалид гордо воссела возле стаканчика со знаменитой усладой. — Ну? Что-то напоминает? А, Сампо? — Одного моего друга. Он обладает почти таким же великим талантом к рукоделию, если не превосходящим твой. — Это неправильный ответ. — Птицу? — Конкретнее. — Голубь. — Нет. — Гусь? — Нет. Один из его друзей любил заниматься рукоделием, но был для этого совершенно не приспособлен. По правде говоря, божество, вылепившее этого человека из плоти и крови, если такое вообще существует, о чем Сампо старался не слишком много думать, явно не заботилось о том, чтобы его создание было хоть в чем-то талантливым. Это прискорбно. Ханаби вот была очень талантлива. Такие талантливые последователи хауса рождаются крайне редко. За прошедшие несколько дней та успела взорвать пару фонтанчиков с газировкой и подсунуть гармошку в номер одного сотрудника КММ, как лаконичное и, если подумать, довольно ласковое напоминание о родине. На следующий день аккордеон был найден в довольно помятом состоянии прямо возле гостиницы. Рядом с ней также был обнаружен мужчина, одетый во что-то вроде наволочки в сочетании с аксессуарами, походящих на дешёвый реквизит провинциального театра. Тот был в состоянии крайней истерии, что, судя по всему, случается с этим человеком крайне редко, поскольку как только зайтейница всего этого «дароприношения» появилась рядом с ним, его брови сразу потемнели, а уголки губ изменяли свою траекторию подобно неуверенной в своем направлении параболе. — Это, — Ханаби указывает широким взамахом руки, словно представляя следующую свою жертву, отчего у Коски на мгновение внутри что-то сжимается, — лебедь. — Истинно так! Как я сразу и не понял! Глупый старина Сампо, — он чешет затылок, зачем немедленно отворачивается. — Что, настолько плохо? Даже смотреть на него не хочешь! — Я просто скучаю, — честно и откровенно. — Что же ты сразу не сказал? Мы можем хорошенько развлечься! Сампо подумал о том, что "хорошенько развлечься" в представлении слишком уж миловидного ходячего кошмара — подсунуть в комнату этого несчастного блондина в дополнение к аккордеону еще и стадо лошадей, поэтому он тут же мысленно отказался. — Я скучаю по одному своему старому приятелю. — Каков ужас! — она скривилась. — Втюрился небось? А вроде приличный человек... Ханаби задумчиво посмотрела на свое творение, явно не лишённое души. В нем не было ни капли пафоса. Где-то сейчас стучат в две пары высокие каблуки. Женщина без сердца сломила ее твердый дух.