Кровь на лезвие

1946 год, кровопролитная война была окончена. Пострадали все города, со всех сторон. У многих останутся после этого боль и страдания, в том числе у безжалостных немцев, которые навряд ли тоже хотели воевать. Москва как и был столицей так и останется теперь на долгие годы, он продолжает руководить всем, отстраивать назад города. Ленинград наградили за стойкость во время блокады, он был худощав, грустил. Во время оккупации нынешнего Санкт-Петербурга многое пришлось сжечь, но ходил один слушок, пока статуя Петра Великого будет стоять и город выстоит. И в правду, было правда много разных разрушений, много кто умер, около одного миллиона жителей. Это огромные цифры. Умирали и детки, и взрослые. Никто никого не щадил. Но данная история не о Петербурге, а о немецком городке. С 1930 года Кёнигсберг ненавидел себя, эти волосы, как солома или сено, ей богу... Такие же глаза. Да и он сам по себе не чист по природе, тем, что воевал, грабил и убивал. Уже 1946 год, Кёнигсберг присоединился к СССР, теперь его все называют Калининград. Каждое утро, просыпаясь, он смотрит в зеркало и карает себя, за то, что он такой. Такой-такой... мерзкий. Иногда, бывали случаи, что русские города, с кем ему придется делить территорию, били его, это были не простые замашки, а избиение, но Вильгельм терпел и молчал, так как понимал, что виноват. Но и не смел извинится. За что ему извинятся? Михаилу же это не нравится, но он тоже молчит, ведь, пока не жалуется, значит все в порядке. Ненависть Твангсте растет и растет, она не уменьшается. Он ненавидит себя всего, начиная от внешность, заканчивая характером. Ему не нравились эти синяки и садины, но он помалкивал, ведь регенерация сама всё решит, нужно лишь ещё чуть-чуть потерпеть.