Экстра
Будильник. Этот противный прямоугольник с цифрами уже надоел будить каждое утро. Рома протянул руку и, наконец, выключил ненавистный прямоугольник с цифрами. Он огляделся в кровати, погладил белокурую головку на груди. — Тох, просыпайся. Ещё в колледж опоздаешь. Антон приоткрывает один глаз, глянул снизу вверх сонно. Он приподнялся на одной руке и поцеловал Пятифана, хватаяс за его голову другой. — Доброе утро, — тихо промямлил Петров, потирая глаза. Он выглядел необычайно мило, по крайней мере, для Ромы. Он очень любил с утра посмотреть на сонного Антона, чтобы поднять себе настроение. — Доброе. Как поспал? — Нормально. Только поясница болит, видимо, мы вчера перестарались, — как бы между делом рассказывал Петров. — Ага, — Пятифан обнял его, погладив спину, — не стоило нам вчера коробки на шестой этаж тащить.***
Уже шёл второй год совместной жизни Антона и Ромы в Санкт-Петербурге, куда они переехали учиться. Петров поступил на учёбу в хорошую академию, а Пятифан пробовал себя в техникуме. Обоим нравилось. Сейчас, на парах, белокурый мальчик сидел на одном из первых рядов. Профессор рассказывает тему, делая записи на доске, но Тоша смотрел в окно, пропуская всё мимо ушей. Он уже прочитал эту тему в учебнике, сделал дома записи и выписал дополнительную информацию в интернете. В общем, как и всегда. Слушал паренёк только тогда, когда дело касалось практики. Чистка, грунтовка, покрытие лаком и всё остальное — это интересно, но на практике всё ещё лучше. Антон может своими руками потрогать картину, рассмотреть её и повреждение. Самому ему нравилось это намного больше делать, нежели смотреть. Обычно вместо пар он писал Роме, который тоже ничего не слушал и приходил ради того, чтобы не отметили отсутствующим, но каким-то образом всё сдавал на «отлично». Только вот Пятифан сегодня был занят, ведь у него скоро сессия, и для подготовки его группа поехала в какое-то место. А Петров был вынужден просто смотреть в окно, чтобы одного наушника не было видно, а второй был убран в мерах защиты от "училок".***
На обед Антон топал вместе с опоздавшим Бяшей, который впопыхах еле добежал. — Тох, привет. Как дела? — Привет. Всё путём. Жду, пока мне Ромка напишет, а то у него выезд сегодня. — Только не плачь, дружище! Твой муж скоро вернётся! — издевательски вещал Игорь. — Бях, ты о чём? Какой ещё муж? — недоумевая спрашивает Петров. — Мы только два с половиной года встречаемся. Да и, мне кажется, однополые свадьбы в нашей стране запрещены, и мы ещё маленькие. — Тох, ты чего? Я ж пошутил... Неужели ты реально замуж за Ромыча захотел? Антон покраснел и отвергал голову от лучшего друга. Он вдруг понял, что сказал. — А, нет! Я просто сейчас подумал, вот и всё! Я это... Ты только Ромке не говори, что я тут тебе разболтал. Это неправда, — смущённо молвил белокурый. А Игорь залился смехом. Он так давно не смеялся. Похоже, Петров говорит правду, но он так мило смущается! Его слишком легко вывести на эмоции всем, что касается Пятифана. — Тох, ты это... Кхм, ну... Вы с Ромычем, ну, — он показал рукой жест, ударив ладонью об кулак, — Ну ты понял. Антон перенервничал, весь вспотел, покраснел. Теперь Игорь мысленно сравнивал его с помидором. — Ну, да ладно тебе! Будто это большое дело! Просто интересно, как это, — Будаев старается свернуть разговор в другое русло, как слышит голос. — Это... хорошо. В комнате всегда жарко становится, и голова будто с плеч слетает, вообще себя не контролирую. А вот насчёт Ромка не знаю, но ему тоже башню сносит постоянно, — отвернувшись, тихо сказал Антон. — Только ты никому не говори, ладно, на?— дополнил парень в последний момент. — На? Тохаааа! Ты мой самый лучший дружищеее! — глаза Игорька сверкали, улыбка до того счастливая, что от парня будто исходил свет.***
Рома, как обычно, шёл на обед после поездки. Ему всё вокруг напоминало Тошеньку, которому он не писал с самого утра из-за противной сессии. Скорей бы домой! Парень поел что-то из магазина, обильно запив всё чёрным кофе. Третьей чашкой кофе за день. И как у него ещё приступ не случился? Секреты Вселенной... Погулял Пятифанов после прогулки, прошёлся по территории здания. Аккуратно выстроенные в ряд деревья были пострижены садовниками. Трава подкошена, будто вместо неё постелили ярко-зелёный ковёр. Солнце роняет свои яркие лучи, нагревая Землю и её жителей, а точнее, уставших от серого неба петербуржцев. Посреди этой картины стоял Рома, уже давно не надевавший любимых «адидасов», а ходящий в джинсах и свободных футболках или рубашках. Рука парня сама протянулась в карман, и набирала самый частый номер. — Алло, Тошик, привет. Как твои дела? Что ешь? — Привет, Ром. Хорошо всё. Я с Бяхой в столовке. Как там твоя поездка? — Всё как обычно, Зайчик. Скажи Бяхе не жевать много, а то опять потолстеет, как после окончания школы, хаха, — Пятифан шутил, думая, что друг не слышит. — Ах ты еблан! Ещё и другом смеешь называться, а сам стебёшься надо мной! Вот и иди в пизду, а я буду с Тобой дружить, — раздался голос Игоря на другом конце. — Бях, я ж шучу! Прости, Бяхааа! — извинялся шатен, чуть ли не крича. — Ром, давай я Бяшу в гости позову сегодня? Там и извинишься. А мне вечером на работу, а то кто вам будет еду покупать, — решил за всех Петров. — Ладно, спасибо. Пока, пацаны, у меня сейчас пара начнётся. — Пока, Ромка, увидимся дома, целую. — И я тебя.