***
Какаши появляется без предупреждения и проводит рукой по животу Сакуры, притягивая ее позвоночник к своей груди. Она перекидывает свою руку через его и слегка поворачивается, чтобы улыбнуться ему. Они стоят на заднем поле и смотрят, как лошади свободно бегут в свете угасающего послеполуденного солнца. Это стало одним из их самых любимых развлечений. За ними никто не следит. Какаши даже не пытается снять маску. Как будто они одни во всем мире. — Как твои ребра? — спрашивает Какаши, нежно проводя большим пальцем по ее боку. — Пока не очень, — признается Сакура. — Но они становятся крепче. Сначала Какаши ничего не отвечает. Он осторожно прижимает ее к себе, упираясь подбородком в ее голову, и смотрит на Фроста среди скачущих лошадей. Именно в такие тихие и спокойные моменты он задумывается, не живет ли он во сне. Он не привык к покою и не желает доверять отпущенному ему времени, хотя девушка в его объятиях – вечное напоминание о том, что оно реально. — Пройдемся вместе? — говорит Какаши, откидывая прядь волос со лба и пытаясь уложить их за ухом. Когда они не тренируются, она позволяет своим волосам свободно свисать. Сейчас же она носит их так, словно гордится тем, что отмечена Хироном. — Конечно, — отвечает она. Какаши берет ее за руку и ведет через поле, мимо лошадей и в лес. Золотистый солнечный свет проникает сквозь ветви и струится по ним, словно дымка с блестками. Некоторое время они идут в дружеском молчании, пока Какаши не приводит ее в долину. Там, в сосновой роще, стоит домик и журчит ручей. Окна затуманены годами запустения, крыша слегка покосилась, укрытая одеялом из сосновых иголок. Сакуре он сразу же нравится. — Что это за место? — Это, — говорит Какаши, — был дом моего отца. Сакура резко переводит взгляд на его лицо, и в ее лесных зеленых глазах отражается шок. — Ты никогда не говорил мне, — говорит она. — Цунаде — единственная, кто знает, что он все еще здесь, — говорит ей Какаши. — Моему отцу разрешили жить здесь, когда он служил в Черной армии. — Ему не нужно было оставаться в казармах? Какаши покачал головой. — Он оставил его мне после своей смерти. Я не мог расстаться с ним, но и не мог заставить себя остаться здесь... Это было раньше. — Что раньше? Какаши нагибается, чтобы подобрать маленькую веточку, и рассеянно щелкает ею в пальцах. — До того, как я встретил тебя... До того, как я подумал о том, что у меня есть семья. Сакура боится ответить. Она знает, что ее рот слегка приоткрылся, когда она смотрит на гордого воина, стоящего перед ней. — Его нужно немного доработать, но он будет достаточно просторным для нас двоих. И, возможно, когда-нибудь появится ребенок, если ты этого захочешь. У Сакуры перехватило дыхание, а в уголках глаз заблестели слезы. Она бросается к нему, не обращая внимания на протесты ребер, и обхватывает его шею руками. Она притягивает его рот к своему, сладко целуя его и наслаждаясь теплом его кожи. — Это то, чего я хочу, — дышит она ему в губы. — Жизнь с тобой – это все, чего я действительно хочу. Какаши заглядывает в глубину ее глаз, проводит ладонью по ее затылку и крепко прижимает к себе. Она – все, чего он тоже хочет. Он целует ее лоб и, наклонившись, шепчет ей на ухо:— Как и я.