Да, конечно, я был не прав.
И не стоит меня прощать.
Но оправдываться опять
Мне мешает дурацкий нрав.
Я уйду, не бросая фраз, -
Не прощай, не грусти, забудь!
Только сердце толкнётся в грудь –
Может, это в последний раз?!
Знаешь, я наверное долго был один.
Знаешь, я так отвык доверять другим.
Ты понимаешь, разлуки мне не по плечу…
Я приручаться не хочу!
Ты не знаешь меня, поверь!
И совсем я не так хорош!
Ты во мне меня не найдёшь, -
Не ломись в закрытую дверь.
Мне ж — за словом не лезть в карман,
И с иронией вечной жить…
Нелегко с улыбкой ножи
Вынимать из открытых ран.
Знаешь, я наверное долго был один.
Знаешь, я так отвык доверять другим.
Ты понимаешь, ведь я всё это проходил –
Мол, не прощайся и уходи!
Память прошлого вороша,
Снова слышу я звон стекла.
Бьётся в хрупкие зеркала
Вороная моя душа.
И изрезаны крылья в кровь…
Ну куда мне, к чертям, в небеса?!
Я себя прогоняю сам
В непроглядную темень вновь…
Знаешь, я, наверное, долго был один.
Знаешь, я так давно привык уходить.
Ты понимаешь… Ведь я до слёз хочу опять
Научиться доверять.
Альвар
Квартира Дафны — точнее, уже их общая — встретила гнетущей тишиной. Весь уют, который так старательно создавала подруга, как будто померк. Оказался стертым. Я бросил сумку и упал на диван, думая о том, как простился с Брайаном несколько минут назад — скомкано, смущенно, чувствуя себя совсем непонятно. Больше всего пугало непонимание того, что именно чувствую! А на что, собственно говоря, я рассчитывал? Что его величество Брайан Кинни начнет в любви объясняться? Или извиняться за свое вранье? Это так же похоже на Брайана, как я — на уличного торговца тряпьем! Все получилось не так! И, наверное, я сам сделал что-то не то, если Брайан легко и просто сказал «пока», остановившись на парковке у дома. Ничего не оставалось кроме как выйти из машины, все-таки надеясь… Все кончено. Ничего больше не будет. И, наверное, я так решил, когда спешно сбегал из лофта. Но не поторопился ли? И когда был не прав — тогда? Или когда позволил Брайану снова себя трахнуть? Но глупо думать, что я этого не хотел. Потому что скучал по нему так, что крышу срывало. Блядь, несмотря ни на что, он был мне нужен! Весь. Без остатка. Со всем, что у него было, есть и будет… Потому что это Брайан. И могу до потери сознания скрипеть зубами и убеждать себя, что мне наплевать. Только чем эта ложь отличается от вранья Брайана? И что делать дальше? От необходимости отвечать на этот вопрос — и быть с собой честным — избавило появление Дафны. Пора бы уже явиться домой — почти одиннадцать часов! Обычно в это время мы смотрели какой-нибудь фильм, поедая шоколадное печенье и смеясь, что скоро растолстеем. Черт, когда это было в последний раз? — Джастин! — подруга оказалась рядом, на секунду прижимая меня к себе и целуя в щеку. — Ты не говорил, что приезжаешь сегодня! Я бы пораньше вернулась. — Хорошо выглядишь, — я говорил совершенно искренне. Нечасто можно увидеть Дафну Чендерс в элегантном платье и с собранными в замысловатую прическу волосами. А, тем более, в туфлях на каблуках, которые она сбросила, присаживаясь рядом. — Где ты была такая красивая? — Мы с девочками фотографировались для институтского буклета, начали готовиться к Рождеству. — Что-то вы рано начинаете. — Дел много, — Дафна прошла в свою спальню и быстро вернулась обратно, только уже в привычной забавной пижаме с пингвинами. — И как тебе Вашингтон? — Масштабно. И это впечатляет! — я не соврал. Пусть не увидел и десятой доли того, что надо бы посмотреть приличному туристу, но и попавшего в поле зрения хватило, чтобы понять, что хочу обязательно вернуться в этот город. — Я же звала, и говорила, что тебе понравится! — торжествуя, провозгласила Дафна, забираясь на диван. — А как тебе Капитолий? И Белый дом? А в Музее шпионажа были? — Мы туда не успели. Свадьба и… — Что я мог сказать? Что был сосредоточен на Брайане и на том, чтобы он об этом не догадался? — Но были в Музее современного искусства, и в Национальном музее естественной истории, — спешно добавил я, пытаясь увести интерес Дафны в сторону от темы, которую она обязательно затронет — слишком хорошо ее знал. И не ошибся — подруга меня опередила. — О, в этом я не сомневалась, — улыбнулась она. — И как Брайан? В смысле, как у вас… — Не знаю, — я пожал плечами, понимая, что это никак нельзя принять за ответ. Но в то же время это было правдой. Я действительно запутался. Только не понимал — в себе, в Брайане, или в нас обоих? — А он знает? — Понятия не имею. — Вы что, не разговаривали? — Дафна не скрывала своего удивления, и меня это слегка рассмешило. — Что же вы делали все выходные? — Тебе в подробностях все выложить? — перед глазами вдруг замелькали кадры нашего бурного эмоционального всплеска на рояле. Точнее, я как будто увидел Брайана со стороны в момент, когда растворялся в нем, в очередной раз забыв все на свете. Колдовство Брайана Кинни в действии… А я бессилен, словно крыса из Гамельна! Точнее, ребенок*, если уж быть совсем точным. Но как объяснить все это Дафне? Да и хочется ли объяснять? — Ну, допустим, эти подробности можешь опустить. — У нас не было возможностей поговорить. Не в музее же, и не на свадьбе. Согласись, это было бы как-то странно. Да и вряд ли бы получилось. — А тебе что нужно? — Дафна еще в детском саду умела ставить в тупик своими вопросами. Вроде бы все логично, ничего особенного, но ты понятия не имеешь, что отвечать! Оставалось только молчать. Но не долго, потому что тут же последовал другой вопрос: — Хочешь вернуться? — Да, — слово вылетело прежде, чем я успел подумать. Но, в сущности, так оно и было, только… — Но не просто так. Хочу, чтобы Брайан сам попросил меня об этом. И как минимум объяснил, зачем ему понадобилось лгать, и пообещал, что… — Будет любить тебя вечно? Голос Дафны был ехидно-едким, что тут же вызвало желание бросить в нее чем-то большим и мягким с воплем «и на чьей ты стороне?» Но пришлось обойтись меньшими энергозатратами. — Я бы от такого не отказался. Только это невозможно. Это же Брайан Кинни! Он не будет клясться в вечных чувствах, обещать безоблачное будущее, того, что будет принадлежать только мне сейчас и как минимум еще с десяток жизней. Не признает обязательства, ограничения… И, как следствие — верность. То, что он, презрительно фыркая, называет моногамией и лицемерием натуралов. И свято верит, что геям это не подходит. То есть, для него нет ничего святого… — Потому что это будет уже не Брайан? — грустно улыбнулась Дафна, и я кивнул, понимая, что она права. Это замкнутый круг, из которого не вырваться. Брайан не перестанет быть собой. А я наверняка не откажусь от мечты о том, чтобы у меня были нормальные отношения. — Да, — я надеялся, что в моем голосе звучат твердость и убежденность в собственной правоте, которых я ни черта не чувствовал. — И тогда какой смысл нам разговаривать, если это ни к чему не приведет? — Может быть, это сможет привести вас друг к другу? Если четко обозначишь свою позицию и выслушаешь, что Брайан сможет тебе предложить? То, что у вас было — это уже немало, учитывая, что ты как-то упоминал, что для геев второе свидание уже как признание себя парой. Я усмехнулся — Брайан говорил что-то такое. Но, передавая эти слова Дафне, и не думал, что она обернет их против меня. — Очень в этом не уверен! — я снова растерялся, попав в ловушку собственных чувств. — А вдруг все окажется так, как захочешь, и даже лучше? И дело в том, чтобы не давать всему определения, которые так пугают Брайана? — Ты только что убеждала, что нам нужно поговорить. А теперь утверждаешь, что можно обойтись вообще без слов? Кажется, ты разбираешься во всем этом не больше, чем я сам! — Просто если ты любишь Брайана и чувствуешь, что небезразличен ему, то должен и понимать, что не стоит так просто сдаваться! Если вы друг другу нужны, то найдете способ быть вместе. Причем устраивающий вас обоих. — А если нет? Вдруг снова стало страшно. Потому что на самом деле могло оказаться, что «нет». Что Брайан наигрался со мной. В меня. В нас. И вернется к прежней жизни, для которой у него достаточно денег, здоровья, планов, амбиций и перспектив. Я могу просто оказаться за бортом, не вписавшись в планы. Но и вписываться, отказываясь от всего, что для меня важно, тоже не хочу. — Ты не разберешься с этим «если», пока не определишь, чего хочешь, и не узнаешь, чего хочет Брайан. А для этого тебе понадобится язык. Звуки извлекать, используя речевой аппарат и мозги! А не то, о чем ты сейчас подумал! Дафна, сощурив глаза, рассмеялась. И я вдруг почувствовал, что не все так плохо. Я дома — в месте, которое могу с полным правом так называть. У меня есть завтра. Планы. Мечты. Будущее. И место в нем для Брайана Кинни тоже есть…***
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — голос Брайана был спокойным, но некоторое удивление Джастин все же сумел расслышать. И сам удивился — тому факту, что они столкнулись у входа в здание областного суда на Ферст-авеню. Это было неожиданно — Брайан появился будто бы из ниоткуда, и ровно за мгновение до того как Джастин бы в него врезался с разбегу. Почему-то вспомнилась история их якобы знакомства, «скормленная» любопытному Эммету. Но сейчас в руках была папка с документами, и он никуда не опаздывал. Как, видимо, и Брайан… — Я тебя тоже, — спокойно ответил Джастин. Что еще оставалось? Только смотреть в сторону, понимая, насколько глупым это может выглядеть со стороны. А Брайан всегда умел читать его без подсказок. — Как дела? — Ничего умнее не придумаешь? — Брайан сделал шаг в сторону, чтобы не загораживать проход, вынуждая последовать за ним. — Некогда умничать. — Ну, если мои дела и вправду тебе интересны, то могу сказать, что они идут по тому пути, на который я их поставил. А ты как? — Нормально. Учусь. Мне пора, рад, что ты выглядишь здоровым и счастливым. Джастин развернулся и почти побежал к мотоциклу, оставленному за углом. Это было выше его сил — видеть полное безразличие Брайана и его нежелание продолжать. Причем продолжать не только бессмысленный разговор ни о чем, но и… Джастин надел шлем, понимая, что он не защитит от мыслей о Брайане Кинни и о том, чего бы он хотел, и резко тронулся с места, встраиваясь в поток машин. Мотоцикл был недавним приобретением, весьма необходимым, учитывая последние перемены в тоскливой жизни. Они с Дафной решили не покупать машину — ездить было некуда, а ее обслуживание могло стоить приличных денег. Хотя бы и потому, что пришлось бы приобретать подержанную, и явно не лучшую, а мотоцикл, тоже конечно не новый, стоил гораздо дешевле. И здорово выручал. В следующий раз Джастин столкнулся с Брайаном примерно через неделю на Смитфилд-стрит, и это было уже не удивительно — все-таки Брайан жил в паре кварталов отсюда. Выходя из здания, где располагался Северо-Западный банк, Джастин старался не думать о том, что хорошо знает этот район. И, главное о том, благодаря кому! Но Брайан Кинни собственной персоной оказался рядом в тот момент, когда Джастин закреплял за сиденьем сумку, которую всегда носил с собой. — Тебе жить надоело? — вместо приветствия проворчал Брайан, берясь за руль с явным намерением помешать ехать дальше. — Не знаю, что натолкнуло тебя на такие выводы, — Джастин медленно обошел свое транспортное средство в надежде, что Брайан шагнет в сторону. Но проблема была в том, что Брайан принципиально не станет делать то, чего от него явно ожидают! — Решил разбиться к чертовой бабушке?! — Брайан не намерен был отступать, что почему-то начало выводить Джастина из себя. Да что он себе позволяет?! — В моих планах на ближайшее время самоубийство не значится, — огрызнулся Джастин, напоминая скорее самому себе, что у него имеется зубы. Или яйца, как отметил бы Брайан. — И если тебе больше нечего сказать… Джастин недвусмысленно и резко дернул руль на себя, вынуждая Брайана отойти. И эта маленькая победа бальзамом злорадства согрела изнутри. — А если есть? — глаза Брайана, сузившись, превратились в две насмешливые щелочки, и смотрели так, будто хотели пронзить насквозь. И это в очередной раз покачнуло твердь под ногами, превращая питтсбургский асфальт в воздушную и малоустойчивую субстанцию. — Я не расположен вести беседы на проезжей части. А ты знаешь, где меня найти! Джастин так быстро, как только мог, надел на голову шлем и сорвался с места, прекрасно понимая, что дает сейчас возможность Брайану убедиться в собственной правоте — потому что это было явно не безопасно. Снова Брайан! Что, Питтсбург уменьшился в несколько раз? И город намерен сталкивать их на каждом шагу? Почему нельзя постоянно натыкаться на кого-то другого? Да хотя бы и на собственного папашу, если уж на то пошло! Что, у Крейга не может быть необходимости посещать деловой квартал Питтсбурга? А ночью снова приснился Итан. Скрипач сидел на бархатном кресле в концертном зале — Джастин сразу узнал запоминающийся интерьер Хайнц-Холла, куда Дафна однажды затащила его на концерт. Один из тех, что должна была посещать в соответствии с учебным планом для будущих менеджеров в сфере культуры. Сейчас, в пустом зале, где не было никого, кроме него самого и Итана, казалось, что обязательно произойдет что-то важное. Это читалось в немного грустной улыбке парня, медленно исчезающей с его лица. И тогда Джастин понял… — Ты больше не придешь. Это прозвучало как утверждение, а не как вопрос. Вопросы были уже ни к чему… — Да. Мне пора двигаться дальше. И тебе — тоже… — А ты знаешь, куда заведет мое «дальше»? Или опять будешь говорить загадками? — Буду надеяться, что выберешь верную дорогу, и не станешь пытаться объехать собственное счастье. Или сломя голову мчаться от него в другую сторону. — Итан смотрел, чуть прищурившись, и в глазах была смешинка. — Ты о Брайане, да? — Джастин попытался улыбнуться. — Я говорил о счастье. Имя ему дал ты. Джастин замолчал. Сказать было нечего. Да почему-то и не хотелось говорить. Но глупо молчать в последнюю встречу с… другом? Итан Голд умудрился стать им после своей смерти, и в этом было что-то печальное. Что-то, во что совершенно невозможно поверить. — А знаешь, — негромкий голос Итана ворвался в тишину, словно атакуя ее, — я передумал. Найду тебя в следующей жизни — ничто же нам не помешает быть друзьями? — Конечно, — Джастин кивнул, понимая, что ничего не имеет против такой перспективы. — Возможно, мы столкнемся в школе — окажемся за одной партой, и в старших классах станем вместе клеить парней, пока не встретим настоящую любовь. Или вообще родимся в одной семье как братья. Только, если что, я — старший! Буду пробираться по ночам в твою комнату, чтобы рассказывать жуткие истории. И дразнить по поводу первой влюбленности… — Договорились! — Джастину вдруг стало как-то тепло внутри и очень легко. Как будто Итан собирался забрать с собой все его проблемы и горести. Расчистить дорогу для чего-то хорошего. — Кстати, как твой Майлз? Нашел хорошего парня, как ты просил? — Да, и у них все отлично. И у тебя — тоже. А моя мама еще не знает, что ждет ребенка. Она всегда хотела двоих, но не получалось. А теперь у нее будет дочь, и моя скрипка достанется сестре — уже знаю, что ее будут звать Эден Айрис, и она окажется гораздо талантливее и удачливее меня. Запомни имя — Эден Голд. Я почему-то уверен, что вы обязательно встретитесь. Расскажи, что старший брат гордился ею, еще когда она даже не родилась, и что ее ждет блестящее будущее. Потому что я наблюдаю с неба. За всеми вами… — Обязательно! Ты только… не всегда за мной подглядывай, ладно? — Так уж и быть, сделаю вид, что не знаю, что у Брайана родинка под левой ягодицей… Джастин хотел было засмеяться и возмутиться, но Итан вдруг исчез. Только в пустом пространстве Хайнц-Холла, постепенно затихая, звучал его веселый смех…***
Понятия «Судьба» для Брайана не существовало в принципе. Слишком рано поняв, что в жизни всего нужно добиваться самому — спасибо «образцовым» родителям, — он придерживался этого принципа по сей день. Благодаря чему имел более чем солидный счет в банке и одно из самых известных рекламных агентств всея Пенсильвании, о чем свидетельствовала украшающая начальственный кабинет награда с золотой надписью «Лучшему рекламному агентству 2000 года», полученная в минувшем декабре от Американской ассоциации рекламных агентств на прошедшем в Харрисбурге торжестве. Как раз перед тем, как… Но две подряд встречи нос к носу с Тейлором, причем в таких местах, где тот и бывать не должен, заставляли задуматься: а так ли не нужен ему этот мелкий паршивец, как он старался себя убедить? И это не беря в расчет, сколько раз он натыкался на пацана, просто проезжая по улице. Порой хотелось выскочить из автомобиля, даже если в этом месте парковка была запрещена, и, встряхнув пизденыша, прошипеть, глядя в глаза: «какого хуя ты меня преследуешь, сука?» Но Брайан понимал, что Джастин не собирался становиться сталкером, прекрасно обходясь без него. Это удручало и злило своей иррациональностью. Но самым отвратительным было то, что Брайан все чаще видел его в каждом замеченном даже на расстоянии блондинчике с похожей прической или фигурой. И в «Вавилоне» непроизвольно озирался, боясь наткнуться на мерещащееся лицо. Но с этим что-то нужно было делать! Решать проблему, а это однозначно была именно она, сейчас, пока все не вышло из-под контроля. Почему он вдруг размяк и впервые в жизни почувствовал необходимость в человеке рядом, причем в конкретном, определенном парне, Брайан понять не мог, как бы ни анализировал собственные эмоции и не препарировал кипящий мозг. Единственный логичный вывод напрашивался сам собой… — Джастин, — окликнул Брайан, притормаживая возле быстро шагающего парня. Он ждал у ПИФа больше получаса, припарковавшись чуть поодаль, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, и почувствовал сталкером уже себя, когда, увидев Джастина, устремился за ним, резко вдавив педаль газа в пол. Тот вздрогнул и, оглянувшись, остановился с неподдельным удивлением на покрасневшем от первого морозца лице. — Что ты тут делаешь? — спросил он, нахмурившись. — Садись в машину, — Брайан, потянувшись, распахнул пассажирскую дверь мустанга. — Нам надо поговорить. — О чем? Мы же вроде все выяснили, — зябко поежился Джастин и засунул руки в карманы, зажав сумку под мышкой. — Не все. Поговори со мной, Джастин… Пожалуйста. Фыркнув и безразлично пожав плечами, Джастин все же сел в машину, плюхнувшись на низкое сидение. — Слушаю, — холодно буркнул он, пряча нос под обмотанным вокруг шеи длинным шарфом, подаренным Дафной на прошлое Рождество и собственноручно ею связанным. — Замерз? — то ли спросил, то ли констатировал Брайан, и включил обогрев пассажирского сидения. Совсем недавно он установил новую систему, дополнив стандартную комплектацию, помня, что Джастин вечно мерзнет, а в постели сует свои ледяные ступни между его ног. Возможно, это был глупый поступок, но он давал ощущение, что их размолвка — явление временное, и Джастин еще не раз оценит заботу о его драгоценной заднице. — Не заговаривай мне зубы, — вздохнул Джастин, — выкладывай. Еще какое-то мероприятие? — Нет, — Брайан размышлял, как подобрать слова, чтобы Джастин не подумал, что он ебнулся на всю голову. — Пока сам справляюсь. Ты же у меня вечно занятое юное дарование. — Ну, это правда. Ты даже не солгал на этот раз, — кивнул он. — Чего хочешь? У меня мало времени — меньше чем через час должен забрать документы в одном месте и отвезти в другое. — Зачем? — не понял Брайан. — Это работа, Брайан. И я не намерен ее терять. — Расскажешь? — Небольшая юридическая фирма приняла меня курьером на время отпуска сотрудницы после родов. Ничего особенного. Работа несложная, как раз в основном в вечернее время. И платят неплохо. Конечно, с «Киннетиком» не сравнить, но тоже деньги, — Джастин не планировал сообщать Брайану подробности, но язык решил за него, выложив все как на духу. — И что мешает вернуться ко мне? В смысле в «Киннетик»? А лучше и туда, и туда. — Зачем? — ухмыльнулся Джастин. — Мы движемся, Брайан, даже не параллельно, а противоположно. Так на кой черт трепать друг другу нервы, если все равно ничего не получится? — То есть, проще плюнуть и уйти, чем отстаивать свою точку зрения? — Повторюсь: в чем смысл? Ты выразился четко и внятно — вся эта хуйня с отношениями не для тебя. Пытать тебя током, чтобы мозги прочистить? — Забавно, — рассмеялся Брайан, — мне казалось, что это твои мозги требуют чистки. — Вот видишь, даже в этом мы не совпадаем, — печально улыбнулся Джастин, намереваясь открыть дверцу. — Подожди, — Брайан не мог отпустить его, так и не сказав главного. — Я много думал… — Это вредно, — перебил Джастин, но, не встретив протеста, замолчал. — Возможно, прозвучит странно, но я шел к этому выводу долго, тщательно анализируя себя самого, и он таков: мне нравилось, что ты был рядом. Охуенно нравилось… — Ага, удобная дырка… — Отнюдь. Найти, как ты выразился, дырку, труда не составит, только пальцами щелкни, — Брайан замолчал, и какие-то двадцать секунд показались часами. — Ты избаловал меня эмоциями, — наконец, продолжил он. — Я никогда не позволял им выйти наружу, давил на корню любые шевеления. Так проще. Это отдаляет тебя от окружающих. Такая броня — «пошел нахуй» большими буквами. Ты, блядь, вынул все это наружу и свалил к херам. Не хочешь устранить разрушения? — Это звучит не просто странно, а охуенно странно, — Джастин с трудом переваривал услышанное, и не мог подобрать ответных слов. Только если… — С тобой все нормально? — мысль вспыхнула как шаровая молния. — Доктор Беннетт ошибся?.. — Что? — удивленно вскинулся Брайан. — Нет! Я здоров. По крайней мере, пока. Просто пытаюсь донести мысль до твоей блондинистой головки. Ты долго был рядом со мной и днем, и ночью… Тьфу, блядь, звучит как «долго и счастливо», — поморщился он, — но не суть. Смысл в том, что… Я определенно не был бы против, чтобы это продолжалось впредь. — Как долго? Пока охуенно скучающий мистер «я-не-занимаюсь-отношениями» не наиграется с глупым влюбленным?.. — Джастин замер — это опасное слово само слетело с языка, он не собирался показывать, что все еще не усмирил сердце, и оно по-прежнему сбивается с ритма при виде Брайана. — Короче, я не собираюсь быть твоим мальчиком-игрушкой, и ничьим вообще. Никогда! — Ну, ты не похож на бойтоя, — улыбнулся Брайан, — скорее, на питбуля, который хрен отпустит то, во что вцепился зубами! — Но я отпустил, — выдавил из себя Джастин, — и пошел дальше. — Не лги ни себе, ни мне, — Брайан еле сдерживался, чтобы не вцепиться в светлые пряди и, притянув упрямого пизденыша к себе, доказать, что тот ошибается. Не отпустил, не пошел дальше, а неуверенно топчется на месте, не решаясь оборвать все нити разом, отчаянно желая найти предлог, чтобы вернуться. — Ты хочешь меня, но на своих условиях, — чувственно прошептал Брайан, наклонившись к уху Джастина. — Обсудим? — Что, готов принять их? Даже если это против твоей упрямой природы? — Возможно, с некоторыми коррективами, — уклончиво ответил Брайан и добавил: — Огласи весь список, и я подумаю. — Он не так велик, как ты вообразил в своих буйных фантазиях, — фыркнул Джастин, разматывая несколько витков теплого шарфа — в салоне становилось все жарче, и отнюдь не благодаря теплому сидению. — На самом деле то, что ты так ненавидишь и отказываешься признавать, это лишь призрачное желание быть как все. — Но ты — не все, Джастин! — не выдержал Брайан, хотя обещал себе быть настолько терпеливым, насколько сможет. Не смог. — Ты — личность, индивидуальность, единственный в своем роде… — Как и ты… — Как и любой человек. Но почему-то большинство желает быть «как все». Что в этом хорошего? Почему все, блядь, должны жить по какому-то охуенно банальному шаблону? — Наверное, это передается на генетическом уровне. — Чушь собачья! Не надо списывать на генетику собственные страхи. Всегда проще делать то, чего от тебя ждут, чем искать собственный путь. Только ты уже переступил черту, когда свалил из дома и отказался скрывать радужную природу. Так что тебя вдруг понесло в сторону свадеб и белых заборчиков? Объясни мне, тупому! — Не в свадьбе дело, — Джастин печально вздохнул, пожав плечами. — Это просто красивая традиция, где все выглядят счастливыми. — «Выглядят» — ключевое слово! — вновь не сдержался Брайан. — Возможно, но не всегда же. А я всего лишь хочу, чтобы мой… не важно, бойфренд, партнер, компаньон — называй, как хочешь — был честен. — И в чем же я солгал, по твоему мнению? — В том, что почти покойник! Ты заставил меня носиться вокруг, исполняя каждое желание умирающего, который в могилу и не собирался! — Хм, давай проанализируем этот конкретный момент, — Брайан был готов к такому разговору. Не раз прокручивал его в мыслях, зная упертый характер парня. — Фактически я тебе не лгал. Пускай сейчас у меня стойкая ремиссия, но стопроцентной гарантии, что рак не вернется, не может дать ни один, даже самый охуенно титулованный врач. Если вдруг одна единственная микрочастица этой гребаной хуйни выжила, то в любой момент она может заявить о себе вновь. Это как сидеть голой задницей на бочке с порохом и надеяться, что где-то далеко некто, держащий огонь у фитиля, не решит его подпалить. Пиздецки неприятное ощущение, поверь на слово. — Все мы каждый прожитый день приближаемся к могиле, — тихо произнес Джастин, борясь с сожалением, что Брайану не повезло пережить такое. — Верно. Но такие, как я, мчатся туда в разы быстрее. Не терплю жалости, ты знаешь. Но… — Брайан сжал пальцами переносицу, стараясь игнорировать предчувствие надвигающейся боли. — Ладно, признаю, сначала было интересно узнать кто ты, со всеми ли покойниками на самом деле спал. Если да, то какого хуя? Ты не выглядел хастлером. — Даже так? Принял меня за шлюху? — А что я должен был думать, когда ты обливался крокодильими слезами на могилах трех незнакомых друг с другом людей? И причитал о неземной любви к каждому! — Такого бы не случилось, если бы ты их всех не знал, — буркнул Джастин, надув губы. — Ну, прости, Солнышко, вот такой я вездесущий, — Брайан картинно развел руками и продолжил: — Когда впервые увидел твой коронный номер у могилы Шикеля не прошло и трех месяцев с тех пор как злой доктор закончил поджаривать на медленном огне мое оставшееся яйцо. Я все еще не восстановился полностью, и член, на самом деле, реже чем через раз соглашался вставать. Это поначалу удручало, потом пугало, а позже дико злило. «Вуди» и «Вавилон» уже не привлекали, смысл туда соваться импотенту? — Брайан передернул плечами, произнеся это мерзкое слово. — Твое фееричное выступление встряхнуло меня, а когда повторилось, и неоднократно, почувствовал, что кровь быстрее потекла по венам, и у меня, блядь, встал! Впервые не помню уже за какое время. Охотничий азарт сыграл роль. Как думаешь, мог я не отреагировать на это? — Наверное, нет, — кивнул Джастин. — Но чувствовать себя добычей — пиздец как странно. — Может быть, но я ухватился за это. Даже детектива, блядь, нанял. Но он, сука, как позже стало ясно, больше сочинил, чем раскопал. — В смысле? — Джастин представить не мог, что можно сочинить про такого скучного парня как он? — Хоббс представил тебя пустоголовым, распутным любителем оргий и пьяных вечеринок, трахающим все, до чего можно дотянуться. — Но это не я! — возмущенно воскликнул Джастин, ударив кулаком по двери. — Это я, — улыбнулся Брайан, — исключая пункт о пустоголовости. И не ломай коллекционный мустанг, он мне дорог не меньше, чем тебе — внутренние паразиты. — Засранец, — Джастин ткнул его в бок и, наконец, почувствовал себя свободно и легко. — И что же подвигло тебя стать моим кли… заказчиком? — Возможность разгадать загадку, коей была твоя округлая задница. Но это позже. Поначалу то, что член стоял только на тебя, пизденыш. А для меня это ненормально. Обычно я управляю им, а не наоборот. — То есть, я должен быть польщен такой избирательностью? — Еще как! — ухмыльнулся Брайан. — А про ваш с подружкой бизнес ты сам все выложил, подсказав идею нанять тебя в качестве плакальщика. А мысль удержать рядом пришла после того, как доставил твою пьяную тушку домой. — Ты что, блядь, меня тискал?! — сдерживая смех, притворно возмутился Джастин. — Естественно, — самодовольно кивнул Брайан, и доверительно добавил: — И ощупанное мне очень понравилось. — Извращенец, — воскликнул Джастин, не в силах больше сдерживать хохот. — То, что ты единственный педик в Питтсбурге, не слышавший о самом горячем жеребце Либерти-авеню, сыграло на руку. Но потом все пошло не по плану. — И в чем был план? — усмирив веселье, поинтересовался Джастин, начиная рассматривать ситуацию глазами Брайана. — Да не было никакого плана. Тайну ты сам выболтал. Трахнуть тебя я, конечно, хотел до синих яиц, но почему не желал отпускать от себя, в душе не ебу! — Но почему ты ничего не сказал, когда понял, что… Что я… Не просто один из тысяч, и, возможно, что-то значу? — Джастин тщательно подбирал слова, боясь спугнуть Брайана неуместными эпитетами относительно своей роли в последние месяцы его жизни. — Блядь! Да я малодушно боялся, что ты уйдешь. Если более твои услуги были не нужны, то зачем оставаться рядом? И понимал, что со стороны все выглядит так, словно я тебя покупаю. Но, как мы выяснили, ты не продажная штучка. Наверняка оскорбился бы сверх меры. Да и признавать, что не прав — не привык. Но ты стал необходимым… даже слишком. Я раньше не нуждался в ком-то. Мне было сложно признать, что произошло нечто невообразимое. То, чего я тщательно избегал всю свою гребаную жизнь. Это сложно понять… — Ну да, слово на букву «л», даже произнесенное случайно и шепотом, спровоцирует конец света. — Как ни странно, Джастина это не злило и не обижало, а даже в какой-то мере радовало. Перед ним все тот же засранец Брайан Кинни, хотя и приоткрывший еще одну грань своего многоликого «я». И в этого невероятного мужчину он имел неосторожность втюриться по самое не балуйся. Хоть что-то в этом бренном мире остается неизменным, кроме смены дня и ночи! — Джастин, — Брайан вздохнул, решив больше ничего не утаивать, — родители не научили меня любить. И сами никого не любили. Ни друг друга, ни нас с сестрой. Для других все было идеально, но за закрытыми дверями начинался ад. Кроме синяков, затрещин и сломанных ребер отец ничем меня не баловал, ублюдок! Клэр больше повезло, потому что она девочка. А я — несостоявшийся из-за фанатичной матери аборт. Не понимаю, что значит любить кого-то… И смогу ли когда-нибудь?.. Джастин потрясенно молчал. Радость окончательно покинула душу. Он всегда был любимым ребенком и не засыпал без поцелуя на ночь, даже когда родилась Молли. Да, его отец тоже оказался сволочью, но тогда он уже повзрослел, хотя все равно чувствовал боль, думая о том, что от него отреклись. А Брайан рос в ненависти, зная, что не должен был родиться. Какими монстрами нужно быть, чтобы морально ломать собственного ребенка в течение всей его маленькой жизни? Неудивительно, что Брайан настолько закрыт. Он просто боится подпустить к себе другого человека, чтобы не почувствовать ту боль снова. Теперь все встало на свои места. — То, что я чувствую рядом с тобой, — продолжил Брайан, — не поддается идентификации. Мне не с чем сравнивать… Я умею только трахаться, и невъебенно хорош в этом. Джастин не знал, как реагировать на такую беспрецедентную откровенность. Выразить хотя бы унцию сочувствия — значит вызвать гримасу отвращения на красивом лице. Но Джастин не хотел еще больше огорчать его. Не сумев сдержать порыв, он схватил Брайана за шею и, резко притянув к себе, впился в губы, по которым дико скучал все это, показавшееся вечностью, время. Ему ответили не менее пылко и страстно, обняв за плечи. И Брайан пожалел, что салон мустанга довольно тесен — чтобы тут же разложить вожделенное тело, надо было брать джип! — Едем в лофт, — с трудом оторвавшись от Джастина, прохрипел Брайан, опасаясь, что молния на джинсах не выдержит напора восставшего члена. Но Джастин отрицательно покачал головой. — Джастин… — Не сию минуту, — перебил тот, увидев разочарование в прекрасных глазах. — Меня ждут на работе, Джастин взглянул на часы, — черт, я уже опаздываю! Не подкинешь? Тут рядом. — А как ты смотришь на то, чтобы быстрее закончить? Смысл таскаться пешком, если машина под задницей? — Ты никуда не торопишься? — Джастин был удивлен. Неужели вечер пятницы Брайан потратит на разъезды по городу? Вместо того, чтобы отрываться в «Вавилоне»! — Нет. До понедельника абсолютно свободен. — Тогда едем. — О мотоцикле, ожидающем на стоянке ниже по улице, он даже не вспомнил. Повезло — у Джастина было всего три задания, и все адреса располагались не очень далеко от центра. Закончив менее чем за час, Брайан припарковал мустанг в подземном гараже и, нетерпеливо подталкивая Джастина, поспешил домой. Двери просторного лифта едва успели закрыться, а Брайан уже прижал Джастина к зеркальной стенке, впиваясь в отзывчивые губы голодным поцелуем. До пятнадцатого этажа они доехали полураздетыми и готовыми трахаться прямо на лестничной клетке. Но здравый смысл победил похоть, и, с трудом попав в замочную скважину ключом, зажатым в дрожащих пальцах, Брайан резко отодвинул тяжелую дверь, практически не отрывая губ от любовника. Неважно куда приземлялись срываемые в спешке вещи, главное, что с каждым шагом приближалась постель, по которой Джастин ужасно скучал. Не то чтобы у них с Дафной были неудобные кровати, но там не было Брайана с его потрясающим телом и неповторимыми ласками. После рояля Джастин даже не смотрел в сторону сокурсников, хотя некоторые из прошлых пассий намекали на ни к чему не обязывающие встречи. Но Джастину теперь никто из них не был интересен настолько, чтобы забыть о Брайане. И вот сейчас, наконец-то, он снова почувствовал ту сшибающую с ног страсть, тот водоворот чувств, который напрочь отключал мозг, выводя на первый план эмоции. Вот чего жаждал, на что подсел, как наркоман на дозу. Ему нужен только Брайан! Со всеми проблемами, тянущимися из детства, взглядами на жизнь, отличными от большинства, и невыносимым характером, с которым не каждый может мириться. Сколько внутри него загадок, сколько потаенных уголочков в обманчиво-ледяном сердце? Брайан сжимал его с такой силой, словно хотел выдавить пару галлонов сока, но Джастин не возражал, обнимая в ответ с не меньшей страстью. Как оказался лежащим на кровати, он и не заметил, просто плавился под обжигающими губами, осыпающими каждый дюйм пылающей кожи поцелуями. Было потрясающе приятно зарыться пальцами в мягкие каштановые волосы, пока член погружался в горячую влажную глубину умелого рта. Никто не мог подарить такого блаженства, как Брайан. Утонув в наслаждении, Джастин выплеснул давно сдерживаемую страсть в глубину вибрирующего от порыкиваний горла, и нырнул в следующую волну удовольствия, когда мягкий язык, пройдясь напоследок по опадающему члену, переместился ниже. Это было за гранью, которая вела к сумасшествию. Язык сменили длинные скользкие пальцы, безошибочно находя нужную точку, и сосредоточились на ней. Да, это было оно! Су-мас-шест-вие! Теперь Джастин был уверен, что от наслаждения можно свихнуться. Но пока этого не произошло, он прохрипел, срывающимся голосом: — Не так… Брайан… Пальцы исчезли, дав пару секунд передышки. Джастин с любовью смотрел на нависающее над ним лицо и, проведя по улыбающимся губам кончиком языка, резко перевернул Брайана на спину. Как же он скучал по этому телу — поджарому и мускулистому — вспоминая пьянящий запах и медовый вкус бархатистой кожи. Его руки жадно блуждали по груди, разминая мышцы, ласкали сморщенные горошины сосков, вызывая в роскошном теле дрожь. Оглаживали каждую родинку, особое внимание даря маленькой звездочке под левой ягодицей. Откуда Итан, навещавший его во снах, мог о ней знать? И как не поверить в потусторонний мир? Чудеса… Обласкав каждую модельно-длинную ногу до кончиков больших пальцев, Джастин оседлал такие удобные для себя бедра. Уже привычно запустив руки за спину, раскатал по подрагивающему в нетерпении стволу презерватив и медленно опустился на него, жадно поглощая каждый любимый дюйм. Он двигался размеренно и не торопясь, стараясь прочувствовать каждое касание, каждое скольжение, каждую венку, крепко сжимая Брайана интимными мышцами, от чего прекрасный мужчина под ним выгибался навстречу. Наклонившись, Джастин целовал призывно торчащие отзывчивые комочки плоти, перебравшись на шею, прикусил чувствительное местечко за левым ухом, тут же зализав болезненный укус. Брайан поймал его губы, втянув язык, и посасывал его в такт движениям, прикусив кончик в ответ. — Как же я скучал, — оторвавшись от Джастина, прошептал он, — как хотел снова почувствовать тяжесть твоего тела… Ты даже не представляешь… — Представляю, — выдохнул Джастин, — я чувствовал то же самое. — Вернешься? — прозвучало, как шелест опадающих листьев. — Да, — Джастин снова поцеловал улыбающиеся губы, — но пообещай, что… — Обещаю, — не дослушав, ответил Брайан. И оба точно знали, что поняли друг друга правильно. Слетевшее с губ Джастина в экстазе «люблю тебя», унесло легким сквозняком, развеяв над усеянным ночными огнями городом, но Брайан успел поймать отзвук горячего шепота и мысленно произнес: «И я…»