Я прошу, умоляю — запомни меня таким,
Бесконечно тоскливо смотрящим в твои глаза,
Умирающим, слабым, валяющимся без сил…
Много пьющим и позабывшим про тормоза…
Бестолково влюбленным в твою нелюбовь и боль,
На гитаре играющим ночью в твоем дворе,
Ты запомни меня, мое имя, мою любовь,
Что согреет тебя обязательно в феврале.
Я кричу, надрываясь — запомни меня таким,
Одиноким и вроде бы с кем-то всегда еще…
Безрассудным, упрямым, глупым и молодым,
Эгоистом, который как будто бы не при чем…
Скандалистом, который орет и не видит грань!
Безразличным ублюдком, твердившим, что ты — мое…
Психопатом с ружьем, умоляющим: «Ну, стреляй…
Убивай, забирай мое сердце — оно твое»…
Я пишу беспрерывно — запомни меня таким,
Подуставшим, бессильным, законченным навсегда…
Невозможно разбитым, убитым тобой, плохим!
Уходящим от всех без ответа и без следа…
Ты запомни меня, написавшим тебе стихи,
Подарившим себя, свое сердце и свой рассвет,
И готовым сорваться к тебе хоть на край земли,
И увидеть, что там, на краю, тебя больше нет…
Ты, наверное, сможешь запомнить меня таким…
Бессердечным, на части разбитым — не соберешь…
Убегающим, трусом, который не исправим…
Вечно врущим, обманщиком, любящим эту ложь!
Я клянусь, что ты можешь запомнить меня любым…
Очень теплым, влюбленным в тебя и в безумный май…
Даже если когда-то я стану тебе чужим,
Ты запомни три слова: «только не забывай…»
Алина Семилетова
Я доволен. Мистер Бредли нисколько не изменился за то время, что мы не виделись. Все тот же полный мужчина средних лет с густыми седыми волосами и такой же бородкой. Я всегда считал себя коротышкой, особенно рядом с Эмом и… Брайаном. Но бывший владелец моего магазина не мог похвастаться высоким ростом, будучи даже ниже меня. Мы познакомились в Аллентауне на комик-коне, куда я полетел в полном душевном раздрае после трагичных для себя событий — когда пугающе четко осознал, что Брайан потерян навсегда… Возможно, и как друг — тоже… И виноват в этом по большей части я сам. С мистером Бредли мы столкнулись у стенда с раритетными комиксами еще шестидесятых годов выпуска, синхронно потянувшись к одному. Так и завязался разговор, который продолжился в кафе неподалеку за чашкой превосходного кофе. Не знаю, что подвигло меня на откровенность, но я рассказал все, как есть: про свою никчемную жизнь, про Брайана, про необоснованную ревность, про ненужность ему в ином качестве, кроме друга, даже про Дэвида и полное фиаско, к которому привели эти недоотношения. Он был хорошим слушателем и не осуждал гейскую сущность. Как оказалось, один из его давних друзей был геем, и многое сделал для того, чтобы сейчас мы чувствовали себя свободно. Конечно, мистер Бредли не участвовал в известных событиях в Стоунволле, как дядя Вик, но принимал непосредственное участие в протестах и демонстрациях против дискриминации сексуальных меньшинств. И просто очень уважал друга и всегда поддерживал. Уже позже в голову пришла мысль, что я хотел бы, чтобы отец, которого никогда не видел, был похож на него. Наверное, я подсознательно потянулся к мистеру Бредли, не осознавая тогда этого факта. Мы много разговаривали. Фактически за три дня, пока продолжался комик-кон, я больше ни с кем не познакомился настолько близко, как с мистером Бредли. К тому же, оказалось, что мы живем в одной гостинице, только на разных этажах. И вечера тоже проводили в беседах за ужином. И перед самым отъездом он вдруг предложил мне переехать в Колумбус. Подальше от всего, что так меня расстраивало, мешало прийти в себя и обрести хотя бы какую-то уверенность в будущем. Рассказал о семье, о сыне, который в поисках лучшей жизни недавно переехал в Атланту, где ему предложили хорошую работу. О миссис Бредли, покинувшей наш мир менее полугода назад. И о том, что уже не чувствует прежнего трепета, когда перелистывает какой-нибудь редкий комикс. Он назвал это выгоранием. Да и возраст уже не тот, чтобы продолжать играть в супергероев. А я ему понравился тем блеском в глазах, который загорался при каждом упоминании любимого дела. Тем, как меняюсь, стоит заговорить о Капитане Астро или Бэтмене. Он увидел огонь, который еще долго не потухнет, поддерживая эту любовь. И был прав! Я сам чувствал, что становлюсь иным, держа в руках тоненькую книжку с картинками, словно подпитываюсь энергией, исходящей от нарисованных героев. Становлюсь смелее, увереннее, и проблемы отодвигаются на второй план. Я был растерян… Бросить все и уехать в совершенно чужой город, где нет ни единой знакомой души? Нет ма, Эммета, Теда… Но, с другой стороны, там не будет и Брайана. Может быть, вдалеке от него я смогу, наконец, выбросить из головы ненужные мысли, и заставить сердце перестать надеяться на чудо, которое никогда не случится. Он показал мне фотографии своего магазина, и я ошалел от размера помещения и количества комиксов, расставленных на нескончаемых полках. И этот магазин был выставлен на продажу! Мистер Бредли собрался переезжать ближе к сыну и внукам, и уже присмотрел домик на той же улице, где живут они. И рядом, и в уединении — как у нас с ма. Но предложение купить шикарный магазин мне было полной неожиданностью! У меня никогда не будет столько денег, даже если продать «Красный плащ» со всем его содержимым. А кредит вряд ли дадут… Конечно, я был расстроен. Великолепный магазин, а к нему, как оказалось, прилагался дом, где мистер Бредли жил с женой последние двадцать лет, — в двух шагах от работы. Он приобрел его намеренно, чтобы не терять времени на дорогу, и всегда быть рядом, если понадобится. Миссис Бредли страдала подагрой и ей требовалась помощь мужа. А теперь и этого не было… Но самое главное, что он предложил подождать моего решения. А я, в свою очередь, мог бы узнать, за какую цену реально продать «Красный плащ». И мистер Бредли заранее согласился предоставить свой личный кредит. То есть, если суммы, вырученной за мой магазин, будет слишком уж мало, то остальное смогу отдавать частями, пока все не выплачу. Это было более чем щедрое предложение. И я предварительно согласился! Сам не мог поверить, что осмелился предпринять хотя бы какие-то шаги, чтобы изменить свою жизнь раз и навсегда! Ебаный Иисус, как говорит Брайан, я решился перерезать пуповину! И не только с ма, но и со всем, что было дорого и близко. В тот первый раз, когда я прилетел посмотреть что к чему, была уже середина октября. Не так просто оказалось продать маленький магазинчик комиксов, да еще и в непосредственной близости к самому гейскому району города. И, в конце концов, пришлось отдать только помещение, где новый владелец планировал торговать кассетами и пластинками. Было больно понимать, что все вложенное в «Красный плащ» вот-вот перестанет существовать. Исчезнет место, которое сделало меня таким, какой есть, которое было моим утешением, моим миром всю сознательную жизнь! Но нет ничего вечного… Я старательно сдерживал слезы, упаковывая комиксы по коробкам, чтобы позже забрать в новый магазин. Не мог заставить себя проститься с огромной счастливой частью жизни. Не получалось осознать, что она потеряна безвозвратно и навсегда. Я стоял посередине опустевшего помещения, стараясь запомнить его прежним, полным ярких эмоций, впитать не успевающий выветриваться запах бумаги и типографской краски. И позволил себе минутную слабость, оплакивая прошлое, которое невозможно вернуть. Сколько это длилось, не знаю. Но смог взять себя в руки и, оставив аккуратно придвинутые к стене коробки ожидать грузчиков, быстро покинул уже чужое помещение и решительно захлопнул за спиной дверь. Мистер Бредли показал магазин, склад с вновь поступившими комиксами, документы и договоры с издательствами, которые их выпускали. А так же небольшой, но уютный домик, находящийся едва ли в двухстах футах через дорогу — пройдя через калитку на заднем дворе, сразу оказываешься на работе. Мы подписали договор купли-продажи, причем мистер Бредли сделал огромную скидку в виде двадцати процентов, и я остался должен всего ничего, плюс обещал приютить его в том случае, если решит приехать навестить многочисленных друзей. Я задержался в его, то есть уже моем доме на целую неделю. Со временем обновлю мебель и подключу интернет. Мистер Бредли скептически относился к продажам в сети, поэтому не заключал договор с провайдером. Я же хотел подключить онлайн-продажи, а не просто страницу с информацией, как было в Питтсе, чтобы любой мальчишка мог выбрать комикс там и купить уже в магазине. У меня не было такой возможности, да и интернета тогда еще не было… Начинаю понимать, почему Брайан так болезненно реагирует на возраст… А название магазина мне понравилось — «Worlds Greatest Comics»* — не буду менять. Нет желания тащить прошлое в новую жизнь. Пускай «Красный плащ» останется в Питтсбурге. За это время я изучил каждую полку, провел инвентаризацию, не закрываясь и не теряя доход. Наметил комиксы, которые нужно заказать, и выставил ближе к кассе товар, что уже начал залеживаться. Незаметно для себя втянулся в работу, и уже не так сильно хотелось вернуться в Питтс. Я пытался привыкнуть к мысли, что мой дом теперь здесь, в двухстах милях от всего, к чему я привык, что любил и так боялся потерять… Раньше. Теперь и терять нечего. Я буду здесь счастлив! Наверное, был и минус в таком приобретении… Мой новый дом находился в маленьком пригородном райончике Хубер Ридж. Довольно далеко от центра. Но, с другой стороны, и этот магазин мне повезло купить только потому, что мистер Бредли оказался хорошим человеком, и проникся ко мне какой-то необъяснимой симпатией. Мне бы никогда не удалось накопить достаточно денег на что-то возле центральной площади. Поэтому, что ни делается, все к лучшему, как говорит дядя Вик, и я склонен ему верить. Рядом расположились «Subway», почтовое отделение, «Альди», магазин единой цены, где можно найти любую мелочь, кафе «Breakfast and Sandwiches», в котором можно было позавтракать и пообедать. Пускай не похожее на «Либерти», но это и хорошо. Напротив кафе находился спорт-бар, и хотя я совсем не болельщик, возможно, буду заходить иногда на бутылочку пива. Чуть дальше — пиццерия с доставкой и ресторан китайской кухни. В соседнем здании — с другой стороны — работал бильярдный клуб. Это было все, что нужно для обычной жизни. Недалеко обнаружился тренажерный зал, несколько парков и даже водохранилище, где летом можно купаться. В целом, район мне понравился: зеленый и тихий. Настоящий пригород. Вот и сбылась мечта идиота: домик с белым заборчиком и спокойные, размеренные дни… Только все это без Брайана! Но вот чтобы потанцевать или найти кого-нибудь на ночь, придется ехать аж за девять миль. Единственный танцевальный гей-клуб находился в самом центре города. Но, в конце концов, для чего-то же нужен общественный транспорт? К тому же, будет цель накопить на автомобиль. Назло Дэвиду, если видит меня с того света, куплю золотистую Миату, которую он обещал подарить, но так и не сдержал обещания. А может, и подарил, только жене, а не какому-то случайному траху, каким для него был я. А еще я побывал в клубе перед возвращением. И это было грандиозно! «Вавилон» по сравнению с «Axis»** раза в три меньше. Здесь каждый вечер на большой профессиональной сцене давали представления, всю ночь за пультом находился ди-джей, а счастливый час длился все выходные, привлекая еще больше посетителей. И парни на любой вкус… Брайану бы здесь определенно понравилось. Но к черту Кинни! Пробыв там не более часа, я мог заполучить не одного траха, но пока не хотел развлекаться. Значит, не такой уж я непривлекательный, как всегда думал? И баров, где тусуются педики, было достаточно. Когда-нибудь я навещу все. Должен же сравнить их с «Вуди», «Пистолетом» и «Мясным крюком». Помощница мистера Бредли решила остаться со мной, и это просто замечательно. Трейси умная девушка, успевает учиться и работать. Я могу оставить магазин на нее, пока не переберусь окончательно. Наверное, после дня Благодарения. Не хочу еще больше расстраивать ма… Вернувшись в Питтс, я забронировал билет до Колумбуса — на семь тридцать вечера двенадцатого ноября, окончательно отрезая все пути к отступлению.***
Я не в первый раз находился в зале ожидания аэропорта Питтсбурга. Но сейчас отчетливо осознавал, что это пребывание здесь отличается от всех прошлых — потому что никогда раньше не уезжал, не зная, когда вернусь. Не предполагал, что перестану называть этот город своим домом… Никто не верил, что решусь, но меньше чем через час самолет увезет меня в Колумбус. До сих пор не верилось, что я это сделал! Но факт остается фактом — я здесь, один, смотрю на свой билет и понимаю, что начинаю новую жизнь. Которая может стать сложнее, чем раньше. И никого не окажется рядом, чтобы помочь и поддержать. Но, с другой стороны, и свидетелей моих возможных неудач тоже не будет. Как не будет «Вуди», «Вавилона», кафе «Либерти»… Меня ждет интенсивная работа и маленький домик, все еще наполненный духом прежних хозяев. И ни одной знакомой души… Это было чертовски страшно! Но я должен смотреть в будущее и оставить прошлое позади. Как оставил рыдающую маму, дав миллион обещаний звонить каждый день, тепло одеваться, не забывать о собственной безопасности и поскорее приехать… А еще радовался, что никто меня не провожал — со всеми простился на ужине в День Благодарения, выслушав пожелания и напутствия. Там я окончательно осознал, что момент для отъезда самый подходящий — отправлюсь в новую жизнь, будучи спокойным за близких. Мама с недавних пор встречалась с полицейским, который заверил меня в серьезности своих намерений по отношению к ней, дядя Вик с бойфрендом подыскивали дом. Тед не расставался с парнем по имени Блейк, а Эммет был явно увлечен Коди Беллом, с которым познакомился в центре геев и лесбиянок. Мне тот показался хмурым и несколько агрессивным, но вроде бы они с Эмом неплохо ладили, несмотря на то, что были абсолютно не похожи, хотя оба увлекались готовкой. Мелани и Линдси задумались о втором ребенке, но решили подождать, пока Гас станет на пару лет старше. Значит, не сомневаются в совместном будущем. Я же свое будущее весьма смутно представляю. Несмотря на то, что через пару часов оно станет настоящим… Вещи погружены в багаж, а страхи и сомнения старательно спрятаны от самого себя. Иначе просто не хватит смелости… Я встал с не самой удобной скамейки и пошел в сторону, вспоминая, что когда-то Тед рассказывал о том, что в неприметном автомате в углу за широкой колонной весьма приличный кофе — не помешает немного взбодриться. И я уже допивал его, ожидая с минуты на минуту объявления посадки, как вдруг внезапно увидел… Брайана Кинни, стоящего посередине зала и оглядывающегося вокруг. И это показалось настолько нереальным, что дыхание перехватило, а сердце грозило выбить грудную клетку в стремлении вырваться наружу. Я давно не встречался с ним. И не знаю даже, сознательно или так получалось — не мог решить, какой вариант ответа был бы правильным. На ужине у мамы Линдси упомянула, что по пути в аэропорт — на Белую вечеринку — Брайан заехал поздравить их с праздником и познакомил с Джастином. При этом подруга смотрела куда угодно, только не на меня, и все последовали ее примеру, вдруг разом заговорив о другом — кто о чем. И выглядело это так наигранно и неестественно, что мне захотелось тут же оказаться в Колумбусе. А еще вспомнил последнюю встречу с Джастином в баре, куда забрел после общения с консультантом, сопровождавшим продажу одного магазина и покупку другого. Возможно, я в тот момент вел себя не лучшим образом, но… А сейчас просто смотрел на Брайана, практически вжавшись в колонну — на растрепавшиеся волосы, твердый, решительный взгляд, которым он препарировал каждый дюйм зала, закушенную нижнюю губу… Старался не вспоминать, как проходился по ней языком в попытке стереть с его лица нахмуренное, суровое выражение. А еще — ненавидел себя за предательски затопившее сознание — «а вдруг?..» — Брайан пришел! Но…не за тем, чтобы попросить остаться. Не за мной — в том смысле, какой мне всегда был нужен. Но я продолжаю убеждать себя в том, что это невозможно. И напоминать себе, что в том числе и из-за этого «невозможно» уезжаю. Оставляю Брайана… Точнее, свои чувства, совсем ему не нужные. Надежду на то, что все изменится. Этого не будет. Но Брайан навсегда останется моим другом, на что я все-таки имею право рассчитывать. И поэтому появился — напомнить об этом. Но нам ни к чему напоминания. Я позвоню ему на днях, когда распакую чемоданы и приступлю к работе в магазине. Буду делиться новостями, говорить бодро и весело, вспоминать яркие моменты из детства и юности, не произносить имя Джастина, и приглашать в гости. Шоу Брайана и Майкла должно продолжаться, а «всегда любил и всегда буду» — обрести истинно дружеский смысл. Я справлюсь. Заставлю боль утихнуть и оставить меня в покое. Начну строить свою жизнь без оглядки на Брайана Кинни и без нереальных ожиданий. И надеяться, что все получится. Это мой шанс на то, что когда-нибудь… С кем-то другим… Я старался не замечать, что в глазах скапливаются предательские слезы в тот момент, когда Брайан, пройдясь по залу, вышел на улицу. Я смотрел ему в спину, надеясь, что он не чувствует моего взгляда. Или, наоборот, очень даже чувствует. И понимает… Если расскажет, что приезжал проводить меня, скажу, что, наверное, был в туалете. Если промолчит об этом — мне тоже не останется ничего другого, потому что не смогу объяснить, почему трусливо спрятался. Потому что впервые выбрал себя, а не его. Он уже выбрал — себя и Джастина, и я последую его примеру. Я выпил второй стакан кофе, не давая предательским слезам пролиться. Нужно взять себя в руки, в них же — сумку с документами, и под механический голос, объявляющий посадку, проследовать в самолет. Шел, не оглядываясь — прекрасно понимал, что не прощаюсь с родным городом, а говорю «до свидания». И когда-нибудь приеду. Пробираясь на свое место у окна, я не мог не потревожить соседа, и не обратить внимание на то, что у серьезного с виду мужчины в очках в руках был комикс. И не просто комикс, а последний выпуск «Капитана Астро» — тот самый, что завершал эпопею смертью моего любимого героя. Наверное, удивление легко читалось на моем лице, потому что сосед улыбнулся — весьма привлекательно, кстати — и заговорил, пока я усаживался: — Наверное, я очень смешно выгляжу с детским журналом? — Вовсе нет. Капитан Астро — мой любимый герой. — Кажется, полет может быть вполне нормальным, а кроме грустных мыслей в мире существуют и другие. — И вы тоже можете посмеяться — я купил магазин комиксов в Колумбусе, и как раз сейчас туда переезжаю. Если через несколько дней зайдете на 5974 Уэстервилл-роуд в Хубер ридж, посоветую еще что-нибудь не менее достойное. Хотя с Капитаном Астро никто не сравнится! — Я склонен с вами согласится. В том числе и потому, что пока еще никого, кроме него, не знаю. — Ну, я тоже абсолютно никого не знаю в Колумбусе. — Я улыбнулся, рассматривая такую удачную компанию. Симпатичный. И есть в нем что-то…теплое? Что-то, сразу привлекающее внимание. — Ну, меня вы теперь знаете — Бен Брукнер, преподаю в университете, готовлюсь к лекции о влиянии комиксов на современную жизнь, и очень рад, что встретил человека, который знает о них неизмеримо больше, чем я. Видимо, не зря прилетал по работе в Питтсбург. И, кстати, мое детство прошло неподалеку от района Хубер Ридж. Всегда любил плавать в нашем водохранилище. — А я Майкл Новотны и мне не помешал бы экскурсовод. Не уверен, что могу объяснить, как комиксы повлияли на меня, но считаю, что миру не хватает супергероя-гея. Когда-то я мечтал его придумать, чтобы показать всем, что мы тоже есть, и важны не меньше натуралов и гомофобов. — Мой бывший терпеть не мог комиксы, считал их несерьезными и не заслуживающими внимания… Мы почти прослушали требование пристегнуть ремни, пока капитан Астро приветливо улыбался мне с колен Бена.