Я считал тебя техникой дыхания:
Оно было частым,
Сбивалось,
Немного ранило,
Когда палец на животе рисовал мурашки,
Опускаясь к паху
И сдвигая края рубашки.
Это было искусством, методикой, медитацией:
Мне казалось, что бронзовый Будда живет в твоих пальцах,
И я верил ему,
Я повторял уроки -
Раз за разом к тебе возвращаясь живым и громким.
Выдох, выдох — так резко бьется в мембрану кожи
Только целостный мир, оставаясь предельно сложным,
Оставаясь легким — и опадая перьями
Невесомых губ — на ключицы, как в колыбели,
В акварели капелек, ночью на нас пролитых,
В эту самую древнюю технику: выдох, выдох…
Александр Ноитов
Дэмис свел нас с приятелем, который устраивал водные экскурсии по каналам Форта Лодердейл. Блядь, случайный трах становится не таким уж случайным. Но иногда полезно обзавестись связями, особенно, если планируешь бывать здесь чаще. Кайо оказался молодым горячим мексиканцем, загоревшим до шоколадного оттенка притягательно шелковистой кожи. Мягкий акцент придавал ему шарма, а белозубая улыбка была едва ли не ярче полуденного солнца. Что вполне объясняет немедленный стояк… два стояка: Джастин только что слюной не давился! Зараза. Почувствовал вкус к приключениям. Пускай даже не думает кому-то задницу подставить! Придушу к хуям! Мы встретились на Айдлуайлд Драйв, где у пирса была причалена яхта Кайо. Сказать, что мы охуели — значит приуменьшить впечатления стократ. Честно говоря, я ожидал увидеть утлую лодочку, на которую страшно взойти, но то, что предстало перед нами… Это реально шикарная моторная яхта, на глаз ярдов пятьдесят в длину, с палубами на трех уровнях, зоной отдыха на каждом и даже, блядь, с мини бассейном на самом верху! Хотя здесь все яхты шикарны, насколько мы успели рассмотреть, но то, что нам предоставят такую, было неожиданно. Внутри оказалось еще роскошнее. В сравнении с яхтой, наш номер люкс — нищий хостел. Но мы не собирались обосновываться здесь надолго, так что и восхищаться смысла не было. В итоге я арендовал судно на всю ночь за десять штук баксов. Если учесть, что вся посудина стоит около двадцати, то напрашивается мысль — а тем ли бизнесом я занимаюсь? Но, все-таки, каждому свое. Мне ближе комфортный лофт и уютный кабинет в «Киннетике». А Кайо ежегодно участвовал в Яхт-шоу, обожая шумную толпу и пристальное к себе внимание. Джастин, конечно же, облюбовал бассейн, что неудивительно. Странно, но его белая кожа практически не воспринимала загар. На фоне шоколадных тел местных жителей он смотрелся как снеговик на пепелище. Я же остановился где-то между, добавив цвету кожи пару тонов. Этот контраст охуенно возбуждал. Пизденыш становился чем-то экзотическим и непреодолимо притягательным. Я не раз ловил себя на мысли, что при всем разнообразии задниц, предпочитаю трахать его — знакомую вдоль и поперек, нежели незнакомую, какой бы привлекательной она ни была. Хотя полупопия Кайо очень даже неплохи… Пару часов мы петляли по каналам, любуясь пальмами и парками, разбитыми вдоль берегов, виллами с собственными пирсами и маленькими песочными пляжами. Практически возле каждой были причалены яхты. Разные: поменьше и побольше, в основном белоснежные, но попадались и синие, и разрисованные наподобие того, как любители выебнуться портят свои автомобили, дабы отличаться от всех остальных. Как рассказал наш сексуальный экскурсовод, здесь проживало больше звезд, чем в Майами, только об этом мало кто знал. Форт Лодердейл был гораздо скромнее в смысле информации о себе, в сравнение с тем же Майами или Лос-Анджелесом. Если его и рекламировали как курорт, то, в основном, направленный на гей-сообщество. И в тени нетрадиционной жизни легко было затеряться узнаваемым лицам. — Не хочешь виллу на берегу? — спросил я развалившегося в шезлонге Джастина. — Не знаю, — пожал он намазанными солнцезащитным кремом плечами. — Постоянно жить здесь?.. Наверное, нет. Но иногда погреть задницу приятно. — Согласен. В Майами я бывал, но в Лодердейле впервые. Слишком лениво. — Боишься обрасти жирком? — хитро улыбающаяся моська повернулась в мою сторону, сверкнув солнечным отблеском в стеклах затемненных очков. — И это тоже. На самом деле я не привык нихрена не делать, чувствую себя в болоте среди прозрачной воды. — Держись, Брайан, четыре дня осталось. — Это и радует! Хочу, блядь, снег и холод! — Наверное, таких дебилов, как мы, больше не существует. — Почему дебилов? — Ну, кто в здравом уме предпочтет мерзкую зиму вечному лету? — Зря так думаешь, Солнышко. Таких идиотов полно. — Как тебе Кайо? — Вполне ебабельный. — О, да… — Хочешь его? — Определенно! — Дерзай. Ночь длинная. — Обоих? — Если желаешь. Но помни, твоя задница — только моя! — Я знал, что ты меня та-а-ак лю-ю-юбишь… — Заткнись нахрен, — фыркнул я, не желая палиться, хотя давно это подозревал. — Пойду разведаю обстановку. Джастин грациозно поднялся с низкого лежака, что не каждому под силу, потянулся всем стройным телом, прогнувшись в пояснице, застыл на несколько секунд, ловя последние лучики заходящего солнца, и исчез, быстро спустившись по трапу. Дожидаясь темноты, мы с Джастином отмокали в бассейне, неспешно целуясь, чем доводили себя до невозможности сдерживать рвущиеся из плавок члены. Но, к сожалению, я не захватил презервативы, а вылезать из воды и спускаться на нижнюю палубу, где остались все стратегические запасы вместе с брюками, было лень даже Джастину. Если бы не фроттаж, мои яйца точно бы лопнули, предварительно посинев и раздувшись. Пора привыкнуть говорить «яйцо»… А кто знает, кроме Джастина? Сбросив часть напряжения, мы покинули бассейн, но оставлять в нем следы нашей внезапной страсти Джастин не пожелал, хотя мне было похуй. Уверен, что не мы первые занимались здесь маленькими шалостями. Любопытная белобрысая зараза при свете фонарика в телефоне, — уже было довольно темно — обследовала каждую кнопку на бортике чаши и с победным воплем ткнула пальцем в одну из них. Вода быстро утекла куда-то вниз, и мы услышали всплеск. Никогда не задумывался, как опустошается бассейн на яхте. Ну, теперь знаю. В жизни все может пригодиться. — И почему ты художник, а не инженер? Я крепко поцеловал улыбающиеся губы, и мы спустились в рубку. Кайо отвел яхту на середину озера Мейбел, куда мы пришли после экскурсии, и бросил якорь. Мини-оргию решили устроить в одной из кают с огромной кроватью, ванной и душем. Какие бы вариации не были использованы, задница пизденыша всегда оказывалась на моем члене. Видимо, Дэмис и Кайо сразу распознали во мне собственника, хотя я и старался казаться невозмутимым, и никаких поползновений в ту сторону не предпринимали. Определенно, мне нравятся эти двое. Люблю наглых. Они умудрились использовать мой рот вдвоем! Пока Джастин скакал сверху, я попеременно обслуживал два члена! Немыслимо, учитывая, что обычно отсасывают мне, и немногие удостаиваются чести попасть в мой рот, да еще и накормить протеинчиком! Еще один принцип к хуям. Надо проверить утром, не отросла ли у меня пизда? Но трах был замечательным! Мы закончили тем, что Джастин вколачивался в Кайо, я — в Дэмиса, а они страстно целовались, стоя на коленях напротив друг друга. Уже засыпая в объятиях Джастина, я наблюдал сквозь ресницы, как эти два озабоченных (еще более чем я, блядь) засранца, забавлялись с двойным охуенно длинным дилдо ярко-голубого цвета и не самым малым в обхвате. Интересная идея. Надо попробовать с пизденышем. Ему определенно понравится… Проснулись мы довольно рано. Но Кайо уже успел отвезти нас к причалу у Сибриз бульвара, откуда до нашего отеля рукой подать. Если бы не вечно голодный Джастин, я с удовольствием полежал бы на песке у самой кромки океана, чтобы почувствовать твердую опору под задницей, а не постоянно покачивающийся пол яхты. Обзаведясь визиткой Кайо, мы направились в отель. — Тебе не кажется, что лень — это заразно? — спросил Джастин, когда после плотного обедав в ресторане мы добрались, наконец, до номера и, даже не дойдя до спальни, синхронно упали на диван в гостиной. — Читаешь мои мысли, Солнышко? — усмехнулся. — Можно ли устать от отдыха? — Зависит от человека, наверное, — Джастин забросил ноги мне на колени и поерзал, устраиваясь удобнее. — Давай сегодня никуда не пойдем? Закажем ужин в номер и будем всю ночь трахаться только вдвоем. — А как же стрип-клуб, в который ты рвался вчера, грозя спрыгнуть с яхты? Я рассмеялся, вспомнив, как абсолютно трезвый пизденыш требовал срочно отвезти его персону в «Променад», а если никто не хочет помочь в такой малости, то он может и сам доплыть. То, что у яхты слишком большое водоизмещение, чтобы идти по мелководью, для него не стало аргументом: если есть вода, значит, по ней можно плыть! Успокоил его Кайо, начав раздеваться под включенную Дэмисом музыку. Он неплохо двигался, как и Дэмис, присоединившийся чуть позже. Чем не стриптиз на волнах? — Мне хватило, — хихикнул мелкий, — а ты станцуешь для меня? — Совсем охуел? Где я, а где стриптиз! — Да ладно. Такое тело необходимо показывать. — Нахрена? Я в рекламе не нуждаюсь. Любой готов упасть на колени, даже просить не надо. — Вот так?.. Засранец! Он медленно стек на пол и, разведя мои колени, устроился между ними, легко поглаживая бедра. Ловкие пальца расстегнули джинсы, забрались внутрь и сжали член, давно готовый к очередным подвигам. Я откинулся на спинку и позволил Джастину руководить процессом. Минет в его исполнении никогда не был одинаковым. Где он взял лед, в душе не ебу, но когда в горячей глубине рта головка коснулась обжигающего холода, я почти подскочил от неожиданности. Ебаный Иисус, это было охуительно! Он гонял этот гребаный кубик по всему стволу, играя на ошеломительном контрасте. И где только научился? Обычно быстрый отсос не предполагал изысков, там требовалась скорость и сила, а он творил своим блядским ртом какое-то волшебство, впору мне самому уроки брать! От этих манипуляций я слишком быстро кончил, чего сам от себя не ожидал. И когда штаны были сорваны и отброшены прочь, а остатки льда переместились ниже, я понял, наконец, коварный замысел пизденыша. Ну что ж, Кинни, ты становишься не универсалом время от времени, а полноценным боттомом! Да и похуй. Джастин — единственный допущенный до королевской задницы. Так и останется. Я переместился в горизонтальное положение, закинул левую ногу на спинку дивана, предоставив полный доступ к самым интимным местам, и приготовился получать удовольствие. Как же хорошо Джастин ощущался внутри. Он, блядь, настолько досконально успел меня изучить, что каждое движение и касание приносило нескончаемое удовольствие. Его руки и член работали синхронно и слаженно. Пальцы нажимали на простату снаружи именно в тот момент, когда головка упиралась в нее изнутри. Ладонь двигалась по стволу в такт толчкам, и я терялся в удовольствии, даже не осознавая, что кричу. И это еще одно открытие, сделанное Джастином во мне. Никто и никогда не добивался от меня малейшего стона, я всегда мог сдержаться даже в самый острый момент оргазма. Но с ним — не могу. И не хочу. Видимо, права была Дебби, сказав на днях, что Джастин дарован мне свыше, независимо от того, верю я в это или нет. «Он пробрался в твое сердце, Брайан, не отталкивай его. Позволь себе быть счастливым». Пробрался. Не только в сердце. Он словно влился под кожу, обволакивая собой. Заполнил каждую извилину и каждый нерв. Возможно ли разорвать столь плотный симбиоз? Боюсь предположить, что нет. Хотя иногда достает до печенок и выходит боком, порождая желание придушить, чтоб не мучился сам и не изводил других! В частности меня, блядь! Вымотанные экскурсией и интенсивными упражнениями на диване, мы нежились в пенной ванне, наслаждаясь тишиной и покоем. Никогда не любил ванны, но теперь подумываю установить в лофте джакузи: иногда приятно поплескаться, особенно с шикарным парнем под боком. А потом мы просто валялись на кровати и обсуждали мои новые контракты и его выставку, участвовать в которой Джастин все-таки решился. Думаю, Рождество мы встретим в Вашингтоне у главной елки в Президентском парке. А в мае, если кто-нибудь там наверху не решит, что мы вконец охуели, поедем в Лодердейл или на Ибицу, или еще куда-нибудь. Стоит только пожелать. Наш уютный и пиздец какой семейный вечер прервал громкий стук в дверь. Снова тот зеленоглазый экземпляр, которого я недавно поприветствовал стоячей овацией. На бейдже красовалось имя — Лиам, которое в первый раз я даже не заметил. — Ваш ужин, мсье, — с улыбкой произнес он и облизал пухлые губы кончиком языка. — Не присоединишься в качестве десерта? Я должен был его трахнуть! — С удовольствием, если час ожидания вас не смутит. Я заканчиваю через сорок минут. — Не смутит. — Хорошо, скоро вернусь, — кивнул он и удалился. — Он охуенный, — услышал я голос Джастина. — Одобряю. — А как же провести ночь только вдвоем? — Для этого у нас много времени впереди. А этот парень определенно должен быть оттрахан! Лиам появился в рваных джинсах с такой низкой посадкой, что из-под пояса выбивались черные завитки, расходящиеся от блядской дорожки. На плечи была накинута белая рубашка нараспашку, а обувь отсутствовала в принципе. Влажные волосы, зачесанные назад, являли собой беспорядочные пряди, колечками вьющиеся по загорелой шее. На мой удивленный взгляд Лиам ответил с легким французским акцентом: — Я остаюсь ночевать здесь, если две смены выпадают подряд, ухожу только на выходные. Подошедший сзади Джастин стянул с него рубашку, обнажив превосходно проработанное тело — в меру накачанное и скульптурное. Левое предплечье украшал браслет из черных бусин, собранных на тонкий кожаный ремешок. В его возрасте я тоже, не снимая, носил на запястье браслет из ракушек каури, купленный в память о моей первой Белой вечеринке в Палм-Спрингс херову тучу лет назад. Когда кожаный шнурок лопнул, я не счел нужным его ремонтировать, и браслет так и остался валяться где-то под кроватью в коробке с игрушками и немногими памятными вещицами. Лиам был потрясающей добычей. И Джастин, не медля, потащил его в спальню. Странное двоякое чувство накрыло меня в очередной раз. С одной стороны, взаимодействие Джастина с кем-то другим возбуждало на физиологическом уровне, а с другой — и снова Деб была права — что-то грызло изнутри. И это что-то — ебаная ревность, которую я не должен испытывать. Особенно остро кололо, когда чужие руки ласкали его тело, чужие губы накрывали член, а он выгибался от удовольствия. И это означало, что не только я мог вознести его на вершину… Незаменимых нет? — Брайан… — позвал он, протянув мне руку. И я впился в его губы поцелуем, едва сдерживая желание оттолкнуть парня, сосущего член, принадлежащий, блядь, мне! Тот самый, что пару часов назад вколачивался в меня! Интересно, Джастин чувствует что-то подобное, глядя, как я трахаю кого-то другого? — Трахни меня… — прошептал он мне на ухо. Я повернул его на бок, встал сзади на колени и, быстро раскатав презерватив по члену, резко вошел, утверждая права на эту конкретную задницу. Воспользовавшись моментом, Лиам скинул джинсы, явив нам свой агрегат. Он был не самый длинный, но довольно толстый, не к месту напомнив сардельки, которые подают в кафе «Либерти». Раздевшись, Лиам вернулся к прерванному занятию, улегшись между разведенных ног Джастина задницей ко мне. Я отпустил лодыжку, которую удерживал задранной вверх, и Джастин положил ногу на плечо парня. — Подготовь его для нас. — Услышал я и, взглянув в затянутые похотью голубые глаза, мгновенно понял, что имелось в виду. Мой пизденыш дорос до изысков… Я мог гордиться своей преподавательской деятельностью! Огладив упругие шелковистые ягодицы, с удивлением наткнулся на силиконовое основание пробки, торчащей из задницы Лиама. Парень подготовился сам. Провернув пару раз девайс, постучал пальцем по ограничителю, чем вызвал тихий стон, и потянул его наружу. Это был размер кинг сайз! Не меньше четырех дюймов в диаметре! Пробка выходила медленно, с трудом преодолевая сопротивление предельно растянутых мышц. Я остановился, когда самая ее толстая часть раскрыла анус до побелевшей по контуру сфинктера кожи, и снова провернул, впихивая обратно. Парень стонал уже в голос, тем не менее, не выпуская Джастина изо рта. Повторив процедуру, я вынул пробку полностью, заменив ладонью. Она легко вошла по самое запястье, попав в пульсирующее объятие. Внутри было горячо и влажно — Лиам не пожалел смазки. Я сжал ладонь в кулак, добиваясь еще большей податливости мышц, которым предстояло принять в себя два больших каменных ствола. И вывел руку, не разжимая пальцев. Парень был прекрасно растянут и расслаблен. Давно я не занимался фистингом… с любой стороны процесса… Как же часто я произношу слово «давно»… Неужели сам остепенился, без посторонней помощи? Если подумать, я в двадцать пять и сейчас — два совершенно разных человека… То, что творил тогда, и то, что есть в данный момент, сравнить невозможно. Да я теперь агнец божий, только крылышков не хватает. То ли смешно, то ли печально?.. — Надень на него резинку, — сказал я Лиаму, обтерев руку полотенцем, — и садись сверху. Сам же вышел из Джастина и сменил презерватив. Джастин тут же улегся на спину, поглаживая свой член в ожидании лакомой задницы. Лиам опустился сверху, и я позволил им пару минут порезвиться без меня. Вид сзади был превосходен, растянутая дырка охотно поглощала член и, поблескивая смазкой, сама напрашивалась на второй. — Готов? — шепнул я на ухо парню и, дождавшись кивка, начал протискиваться внутрь, скользя по стволу Джастина. Было тесно. Охуенно, ошеломительно тесно. Я медленно преодолевал сопротивление, продвигаясь на полдюйма с каждым толчком, и когда мои яйца столкнулись с яйцами Джастина, замер, давая время привыкнуть к вторжению. Лиам удовлетворенно вздохнул и сжал нас так, что ощущения граничили с болью. Постепенно хватка ослабла, и он сам до предела насадился на два ствола. Мы с Джастином быстро поймали ритм в противоположно направленных движениях, и три голоса слились в один в протяжных стонах удовольствия. Судя по тому, с каким энтузиазмом Лиам двигался навстречу двум таранящим агрегатам, это было для него не впервой. Да и пришел уже готовый к такому развитию событий. Я смотрел в горящие глаза Джастина и понимал, что это гораздо интимнее всего, что мы делали вдвоем. Руки Джастина обнимали уткнувшегося ему в шею Лиама и я, погладив выступающие позвонки, накрыл его ладони, переплетя наши пальцы. Хотелось застыть в этом моменте. Как мог, я оттягивал финал, но, как ни старался, оргазм уже зародился глубоко внутри, нарастая с каждым движением. Кончив первым, я осторожно вышел из парня, позволил ему выпрямиться, и взял в рот покрасневший от напряжения член. Долго ждать не пришлось. Я — спереди, Джастин, развивший невообразимую скорость, — сзади, и Лиам излился спустя жалких пару минут. У южных парней сперма всегда бывает сладковатой. Его же отдавала ананасом и, как мне показалось, ванилью. Сохранив ее на языке, я поделился вкусом с Джастином, впившись в его губы жадным поцелуем, впитывая стон, с которым он тоже, наконец, кончил. От душа и приглашения остаться на ночь Лиам отказался, сославшись на утреннюю смену. Он быстро оделся и удалился молча по своей официантской привычке, широко улыбнувшись напоследок. Понятливый малый! А нам было лень вылезать из постели и, отложив водные процедуры на утро, мы заснули, крепко обняв друг друга, переплетаясь конечностями. Очередной принцип к херам собачьим. А остались ли у меня еще принципы? Подозреваю, что нет, как и стен из колючей проволоки, охранявших сердце от проблем и разочарований, рухнувших под напором мелкого белобрысого недоразумения, не осталось… В Майами-Бич мы выехали в полдень, пообедав в ресторане отеля и получив с заказом визитку Лиама, обслуживающего наш столик. — Это третья? — хихикнул Джастин, подмигнув улыбающемуся парню. — Ты клевый, — сделал он комплимент, и Лиам неожиданно покраснел. Не думал, что кто-то в наше время еще способен зардеться, не считая Джастина, конечно. В Майами мы вернулись к закату, застав номер чистым и прибранным. Сегодня пятница, и в ночном гей-клубе «Twist» проводилась вечеринка под названием «Жизнь на пляже! В «Twist» всегда вечеринка!», куда мы планировали попасть еще в Питтсе. Это был один из самых популярных гей-клубов Майами-Бич. Просторный, шумный, и ослепительно яркий. Семь баров с танцполами, разбросанные по двум этажам, поддерживали собственную тематику и не мешали друг другу за счет хорошей звукоизоляции. Где-то звучало диско, где-то — поп, где-то — тяжелый металл, и даже хип-хоп для представителей молодого поколения. Обозначенные в рекламном постере бармены — Диего, Энтони, Хайме и Пауло — работали топлес, а некоторые и в одних плавках, не оставлявших шанса для фантазии. Танцоры с удовольствием имитировали половой акт с любым желающим независимо от гендера, а иногда и не имитировали, что совершенно никого не смущало. Клуб хотя и позиционировал себя местом отдыха для сексуальных меньшинств, привлекал и натуралов. Как минимум, треть парочек были гетеро, а глаз у меня на них наметан. Так же, как и на то, что в напиток могли подмешать наркоту, и спереть кредитку или портмоне с наличными. — Не пей никаких коктейлей, — шепнул я Джастину, — только пиво, которое откроешь сам. — Почему? — нахмурилась недоверчивая зараза. — Хочу «Мохито»! — Я тебе, блядь, собственноручно его смешаю, дома. А здесь — нет. Я сказал. Сам не поймешь — позже объясню. И не отходи от меня. Будь в поле зрения. Захочешь пописать — скажи. — Что за шпионские игры? — Никаких игр, всего лишь предосторожность. Вспомни «Вавилон» — здесь все то же самое. Поверь. — Ладно, ладно. Я понял. Но танцевать-то можно? — Можно, но не на подиуме. Трахнут, и не заметишь. — Брайан, — заржал он, — не все такие озабоченные, как ты! — Все, Солнышко. Все завязано на сексе. Пойдем. Я повел его в середину танцпола, и ни на секунду не выпускал из рук. Мы попали в диско-зал, и не оставляло ощущение, что это «Вавилон» и, оглянувшись, я увижу Эма, Теда и… Майки. Но, увы, море незнакомых лиц, немалая часть которых были женскими, не позволяли до конца впасть в ностальгию. Обычно я использовал танцы как предлог, чтобы подцепить очередную безымянную задницу, и сразу тащил парня в заднюю комнату в погоне за сиюминутным удовольствием. Но с Джастином даже самые нелепые телодвижения и безумные танцевальные па становились частью чего-то интимного, что существовало только между нами. И все, что мы творили, приглашая еще кого-то в постель или заднюю комнату — здесь или дома — только усиливало связь. Третьему между нами места не было. Джастин растворился в моих объятиях, позволяя вести в танце, прижался задницей к члену, который жаждал его прямо здесь и сейчас. Закинув руки за голову, он обнял меня за шею, откинув голову на плечо. Его тонкое тело извивалось, скользя по моему. Я запустил руку под расстегнутую на пару пуговиц рубашку и ласкал влажную кожу, задевая соски, на что он вздрагивал и стонал. Еще немного, и я бы уподобился танцорам, без зазрения совести трахающим посетителей среди толпы, но вдруг Джастин замер и напрягся в моих руках. Я открыл глаза и столкнулся с похотливым взглядом какого-то амбала, уже запустившего пальцы за пояс его джинсов. — Развлечемся, малыш? — произнес он, приблизив лицо вплотную к Джастину. — Отвали! — рявкнул я, еле сдерживая желание двинуть в эту наглую морду кулаком. — Нам не нужен третий! — А я не тебя спрашивал! — забыковал тот, потянув Джастина к себе. — Эй! — воскликнул Джастин, отбивая его руку. — Я не заинтересован! Отъебись! — Какой горячий цыпленочек, — оскалился амбал. — Подумай еще раз. Я так тебя выебу своим огромным хуем, неделю сидеть не сможешь. — У него, — Джастин кивнул в мою сторону, — десять в длину и семь в окружности. И только его я принимаю в горло и задницу. Так что твой стручок мне не интересен. Я не знал, ржать мне над Джастином, или злиться на этого мудака? Не ожидал от мелкого такой язвительности. Но спасибо за добавленные полдюйма! — Что-то еще? — я вложил весь сарказм в этот простой вопрос и всю иронию — во взгляд, чтобы амбал свалил к херам собачьим, и оставил нас в покое. До него, наконец-то, дошло. Подняв руки ладонями вверх, он удалился с кривой усмешкой, глядя на Джастина. — Теперь понял? Джастин кивнул и, развернувшись в моих руках, уткнулся в шею. — Пойдем в другой бар? Наверху? Там звучала современная поп-музыка, а за баром стояла девушка с наклейками на сосках и в самых минималистичных стрингах из всех, что я видел. Судя по посетителям, здесь хозяйничали лизуньи, но мы были не единственными парнями. Несколько исключительно мужских компаний сидели на диванчиках в дальней части зала и, судя по всему, неплохо проводили время. По крайней мере, домогательства нам не грозили. Я не заметил, чтобы кто-то манипулировал напитками, поэтому заказал Джастину клубничный «Мохито», который ему больше всех понравился в прошлый раз, а себе, ебаный Иисус, стакан «Куба либре». Ханикатт уржался бы! Но кто ему расскажет? Здесь было как-то спокойнее, хотя лизуньи отрывались по полной, облизывая друг другу сиськи и залезая в трусы. Бррр! Если кто-нибудь, блядь, узнает, что я не блеванул от такого зрелища, подумают, что Кинни вконец ебанулся! Зато никто не цеплялся к пизденышу, и не предлагал оттрахать по самое не балуйся. И это меня вполне устраивало. — Пойдем, пошалим, — шепнул он мне на ухо и потянул на танцпол. Не знаю, почему вдруг зазвучала очень старая, если не сказать древняя, песня «Save the last dance for me», и мы, не сговариваясь, встали в позицию классического парного танца. Я повел Джастина по танцполу, невольно раздвигая границы круга. Мы так увлеклись друг другом, что не заметили, как остались одни, окруженные внимательными зрителями. На последних аккордах я откинул Джастина на руку, наклонив над полом, и впился поцелуем в приоткрытые губы. Не прерывая действа, вернул в исходное положение, и он прижался ко мне, закинув ногу на бедро. Улюлюканье и аплодисменты вывели нас из транса, и верещащие лесбы засыпали Джастина комплиментами. Пиздец! Были бы натуралки — порвали бы на сувениры. Нас усадили на квадратный диван и атаковали вопросами, на большинство из которых отвечал Джастин. Не прошло и получаса, как пизденыш обзавелся целой толпой подружек, среди которых были и откровенные бучи, и стопроцентные фемки. Итог посещения гей-клуба: сопровождение Катрины, Эстель и Нэнси в какой-то невъебенно-охуенный спа-салон с утра пораньше и приглашение на вечеринку под названием «Ночь в чертогах Белой королевы» с воскресенья на понедельник. Не сказать, что я был рад таким перспективам, но Джастин светился восторгом, щебеча, как всклокоченный воробей. Не хватало еще к тлетворному влиянию Ханикатта прибавить этих лизуний! Испортят мне пизденыша, прибью всех нахуй, не смотря на половую принадлежность! Но я давно не был в спа. Да и массаж не помешает… И, возможно, пилинг, маникюр и интимная стрижка. Решено — салону красоты быть! А на пляже потусоваться успеем вечером. Уже в девять, едва открыв глаза, Джастин включил пятую скорость, бегая по номеру в поисках то новой рубашки, то излишне лаконичных шортов, которые меня дико раздражали, если кто-то посторонний пялился на едва прикрытые ягодицы пизденыша. Но салон был в двух шагах, и я не стал возражать и портить настроение мелкому. Его блядские новоприобретенные подружки уже ждали нас у входа «The Ritz-Carlton Spa», и, подхватив Джастина под руки, повели внутрь. Слава яйцам, я не был настолько же интересен лесбам, и мог делать вид, что мы не знакомы. Джастин захотел тандемный массаж, и нас проводили в просторную комнату с видом на бассейн, окруженный пальмами, предварительно предложив принять ванну с ароматическими маслами. Массажисты словно сошли с обложки азиатского эротического журнала: оба высокие с красивыми накачанными телами, блядскими губами и черными раскосыми глазами. На одном были надеты только белые брифы, акцентирующие внимание на круглых ягодицах, и обтягивающие приличный для азиата член, на втором — обтягивающие красные шорты. Они вошли, как большие коты — не производя никакого шума. Один подошел ко мне и, сложив ладони лодочкой под подбородком, представился: — Меня зовут Танават. — Мягкий голос не выдавал акцента, значит, он местный или живет здесь довольно давно. — Желаете полный комплекс, или только спину? — Полный, — ответил я, чтобы это не означало. — Прошу, — он указал на массажный стол, — на живот, пожалуйста. Я улегся на прохладную накрахмаленную простыню, поместив лицо в специальное отверстие, быстро кинул взгляд на Джастина, и приготовился получать удовольствие. Видеть соседний стол я не мог, но прекрасно слышал те же вопросы, обращенные к Джастину. — Я могу снять с вас плавки? «А почему только с меня?» — пронеслось в голове, но я молча кивнул. Чувствую, полный курс мне понравится… Сильные руки разминали каждую мышцу. Начав с шеи, они медленно двигались вниз, безошибочно находя точки, воздействие на которые сначала было болезненным, порой слишком, но боль быстро уходила, принося расслабление и некую эйфорию. Руки дошли до поясницы, усилив нажим на позвоночник. Массажист надавил локтем на крестец. Что-то хрустнуло, и я не сдержал вскрик — звук был пугающим. — Не переживайте, — услышал я, — позвонки встали на место. Подозреваю, что вы ощущали дискомфорт в пояснице? — Да, бывало, — согласился я, чувствуя тепло, расходящееся от копчика по всему телу. — Теперь не будете, — судя по звуку, он добавил массажного масла и растер его в ладонях. — Сейчас я перейду к ногам, а после к ягодицам, если вас это не смутит. — Ничуть. Дерзайте. Когда меня смущало что-то в этой жизни? Судя по вздохам, доносящимся слева, пизденышу тоже все очень даже нравилось. Промяв и растерев ноги от бедер до кончиков пальцев, руки вернулись к самым интимным местам… Так мою задницу еще никто не мял. И это было, блядь, больно, но в то же время возбуждающе. Мой член из полуприподнятого превратился в гордо… прижатый к столу стояк. — Позволите? — спросил Танават, раздвигая мои ягодицы и чуть касаясь пальцем входа. — Да, — коротко ответил я, изнывая от желания кончить. — Если будет слишком, не сдерживайтесь. — Да без проблем, — усмехнулся я. Кроме Джастина там меня никто не касался довольно давно, а длинные пальцы массажиста были охуенно умелыми. Скользкие от масла, они по очереди проскальзывали внутрь, безошибочно находя простату, то постукивая по ней, то поглаживая, то резко надавливая и удерживая давление несколько долгих секунд. Было трудно не начать подмахивать. Одна рука переместилась ниже, накрыв подтянувшуюся мошонку, и пальцы осторожно принялись потирать нежную кожу за яйцами. Анус заполнили два пальца, не пытаясь растянуть, а действуя крайне деликатно, и вдруг внутри они разошлись и сжали бугорок, ритмично надавливая с двух сторон. Я почти захлебнулся, пытаясь сдержать стон, но он все равно предательски сорвался с губ. Ну, я, блядь, педик, анальный оргазм — это нечастое явление. Но именно его я сейчас и словил, кончив на простыню под собственным животом. Пальцы медленно покинули мое тело, и Танават попросил перевернуться на спину, успев постелить чистую салфетку на мокрое пятно. Если вы думаете, что массаж на этом закончился, то глубоко ошибаетесь. Все то же самое ожидало передний фасад моего тела, с той лишь разницей, что второй оргазм Танават добыл посредством возвратно поступательных движений непосредственно по вновь напрягшемуся члену, одновременно играя со ставшими сверхчувствительными сосками. Лежа на спине, я мог, повернув голову, видеть Джастина и второго охуенного массажиста. Глядя на то, как пизденыш кончает от его пальцев, я вновь становился каменным, что не осталось незамеченным Танаватом. Он загадочно улыбнулся и попросил согнуть ноги в коленях. На этот раз атака велась одновременно и с тыла и с фасада! Я не отрывал взгляда от соседнего стола, стараясь не опускать веки ни на секунду, но в момент третьего — почти сухого — оргазма они непроизвольно опустились, запечатлев картинку с выгибающимся навстречу чужим рукам Джастином. Я видел, что и у Танавата образовался нешуточный стояк, но предложений о продолжении не последовало. Возможно, салон запрещал личные связи в своих стенах. А я бы трахнул парня… и второго тоже! Обтерев мой живот, Танаван улыбнулся и, вновь сложив ладони под подбородком, поклонился. — Приходите к нам еще. — А за стенами салона?.. — Позвоните… Я не успел заметить, как в его руке появилась визитка, но взял протянутый прямоугольник и кивнул. Парой минут позже освободился и Джастин. Дальше нам предстояло разойтись по разным комнатам и встретиться часами позже. Все остальные процедуры проходили в эйфории задумчивости и неги. Мда… Хороший массаж как секс — масса удовольствия и никаких сожалений. Спустя три гребаных часа мы, наконец, встретились с Джастином в холле, где я ждал его уже добрых тридцать минут. Чем можно заниматься так, блядь, долго? — Брайан! — мини-торнадо по имени Джастин Тейлор пронеслось по холлу и с разбегу плюхнулось мне на колени. — Я соскучился… — Понравилось в царстве релакса? — Определенно. Это было охуенно! У Прана просто потрясающие руки, а пальцы… — Джастин, не стоит оповещать всех о маленьких удовольствиях, к тому же я все видел и слышал. — Маленьких?! Да я чуть не орал в голос. И кончил дважды. — Я — трижды… — Я хочу пойти на курсы тайского массажа! — Вряд ли там тебя научат таким изыскам, Солнышко. Чем еще занимался? — Вот… — выдохнул он, протягивая руки. — Это что за хуйня? — Мужской маникюр, балда! — А рисунки нахрена? — Сейчас это модно. Не то, чтобы я был против парней с накрашенными ногтями, но, надеюсь, Джастин не начнет бегать на коррекцию раз в десять дней. — На ногах так же? — Нет. Просто черный. — Пиздец, блядь! Джастин весело рассмеялся и коротко поцеловал в губы. Мой маникюр ограничился обработкой и покрытием матовым прозрачным лаком. И еще небольшая деталь бросилась в глаза: он высветлил пряди на макушке в еще более светлый тон, чем его природный пшеничный. Признаю, ему идет. — И где твои подружки-лизуньи? — Рассосались по процедурам, — хихикнул Джастин. — Как я понял, для них все закончится поздно вечером. Они и меня пытались затащить на шоколадное обертывание и еще что-то с трудно запоминающимися названиями. Еле отбился! — Очень мудрое решение, — я поцеловал его губы и, спихнув с колен, потащил подальше из этого царства неги и покоя, которое легко могло затянуть в свои коварные сети. Остался один пункт из намеченных Джастином перед тем как окунуться в водоворот музыки и алкоголя — подарки для лизуний и Гаса. Пришлось тащиться в Майами, благо, что большой ювелирный магазин «Richard's Gems & Jewelry» он нашел на Восток-Флаглер-стрит. Поездка на такси заняла минут двадцать и позволила полюбоваться тремя искусственными островками*, где, по слухам, была резиденция Аль Капоне, а стоимость особняков достигала тридцати миллионов долларов! Все это, конечно, охуенно красиво, престижно и эксклюзивно, но меня что-то не особо радует проживать впритык с соседями. Подозреваю, что они могут подглядывать друг другу в окна, не вставая с постели, хотя пальмы давали какую-никакую приватность. Сколько бы интересного они увидели в моей. В итоге, долго рассматривая драгоценную хрень, мы сошлись на браслетах. Не парных, но очень похожих друг на друга. Для Линдси с красными камнями, для Мелани — с синими. Я не любитель украшений — никогда не носил ничего, кроме каури, но женщины, даже если они лизуньи, любят побрякушки, особенно совсем не дешевые. А Гасу мы нашли в отделе игрушек соседнего универмага модель яхты. Правда, не той, на которой совершили мини-круиз, но очень натурально сделанной. Подрастет и будет пускать кораблики, сидя в ванной. Надеюсь, он не предпочтет Барби… Мне все равно, какие предпочтения у него откроются в будущем — натурал, гей или бисексуал — главное, чтобы он вырос мужчиной, что определяется отнюдь не ориентацией или внешним видом. При всей королевской натуре, отдаю должное Ханикатту, он яркий тому пример. У нас оставалось совсем мало времени до начала пляжной вечеринки в честь Дня Благодарения на Саут-Бич. Облачившись во все белое, мы поспешили на пляж, где уже собралась толпа полуголых парней. Ожидалось выступление какого-то популярного ди-джея, о котором лично я слышал впервые. Никогда не интересовался современной музыкой, диско — вот стоящая вещь на все времена. Но мне все равно, под что бесноваться на белом песочке, главное — поймать ритм, и не о чем не думать. Забавно, но сейчас я понимал, что сильно преувеличиваю значимость этого священнодействия. Ну, толпа, даже не всегда в белом, вопреки моему рассказу Джастину. Много желающих потрахаться прямо здесь и сейчас. Но в чем смысл? Неужели все это время я жил абсолютно бессмысленной жизнью? Все время до… Джастина? Неделя с ним была самой насыщенной из всех моих поездок на подобного рода мероприятия. Да, раньше мой список пополнялся десятками безымянных задниц, поглощенный алкоголь исчислялся галлонами, а травка — десятком унций. И что это мне давало, кроме головной боли и необходимости пополнить запасы презервативов? А ничего, абсолютно. Я возвращался к прежней жизни точно таким же, каким сбегал от нее в жару и веселье. Мы танцевали среди толпы полуголых парней, убегали от нее, чтобы поваляться у воды и немного передохнуть. Даже заскочили в пляжный павильон и быстро трахнулись, рискуя быть застигнутыми в самый ответственный момент. Но кого пугает публичный секс на Белой вечеринке? Все это было весело, громко и пьяно. На пляже продавали все те же сладкие коктейли, и мы сочетали несочетаемое — «Пина коладу» и «Маргариту». Я смотрел на всю эту вакханалию и думал, что название «Белая вечеринка» абсолютно не подходило происходящему. Надо бы переименовать в «Голую вечеринку». Из белого — только шорты и трусы на небольшой части присутствующих, остальные, видимо, все поголовно дальтоники. Но не в этом суть, часть заработанных средств по-прежнему передавалась в фонд борьбы со СПИДом, а это нужное дело — Вик знает не понаслышке. Вечеринка, как правило, продолжалась до рассвета, но мы решили покинуть ее раньше и выспаться перед «Белой королевой». Это будет завершающая часть нашего отпуска. В половине девятого утра понедельника мы уже будем в воздухе провожать гостеприимное побережье, глядя вниз сквозь иллюминатор. Такие поездки делают меня отвратительно романтичным! Но не время впадать в меланхолию — еще целый день впереди. «Чертоги Белой королевы» были самой настоящей белой вечеринкой — с пляжной даже сравнивать смысла нет. «Лесби-бар», как окрестил его я, сегодня перестал быть таковым. Публика присутствовала разная, но одетая исключительно в белый цвет. Парни не щеголяли топлес, хотя рубашки в основном носили распахнутыми, девушки все поголовно были облачены в однотипные обтягивающие майки, которые не скрывали их отличие от парней. Даже бучи красовались в белых футболках и штанах, которые придавали так не любимой ими женственности. У дальней стены танцпола соорудили сцену, окруженную диско-шарами, рядом с ней расположился ди-джей — странный парень с длинной бородой (его жара не берет?). Бар обслуживала та же полуголая девушка и два парня, на которых из одежды можно было разглядеть белые брифы и полотенца, перекинутые через плечо. Музыка не прерывалась ни на минуту, поддерживая так называемую кольцевую вечеринку, которая, как понятно из названия, не собиралась заканчиваться никогда. Подружки Джастина, заметив нас, тут же утянули в свою компанию, вручив по стакану «Лонг-Айленда» — убойного коктейльчика. И снова мы танцевали, пили и веселились. «Лонг-Айленд» сменился на «Дайкири». Дальше пошли «Восходящее солнце», «Негрони», «Голубые Гавайи», которые я заменил на «Камикадзе» — голубого кошмара мне хватило в пабе — и в завершении дегустации Джастин соизволил пожелать «Космо»! Да не упомянут будет Ханикатт, что б ему три года только сверху быть! «Кто первым побежит блевать?» — подумал я с надеждой, что этого не произойдет. Никто из нас не был настолько пьян. Хотя… Ди-джей включил что-то из «ABBA», и мелкого понесло… Пизденыш забрался на круглый подиум слева от бара, середину которого украшал пилон, и, как мог, учитывая количество алкоголя, бурлящего в крови, начал изображать танец. Который должен был быть, как он, наверняка, думал, соблазнительным и сексуальным. Увы. Но, признаюсь честно, я был предвзят, потому что вокруг быстро собралась толпа парней, которые хлопали и улюлюкали на каждый его выпад, требуя показать тверк. Разве разгулявшегося Тейлора можно удержать? Он, блядь, показал! Выставив задницу под нос ближайшим зрителям, затряс ягодицами, вызвав восторженные крики. Я и не знал, что он может и так, сучонок! Но ждать исполнения следующего требования не собирался — никто не увидит Джастина без трусов, кроме меня, блядь! Хрен вам собачий, а не принадлежащий мне член! Я растолкал скандирующих «штаны» парней и выдернул это пьяное недоразумение с подиума, уводя подальше от желающих его пощупать и пытающихся сунуть в карманы так и не снятых джинсов бумажки с номерами телефонов. — Какого хуя ты творишь? — прошипел я, встряхивая хохочущего Джастина. Может быть, не углядел, и ему что-то подсыпали? Но все коктейли смешивали при нас, мы не пили готовые. Всегда замечаю такие вещи — сказываются годы, проведенные в «Вавилоне». Неужели его развезло от банального алкоголя? Я же в порядке. Хотя с кем, блядь, сравниваю? Джастин же почти ребенок! А я уже на две жизни вперед выпил. — Сиди здесь, и не вздумай куда-то свалить! Я быстро сходил к бару, взял двойной черный кофе с намерением привести пизденыша в чувство. Помогло. Постепенно взгляд прояснился, и он заржал, видимо, вспомнив выебоны у пилона. Дальше он пил только безалкогольный «Мохито», который и мне пришелся по вкусу. Ближе к полуночи музыка притихла, и на сцену выплыла та самая Белая королева, в чью честь происходило действо. Если бы я понял раньше к чему все идет, свалил бы к херам, несмотря на протесты Джастина. Белая королева — это, мать его, кто мог бы предположит? — невеста! И все происходящее — свадьба гребаных лесбиянок! Как я мог попасть в такую засаду во второй раз? А мелкая зараза впала в экстаз при виде «жениха», вставшего, точнее, вставшей на одно колено и произнесшей нелепую клятву в вечной любви и беспрекословной верности. На горизонте опять забрезжили белые заборчики. Мне что, придется вечно цапаться с Джастином по этому отвратительному поводу? И кто в следующий раз придет мириться? Снова я? Тейлор упрямый, но и я не добрая фея-крестная! Вот только очередная ссора может закончиться не так благоприятно. А я не намерен его терять. Блядь! — Брайан, — Джастин погладил меня по бедру и прижался к боку, — я знаю, о чем ты думаешь. — Неужели? — Вот же засранец мелкий! — Я не собираюсь за тебя замуж, — фыркнул он, и меня чуть не подкинуло от возмущения. Я уже собрался возразить, но мелкий продолжил: — В ближайшей перспективе. — И что это должно означать? — я не понимал, что чувствую — радость от того, что эта проблема откладывается на неопределенный срок, или досаду, что он так легко отказывается меня захомутать? — То, что мы — парни, и нам не нужны кольца и клятвы, чтобы быть вместе. — Святые помидоры! Неужели ты это понял? — Скажем так… Готов к компромиссам. К тому же, пока и сам не жажду заиметь домик в пригороде. Так что лет десять еще погуляю. — Я тебе погуляю! — невольно вырвалось у меня. — Только вместе со мной. — Согласен, — хитро улыбнулся он, — у тебя отличный вкус на парней. — Я знаю. — Пойдем, потанцуем? Джастин вытащил меня ближе к сцене и, крепко обняв за пояс, прильнул всем телом, накрепко впечатываясь в мое. Белобрысая голова покоилась на моем плече, губы касались шеи мягкими поцелуями, и я расслабился, зарывшись в его волосы пальцами. Звучала какая-то быстрая композиция, невесты скакали рядом, но было все равно — мы медленно покачивались, переминаясь с ноги на ногу, практически на месте. Музыка менялась, но мы не могли разжать объятий. Постепенно нас оттеснили от сцены, возле которой начала собираться толпа. Что там происходило, было не интересно. Джастин в моих объятиях ощущался так хорошо и правильно, что все остальное отошло на задний план. Я пришел в себя от знакомого счета и едва успел среагировать, поймав летящий прямо в голову Джастина ебаный букет невесты!.. — Пиздец!.. — Ты о чем? — встрепенулся Джастин и, увидев розы, залился смехом. Наверное, мое лицо было настолько растерянным, что вызывало практически истерику, причем не только у пизденыша. — Как хочешь, — сквозь хохот сказал он, — но этот букет выбросить я тебе не позволю! Он будет стоять в лофте вечно. Это судьба, Брайан. — Заткнись нахуй, — обреченно выдохнул я, сопротивляясь смехотворным мыслям о судьбе и всей этой фаталистической хуйне. Я мысленно проклинал идиотскую моду на букеты из атласных цветов, украшенные черт знает чем. Эти действительно вечны, и мелкая ухмыляющаяся зараза не позволит уничтожить «судьбаносный знак»! Я украдкой рассматривал сей кошмар: синие и белые псевдо розы были утыканы какими-то стекляшками с претензией на что-то драгоценное, хотя даже до «Сваровски» им было дальше, чем мне до президента Зимбабве. И главное, чего я не заметил сразу, — длинные нити гребаного жемчуга, обвивающие это недоразумение. Снова! Ненавижу жемчуг и тех моллюсков, что его вынашивают! И вся эта неописуемая красота весила не меньше четырех фунтов. И почему я не отбил к хуям такой снаряд? Ловить-то его зачем было? Долбоеб ты Кинни, вот и расхлебывай теперь! С какого перепуга половина зала решила нас поздравить, в душе не ебу, но ладонь уже болела от сотен пожатий, а в глазах рябило от радостных улыбок поздравляющих. Этот дурдом был первой ступенью на пути к моему личному аду. Одно успокаивало: огонь под моей сковородкой будет поддерживать Джастин. Мы покинули клуб незадолго до трех ночи. Джастин тепло попрощался с подружками (расскажу Дафне, что у нее появились конкурентки, и посмеюсь, когда Тейлор получит пиздюлей), обменявшись номерами телефонов и электронными адресами, прижал злосчастный букет к груди, и мы пошли в отель, завернув на пляж. Все-таки романтизм — штука заразная. Мы медленно брели вдоль кромки воды, и я сам взял Джастина за руку. Посидели на прохладном песке. Джастин, привалившись ко мне спиной, любовался ночным океаном, да и я старался впитать эту красоту, хотя, в отличие от него, не собирался переносить виды на холст. Спонтанно возникло обоюдное желание искупаться напоследок в лунной дорожке, что и сделали, целуясь, как два сумасшедших влюбленных подростка… В отеле мы появились почти в пять, мокрые, трезвые и полные решимости вернуться весной. Джастин мечтал поучаствовать в параде Гордости в Лодердейле. И я обязательно отвезу его туда… Заказав такси на семь часов, мы занялись неспешным сексом, мысленно прощаясь с летом и настраиваясь на промозглый Питтсбург. Странно, но спать совсем не хотелось. В конце концов, за три часа полета можно будет немного вздремнуть. Второй раз трахаться в туалете даже я не готов. Кстати, синяк с мизинца Джастина до сих пор не сошел — надо будет записать его к врачу, мало ли что.***
— Как хорошо вернуться домой, — вздохнул Джастин, переступив порог лофта. — Я скучал. Водрузив букет в вазу, он упал на диван и широко зевнул. Усталость, наконец, догнала молодой сильный организм, как и мой — старый и потасканный. — Пойдем в постель… — Трахаться! — Спать! Озабоченное ты животное! Мне стало смешно от того, что я собираюсь именно спать. Старею… Однажды наступит момент, когда Джастину перестанет меня хватать. Надеюсь, те десять лет, что он отвел себе на веселье, смогу соответствовать его запросам. А потом… Женюсь, нахуй, и никуда он не денется! — И что потом, Брайан? — вдруг спросил он, когда мы уже лежали в постели, собираясь, наконец, выспаться. — Потом? — я помолчал, задумавшись. — Ты будешь учиться, бросишь исполнять капризы Маркуса, и начнешь работать в «Киннетике»… — Я не смогу и учиться и работать в «Киннетике» в полную силу, — перебил он. — Не забывай, что трахаться с начальником бывает полезно. Будешь приходить, когда сможешь. — Ага. И слушать сплетни? Меня возненавидят. — Не смеши. Тебя все любят. За что только, не понимаю. — Я милый, — состроенная рожица была далека от этого слова. — Ты дьявол-искуситель, пизденыш! — И сейчас тебя искусаю, — он хихикнул и впился зубами в мое плечо. — Эй, блядь! Прошлый синяк от твоих усилий две недели радовал своим видом всех желающих. — Прости, — влажный язык зализал место укуса и, обняв меня за талию, Джастин устроился на груди. — А дальше? — Чувствую себя сказочником, — усмехнулся я, но продолжил: — Дальше у тебя будет выставка в Вашингтоне. Ты станешь известным художником и найдешь себе молодого красивого парня… — Даже не мечтай от меня избавиться, Кинни! Я на тебя запал, — прошептал он в самое ухо, обжигая дыханием. — Ну, значит, весной снова махнем в Майами. Или на Ибицу… Куда захочешь. А теперь — спим. — Я рад, что присутствую в твоем будущем, — тихо произнес он и удовлетворенно вздохнул. — Я тоже. Поцеловав его в макушку, я закрыл глаза, медленно погружаясь в сон… Разбудил меня настойчиво вибрирующий телефон. Что нужно Линдс в такую… Ого! Пять часов! Я поднял трубку. — Брайан, ты в Питтсе? — Да, мы вернулись в полдень. Что случилось? Гас в порядке? — В порядке. Я просто подумала… У Майкла самолет в семь пятьдесят. Может быть, тебе интересно? — Блядь! Понял, спасибо. Заедем к вам на днях. Я быстро принял душ, черкнул Джастину записку, и рванул в аэропорт. Что бы не произошло между нами, мы дружили почти всю жизнь. Я не мог хотя бы не попытаться извиниться и проститься по-человечески, без обид и недосказанностей. Влетев в зал ожидания за пятнадцать минут до посадки, я понял тщетность своих усилий. Слишком много народа — только что приземлился какой-то рейс. В этом наплыве встречающих и прилетевших, не считая провожающих и улетающих, искать Майки все равно что ловить рыбу в мутной воде. Я прошел по залу, замкнув круг, постоял пару минут у выхода и, плюнув на это гиблое дело, поехал домой. Но меня не покидало ощущение тяжелого взгляда, сверлящего спину между лопаток. Возможно, Майкл меня видел, но не захотел говорить? Ну, что ж. Он сделал свой выбор — я должен быть за него счастлив. И буду. В конце концов, он уехал, а не умер. Значит, всегда есть возможность увидеться. Пускай остынет, вольется в новую жизнь. Может, найдет себе кого-нибудь. И тоже будет счастлив. А у меня теперь есть Джастин, и Майки придется с этим смириться. Как и мне с тем, что однажды я смогу произнести вслух те три слова, которые мелкий жаждет услышать. По крайней мере, мысленно произношу их уже давно, и Земля все еще вертится! *Эксклюзивная тройка островов, соединенных мостами с дамбой Макартура, острова Палм, Гибискус и Стар, имеют захватывающий вид на центр города и панорамы Майами-Бич, которые оживают в розовом и фиолетовом сиянии знаменитых закатов Южной Флориды. Благодаря идеальному расположению на воде, эти островные сообщества имеют прямой доступ к океану и глубоководную стоянку для яхт. Построенные на берегу океана Инженерным корпусом армии в 1922 году, острова Палм, Гибискус и Стар долгое время были домом для знаменитостей и представителей высшего эшелона власти. Его богатая история включает в себя зимнее жилище Аль Капоне, чья резиденция сегодня является историческим местом на острове Палм, а также расположение знаменитого роскошного ночного клуба Latin Quarter, в котором выступали такие музыканты, как Фрэнк Синатра и Сэмми Дэвис-младший. Многие знаменитости из списка A имеют или когда-то имели здесь дома, и это шикарное сообщество с роскошными домами является одним из лучших районов в этом районе. Как и на Венецианских островах, жилая недвижимость на островах Палм, Гибискус и Стар демонстрирует рекордные продажи — и это вполне оправданно. В основном это прибрежные дома на одну семью, на островах также есть дома на сухих участках, и каждый дом стремится к дворцовой роскоши. Эти многомиллионные объекты недвижимости могут стоить более 30 миллионов долларов и иметь потрясающие удобства и бонусы за недвижимость, которые могут включать частные пляжи, теннисные корты на заднем дворе, домашний док, домашние кинотеатры, бассейны курортного типа и лаунджи на крыше.