Кусочки цифрового кода

      Ви шатается как лодка в морскую бурю, цепляется за что-то а сама понять не может, что ищет. Вся жизнь домиком карточным осыпается в пыль, разрушаясь маленькими осколками, оставляя голое ничего.       Страшно, страшно, очень страшно. Жизнь, последний глоток виски ненавистного и горечь на кончике языка. Если бы она могла, стерла все забытое, оставив тишину киберпространства и мерцание электронных импульсов.       — Ви?       Звучит не вопросом, утверждением. Сухой, холодный голос, черные очки и сдвинутые к переносице брови. Сколько времени прошло? Она не считала, сбилась со счету выскабливать одиночество с налипшими на разум галлюцинациями.       — Концерт какой, чум?       Она тряхнула головой, прочь наваждения насланные цифровыми кодами. Осознанно смотрит на Джонни, давит кривую, болезненную улыбку. Знает, догадается тут же сучий сын. Чип медленно пожирает, забирая драгоценные воспоминания. Делится ими, делится безбожно нагло с инграммой.       — Что-то вроде того.       Басы музыки бьют по мозгам, больно, громко и хлестко. Как же надоело, надоело сидеть и ждать. Не нанималась она созидательным болванчиком, когда её соизволят почтить вниманием люди большого полета.       — Не жди, такой хрен с горы как Такемура не ходит по свиданиям.       Ви давит желанием кинуть бокал с алкоголем в безжизненные кусочки кода, записанной души и что-то на матерном. Она рычит, скалится и заливает внутрь ещё алкоголя. Ещё, ещё алкоголя, чтобы не думать о том какая она дура.       — На твоем месте я бы пошел к тем парням из облаков.       Джонни улыбается хитро, наклоняется ближе, приспускает очки и смотрит даже хуже чем Вик, когда переживает за её тощую задницу. Сострадательно. Само слово скрипит как ржавчина, ложится на неё грубым налетом.       Мерзко, мерзко до такой степени чтобы задушить толстую мужскую шею напротив.       — Эй! — восклицает он, смеясь. — Я говорю любя, сострадательно. Я же волнуюсь за тебя, Ви.       Она шлет его нахуй, показывая молча средний палец. Губы кривит в отвращении, милая, маленькая Валери ненавидит подобное отношение. Забавно до скрежета в зубах, сама когда-то бежала за лаской и добрым словом. А теперь что? Закрылась, замуровалась в оковах из цифровых кодов и шифров, улыбается треснуто а в глазах пустота.       — Тебе надо больше общаться с людьми, Ви. Так до нервного срыва не далеко.       Резко пинает ботинком его барный стул, шипит проклятия и ругательства. Последнее что ей надо, жалость от инграммы.