Да здравствует король! Повешенный Бог

      Меч лёг в руку родной тяжестью.       Было бы странно ожидать, что он как-то изменился за время путешествия, но Карро впервые за всю свою сознательную жизнь так надолго расставался с оружием.       В детстве, когда он ещё плохо осознавал собственное тело и бегал неловко, набивая шишки на потеху другим, то была палка. Тяжёлая, с округлым концом. Ей удобно было забивать тех, кто бросал орку вызов. Или защищаться, стараясь хоть как-то выкарабкаться из сражения с тем, кто всё же оказался сильнее.       После он обзавёлся мечом. Никаких деревянных побрякушек. Он был из чистой стали, его сняли с трупа одного из воинов человеческого королевства. Карро меч перепал по чистой случайности — мать тогда тайком преподнесла его, и после орк ни на секунду не выпускал его из рук. Даже во сне он держался за рукоять, и сталь клинка под боком убаюкивала лучше любой колыбельной.       Но то было много лун назад.       Меч же, которым он владел сейчас, был не только большим — такой ни один рогатый не поднимет — но и достался Карро в честном, взрослом бою. Ему редко удавалось одержать верх над сородичами, по крайней мере теми, кто были его ровесниками или старше. Но в тот раз либо духи управляли его телом, либо изнурительные тренировки дали свои плоды, но он сумел победить и, как трофей, заполучил его, этот меч, ранее отнятый у какого-то богатого караванщика. Меч был сработан из отличного железа, обладал внушительным весом и со временем стал для Карро продолжением собственного тела. Если бы какой человечишка, занимающийся волшбой, предложил ему спаять их с мечом вместе, орк без раздумий согласился бы, так успокаивал его блеск на острие широкого клинка.       Он проверил свой шнур в волосах — затянул потуже, чтобы тот не подвёл его в самый неподходящий момент. И снял с себя ткань ржаного платка в жёлтую полоску, что обычно висел на поясе. Старый, с расползающимися в разные стороны нитями, он мог не пережить очередное сражение. А этого орку совсем не хотелось.       Шальная улыбка никак не желала покидать его лицо, так что Карро, вооружившись, присел на пол прямо в каюте, ожидая. Нет, он не затаился — орки так себя не ведут. Это унизительно. Наоборот, нападая, они кричат, улюлюкают и лязгают клинками о клинки, пугая жертву. Но выйди он на верхнюю палубу с мечом наперевес, местные рогатые сочтут его, по меньшей мере, сумасшедшим. По большей — засланным убийцей, которого срочно нужно нейтрализовать.       Карро не мог опровергнуть оба этих утверждения, но сейчас он точно не собирался трогать никаких рогатых. Если только на том корабле, что, судя по звону колокола с верхней палубы, уже подходил к ним, не было оных.       — Сомнительное у тебя времяпрепровождение, — раздался неподалёку голос Натаниэля.       Карро, как и всегда, не заметил его появления.       Он проследил взглядом за полуэльфом. Тот подошёл к своему гамаку, вытащил из-под него вещмешок и принялся в нём копаться.       — Веселюсь как могу, — отозвался Карро. Неприятный осадок всё еще заполнял собой его разум, и ему и вовсе хотелось промолчать, но врожденное упрямство не позволяло.       — Судя по тому, как ты страстно прильнул к своему мечу, о гостях ты в курсе, — протянул юноша. Он достал рапиру, показавшуюся Карро смешной. Кого можно убить такой иголкой? Разве что заштопать исподнее, да и только.       Карро усмехнулся собственным мыслям, а вслух сказал:       — Соскучился.       — Ага-аа, — протянул в ответ Натаниэль. — Ясненько. На самом деле, можешь убирать обратно. Там наши гости очень милы и приветливы — стоило им показаться на горизонте, подняли флаг Фаахрасау, — он обернулся через плечо и одарил Карро улыбкой. С трудом, но орк разглядел в ней некоторую долю иронии.       — Это типа они ихние? Не пираты или кто ещё?       — Ну наш достопочтенный надзиратель Басхим так и решил. Я попытался вставить слово, но меня осадили. Что это, цитата: «безмозглый полуэльф лишний раз раскрывает рот там, где его не спрашивали». Так что они даже орудия не готовят. Кажется, плывём мы и правда с сущими дилетантами. Не считая капитана и нескольких матросов из его постоянной команды. Но вторых там не было, а первый выразил опасения, но слишком уж сомневался. Отдал всё на откуп нашему владельцу корабля, а господин Ихсан, видимо, настолько преисполнился собственной неприкасаемостью, что совсем позабыл — не каждый корабль в открытом океане принадлежит его семье.       Карро поморщился. От всех этих разговоров у него разболелась голова. Он поднялся, используя меч как опору.       — Не понял. Так там по итогу враги или нет?       — Это как посмотреть. Вопрос же совершенно философский, друг мой. Кто нам враг, а кто нет? Зависит ли это от места твоего рождения, вероисповедания или твоего конкретного местоположения на мировой карте в данную секунду времени? Убеждён, на эту тему написан целый трактат.       — Блять, друг мой, я же просто спросил. Не хочешь — не отвечай.       — Думаю, всё это крайне подозрительно. Так что больше враги, чем нет, — произнося это, Натаниэль принялся размещать по всему своему телу кинжалы. Три — на пояс. По одному — в сапоги. И ещё один скрылся где-то в полах его кофты, что он накинул сверху. Укороченный спереди бирюзовый мундир на спине переходил в раздвоенный плащ, напоминающий хвост рыбы. Выглядело это глупо и совсем непрактично. Карро фыркнул.       — Ещё я думаю, — добавил полуэльф, заправляя кудри волос за уши, что лишь немного заострялись к самому концу. — Паруса такого цвета, как у нас — мишень для любого, кто хочет нажиться. А в океане, как ты можешь догадываться, свидетелей нет. Сбыть товар можно много где. Чем ярче полыхает война, тем меньше контролируется то, где начинается путь ценной вещицы и где он всенепременно заканчивается. Получив ответ, Карро ощутил, как уголки его губ вновь непроизвольно ползут вверх. Всё же он поборется сегодня, выпустит внутреннего зверя и, как одолеет всех врагов, позволит себе забыться сном, который бывает только после сражений. Пустым и лишённым любых сновидений.       Колокол зазвонил во второй раз. И сразу следом — в третий.       — А сейчас они, наконец, заметили, что этот полуэльф не такой уж и бестолковый. И после слов Натаниэля прогремел взрыв.       Ядро пронеслось совсем недалеко, свист его был слышен даже в трюме. А после — оглушительный всплеск, когда оно достигло воды. Все чувства Карро обострились, он поудобней перехватил рукоять меча и побежал наверх, лишь краем глаза заметив, что Натаниэль двинулся следом.       Корабль тут же обуял хаос. Матросы забегали туда-сюда в поисках оружия. В дело пошли даже подручные средства — кухонные ножи и молотки для плотницкой работы быстро переквалифицировались в средство истребления.       Карро вырвался наружу и с упоением осмотрел корабль, что сейчас был так близко к нему. Расстояние меж судами сокращалось так стремительно, что создавалось обманчивое ощущение — можно как следует подготовиться и перемахнуть прямо туда, в гущу врагов.       Орк мало что знал о пиратах. Его племя никогда не покидало твердыню земли, а пираты не наведывались в их прерии. Оттого он представлял себе их смутно — больше по рассказам, что довелось услышать от портовых торговцев.       Те говорили, что банды морских головорезов есть разные. Если капитан был достаточно прозорлив, он мог даже заключить контракт с королевством и ходить в приватирах, зарабатывая больше многих. Капитаны и команды похуже перебивались чем могли, грабили небольшие суда и часто оставляли команду в живых, беря за целостность экипажа и корабля приличный выкуп.       Другие же команды прослыли безумными убийцами и садистами. Они не оставляли следов, ни с кем не заключали союзов и бороздили моря каждый сам по себе, воюя за звание сильнейшего и вписывая кровью жертв имя своего капитана в историю на века вперед. И орк был рад повстречать именно их — он это понял, когда без всякого предупреждения или требования прозвучал ещё один залп. Ядро пробило бок «Прекрасной Астории», и корабль накренился в сторону, обратную от выстрела. Когда баланс был восстановлен, и враги оказались преступно близко, Карро мог ясно разглядеть их изуродованные бородавками лица, их блестящие кольца, оттягивающие мочки ушей, их деревянные протезы, что давно заменили отгнившие конечности. Их одежду, будто сотканную из лоскутов, собранных с совершенно разных покойников. Пираты лыбились, и меж их жёлтых зубов зияли дыры-расщелины. Весь их вид, казалось, должен был пугать, но в Карро он вызывал лишь снисходительный смех. Эти противники — вот они, все перед ним. Выстроились вдоль кормы, вооружились саблями да серповидными кинжалами, готовые терять свои головы от его меча. Они — не шторм, что не щадит смертных. Ты никогда не станешь сильнее стихии. Они все — просто люди. Их можно кромсать и доказывать, что ты лучше. Главное — не упасть в воду. Но с этим условием собственного выживания Карро мог сладить.       Флаг на вражеском корабле — действительно такой же, как и на их — красно-оранжевый, изображающий нижнюю половину чёрного солнца, заскользил вниз по фалу. И следом за ним на флагшток поднялся чёрный — с двумя неровным красными кругами в самом центре.       Капитан «Прекрасной Астории» принялся раздавать команды. Как и в шторм, голос его был твёрд, и лишь на мгновения, но в нём всё же проскальзывала усталость. Корабль старался уйти из-под обстрела, но его, кажется, и не пытались потопить — лишь припугнуть. Пираты упрямо шли на стыковку, чтобы как можно скорее отправиться на абордаж.       — Не хотят, чтобы всё местное добро пошло на корм рыбам, — слова Натаниэля были очевидны. То ли он совсем считал Карро за дурака, то ли так себя успокаивал — орк так и не понял.       Но как только первые крюки-кошки ухватились за правый борт, Карраворай’Тай закричал. Следом он оскалился, и пират, что вскочил на борт неподалёку от него, пошатнулся от удивления.       Один за другим, словно град, враги посыпались на палубу, тут же переходя в атаку. Команда принялась отбиваться, но Карро их успехи или неудачи мало заботили. Он развернулся всем корпусом, ведя за собой меч. Тот разрезал воздух и следом рассёк шею одного из пиратов — головешкой рухнула его башка на доски и покатилась вбок, пока не уткнулась в правый борт.       Карро почувствовал, как ярость внутри рвёт нити, отключая сознание и позволяя телу действовать. Без жалости. Без сожалений. Он рванул вбок и, словно шампуром, насадил на лезвие двух мужчин. Те даже не успели осознать происходящее — осели на мече грузом, и Карро их сбросил ногой со своего оружия. Выхватив силуэт врага, что кинулся сбоку, орк успел парировать атаку. Сабля со звоном отскочила от широкого лезвия меча, и в глазах пирата отразился страх. Карро не знал, как сейчас выглядело его собственное лицо. Он об этом даже не задумывался. Но что-то в нём так напугало мужчину, что тот попятился, лепеча слова на незнакомом Карро языке.       Но любой, кто бросает вызов, уже готов умереть. Так его учили.       А значит — никакой пощады.       Удар — и дрожащая речь оборвалась на полуслове, незаконченной мыслью навсегда повисая в воздухе.       Когда вокруг Карро не осталось целей, он бросился к верёвкам. Прикинув расстояние — не больше двух метров — он, удерживаясь за канат, поднялся на край борта.       Звуки битвы раздавались со всех сторон. Они сладкой песней лились по венам, раскачивая сердце.       Карро закричал боевым племенным криком и перескочил полосу воды, что разделяла два судна. Оказавшись на палубе тех, кто сейчас звался врагом, он без раздумий ринулся туда, где пиратов было больше — они несли ядра, готовясь вновь зарядить пушки. При виде орка они тут же бросили всё и обнажили клинки. Пусть противник и превышал его числом, орк не страшился. С каждым новым убийством внутри Карро рвалась очередная нить. Тех, что удерживали ясность ума, уже не осталось. Ярость просочилась под радужку, затуманивая взор. Если он сможет уничтожить их всех, то точно будет сильнее.       То он сможет убить его.       Сумеет стать вождём. Докажет ей и им всем, что достоин. Один удар пришёлся в плечо рогатого противника — кровь брызнула фонтаном, и тот заорал, теряя оружие. Другой — получил локтём прямо в глаз; глазница пирата оказалась пустой, но силы удара было достаточно, чтобы мужчина отлетел в сторону. Третий — полоснул Карро по бедру. Орк сжал зубы — это не больно. В сравнении со многим, что было «до» — как укус мелкого комара.       Ещё один удар чуть не пришёлся в живот — это было бы опасно, но крючковатое лезвие сабли кто-то отбил.       Натаниэль двигался стремительно — слетел с верёвки и приземлился неподалёку. Его тело показалось в этот момент невесомым, так ловко он извернулся перед пиратами, протыкая своей шпагой одного из них прямо в гортань. Карро присвистнул. Не такая уж она и бесполезная, какой казалась на первый взгляд. Он не стал благодарить Натаниэля вслух, лишь кивнул ему резко, вновь обращая всё свое внимание к врагам. Шаг вбок, резкая смена центра тяжести, чуть пригнуться, напрячь все мышцы спины и ещё один рывок. Рука отделилась от плеча словно масло.       Чужая кровь кормила собой лезвие меча и оно ревело изголодавшимся железом, вторя своему хозяину.       Краем глаза Карро заметил, что со спины на полуэльфа бежит рогатый пират. Достаточно рослый, с шипастой дубиной наперевес. Он чем-то напоминал самого Карро — такой же отчаянный, безрассудный взгляд, такое же отсутствие страха во всём. От того, как он двигался и до того, как лыбился, разрезая губами своё лицо пополам. Орк подскочил к спине Натаниэля и толкнул того вбок прежде, чем дубина успела снести кудрявую башку с плеч. Вознёс свой меч как молитву и, описав им полукруг, погрузил в плечо пирата, диагональю деля его на две части — верхнюю и нижнюю. Карро не успел отреагировать — глаза вперились в то, как чужие внутренности гроздьями вывалились на палубу — и в плечо прилетел кинжал.       Орк зашипел. Сжал до скрипа зубы. Он осоловело огляделся в поисках метнувшего — в вороньем гнезде укрылся, трус. Орк схватился за рукоять ножа и потянул его из себя, выпуская сквозь зубы болезненный воздух. Кинжал выходил будто нехотя, цепляя за собой мясо и оставляя укусы на костях ключиц, пока всё же не оказался на воздухе. Карро со злобой отбросил его в сторону. Тот зацепился крючковатым концом за древесину, оставаясь торчать в досках палубы практически вертикально.       Расправившись со своим последним противником, Натаниэль заметил взгляд Карро и, без лишних колебаний, метнул руку к высокому кожаному ботинку. Мгновение — и кинжал был в его пальцах. Моргание — и он одним точным ударом поразил пирата прямо в сердце. Тот качнулся вбок-вперёд и, потеряв контроль над собственным телом, полетел вниз, падая прямо у их ног.       Рогатый, щуплый, весь обитый татуировками. Но в них не было силы. Не было побед — кривые изображения обнаженных девиц и крабов тянулись вдоль его узловатых, сухих рук. Ростом он едва дотягивал Карро до пояса. Орк сплюнул кровь, что навернулась у него во рту, и произнёс:       — Если бы не пошёл помогать, не словил бы. Но похуй, всё равно… Ну, ты знаешь.       — Разумеется, мой друг. Всегда готов оказать услугу. В меру моих сил, разумеется.       Сейчас, когда на верхней палубе корабля не осталось никого, кто мог бы представлять угрозу, Карро несколько расслабился, пусть и не отпуская ярость полностью. Всегда нужно быть начеку.       Так его учили.       Полуэльф подошёл ближе. На нём, в отличие от орка, не было и капельки крови. Лезвие своей рапиры он протёр платком. После — повесил её на пояс и отбросил кусок ткани в сторону. За ненадобностью.       Карро следил за тем, как окровавленный тканевый лепесток опускался на палубу. Как-то даже излишне въедливо — похуй на платок, ведь битва всё ещё кипела на том, первом корабле. Их корабле. Пусть «их» и до момента, пока тот не причалит в порт Аасхарая.       Со всей возможной остротой Карро ощутил, как одна единственная капелька пота прокатилась вдоль позвоночника. Змеёй она проложила свой путь, очертив каждый из позвонков и остановилась где-то в районе копчика.       Он посмотрел на лужу под ногами — в ней морская вода смешалась с алым. И это алое пятнами плясало перед глазами.       — Что-то мне… — успел прохрипеть он, едва двигая собственной челюстью, пока не грохнулся на палубу, прямо рядом с этим платком. И пиратом, так метко метнувшим в него этот проклятый нож.

***

      После Карро мало что помнил. «Сейчас» превратилось в одну бездонную пучину из жара и боли, что пронзала собой всё его существо. Обрывки реального цеплялись за разум, но тлели под жаром костра.       Вот его куда-то тащат. Там Фейт, её голос. Он почти уверен. Вот что-то делают, запах не уловить — в ноздрях рассыпали уголь. И Карро лежит на постели, кажется. Но она точно влажная, вся ткань под ним — сплошное пятно зловонного пота. Он мечется, словно зверь в клетке. Вместе с тем, как истлевают остатки его сознания, поражённые…       — Это яд. Проклятье, — говорит Натаниэль.       — Вероятнее всего, это так. Он поступил глупо, что достал кинжал так сразу. Но, может, оттого ещё и держится, — говорит Фейт.       — Я такого не встречал. Свободные острова, хрен их побери, — говорит Натаниэль.       — Я тоже. Остаётся только…       — Говорит.?       Перед взором решето. Это прутья клетки? Маленькие пальцы, ещё совсем детские, прикасаются бездумно. Без страха. Так нужно жить. Да, клеть из дерева, но прочного.       Его зубами без клыков не прогрызть.       За прутьями — другие. Они.       Они поют и пляшут, но как-то диковинно. Жутко. Их досуг устрашает. И весь — вокруг костра, что похотливым языком вылизывает ночное небо.       Клетка там вновь и вновь, в его агонии. В ней боль и спокойствие. Она отделяет от огня. Можно лечь на жухлое сено, что застилает дно, и смотреть вверх — на ночное небо. Там горит звезда.       Ка’Льентэ. Самая яркая на небосводе, она всегда указывает на юг.       Он уже достаточно взрослый, чтобы это понять. Что такое юг. Когда-нибудь он отправится туда, за опытом и силой. Как отправляются многие.       Звезда — небесный драгоценный камень. Он тянет пальцы к ней, но ухватить не выйдет. Может быть, и получилось бы, не будь между ним и небом клети. Но она есть. И в ней — вся боль уходящей жизни.       Пламя клейма, оставленного по дурости, выжигает изнутри. Оно на боку, скрылось за мышцами — так сразу и не разглядишь. А болит, словно поставлено было вчера, хоть и день тот давно канул во времени. Но вот оно — тут как тут. Жжёт.       Как же жгуче рвутся нервы, не давая и секунды покоя.       Как же хочется пить, но язык вялый и трупом заваливается во рту. Его кто-то поправляет, но уже поздно.       В голове его властвует пламя.       В какой-то момент, когда видения отступали, Карро даже приходил в себя. Он не мог разлепить веки — они болели и слиплись от выделений.       Он лишь слышал шипящий голос старика. Неужели тот, которого они выловили в шторме? Как давно это было?       Я что, умру, а этот старик выживет?..       Вот так вот, он перенёс бурю и каких-то там чудищ морских, а ты, Карро, проиграл маленькому кинжалу. Проиграл старику, жизнь у которого вскоре отнимет время.       Он хочет задать все эти вопросы кому угодно. Даже пустоте. Но не может — мысли собираются в кучу и тут же разваливаются, пеплом уносясь по равнинам Харк’Вортая. Увидит ли он дом? Похоронят ли его по их обычаям? В костре.       Хотя он и так сгорал, безбожно плавился, уносясь духом и телом к мёртвым.       В один день его куда-то понесли. Он заскрипел что-то нечленораздельное — Карро и сам не понял, что. Все мысли давно покинули разум, и он молил о воде. Чтобы та окропила его иссохшие губы, разодранное изнутри горло и затушила это проклятое пламя.       Даже море не показалось бы ему сейчас таким уж удручающе скучным. В его прохладе виделось истинное спасение.       Карро волокли куда-то очень долго, и в те секунды, что веки удавалось еле-еле разлепить, он мог разглядеть кусочки мира. Люди в чёрных одеяниях плыли по обе стороны от Карро, в руках они несли глиняные шары с круглыми прорезями. В них плясали огни. Миллионы огней.       — Духи, примите меня… Я был воином и умер как воин, — просил он, но чёрная масса молчала.       Карро взывал и взывал к ним, сам не зная, на что надеясь, но мир был глух. Отвечая тишиной на его слабость.

***

      Вулканом извергались все внутренности. Карро не знал, каково это — умирать. Но и не думал, что это может быть так больно. Этому пирату стоило прицелиться получше, не промахнуться и попасть прямо в сердце. Закончись всё быстро, сходил бы он с ума как сейчас?       Сидел бы он один в этой клетке, повсюду объятый пламенем? А в огне — никого не осталось. Даже её.       Или…?       Голос, пленительный и чистый, запел. Зазвучал среди агонии. Помутнённый рассудок будто собрали по кусочкам, один к другому, и бережно опустили в воду. В глубокое, кристально чистое озеро.       Карро был уверен, что таких не существует в природе. Когда можешь разглядеть не только дно: каждую рыбёшку, травинку и камушек. Но и ещё глубже. Увидеть само сердце озера. Оно было живое и билось. Ему привиделись картины мест, в которых он никогда не бывал. Птицей он пролетел над ними, и руки его были крыльями.       В тех местах везде и всюду играла музыка.       Шелест травы. Журчание ручья. Дождь барабанил по листьям деревьев. Капля росы стекала по ветке и падала в огромное озеро.       Огромное и совершенное.       От этого сердце дрожало. Заходилось.       Вместе с тем он ощутил себя ребёнком. Совсем ещё младенцем. Как прижимался к груди той, что родила его.       Она баюкала его, ласково гладила по редким волосам, россыпью целовала в нос и щёки. Напевала славную колыбельную на далёком, непонятном языке. И Карро не нужно было знать слов. Он не нуждался в переводе. В песне той — одна сплошная, чистая любовь. И безграничное спокойствие.       Когда орк открыл глаза, первое, что он ощутил — слёзы.       Вялой рукой, что двигалась словно чужая, он еле-сле смахнул их.       Зрение возвращалось не сразу. Оно собирало картинку-мозаику, постепенно вырисовывая побелённый потолок. Под ним — вереницу пучков из пахучих сухих трав. Плечо упиралось во что-то. Карро вяло дёрнул им, и ножка стола дёрнулась следом. Зрачок прокатился вдоль глазного яблока, следом провернулся в глазнице. Это отдалось тупой болью в черепе.       Слева сформировалась столешница. На ней — множество горшочков, тарелок, каких-то склянок. Всего не разобрать.       Орк болезненно застонал, и, вдохнув побольше воздуха, попытался встать. Собственное бессилие вымораживало. Пересиливая его, сопротивляясь немощности, он, удерживаясь за ножки стола, сел.       Мир перед глазами крутился, Карро тут же замутило, и он чуть не сблеванул.       — Блядство, — зашипел он себе под нос. Каждая клеточка его кожи будто бы устала.       А то место, куда утырок метнул нож — пусть уже не месиво, но по ощущениям — оно самое. Болело как в ту секунду, когда он этот кинжал из себя достал.       Карро не слышал шагов, что приближались к комнате. Он даже собственные мысли улавливал с трудом. Из звуков — отголоски той песни. И собственное сиплое дыхание.       Перед ним на корточки опустилась женщина. Это было ясно по её сладкому аромату — он острым букетом ударил в нос, отчего Карро непроизвольно поморщился. Следом орк смог различить её лицо.       Миндалевидные серо-зелёные глаза. Бледную кожу. Штрихи морщинок у век.             Аккуратные, женственные черты, обрамлённые отвратительным огнём волос.       — Хули вы все такие.? — бросил Карро. Его язык вяло перекатился во рту. На нём чувствовалась горечь, и хотелось его выплюнуть вместе с собравшейся под нёбом слюной.       — Попрошу не изъясняться так и соблюдать приличия в моём доме, — голос её был мягок, но пальцы, которые принялись настойчиво изучать Карро — тверды и уверенны.       — А ты…       — Я травница. Знахарка. Та, кто не дала вам отойти в иные и крайне далёкие места. Называйте как хотите.       — А я Карро, — отозвался орк. Его всё ещё мутило, но он стоически выдержал все манипуляции женщины. Если это правда, а причин сомневаться не было, то пусть закончит своё врачевание. Изучит белки его глаз, оттягивая веко. Посмотрит на рану. Попросит вытащить язык.       В какой-то момент Карро всё же не сдержался, но хозяйка дома успела подать ведро. Изрыгая желчь, орк почувствовал себя слабее этой бабы. Омерзительно.       — Я всё, — пробурчал он и протянул ведро обратно.       — Если всё, то либо прилягте и поспите ещё, либо попробуем вас поднять. У вас всё уже, вероятно, затекло.       — Встану.       Услышав ответ, она выпрямилась. Её одежды зашелестели: она была облачена в платье, но совсем не такое, что носили те женщины, которых Карро видел ранее. Плотный синий материал, сидящий по фигуре, сверху был покрыт полупрозрачными лепестками органзы, что оборачивали узкую талию и тянулись к полу.       Карро полз взглядом по ним, вплоть до округлой груди, пока женщина помогала подняться. Её руки, бледные, с узкими запястьями и аккуратными ногтями, на поверку оказались очень сильны. Когда орк выпрямился и закачался травинкой на ветру, она удержала его и помогла прийти в себя.       Сунула какой-то отвар, и от него тело, пусть немного, но насытилось бодростью.       — Есть чувство голода? Жажды?       В ответ на её вопрос желудок заурчал, и Карро впервые ощутил, насколько он голоден. И как сильно ему не хватало простой питьевой воды. Он кивнул, уже более ясным взором оглядывая помещение.       Совершенно маленькое, не предназначенное для таких как он, больше похожее на склад, чем на кухню. Несколько рабочих поверхностей были заняты всем и сразу. Тарелки ютились одна на другой, миски чуть ли не свисали с края тумбы. В одном углу покоилась парочка мешков, перевязанных бечёвкой и закупоренная деревянной пробкой амфора. От разглядываний его отвлёк голос женщины:       — Если вы, Карро, собираетесь поесть здесь, на кухне, я не против. Но если хватает сил, предложу место в зале.       Орк, ощутивший укол самолюбию, прошаркал в сторону двери, следуя за хозяйкой дома. Вторая комната оказалась не сильно больше — в ней были всего один шкаф и стол с парочкой стульев. Небольшое окошко прикрывал кусочек ткани, подвешенный на нитке. Из «зала» вело три двери. Одна — в ту самую кухню. Вторая — явно на улицу. А третья — в ещё одну комнату. Пол устилал ковёр — вышивка на нём изображала множество разных цветов, названий которых орк знать и не мог.       Карро занял стул. Перед ним тут же образовалась чашка с блюдцем, тарелка, наполненная белым мясом, и несколько приборов.       Женщина аккуратно, не издав и звука, заняла место напротив. Перед ней расположился такой же столовый набор.       — Приношу свои извинения, что не представилась сразу, Карро. Я — леди Корнелия.       Он уже было потянулся к еде, но остановился.       — Чего? Ле… ди.?       — Да, я же именно так и сказала.       Заминка в её словах была выверена по секундам. Её оказалось достаточно, чтобы навсегда поставить точку в текущем вопросе. Даже с таким, как Карро. Когда пауза окончилась, с лёгкой улыбкой Корнелия продолжила:       — Этот чай собран на Свободных островах. Этот архипелаг включает в себя много отдельных мест, но не исключена вероятность, что листья этого чая и яд, которым тебя чуть не убили, росли рядом. Чем опасней местность, тем ярче вкус. Она подняла фарфоровый чайник и деланно разлила напиток по кружкам. Тот и правда пах изумительно. Но Карро из какой-то детской вредности говорить этого не захотел.       Также, как и не стал уточнять, что за «архипелаг» такой.       — Вероятно, твои островные корни позволили выработать некоторую толерантность к ядам. Любого другого он бы сгубил. Мне сказали, что ты сразу вытащил кинжал. Диковинное везение, обычно это не лучшая идея — так экспрессивно обходиться с оружием, что оказалось в твоём теле, но в данном случае это помогло. Попади в кровь ещё больше яда — и мы бы здесь не сидели.       Её голос был мягкий и сладкий, словно патока. Глаза блестели умом. Таким, каким сам Карро явно не обладал. Но зато он не был обделён мускулами — его это всегда устраивало. Но он всё же поморщился и произнёс, ощущая, как с каждым слогом речь приходит в норму:       — Я почти нихрена не понял, но не оттуда я. Орк. Я — орк.       — Да? — её медные брови поползли вверх. — А челюстная кость? Ты повредил её в детстве?       — Типа того.       — Я уточняю, чтобы определиться с дальнейшими действиями и ускорить восстановление. Не больше и не меньше.       — Так и подумал.       Долгий изучающий взгляд этой Корнелии ему совершенно не нравился, но Карро решил, что нечего тут обсуждать. Он почесал затылок, после роняя руку на стол. Виделись они, вероятно, в первый и последний раз. Конечно, надо будет как-то отплатить — на случай, если он словит ещё один-другой кинжал в бою и ему понадобится помощь.       — Послушай. Короче, нет у меня денег сейчас. Я смотрю, вещи мои тоже спиздили…       — Кхм.       — Украли. Короче, не могу я отплатить.       — А кто сказал, что я требую от вас оплату? — в её тонких пальцах блеснули нож с вилкой, и женщина принялась разделять еду на ровные кусочки. — Если вы о благодарности словесной, то я её с радостью приму. И, если вам потребуется в будущем помощь, не откажу. Если вы о деньгах, то эта тема не стоит волнений, особенно в столь слабом состоянии, — она ловко закинула кусочек в рот и переживала его так, что, не знай Карро о том, что она ест, никогда бы и не понял.       — Это всё ваше лечение мне было даже несколько на руку, если быть совсем уж откровенной. Вы заняли почти всю кухню, и я физически не могла дотянутся до шкафа, где храню сладкое. За эту неделю сбросила килограмма два, не меньше. Так что я вам искренне благодарна.       Карро тем временем всё глядел на столовые приборы, силясь понять, на кой хрен здесь столько вилок, пока его новая знакомая продолжала свой монолог:       — И по поводу вещей можете не переживать. Ваши друзья их забрали на хранение. Как станет лучше, отведу вас к ним. Они остановились в гостевом доме. Орк поднял на неё глаза.       — Друзья?       — Да, учтивый молодой человек и девушка-фахр. Они принесли вас сюда по наказу Ифхина.       — Кого?       — Ифхина, — нож скользнул по тарелке, издав скрипучий звук, и тут же взлетел вверх. — Ох, простите. Ифхина. Пожилой фахр, он рыбак, знакомый моей наставницы. Её не оказалось дома, а помощь вам требовалась незамедлительная, так что вы очутились здесь. Не знаю, хорошо это или плохо. Вероятно, она бы справилась с лечением лучше, но как уж вышло. Орки же веруют в духов, насколько я помню?       Карро кивнул.       — Ну вот, можем считать, что духи вас направили.       Орк сделал несколько больших глотков воды. Она ощущалась как живительное снадобье, не иначе. И произнёс:       — Степной орёл.       Корнелия прикрыла рот ладонью, пережёвывая очередной кусочек. Она смотрела на Карро с немым вопросом, и тот пояснил.       — Ну, в моём клане. Степные орлы смотрят за нами. Не абы какие духи.       Он почувствовал себя крайне глупо. Хоть и говорил обычно об этом с гордостью.       В тех шальных видениях, что остудили пыл его проказы, он летел и сам был таким духом. Кто знает, было то спасение или путь за грань — к самой смерти. Может быть, он и видел себя птицей лишь потому, что чуть не помер в тот момент. И если все те чувства, что накрывали его, были лишь предвестником кончины — значит, умирать совсем не страшно. Пусть и невероятно больно.       Или то был какой хитрый дурман, что дала ему травница?       Орк мотнул головой и услышал запоздалый ответ.       — Разумеется, — Корнелия коротко кивнула чему-то своему, не особо сильно отвлекаясь от трапезы. — Угощайтесь, а то чай остынет.       Орк потянулся пальцами к пище, но ему тут же оказали непрошеную помощь, подав в руки приборы и показав, как ими следует пользоваться.       Карро справлялся с вилкой как мог, закидывая в себя кусок за куском. Мясо было белым и мягким, явно грудка какой-то птицы. Податливое, оно чуть ли не таяло во рту. Но вкус практически терялся за слоем всех тех лекарств, что ему давали ранее. Он ел вяло и без удовольствия и, когда поднёс к губам чашку, чай почти остыл и потерял свою терпкость.       К концу своего первого за много дней завтрака Карро так и не понял, что именно его так насторожило в этой женщине. Её манера держаться? Настолько далёкая от той, к которой он успел привыкнуть. Или цвет её волос, глубоким пламенем ползущий по лицу и плечам? Ему приходилось напоминать себе, что он должен быть благодарен за спасение — хотя бы на тот случай, если оно потребуется вновь.       — Теперь, когда кухня освободилась, могу угостить вас чем-то сладким.       Орк мотнул головой.       — Не нужно, лишнее.       Он прокашлялся в сжатый кулак. Кашель вышел хриплым и низким. Тыльной стороной ладони обтёр губы, но на них не оказалось мясного жира. Вместо этого он ощутил собственной кожей, какими потрескавшимися и сухими они сделались за это время.       — Рука со временем заживёт, но я не рекомендую нагружать её в ближайшие пару месяцев, — поймав взгляд Карро, Корнелия поправилась. — Или хотя бы недель. Недель — тоже замечательно. Скорее всего, шрам будет ныть ещё долго. Даже после полного заживления, при непогоде и купании даст о себе знать.       — Херня. Скажи лучше, травница, меч же смогу держать?       — Разумеется. Со временем — да, — Корнелия встала из-за стола и, принеся из кухни поднос, начала собирать на него всю посуду и приборы. — Но пока — если не постельный, то хотя бы миролюбивый режим соблюдать нужно. В любом случае, уверена, ваши друзья смогут о вас позаботиться.       — Да какие… А, похрен. Так они мои вещи увели?       Корнелия кивнула. Она вновь скрылась в дверях кухни и, оставив там поднос, тут же впорхнула обратно в комнату, на ходу поправляя волоски, что выбились из локона, лежащего на груди.       — Забрали на хранение, да. Как я и сказала — поправитесь, и я вас отведу. Но вы не заложник, разумеется. Просто разобраться в местных улицах будет крайне сложно. Фахры не обозначают номера домов и названия улиц — всё на память и знание. Для местных — совсем не проблема. А вот для таких, как вы — сущий кошмар. Форменный лабиринт, я бы сказала.       Карро потёр большим пальцем меж бровей и звонко цокнул. Он поёрзал на стуле, прицениваясь. Голова всё ещё плыла, но не так сильно. Рана болела, но в остальном — не считая ломоты в мышцах и тяжести в лёгких, всё было терпимо.       — Я бы щас хотел пойти.       — Не думаю, что это хорошая идея. Даже с едой за столом вы поторопились, а прогулка по городу… Я бы настояла на отдыхе.       — Ну там и отдохну, — не сдавался Карро.       Корнелия тяжело выдохнула. Она одарила орка таким взглядом, который он ощущал на себе давным-давно. От неё. В день, когда чуть не лишился глаза в бою. Или в тот, когда клеймо обожгло кожу, запечатлев навеки там свой след.       Ему стало неловко, и он, сам того не замечая, отклонился в сторону.       — Что ж. Если таково ваше желание, то, как я и обозначила ранее, вы — не пленник. Но сразу скажу — упадёте по пути, и я никуда вас, при всём желании, дотащить не смогу.       Карро закивал.       — Обещаю не падать.       — Ну спасибо, — женщина потянулась к шкафу и, достав оттуда тёмно-синий полупрозрачный платок, накинула его на голову. Ткань украшала небольшая вышивка вдоль кромки. Линии торчали в разные стороны, напоминая остроугольные цветки.             Таких Карро никогда не видел.       Он с шумом отодвинул стул и, опираясь руками о стол, поднялся, впервые настолько явственно ощутив вес собственного тела. Под критическим изучающим взглядом выпрямился, стараясь скрыть собственную слабость. Прикусив язык, чтобы не кряхтеть подобно старику, он вышел из-за стола и остановился рядом с Корнелией. Она так ничего и не сказала, лишь вновь потянулась к шкафу, выудив оттуда ещё один платок.       При виде этого куска ткани на душе полегчало. Карро протянул руки, принимая его, и тут же повязал вокруг пояса.       — Его я постирала и местами заштопала. Сил не было смотреть на то, как сильно он износился.       — Спасибо, — искренне сорвалось с губ орка.       — Не за что, — Корнелия толкнула дверь, пропуская его вперёд. Свет острыми лучами пронзил глаза, и Карро поморщился, привыкая. Следом за ним в город шагнула и Корнелия.       Рассветное зарево протянулось вдоль горизонта и ковром накрыло весь город. То, что люди здесь привыкли приступать к работе рано, Карро понял, стоило им выйти из дома. Узкая улочка кишмя кишела рогатыми. Их была целая тьма, орк поначалу даже опешил, остановился. Но рост сыграл на руку — он возвышался над толпой и потому мог с лёгкостью смотреть вперёд. Травница задала направление, и орк послушно последовал за ней.       Корнелия то и дело справлялась о его здоровье, но добрую половину слов мешал расслышать неиссякающий гул толпы.       Как позже выяснилось, город был действительно огромен. Доселе, плывя на корабле к точке своего назначения, слыша про Аасхарай, Карро волей-неволей представлял лишь то, что ему доводилось видеть собственными глазами: пару перекрёстных, или не очень, улиц, пирс, небольшой рынок и кабак по соседству с домом отдыха.       Но столица Фаахрасау сумела его поразить. Она вся была паутиной бесчисленных улиц, поворотов и тупиков. Некоторые из проулков выводили на оживлённые площади. Часть из них вела к отхожим местам. А порой, свернёшь — и это уже чей-то двор. Большинство домов не превышали в высоту двух этажей. Как позже объяснила Корнелия — виной тому стало стихийное бедствие, что обрушилось на город восемнадцать лет назад. После даже богатейшие из жильцов не имели права возводить что-то высокое, а потому город пуще прежнего принялся разрастаться вширь. Но даже до бедствия — старая часть была низкой и, с точки зрения Карро, похожей одна на другую. По улице летал песок — его гоняли бесконечные тапки прозорливых местных жителей, а дома ластились друг к другу, покрытые каким-то белёсым раствором. Почти везде двери были распахнуты, а окнами служили прорези в стенах. На фоне всего этого цветные расписные плитки у входа в каждое здание пестрили разнообразием: синие, зелёные, жёлтые. Как и стекляшки, что болтались на ниточках и звякали друг о друга, подвешенные вдоль дверных проёмов.       Большинство домов, по крайней мере, на улицах побогаче, выступали вперёд вторым этажом, опираясь на колонны, создавая тем самым небольшой теневой навес, который, пусть и не сильно, но защищал от палящего солнца. В этой тени резвились дети, пиная друг другу мяч. Пристраивались женщины с корытами, отстирывая бельё. Кто-то пил коричневый пахучий напиток, а кто-то уже утром собрался, чтобы поиграть в камушки прямо на полу. Порой эти камушки лежали прямо так, совершенно одни, в ожидании своих игроков.       Корнелию то и дело окликали, и она шипела песчаным языком что-то в ответ, взмахивая рукой, вызывая улыбку на старческих лицах.       Когда они поднялись на «высокую улицу» — Корнелия пояснила, что так зовутся те, что пролегли на вершине холма — Карро во всей красе смог разглядеть огромный белоснежный дворец. Издалека ему показалось, что весь он — сплошной драгоценный мрамор, так сильно тот переливался на солнце своим высокопоставленным блеском. На фоне всех этих зданий, что капиллярами разрослись в разные стороны, пристанище правителей являлось поистине исполинским.       — «Белый лик», ответ великому дворцу Вээрденсхайта, — пояснила Корнелия. — Перед ним ещё замечательная площадь. Вам обязательно нужно будет туда сходить, как совсем поправитесь. А пока не теряем времени — пошли-пошли. Подгонять лишний раз Карро не пришлось, хоть и про здание неподалёку, что будто бы обмакнули в месиво с мозаикой из керамики и зеркал, и про столп плотного дыма, поднимающегося к самому небу, ему даже захотелось узнать.       Но больше всего его поразила пустыня — она жжёной сиеной протянулась на горизонте — такая массивная, что видно её было даже отсюда. Дюны, размером не меньше, чем с гору, впитывали в себя солнечный свет и рассыпались в поблескивающие песчинки где-то там, далеко-далеко за замком. В жёлто-красном мареве.       — Бесконечные пески Аасхарая. Кажется, что такого может быть в пустыне, но её красота и одновременная с тем жестокость поразительны.       Слова Корнелии так и остались без ответа.       По другую же сторону, стоило повернуть голову, далеко за зданиями тянулся причал. Он деревянными зубьями впивался в море, утыканный множеством кораблей. В большинстве своём, оранжево-чёрные флаги развивались на фоне рассветного неба. Акварелью расплылись по нему облака, что подгонял лёгкий ветер.       Карро никогда не видел столько всего нового сразу. Казалось, что его глаза просто не способны впитать в себя так много странного и необычного. Оттого он то и дело врезался в прохожих, забывался и вертел головой, словно щенок, впервые открывший глаза. По итогу Корнелия придержала его за предплечье, мягко ведя за собой. Её пальцы оказались такими холодными, что он еле сдержал порыв переложить их на собственные виски и лоб — туда, где снова собирался жар.       Они проследовали вдоль небольшого базара — там торговали сушёной рыбой и приправами. Колючие запахи ударили в нос, и Карро вновь ощутил прилив тошноты.       — Если чувствуете себя плохо, то не упрямьтесь. Мы вернёмся, и вы отлежитесь.       — Пойдёт.       Даже в этом гомоне Карро смог расслышать, как тяжело выдохнула травница.       — Не падайте, прошу. Не хочу надорвать спину в столь юном возрасте.       Орк собрал все внутренние силы, чтобы не рухнуть. Собственная немощь выводила из себя, и этой злости было достаточно, чтобы упрямо топать вперёд, разрезая успевшую надоесть толпу. К мириаде запахов, что кружили вокруг, присоединился ещё один — воска.       Они обогнули небольшой постамент — круглый и плоский, каменным грибом выросший из земли. Он весь был усыпан свечами, те горой расплавились и сползли к земле. Вокруг, под бой барабанов, танцевали мужчины и женщины. Они все были в чёрном, прямо как в видениях, только лица и тела их были лишены печали. Наоборот, они хохотали, кружились и передавали друг другу змею, сплетенную из нескольких платков. Золотая вышивка на них поблёскивала на солнце. Ритмичная музыка то поднималась в гору, то скатывалась вниз, становясь медленной и сдержанной. Вторя самому городу.       Босые, рогатые были облачены в ткани, подвязанные на поясе платками и танцевали, сдувая своими па догорающие свечи.       — Что за… — пробубнил Карро, сметая с лица пот.       — Разговоры о политике стоит вести на кухне, а мы с неё как раз ушли, причём по вашей милости, — отозвалась Корнелия. Она потянула орка за собой, уводя подальше — туда, где бой барабанов стихал и смывался городом.       — Вы прибыли в тот день, когда весь город скорбел, ведь стало известно о смерти местного правителя. Тут свои законы и обычаи касательно смерти. Самая тяжёлая скорбь — в день кончины. А дальше, с каждым днём, пока не будет назначена дата избрания нового повелителя, люди веселятся. Ведь день избрания — всенародный праздник и… ох, пожалуй, это всё слишком сейчас. Сначала поправитесь, а потом, если будет такое желание, обо всём узнаете.       Карро кивнул, хоть и желания такого не испытывал. Того ответа, что ему дали, было более, чем достаточно. Кто-то пихал еду в рот металлическими зубчиками вилок. Кто-то — плясал на похоронах. Ему-то что.       Здание, которое они искали, и правда со стороны ничуть не отличалось от соседних. Карро вынужден был признать, что без сторонней помощи он его найти бы не смог. Оно разве что было несколько длиннее, но в остальном — никаких отличий. Лабиринт? Кажется, так она сказала.       Да и будь у него карта, это бы не помогло — читать он их не умел. Как и окажись здесь таблички с названиями — ни на рогатом, ни даже на общем он не смог бы ими воспользоваться.       Они затормозили у самого входа, и Корнелия нырнула в здание, наконец, отпустив предплечье, что успело взмокнуть в том месте, где вокруг него смыкались цепкие женские пальцы.       В холле было не так жарко, как снаружи. Последовав примеру Корнелии, Карро снял с себя обувь, оставив её у входа.       Небольшая комната пребывала в полумраке — лишь прохлада плитки под ногами и стол со стулом в углу. За ним — небольшая деревянная тумба с узкими длинными шкафчиками, украшенными витиеватой фрезеровкой. Дальше помещение уходило длинным узким коридором вглубь. Карро пристроился около стены, опершись о неё.             Первый этаж здания не мог похвастаться таким уж высоким потолком, и ему пришлось немного пригнуться, чтобы не задевать его темечком.       Корнелия устроилась рядом, сцепив руки в замок.       — Приличное место, дорогое, — сообщила она.       — Это как понять? Тут нет ничего толком.       — Вот именно, — губы Корнелии вновь тронула лёгкая, приятная улыбка. — Ни красных тараканов, ни мышей. Только посмотрите, как чисто. Пол явно помыли день или два назад.       — Ммм, — протянул в ответ Карро, в целом соглашаясь. Всё же за время своего пути даже он успел подустать от клопов, которые то и дело стараются откусить от тебя кусок. Между ними вновь повисло молчание, и для Карро оно ощущалось жутко неловким. Больше потому, что вопрос, который он силился задать, вертелся на его языке. И при прочих обычных обстоятельствах он бы задал его не раздумывая, но сейчас почему-то медлил. Слова совсем не шли, и он как никогда ощутил себя мальцом.       От этих мыслей стало дурно, и Карро провёл пальцами по собственной отросшей бороде, напоминая себе, что никакой он не ребёнок.       — Короче… Пока лежал, видел всякое. Думал, что помер. Когда совсем уж хреново было, я… короче, вы мне что-то давали? Ну, дурман какой?       — Дурман? — переспросила Корнелия. — Нет, ничего подобного. Я стараюсь воздерживаться от таких практик. Здесь ходит сильный… дурман, пусть и зовётся иначе.       Но я побоялась, что, если выживите, потом подсядите. А местная «паприка» быстро сводит в могилу. Ужасная участь.       Карро почесал затылок. Под ногти тут же заползла грязь с примесью свежего и старого пота.       — Понял. Просто видел всякое такое. Сложно объяснить, короче.       Он умолк, ощутив себя форменным придурком.       — О, — отозвалась травница, сложив губы в круг. — Кажется, поняла, про что вы.       Она похлопала Карро по плечу. Чувствительная кожа отозвалась лёгкой болью. Орк поёжился.       — Это был не дурман. Скажем так… особенные практики. Иные. Вы совсем измучились от боли и видений, метались в беспамятстве так, что чуть не разгромили мне кухню. Так что была оказана некоторая помощь.       — Так если это не дурман, и я не подохну от такого, то можно… ну, это… повторить?       — Исключено.       Сейчас улыбка Корнелии показалась Карро оскалом лисицы. Она смотрела на него ясными, светлыми глазами. Такими же серыми, как и его собственные. С лёгкими мазками зелени у самой радужки.       — Не подумайте, что я жадничаю, просто это не в моих силах. Да и ясность ума… Договорить она не успела. Из коридора засеменил мужчина. Его небольшие рожки украшало такое количество золота, что они еле виднелись. Тёмные волосы с редкой сединой были славно уложены, а усы и борода такими ухоженными, что, не прерви он их разговор, Карро бы даже по-доброму позавидовал.       Из одежды на мужчине был светлый халат и платок на поясе. Под ним виднелись свободные штаны. На больших пальцах ног красовались тонкие кольца.       Он раскланялся, бегло говоря на родном языке и, выяснив что-то с Корнелией, тут же перескочил на общий.       — Добро пожаловать. Видеть рад! Сайх-Хурра я. Услуги давать, — говорил он, усаживаясь за стол. Из-за пояса достав связку ключей, отворил один из шкафчиков, достал оттуда толстую книгу.       Она с тяжёлым «бух» оказалась на столе. Ногти на пальцах мужчины были острыми. А на мизинце и вовсе длиной с фалангу. Он почесал им за ухом и, вооружившись изумрудным пером и чернилами, опустил на переносицу очки-половинки, и, громко шмыгнув носом, принялся что-то вписывать.       — Звать как?       Корнелия чуть подтолкнула варвара в бок, и тот отозвался.       — Карро.       — Рад здесь, — Сайх-Хурра широко улыбнулся. Закончив с писаниной, он спрятал книгу обратно в шкафчик. Запер его. Карро заметил, что, помимо ключей, на кожаной верёвочке болталась ещё и небольшая табличка, но вглядываться не стал — связка вновь скрылась за тканью ремня.       Мужчина поклонился и вновь исчез в полумраке коридора, ничего толком не объяснив. Карро решил этим нагло воспользоваться.       — Так вот, что мы говорили. Что за… как это… практики?       — Не забивайте этим голову, — ответила Корнелия. Тон её был — сама безапелляционность. Она запустила руку в широкий рукав платья и достала оттуда тканевый мешочек. Протянула его Карро. Когда тот взял его в руки, внутри зашуршали какие-то растения, запахло жимолостью.       — Это клейкий субстрат, так мы его зовём. Там в составе много всего — полагаю, этим тоже забивать мысли не стоит. Принимайте по одной в день. Перед сном. А это, — она всучила Карро ещё один мешочек, что так ловко покинул рукав. — Это прикладывайте к ране на ночь. Постарайтесь не вертеться, чтобы не падало. Но если что, можно закрепить тканевой перевязкой, так наверняка никуда не денется.       Орк не стал говорить, что спит он плохо. И обычно — достаточно неспокойно. Состояние, в котором он пребывал в доме собеседницы пусть и было предсмертным, но неплохо отражало особенно скверные ночи, когда кошмары терзали его, бросая тело из стороны в сторону. Карро молча убрал всё под платок, в карманы штанов.       — Угу, — буркнул он и открыл было рот, чтобы вернуть русло разговора к волнующей его теме, но к ним вернулся Сайх-Хурра.       На подносе он нёс две маленькие чашечки пахучего чая. В центре композиции находилась ещё одна. В ней была вода, и в самом центре плавал белый цветок с ярко-жёлтыми тычинками. На небольшом блюдце лежали две сладости — что-то из теста и густо сдобренное мёдом. Он остановился перед Карро и Корнелией, предложив угоститься.       Женщина, поблагодарив его, не отказалась. Орк же отрицательно мотнул головой.       — Тогда вот, — Сайх-Хурра, отставив поднос на свой рабочий стол, передал Карро небольшой камушек. Размером с ноготь, он был прикручен к бронзовой булавке и будто был каменным изваянием этого самого цветка, что дрейфовал в воде. Рогатый что-то сказал Корнелии, и та бегло пояснила:       — Это цитрин. В знак его признательности и с пожеланиями отличного отдыха. Ну и на удачу, разумеется. Он не знает, как будет название этого камня на общем, потому попросил перевести.       — Как будто я нахрен знаю, как оно на общем, и что значить может, — усмехнулся Карро, и, под зорким взглядом серо-зелёных дымчатых глаз, спрятал подарок в карман. Туда же, куда ранее убрал целебные мешочки.       Эмоция, что отразилась на его лице, Сайх-Хурру явно взбодрила, и тот, пригладив усы-спирали, жестом пригласил Карро в сторону коридора.       — Ваши спутник тут. Комната готов давно. Будут рад видеть. Я провожать вы.       Орк дёрнулся, чтобы зашагать следом: местный работник уже двинулся в сторону комнат, но остановился, перебирая в кипящей голове слова. Подходящие никак не находились, и он чертыхался, двигая челюстью.       Мысль о том, что он мог умереть, не вытащи его эта женщина с той стороны горизонта, раздражала. Но чем больше он об этом размышлял, тем сильнее в неё вплеталась простая человеческая благодарность. Вместе с тем, то, как она уходила от ответа, неимоверно злило. При иных обстоятельствах он бы стал угрожать, но сейчас…       — Не хмурьтесь так и не перетруждайте себя, — нарушила затянувшееся молчание Корнелия. Платок сполз с её головы и сейчас лёгким шарфом огибал лебединую шею. — Если духи будут благосклонны, то все ответы непременно найдутся. И вы поправитесь. А пока — советую как следует поблагодарить друзей за спасение и не забывать о лечении. Если станет хуже — ваши товарищи и вы сами знаете, где и кого искать. В городе много добрых фахров, они помогут с дорогой.       С этими словами она упорхнула в дверной проём и скрылась в уличном гомоне, так и не дав Карро хоть что-то добавить. Он не мог похвастаться тем, что последнее слово всегда было за ним. В клане они в целом редко говорили. Оттого сейчас казалось, что его нокаутировали, так и не дав ударить в ответ.       — Ну и похрен, — пробурчал он, размазывая по лицу пот, слизывая солёную жидкость с болезненно-красных губ с тонкой кровяной корочкой у самых уголков.       Он отправился за своим провожатым к новому пристанищу, шлёпая босыми пятками вдоль коридора, где по обе стороны располагались двери, сам пребывая где-то не здесь. А там, где ветер ласкал ость пера. Солнце пробивалось лучами золота сквозь чащу. А под лапами-когтями журчал прохладный, живительный ручей.

***

      Арендованная комната располагалась на втором этаже. К ней вела угловая глиняная лестница. Высота потолков там была ещё ниже, и Карро пришлось согнуться в три погибели, чтобы иметь возможность хоть как-то втиснуться в узкий дверной проём.             Общий зал, как пояснил ему Сайх-Хурра, был весь покрыт такой же цветастой плиткой. По левую и правую стену находились двери. Окна-прорези вели на улицу, через них доносился шум распаленного и полностью пробудившегося ото сна города. В самом центре помещения находился небольшой низкий столик, рядом лежал ковёр, сверху — подушки с плотной разноцветной бахромой.       Апельсины, сложенные в миске на столе, наполняли помещение свежим цитрусовым запахом, но не могли перебить стойкий, тяжёлый аромат табака, который дымом выпускал изо рта Натаниэль. Юноша развалился на одной из подушек, вальяжно закинул ногу на ногу, болтая ею, и был занят тем, что раскуривал кальян. Тот сейчас стоял по его правую руку, извиваясь чудной стеклянной формой. Полуэльф поприветствовал Карро кивком головы.       Он перекинулся с Сайх-Хуррой парочкой слов, и тот, учтиво попрощавшись с новоприбывшим гостем, оставил их наедине.       Орк, не дожидаясь приглашения, бухнулся прямо на пол. Тянущая ломоть в ногах дала о себе знать, и он вновь ощутил себя стариком, сопроводив эту мысль недовольным вздохом.       Натаниэль же, в рубашке, распахнутой почти до живота, и с закатанными до самых колен штанами, смотрелся как никогда свежо и уверенно. Раздражало.       — Рад, что ты здесь, друг мой. Уже думал, что не свидимся.       — Если бы не прикрыл тебя, не получил бы кинжалом, — тут же пошёл в атаку Карро. В его голосе звучала обида, которую он сам заметить не смог. Но от собеседника она явно не утаилась. Натаниэль одарил его таким надменным взглядом, что захотелось врезать. Костяшки на руке зачесались.       — Если бы не ринулся как дурак на соседний корабль совершенно один, не пришлось бы идти на подмогу.       Карро размял пальцами воздух.       — Я бы сам их всех убил. Ты помешал.       — Ага. Уточни, в какой из моментов. Когда не дал прибить тебя сбоку? Или когда точным броском кинжала снял того труса из гнезда? Или когда тащил тебя на своём горбу, а это, хочу отметить, дело не самое приятное? Просто боюсь, дорогой мой товарищ, без уточнения никак сам разобраться не смогу.       Орк явственно ощутил, как этот только что начавшийся разговор вытягивает остатки его сил. Он в целом за сегодня, особенно учитывая его и так плачевное состояние, молол языком больше обычного. Но этот — остроухая заноза в заднице — последний, на кого сейчас хватило бы выдержки.       Он уронил подбородок на свою ладонь, вместе с тем чувствуя, как сон цеплял его за веки, опуская их словно шторы.       — Ладно, похуй. Тебе спасибо сказать, или что?       — Обойдусь. Я — сама бескорыстность. Даже вещички все твои сохранил. И оплатил это место, чтобы нам всем было где поспать, когда ты выберешься. Ну или погоревать о тебе, сложись всё иначе.       — Я тут узнал, что горевать пришлось бы день. Потом — можно и поплясать, — фыркнув, поделился Карро. Он протяжно зевнул. Сейчас, оказавшись здесь, ему приходилось бороться со сном и слабостью, чтобы они вновь не сморили его.       — Но при встрече тебе стоит поблагодарить того старика, Ифхина. Без него мы бы, при всём желании, в этом месте тебе врачевателя не нашли.       Натаниэль втянул побольше дыма и пустил по комнате несколько колец. Те растворились, едва достигнув стены. Полуэльф привычным жестом откинул в сторону кудрявые волосы, вопрошающе воззрился на Карро.       Тот готов был согласиться с чем угодно, если после этого он получит обратно свои пожитки и сможет как следует поспать. А потом, возможно, когда наберётся ещё больше сил, узнает у этого остроухого умника, что за «практики» вызывают подобные сны. Мысли о том моменте, стоило к нему вернуться, тут же растекались внутри. Карро будто ощущал каждую вену, каждую артерию и капилляр в своём теле — и жизнь лилась по ним, унося в сладкий, незыблемый сон.       — Похуй, скажу, раз помог. Мои шмотки.?       — В соседней комнате. Одна — наша. Другая — для Фейт. Она сейчас спит, — пояснил Натаниэль. Он сел прямо. — Тебе явно надо отдохнуть. Зачем пришёл, если ещё болен?       — Странно там было. С ней, — честно ответил Карро. Он запустил руку в карман и начал перебирать в пальцах небольшое украшение на булавке, чтобы хоть как-то держаться на плаву, — ну и хренли там сидеть, раз вещи тут.       — Странно? А мне показалось, что Корнелия очень впечатляющая. И внешность, и острота ума. Я бы с ней посидел подольше. Впервые расстроился, что жив-здоров, — Натаниэль хмыкнул. — При женщине храбрился, но при мне-то можешь лишний раз не выделываться, дражайший мой друг. Поднимай свою тушу и отправляйся спать.       Карро вяло согласился, вставая. Комната в его глазах покачнулась, и Натаниэль с обеспокоенным «ой-ой» оказался рядом, подхватывая. Он перекинул его руку себе через шею, помогая дойти до обозначенной «мужской» комнаты.       — Ну и надо было приходить, если всё так. Давай, ноги в руки — и вперёд.       Карро хотел было возмутиться, мол, «что раскомандовался?», но мозг вновь будто бы набух, стал вялым и еле слушался. Комната встретила его пленительным полумраком — одно маленькое окошко пропускало свет пятном, рисуя его чёткой формой на противоположной стене. По обе стороны этого жёлтого пятна располагались кровати — они стояли не на ножках, как обычно, а включали в себя лишь сплошной цоколь и дно, поверх которого лежали мягкие одеяла, подушки и тонкая, окрашенная всплеском цветов, простынь.       В углу Карро подметил свои вещи. Меч поймал отблеск солнца, будто бы здороваясь с ним.       Натаниэль помог другу улечься на свободную кровать.       — Подтыкать простынь и целовать в лобик не буду, но хороших снов, так уж и быть, пожелаю, — Натаниэль выпрямился, сложил на груди руки.       Карро, тем временем, покопавшись, достал мешочки и отставил их на пол. На всякий случай он достал из одного из них и закинул себе в рот сразу два лечебных слепка. На вкус они оказались неприятными. Травянисто-горькими. Захотелось тут же чем-то заесть или запить, но он пересилил себя, старательно пережёвывая. Меж зубов застревали маленькие кусочки, но это была проблема того Карро, что проснётся к вечеру или завтра. Желательно — совершенно здоровым.       — Не умри здесь только. Я знаю примерный ценник за разбитую посуду или испорченную подушку. Но не за труп посреди комнаты. Не уверен, что смогу покрыть подобные расходы.       Даже в таком состоянии, Карро не сдержался и закатил глаза. Он стал понимать Фейт чуточку больше.       — Сегодня все достают меня такими просьбами. Аж назло захотелось прямо тут сдохнуть. Ещё и обосраться после.       — Ну если чувство юмора на месте, то значит, не так уж ты и болен, — отозвался в ответ Натаниэль. — А это, в свою очередь, значит, что, как закончишь с отдыхом, сможем обсудить дела насущные.       — Нет у нас никаких дел.       — А как же благодарность за спасение? Друг мой, неужели вы совсем не джентльмен?       Карро скрипнул зубами. Он, разделавшись с лекарством, потянул на себя простынь, укрываясь больше от Натаниэля, чем от несуществующей прохлады. Неприятная ситуация, что случилась на корабле, давно осталась там, на судне, что сейчас стояло на якоре где-то у пристани. Но Карро не подписывался ни на какие авантюры с этим ушастым.       — Я тебе деньгами отдам.       — Ну можешь и так. А можешь, — протянул Натаниэль, устраиваясь на соседней кровати.       — Можешь поработать вместе со мной и озолотиться так, что никогда и ни в чём не будешь нуждаться. Представь столько богатств, сколько вместилось бы в это здание! Представь самые невероятные мечи и доспехи, что только видел свет! Ну и достойные битвы с достойными противниками. Всё как ты любишь.       Карро подложил под голову руки, посмотрел на Натаниэля с прищуром. Доверия полуэльф не вызывал, хоть и в работе орк, который был на мели, действительно нуждался.       — И с чего бы мне верить в эту хрень?       — Ну, гостевой дом я нам вот какой смог обеспечить, — он обвёл рукой комнату, — без меня спал бы сейчас в подворотне или делил бы сено с клопами. Так что деньги у меня водятся. Как и разного рода информация, которой я не премину воспользоваться.       — И мне чё, тебя слушать придётся?       — Я предлагаю быть товарищами по счастью, а это — совершенно иной пласт отношений. Да и, к тому же, разве так не лучше, чем работать на, как ты любишь выражаться, рогатых? Тем более, без знания языка тяжело будет, — Натаниэль театрально покачал головой.       Карро вновь зевнул, потянулся и позволил себе закрыть глаза. Они обсудят дела после. Работать вместе или нет — это всё будет не важно, если он не встанет на ноги в полной мере. К тому же, кто знает, вдруг он сейчас заснёт и по ту сторону увидит вовсе не пламя. Вдруг успеет поймать след уходящих, счастливых видений… Вдруг…       — Я понял тебя, торгаш сраный, — отозвался Карро. Его веки окончательно сомкнулись, склеились сном. Последнее, что он промямлил, прежде чем окончательно сдаться:       — И как мы добудем столько денег?       — Как мы добудем? А мы… — кривая усмешка исказила лицо полуэльфа. Карро не мог видеть её, но по голосу слышал, что она есть.       — Мы попробуем обокрасть весь мир.