У последней черты

      Звон перехода ещё не стих в ушах, когда Иллару пришлось почти присесть от гомона голосов доносящихся точно отовсюду, крики зазывал разрывали голову, заклинания привлечения внимания вспыхнули разноцветными нитями, побуждая крутить головой и сделать слепой шаг из чуть мерцающего кольца перехода. Пока ворот не сжала чужая хватка, а его самого с силой не дернули назад.       — Щиты, — ледяной, замораживающий голос наставника точно оградил невидимой стеной от беснующейся толпы, оставляя лишь мрачный взгляд колдовских зеленых глаз напротив и биение сердца. Заполошное, испуганное, как пойманная в силки птица.       Выжженное «IV» в которое он упирается взглядом иррационально успокоило и Ил прикрыл глаза, судорожно втягивая воздух, терпения у учителя всегда было не много, и он мог легко бросить всё и повернуть назад. А обнулить свои достижения за эти клятые полгода Ил позволить не мог ну никак. Вдох–задержка дыхания–выдох. Как учила Несса, падая на колени рядом с хрипящим от ужаса учеником и мягко обхватывая голову ладонями. Наброшенное влияние, точно петля–манок, спадает и Ил моргнув, для уверенности встряхивает головой, окончательно избавляясь от чужой отвратительно липкой воли. Та воняет жаждой наживы и мальчишка, тронув кошель через ткань плаща обновляет заклинание от кражи, и бегом бросается за медной макушкой своего наставника, маяком горящей в толпе. Торговцы сидят чуть ли не на друг друге, попеременно огрызаясь на расставившего локти соседа, лавки наползают друг на друга, представляя вместо привычных ровных рядочков зигзаги и Илу приходится перепрыгивать препятствия, чтобы не свалить чужой товар. Или на то и расчёт? Стрясти за испорченную редкость можно раз в десять больше, чем за саму диковинку.       Ил неловко пристраивается справа, подальше от зубоскалящих пустынников что-то грозно кричащих на своём языке и машущих руками. И поближе к культе мастера, угодливо прикрытой маг – тканью, но задень кто в этой давке хорошего будет мало. Для них, конечно. Мальчишка втягивает сладковатый запах благовоний, привезенных откуда-то с юга и чарующего аромата пыльцы фей – вон, они малютки, заключены в сферы из горного хрусталя, скаля острые зубы бьются о почти гранитную преграду, не в силах разодрать обидчика и осыпая всё вокруг личным наркотиком для магов.       — Пыль копыт единорога!       — Сердце феникса! Только сегодня ваш билет в вечную жизнь тут!       — Выловите жемчужину из ожерелья Златой и вам будет сопутствовать удача!       Ил громко фыркает, заглядывая в лицо мужчины и пытаясь уловить хоть намёк, – веселят ли эти глупости мастера так же, как его? – тень улыбки. Хоть одну складочку или обозначившуюся ямочку на необожжённой половине. Кэршшан только темную бровь вопросительно выгибает, волнения ученика не разделяя, черный магический рынок давно перестал его волновать и будоражить, хотя искры магии в пытливых черных глазах напротив заставляют кривить губы в усмешке, и жалеть, что потрепать мальца по отпущенным до плеч волосам никак не выйдет – неудачно тот пристроился под правым боком.       — Милый, — обжигающе горячие женские пальцы проведшие по линии скулы заставляют его дернуться и почти вжаться в приподнявшего руку Шана, мастер точно сделает ему выговор за невнимательность устроив недельку проверок на реакцию, но сейчас Ил только и может, что удивленно рассматривать точно сияющую изнутри смуглую красавицу не знавшую границ. — Что тебе эти артефакты, ночка, — она заливисто смеется собственной шутке отчего тугие багровые кудряшки подпрыгивают в такт, и склонившись доверительно к уху, открывая взору и так мало что скрытое золотыми нитями на груди и бедрах, шепчет, опаляя мочку горячим дыханием, — помагичить ты всегда успеешь, малыш, а мы тебя согреем…       Мастер фыркает звучно, магическим щелчком отталкивая сбившуюся жрицу в её тёмный проулок откуда та зло сверкает розоватыми глазами, и не вытерпев ведёт подбородком, призывая ученика идти впереди, чтобы молодую черномагическую кровь не сманили для сомнительного ритуала. Ил только голову в плечи вжимает, чувствуя себя ребенком, – а это в его-то золотые пятнадцать! – и молча следует по проложенному наставником незримому для других пути.       Сам Кшан изредка кивает встречным мужчинам и женщинам, скользящим по новичку пустыми–равнодушными взглядами. И это подстёгивает. Заставляет доказать им, им всем, что он тёмный, самый что ни наесть настоящий и им придётся с ним считаться.       Однажды он займёт место мастера среди старшего круга.       Обязательно.       И тогда каждый из этих темных магов и ведьм признают его равным, а не подобранным по женской милости щенком, что по ошибке сбежал из хозяйского сытного дома.       В рабских рядах на порядок тише. Здесь нет громких зазывал, тут говорят едва различимым шёпотом, предпочитая пылающими чернилами выписывать суммы в воздухе и размахивать руками, споря понятными лишь спорщикам жестами.       — Скажи мне, если почувствуешь кого-то, — старший маг мягко касается плеча, подбадривающе сжав так, что кости запросили пощады. Рыцарей Освобождения бывших точно не бывает, вот и Ил только и может, что кивнуть в спину уходящего перекинуться словами с распорядителем мастеру. Парень растеряно разминает плечо, ступая вдоль рядов крытых клеток и вглядываясь в темноту.Лишь спустя минуту до него доходит необходимость перестроить зрение и наконец-то взглянуть на товар.       Почувствуешь.       Кривится, раздраженно рассматривая точно состоящего из воды павлина, тот красуюсь распускает собравший все оттенки голубого хвост и демонстрирует настоящий водопад. Только радуги не хватает. Этому чудо самое место в зверинцы какого-нибудь жадного до экзотики южанина. Ни никак не в фамильярах великого тёмного мага.       Почувствовать можно и крысу, у прошлого короля провернувшего обман века с зеркалом Истины такая говорят и была, мол магический зверь откликается на сияние души, но Ил то знал – фамильяров манит сила. А значит ему нужен грифон как минимум! С его-то резервом.              Но грифона не находится.       Зато находится виверна, дремлющая, вся покрытая шрамами зверюга, даже лёжа достающая ему до пояса. Ил давит в себе детское желание податься вперёд за ограничительное поле и вцепиться руками в прутья клетки. Зверь только залитые кровью глаза поднимает, с равнодушием рассматривая восторженного юнца напротив. Пока Ил жадно вчитывается в вспыхнувшие письмена.       — Так ты не говоришь… — бормочет, задумчиво оглядывая хищницу, та лишь зевает, откровенно намекая, ей на эту самую способность говорить просто наспать, — ну ничего, всё ведь от связанного зависит, так что не переживай.       — Хороший выбор, — громкий голос за спиной заставляет подпрыгнуть и развернуть в воздухе, кляня запрет на призыв любого оружия. Хотя маги сами по себе были им. У чужака похоже в роду потоптались неразборчивые эльфы, судя по ушастости нежеланного собеседника и грязным золотистым волосам. — Но для новичка опасный, потеряешь контроль, и она тебя сожрёт. А Риф так вообще никто ещё приструнить не смог.       Хочется запальчиво воскликнуть что он–то точно сможет, но вбиваемая с детства рациональность велит запихнуть язык подальше, эльф вон с любопытством поглядывает, только того и ждёт. А позорить мастера – лучше самостоятельно сразу с ров сигануть с самой высокой башни.       Виверна хоть и порождение тьмы, выбравшейся вместе с демонами из Пустоты и крепко задружившееся с местными драконами, но сила не отзывается, холодная и безразличная к огромному потенциалу напротив,Нить связи мягко натягивают, напоминая, что можно попросить и не нужно просто не нужно делать всё в одиночку. Ил только плечом поводит, сбрасывая чужое присутствие и холодно улыбаясь тёмному светлому эльфу.       — Я ещё видел не всех, — ложь, конечно ложь, ему остался лишь последний ряд, но и виверна такой интересной уже не выглядит, особенно когда поднявшись на лапы стала больше потенциального призывателя на несколько голов, — судьба, переплетение путей Тени, ну, вы знаете, — чёртова заученная улыбка лезет на лицо, пока Ил аккуратно отступает мимо недовольно зарычавшей Риф в следующий коридор под изучающим эльфийским взглядом.       Ряды полупустых клеток скудные, фамильяры точно давно лишившиеся всякой надежды даже не выныривают из своих углов красуясь перед потенциальным магическим источником. Их уничтожат, а не отпустят, если к закрытию их не купят, а их не купят, ведь забираются сюда такие же глухие как сам Ил. Кому не свезло в рядах с лучшими существами и теперь он просто тыкается в поиске кого-то с кем может установится Связь.       Ты можешь попытаться снова. Не все находят своего связанного с первой попытки.       Мягко твердила Несса, точно знала, чем закончится этот просто выпрошенный у наставника выход. Может они оба – сильнейшие маги своего времени и были права и Ил слишком торопился.       Только другие ученики уже нашли своих фамильяров. Даже малявка Шелли и та хвасталась в письме, даром что чёрная ведьма, в фамильяры ей досталась пустынная двуглавая, как символ исполнения мечты девочки стать мастером по ядам.       — Заблудился?       Голос выдергивает из размышлений и Ил растеряно моргает, рассматривая огромного иссини-черного ворона удобно устроившегося на имитации гнезда прямо в клетке напротив. Последней установленной прямо по средине, в которую он и упёрся. Птица любопытно поглядывала блестящими глазами, отдирая от кости куски мяса. Странно было другое, до заключения контракта на покупку фамильяры не могли говорить с магами, правила рынка строго соблюдались, но… ворон говорил и судя по тому, как отвлёкся от своего ужина, уложив увенчанную когтями лапу на кость, ждал ответа. Это было бы грозно, не услышь его Ил.       — Я ищу связанного, — сунув руки в карманы вальяжно тянет, задумчиво оглядывая ржавые прутья в поиске информационного кристалла, узнать от птички хотелось бы побольше. Отчего он такой болтливый. А вот ворон удивился ни на шутку, звучно каркнул, замахав крыльями на месте и во все глаза уставившись на юнца. Даже оторвал тяжелую тушу от облюбованной ветки и подлетел ближе, вглядываясь в черные глаза ученика.       — Ты меня понимаешь?       Абсолютно человеческая речь ни с кем не связанного существа должна была напугать, но Ил только кивнул, завороженно протянув руку – хотелось пригладить встопорщенные крылья. Пока ворон рассматривал его как-то иначе, слишком разумно, слишком по-новому.       — Этот экземпляр не будет абсолютно предан, — ворон, лишенный возможности говорить, возмущенно закаркал, хлопая крыльями по воздуху и Ил понимал – тот просто в бешенстве. — Его связанный умер, а эта тварь не только следом не отправилась, так и наследнику рода служить не стал, ты представь только, Шан! — распорядитель с досадой долбанул кулаком по клетке, желая спугнуть птицу, но тот даже не шелохнулся, с интересом наблюдая за магом.       Кэршшан перевёл тяжелый взгляд с ученика на любопытно взирающего на спорящего мага ворона и щёлкнул пальцами, призывая увесистый кошель, но Ил знал, тот похудел минимум на половину:       — Раз уж мы не первые хозяева и ты просто жаждешь избавиться от такой проблемы. Мы сторгуемся на … сотне.       Распорядитель только зубами скрипнул, сжимая кулаками и вслушиваясь в насмешливое карканье над ухом. Звон, с которым распахнулась клетка, точно разжал что-то внутри и Ил как завороженный протянул руку, позволяя ворону устроится там, впиваясь когтями до крови.       — Меня зовут Грей, хозяин, — острый клюв зарылся куда-то в макушку и голос фамильяра отзывался точно с каждым биением сердца, — я использую право сохранить старое имя и клянусь беречь твою жизнь до последнего своего вздоха.       Где-то там, в потрясающем неважно насмешливо фыркнул распорядитель. Пока здесь юный тёмный маг, зарываясь в перья свободной рукой шептал на выдохе то, о чём грезил с того несчастного письма:       — Моё имя Филлар, и я принимаю твою клятву