Помнить и любить, Осталось два кадра
«Чёрт, почему он так красив?» Рыжий наблюдает за тем, как Стервятник возвышается над ним. Как тонкая фарфоровая рука ведёт острым ноготком по его подрагивающему кадыку, вырисовывая зигзаги. Он подается вперед, улыбка вычерчивается красным от уха до уха, пока пальцы Стервятника не стягивают с него оптику. Лицо тут же блекнет, словно меняя картинку на «до» и «после». Только вот Рыжего это не пугает, пугают лишь скользящие ногти по его груди. Стервятник будто хочет вырвать чужое сердце и оставить себе. Он уже это сделал. Рыжий постоянно бегает за ним, как на поводке, а Гнездо уже стало вторым домом. Он готов засыпать в горшке с черепом, лишь бы быть с этим принцем тьмы рядом. Каждый раз, когда ногти касаются шеи, ему кажется, что из него выходит что-то святое, а если утром находит на теле черную помаду — ночь удалась. Кажется, с ним даже не нужно носить окуляры. Да даже если Рыжий и надевает, Стервятник срывает их под тихий стон. Будто часть кожи сдирают каждый раз, но он ведь поддается. Лишь бы увидеть этот холодный взгляд, лишь бы ощутить горячую ладонь в своей. Темнота раскрывает многие черты Дома. Все дороги расстилаются перед идущим по коридорам, лес трогает его фантомными руками и завывает за спиной. Но Рыжий идёт только к одному месту, сжимая в руке фонарик. На лестницу приходит первым, ложится на ступеньки и смахивает под очками остатки сна пальцами. Тихое шуршание чужого пальто быстро приводит его в чувство, пока фигура, возникшая из темноты, неспешно оседает рядом с вожаком крыс. — До чего же ты прекрасен сегодня, — ухмылка Рыжего расплывается на его лице со смесью ехидства и любви. — Ты это разве не третью ночь подряд говоришь? — Стервятник медленно переводит взгляд на Рыжего, который уже ложится на его колени, снимая мешающиеся очки. — Разве это не значит то, что ты прекрасен каждую ночь? — передразнивает его Рыжий, наслаждаясь тем, как худая рука заползает в его волосы. Кажется, они проводят так целую ночь. Разговоры растекаются по стенам Дома, отпечатываются в сердце крысиного вожака, словно клеймом. И каждый раз он ощущает на себе пристальность холодных очей. Не бесчувственных, просто холодных. Или все же..?Ушла к реалисту, Монеточка
Рыжему так хочется крикнуть: «Сука, ну с ним и загнивай!» каждый раз, когда видит их руки вместе. Холодные руки в чужой, горячей ладони. Что-то внутри неприятно саднит, а ухмылка кривится кровавой раной. — Эй, а где Стервятник? — Ты не видел вожака птиц? — Слушай, а чего он так часто к Ральфу ходит? — Давно я вас вместе не видел... Заткнитесь, заткнитесь, ЗАТКНИТЕСЬ. С каждым словом в его сторону о Стервятнике на сердце прибавляется ещё больше трещин. Внутри что-то кровоточит и болит, выливаясь в слёзы. Он ходит опустошённый, прижавшись плечом к стене, касаясь её пальцами, будто там может найтись разгадка лечения. Рыжий врывается в старый, замызганный туалет, хлопая дверью, после чего опускается на кафельный пол с воем. Нервно касается плеч, царапает их, рычит и плачет. Почему всё так? Почему он даже не сказал? Мысли давят на черепную коробку. Он подползает к зеркалу, поднимается, сжимая края раковины. Срывает очки. Под ними измученные глаза. Ещё более измученные, чем раньше. Синяков прибавилось, а искры ушли. Любовь из них ушла. Сзади мерещится силуэт. На несколько секунд ему кажется, что кто-то медленно проводит ногтями по позвонкам. Рыжий кидается в ноги этой тени, но... никого нет. Остается только хватать воздух дрожащими губами и выть вновь, склоняя голову ниже к кафелю. В эту ночь на стене у лестницы появляется надпись, выведенные красным буквы словно дрожат. «Ты — бог, он — обычный атеист».Дворцовый мост, pyrokinesis
Рыжий тоскливо пепелит окурок о лестницу. От бессонных ночей, слёз и мучений всё вокруг плывет. Он уже привык приходить на это место без фонарика, но каждый раз еле волочит ноги сюда. Сидит он всегда до самого рассвета, а потом, будто по будильнику, возвращается в комнату, прижавшись плечом к стене. Слезы капают на колени, но очки он упорно не снимает. На этом месте их снимал кое-кто другой, эта почесть навсегда отдана ему. Мысли оглушающе клубятся вокруг головы, отзываясь воем и щемящей болью внутри. Рыжий обхватывает голову, затыкая уши, стараясь унять вереницу слов в голове. Чья-то рука касается его плеча. Рыжий, словно в наваждении хватает сразу за запястье, прижимаясь к чужому бедру. Надеется что это он, тихо бормочет бред и раскусывает губы в кровь. — Не, не он... Не мечтай. Мертвец садится рядом, сжимая между зубами сигарету, а потом кладет голову друга на своё бедро, пока тот царапает его предплечье и бьёт кулаками по колену. Он поднимает голову к потолку, выдыхая клубы дыма, а потом запускает костлявую руку в волосы Рыжего. Они сидят так до утра, почти в тишине. Лишь изредка всхлипывает Рыжий, прося очередную сигарету, а Мертвец в ответ только качает головой, переплетая их пальцы.