Life is Strange: Несбыточная мечта

Немалых трудов пришлось мне с подругами собрать студентов для митинга, посвящённому моему любимому певцу Thomas-M. Поначалу все отвечали отказом, но стоило сказать, кем являлся пострадавший парень, как у многих загорались от шока и счастья глаза, и мероприятие приобретало ещё больший размах. Я была приятно поражена, узнав, что у мистера МакКуина очень много поклонников даже в таком маленьком городишке, как Аркадия Бэй. Вот только на душе оставалась тревога: что если врачи не смогут спасти Томаса? Я старалась гнать прочь эту мысль, но временами она, как бумеранг, возвращалась и сверлила большую дыру в мозгу. Но к середине следующего дня мои опасения оказались напрасным: поп-звезда пришёл в сознание! Когда эта новость дошла до академии, все дружным ходом направились в больницу. Каждый фанат смог выразить слова поддержки, скорейшего выздоровления, и одарили Thomasа-M цветами и различными подарками. Я в свою очередь вручила своему кумиру диск одного из его любимых исполнителей – альбом Shaggy Hot Shot. Я подумала: это будет ему хорошим воспоминанием обо мне. Мистер МакКуин сердечно поблагодарил за такой приятный сюрприз и в ответ расписался на обложке своего альбома New Beginning, который я тоже принесла с собой. Когда все студенты покинули палату Томаса, я попросила у медсестры дать немного времени наедине с кумиром. Та в ответ загадочно улыбнулась и утвердительно кивнула. И вот теперь в комнате были только я и Томас МакКуин. Я наедине с Томасом МакКуном, любимым певцом! До сих пор не могла в это поверить: считала всё происходящее хорошим сном. Если это, правда, сон, то хочу, чтобы он никогда не заканчивался. Я присела на стоящее рядом кресло, не зная, с чего начать разговор. Певец глядел на меня с улыбкой, словно подталкивая к тому, чтобы я начала первой. – Ваши песни очень красивые и лирические, – восторженно, как маленькая девочка, начала я. – Слушая их, я ощущаю, как сердце бешено колотиться в груди, а сама будто бы парю в воздухе. Как у вас так получилось пробудить во мне такие ощущения? – Правильнее сказать, не ощущения, а чувства, которые называются любовь и свобода, – поправил мистер МакКуин. – А секрета тут никакого нет! Просто я творю от души, испытывая то же самое, что и испытываете вы, дорогая Виктория, когда слушаете мою музыку. И скажите: как долго вы уже знакомы с моим творчеством? – Где-то с прошлого года. Даже помню тот день. Я вернулась с занятий в общежитие и решила послушать музыкальные новинки. И случайно наткнулась на вашу тогда недавно выпущенную песню Don't Let Your Feelings Fade Away. Мелодия и текст этого произведения так покорили меня, что я даже немного прослезилась и переслушивала потом ещё шесть раз. Так я открыла для себя такого замечательного певца, как вы, мистер МакКуин. – Что же, я рад, что вам так понравилась этот трек. Он тоже один из моих любимых, так как рассказывает о трудности выбора, когда внезапно влюбился сразу в двух прекрасных девушках. Нечто подобное сейчас есть и у меня. В груди на мгновение неприятно кольнуло, но, старясь сохранить лицо невозмутимым, я спросила: – Серьёзно?! И в кого же вы влюблены? – Я не готов пока отвечать на этот вопрос. Это слишком лично для меня. Но обещаю, что дам ответ в другой раз, – заверил певец. – Теперь разрешите спросить у вас, Виктория: какая у вас любимая песня из моего творчества? Я в очередной раз смутилась и честно ответила: – Честно говоря, я тоже не смогу на это ответить. Почти все ваши песни мне нравятся, но, помимо той, что я вам называла, есть ещё две, которые стали особенными для меня. Это Where Are You из альбома Heartache и After All из Music For Everyone. – Вижу, что вы очень романтичная натура, мисс Чейз! – добродушно усмехнулся кумир. – Тогда почему о вас так нелестно отзываются некоторые студенты Блэквелла? Услышав такую новость, я начала закипать внутри. Хотелось громко выругаться, но я останавливала себя: не при человеке, в которого я по-настоящему влюбилась. Поэтому медленно, стараясь не выдавать своего гнева, я поинтересовалась: – Кто, например? – Макс Колфилд. Ещё Кейт Марш тоже про вас говорит не очень приятные вещи. Я слышал, что вы частенько с подругами глумились над ней. Не желаете пояснить, за что именно? – нахмурил брови парень. Весь гнев как рукой сняло. На его место пришёл неподдельный страх. Я поёжилась на месте и опустила глаза, понимая по голосу кумира, что при упоминании имени «набожной сучки» он выражал сильное недовольство и, как мне показалось, ярость. Где-то в глубине душе я начала догадываться, что Томас любит Кейт. – Да, я часто подкал… издевалась Кейт из-за её веры и что она имеет то, чего нет у меня, – чувства счастья, – тихо пробормотала я после минуты молчания. – На самом деле я страшно завидовала ей и даже сейчас завидую. Потому что Кейт радуется каждому дню, независимо от того, прошёл он хорошо или нет. Я же так не умею. Ещё с детства я пыталась найти друзей, но чаще всего они либо не хотели общаться со мной, либо бросали меня, когда я попадала в беду. Даже Тейлор и Кортни со мной только из-за того, что мои родители имеют вес в обществе. Да, они покупают мне дорогие вещи, которые постоянно выпрашиваю, но что они на самом деле значат, в отличие от настоящего живого общения с людьми? Ничего! Поэтому я и стала такой… стервой. Если тебя не любят, лучше пусть ненавидят. И лишь, когда я узнала про вас, моё сердце по-настоящему открылось. Только ваша музыка помогает мне чувствовать счастливой. Пожалуйста, простите меня за то, что так поступала с Кейт. – Это не передо мной вы должны извиняться, а перед самой Кейт, – укорил меня Томас. – Но мне приятно знать, что внутри вас есть и добрые качества. А кто-нибудь знает про вашу проблему, что вы мне озвучили? Я была снова поражена: впервые в жизни меня увидели не только, как «главную стерву Блэквелла»! В глазах начали проступать слёзы, но силой воли я сдержалась, дабы не показаться слабой, и ответила: – Нет, и о том, что ваше творчество так сильно действует на меня, тоже никто не знает: стесняюсь признаться. Спасибо, что вы выслушали, мистер МакКуин! С меня будто бы гора с плеч свалилась! Скажите, как мне теперь быть? – Повторюсь, что для начала вам нужно будет извиниться перед Кейт, а потом уж наладить отношения с остальными в академии. Я, разумеется, помогу, но в целом всё будет зависеть от вас, мисс Чейз. – Хорошо, ещё раз благодарю вас! – обрадовалась я. – Я обязательно исправлюсь, клянусь! Покинув палату, я первым делом направилась в общежитие, надеясь, что Кейт там. И удача улыбнулась: Марш сидела в своей комнате и играла на скрипке, причём дверь была полностью открыта. Завидев меня, святоша оборвала струну и испуганно посмотрела на меня. Я же подошла к ней, сохраняя приличную дистанцию между нами, и негромко сказала: – Я знаю, что у тебя есть полное право обижаться на меня за всё то дерьмо, что причинила тебе, но, пожалуйста, прости меня, Кейт! Я не говорю о том, чтобы мы становились тут же друзьями, я лишь хочу начать всё заново. Кейт мило улыбнулась и неожиданно заключила в свои крепкие объятия. – Я всегда верила, что внутри тебя есть добрые качества, Виктория! И я прощаю тебя! С этого момента моя жизнь разделилась на «до» и «после». Прошлая Виктория Чейз – «королева всех сучек» ушла, настало время новой – ответственной, любящей, заботливой. Помирившись с Кейт, мне удалось подружиться с Макс Колфилд, а позже и с остальными, которых ранее ненавидела, а они в ответ ненавидели меня. Все домашние задания стала делать самостоятельно. Нейтана и, к шокированию многих, в том числе и меня, Марка Джефферсона арестовали за серию жестоких преступлений и приговорили к трём годам лишения свободы с последующим курсом лечения психологического расстройства и пожизненному заключению соответственно. Я просто не могла поверить тому, что преподаватель, которого я так боготворила, оказался маньяком и бездушным ублюдком. После этого я сожгла все фотографии, которые одобрял Джефферсон, чтобы навсегда вычеркнуть подонка из жизни. Томас МакКуин смог полностью оправиться от ран и был награждён орденом «За спасение человека», получив вдобавок крупную денежную компенсацию, как потерпевшее лицо, которую сразу же отдал на благотворительность. Через некоторое время он вместе с Рэйчел Эмбер, пропавшей без вести больше полугода назад отправился в тур, а после трёхмесячного тура сделал предложение Кейт Марш, на которое та ответила согласием. Свадьба проходила скромно, в кругу родных молодожёнов и их друзей. Я не смогла там присутствовать, хотя получила приглашение от поп-звезды. Я написала Томасу, что слишком занята подготовкой к зачётам, но настоящая причина крылась в другом. Я искренне радовалась счастью моего кумира и лучшей подруги, но понимала, что упустила при этом своё счастье. Томас был единственным парнем, кого я полюбила по-настоящему. Все мои мечты были связаны с ним. И в одночасье всё это рухнуло. Тейлор и Кортни звали меня присоединиться к торжеству, но и им я дала отрицательный ответ, назвав ту же саму причину, что и МакКуину в сообщении. От полного превращения в первобытное состояние меня спасала фотография и написание стихов (под руководством Томаса я начала обучаться и этому виду искусства). Так всё шло на протяжении полутора лет. Приближался день заключительных экзаменов, после которых я навсегда покину стены Блэквелла и начну взрослую жизнь. У всех моих друзей были дорогие сердцу люди: Макс Колфилд встречалась с Уорреном Грэхемом, Хлоя Прайс восстановила отношения с Элиотом Хампденом, и, конечно же, Кейт Марш… что теперь приходилась женой моему любимому человеку – Томасу МакКуину. Тяжело мне было смотреть, как кумир смеётся и целует набожную подругу, но я старалась сохранять в себе позитив. По крайней мере, когда встречалась и заводила беседу с ними. В одном из таких наших непринуждённых разговоров Марш сообщила, что беременна. Многие студенты радостно поздравляли Кейт с таким большим событием, но для меня это стало новым ударом. Мне удалось более менее искренне сказать подруге, что рада за неё, но после в своей комнате моя подушка полностью пропиталась слезами. Но это было мелочью по сравнению с тем событием, что случилось ровно через два месяца после того, как моя набожная подруга сообщила «радостную» новость. В тот день я весь день просидела в общаге, готовясь к последнему экзамену по философии, стараясь выучить по максимуму. После трёх часов упорного заучивания, моя голова ходила ходуном, и, чтобы немного отвлечься, вышла на улицу, включив музыку кумира на телефоне и захватив блокнот со стихами. Присев на скамейку возле академии, я стала думать, о чём бы сегодня написать. В течение получаса набросала пару четверостиший и заглянула в новости. И тут внутри меня всё оборвалось! Телефон выпал из дрожащей руки, я упала на колени и в истерике зарыдала. Рядом проходили Макс с Уорреном, они тут же побежали ко мне. – Виктория! Вик, что с тобой? – трясла меня за плечо Колфилд, стараясь привести в чувство, но я по-прежнему продолжала трястись от шока и отчаяния. Краем глаза я заметила, что Грэхем поднял мой мобильник и, прочитав, вздохнул: – Чёрт побери! – Что происходит, Уоррен? – спросила парня шатенка. Тот показал открытую статью. В ней гласило: «Сегодня, в 14:32 по местному времени, в городе Лондон, Великобритания, на перекрёстке Ридженст-стрит и улицы Чарльза II произошло столкновение двух автомобилей: жёлтого Lotus Evora и оранжевого Lotus Elise. На этих кадрах видно, как водитель Elise выехал на красный свет и протаранил водительскую дверь Evora. Виновником ДТП стал 32-летний Майкл Уилсон, бывший гонщик серии «Формула-1», находившийся в то время в состоянии алкогольного опьянения. Сейчас он находится в больнице в критическом состоянии. Водитель Evora – 23-летний певец и музыкант Томас МакКуин, известный под псевдонимом Thomas-M, скончался на месте…» Дальше Макс не могла смотреть на эту ужасную картину и попросила своего бойфренда отключить телефон. – Если Кейт узнает об этом, она точно этого не переживёт. И не хватало ещё, чтобы у неё случился выкидыш. – Надо срочно найти её, и постараться сделать так, чтобы она была максимально готова к этой новости. Лишь бы только не узнала раньше времени, – сказал Уоррен и обратился ко мне. – Вик, ты с нами? – Нет, я тут ещё немного посижу и, может быть, присоединюсь попозже к вам, ребят, – ответила я, немного успокоившись. – Хорошо, дадим знать, – кивнула Макс и удалилась с Грэхемом. А я встала с холодной земли и уселась на ту же скамейку, где писала стихи несколько дней назад. Этого просто не может быть! Боже, скажи мне, что это просто сон! Но нет, не сон. Я снова просматриваю видео, где оранжевый родстер на полной скорости врезается в автомобиль моего кумира. Что было дальше – я уже и не могла вспомнить. Очнулась лишь только на похоронах МакКуина. Хоронили его в родном городе – Майами. Церемония прощания проходила в закрытом формате: присутствовали только близкие, друзья покойного и студенты из нашей академии. Директор лейбла, на котором был подписан Томас, объявил, что его новый альбом Strong выйдет на некоторое время позже запланированного срока (позже новое произведение Thomas-M займёт первое место в 10 странах мира, в том числе и в Америке, получив здесь трёхкратный платиновый статус). Отец Кейт Марш отпевал панихиду. Мама певца уткнулась в грудь отца поп-звезды, не в силах видеть своего сына мёртвым. В таком же состоянии была Рэйчел, скрывая лицо, скованное болью, в объятиях своего парня Джона. Вдова смотрела на лицо своего умершего мужа, но слёзы не текли из глаз, так как их попросту не осталось. Впрочем, как и у многих поклонниц, присутствовавших здесь, в том числе и у меня. Лишь Хлоя вытирала проступившие капельки солёной влаги, а Элиот поддерживал её за плечо. – Как же так случилось?! – лепетала Прайс. – Сам спас меня от смерти, выжил от пули подонка Прескотта, но погиб в автокатастрофе. Несправедливо, что Томми ушёл так рано. Он мог жить и жить, и радовать людей новыми песнями. – Я сам в не меньшем шоке от произошедшего, так как Томас был моим самым лучшим другом, какие только у меня были, – ответил Хампден. – Но постарайся успокоиться, Хло! Я всем сердцем верю, что он сейчас смотрит на нас свысока и не хотел бы, чтобы мы все так сильно страдали. – Думаю, что ты прав, Элиот! – слабо улыбнулась панк-девица и перестала плакать. Наконец, гроб спустили вниз, в свежее вырытую могилу, и люди стали расходиться по машинам, приезжая в ресторан, что заказали родители покойного артиста, для поминок. На них каждый смог сказать хорошее слово о Томасе, как его музыка изменила их жизни в лучшую сторону. В какой-то момент Кейт вышла из-за стола и отправилась на свежий воздух. Я решила последовать за ней. Тронув за плечо, спросила: – Что случилось, Кейт? – Ничего, – прошептала подруга. – Просто я до сих пор не могу свыкнуться с тем, что Томми больше нет. Он был единственным мужчиной, которого я полюбила по-настоящему. И я чувствую, что больше не смогу полюбить никого. У меня просто не хватит сил предать его, к тому же во мне сейчас живёт частичка моего дорогого Томаса МакКуина. И Марш осторожно дотронулась до своего живота. – Мне тоже трудно свыкнуться с этой мыслью, – призналась я. – Но я всем сердцем верю, что Томми сейчас улыбается нам сверху. Если хочешь, я буду молиться за него, Кейти. Благодаря тебе, я стала верующей, и тебе не советую терять веру. Просто думай о том, что твой любимый муж теперь под надёжной рукой Бога, и вы обязательно встретитесь однажды. – Ты права, Виктория! – слегка улыбнулась христианка и обняла меня. – Как мне повезло иметь такую верную подругу, как ты. Мы будем вместе молиться за душу Томаса. Я ещё хотела спросить: ты бы хотела стать крёстной матерью для моего будущего ребёнка? – Ты серьёзно? – Да, серьёзно. – Я согласна! – ответила я, не скрывая теперь слёз счастья, прижимая подругу сильнее к себе. Так прошло семь месяцев, и у Кейт родилась чудесная малышка по имени Эмили. Она была так сильно похожа на маму, но вот глаза полностью папины. Марш сдержала своё обещание, и я стала крёстной матерью для её дочери. Родители Томаса и моей подруги помогали в воспитании, пока Кейт навёрстывала упущенные дни учёбы по причине своей беременности (позже она поступит в Джульярдскую школу в Нью-Йорке, чтобы окончательно связать свою жизнь с музыкой, как это сделал в своё время Томас). Я окончила академию Блэквелл, и устроилась на работу в небольшое издательство в Сан-Франциско. Туда же позже пришла и Макс Колфилд, так что из нас сформировался хороший дуэт начинающих фотографов. Рэйчел построила блестящую сольную карьеру певицы и поныне является одной из востребованных поп-звёзд Америки. Уоррен Грэхем продолжил свою учёбу в университете Лойола Мэримаунт, где только закончил обучаться Элиот Хампден, но, к удивлению многих его друзей, Эл не пошёл работать по специальности инженера, а решил продолжить дело своего почившего друга, как до того сделала Эмбер. Хлоя Прайс окончила художественный колледж, и теперь посылает свои рисунки на различные выставки, но пока безрезультатно. Подрастая, Эмили постоянно интересовалась у меня и Кейт, где же её папа, но мы не могли ей дать ответ на этот вопрос, придумывая разные отговорки, из-за чего девочка постоянно обижалась на нас. Но вот, когда дочери МакКуина и Марш исполнилось ровно четыре года, Кейт и я впервые повезли её в Асторию, родину подруги, где она познакомилась с Томасом, и в Аркадию Бэй, место, в котором мой кумир провёл большую часть своей недолгой, но насыщенной жизни, и изменивший в корне мою жизнь. – Именно здесь, на этом месте твой папа сделал предложение твоей маме, – рассказывала я своей крестнице, показывая место, где стоял маяк, с которого открывался прекрасный вид на город. – Да, именно так, доченька! – улыбнулась Кейт. – Здорово! Тут так красиво! – восхищённо пролепетала Эмили и сказала то, чего мы никак не ожидали услышать, указав пальчиком в небо. – Наверное, отсюда мой папочка улетел вон туда. – С чего ты это взяла? – поинтересовалась я, немного отойдя от шока. – Вчера мне приснился один молодой мужчина, – пояснила девочка. – Он был одет в чёрную кожаную куртку и синие джинсы. Очень сильно выделялись тёмно-русая причёска и голубые глаза, точь-в-точь, как у меня. Он подошёл ко мне, положил руку на плечо, и сказал, что его зовут Томас МакКуин и он – мой папа. Я так обрадовалась, узнав, что у меня всё-таки есть папочка: такой красивый и добрый! – Да, он вправду самый добрый и красивый, – тихо проговорила Марш, старясь спрятать подступавшие слёзы, как пыталась сделать и я. Эмили продолжила: – Папа посадил меня на колени и рассказал о своей жизни под названием Thomas-M, как он назвал, и извинился за то, что не дождался моего рождения, потому что случилось что-то, о чём он отказался говорить, пояснив, что я обязательно узнаю об этом, когда подрасту. Попросил передать, что очень сильно любит тебя, мамочка, и всех друзей и родителей своих тоже. Затем поцеловал меня в щёку и ушёл навстречу свету. Тут я и проснулась. Мамочка, тётя Виктория, скажите, это, правда, был мой папа? – Да, – ответила я. – Томас МакКуин – твой папа. – А что означала это странная фраза: Thomas-M? – Дело в том, что твой папочка был знаменитым певцом и музыкантом, а Thomas-M – его сценическое имя, – объяснила своей дочурке Кейт. – Будучи постарше, ты поймёшь, что это значит. – Постарше, постарше! – надула губы девочка. – Я уже вполне взрослая: читать умею и писать учусь. Я хочу знать сейчас! – Узнаешь, – улыбнулась моя подруга, потрепав своё чадо за щёчку. – Но, как сказал папа, в нужное время. Но одну вещь ты всё-таки можешь узнать прямо сейчас. Я познакомлю тебя с его музыкой! Хочешь послушать? – Конечно, конечно! – захлопала от счастья в ладоши Эмили. – Давай, включай, мамочка! Решив оставить семью наедине, я отошла немного подальше и присела на обрыв, свесив ноги и любуясь красивым закатом. Ведь теперь знала, что мой любимый человек нашёл покой в другой жизни и, возможно, даёт там новые концерты. – Я люблю тебя, Томас! – прошептала я, обращая свой взор вверх. – Я тоже тебя люблю, Виктория! – послышалось откуда-то со спины. Я обернулась, но никого рядом не было. Наверное, моё воображение решило немного поиграть со мной. Немного посидев, я отправилась назад к моим дорогим людям. Людям, которые были также сильно, как и мне, дороги певцу и музыканту с громким именем – Thomas-M.