Образцовый парень

- Да нууу… Никогда не поверю, что Шаст испугался глубины. Хохот отскакивал от стен и уже через пару секунд растворялся в воздухе. В небольшом помещении, устроенном под рабочий кабинет, стояла духота ему обычно несвойственная. Люди, явно не замечавшие этого недостатка, будучи слишком занятыми своими эмоциями, ещё и умудрялись по этой конуре расхаживать: то за закусками, теснившимися на маленьком журнальном столике, то за напитками, оставленными на полу повсюду так, что их редко цепляли прогуливающиеся. Но все они как один были навеселе: кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Кому-то было невмоготу выражать приподнятость духа, и их хватало лишь на общие тосты и пару дежурных улыбок. - Тебя просто с нами не было, Стас! - Да и слава Богу! Мне вас и на работе хватает. Антон - гвоздь программы поневоле - не сдержал усмешку, глядя на Стаса. Тот в общем-то редко гнушался их компании и частенько втискивался в круг друзей «поуже», иногда слишком нагло пользуясь тем, что вытолкнуть его из него никто не смел. Шеф, как-никак. Хороший шеф и иногда даже неплохой друг: Антону, в его 30, всегда говорит что хорошо, а что плохо; подводит к тому, как нужно, и отгораживает от того, что «не нужно». Этакий старший брат. Девушку даже ему на подносе принёс, правда, без инструкции к применению, из-за чего Антону пришлось разбираться со всем самому и на ходу. Но он быстро всему научился, глядя на своего учителя: цветы на все мало-мальски известные люду праздники, сумка из ЦУМа на день рождения, выходы в свет так, чтоб их ненароком кто-то да увидел, каждое лето и каждый новый год - Бали (ну, здесь он, конечно, мог отходить от заданного примера; но в таком случае решение было зачастую коллегиальным). Он даже начал мнить себя знатоком женской души, но учителя в момент этой внезапной эпифании не оказалось рядом, чтоб подсказать - «знатоком определённой женской души». - Шаст, покажи Стасу видео, которое мы прямо перед отъездом сняли. Александр Ваш - в жизни немного спокойнее, чем на экране, - вовсю налегал на ром, который остальные посчитали не соперником коньяку двадцатилетней выдержки. Девушка его, стоявшая неподалеку, тихо хихикали на пару с Олесей. Конечно это был не первый раз, когда пары видели друг друга пьяными, просто раскрасневшиеся лица парней сильно веселили девушек именно здесь и сейчас - и черт знает тому причину. Антон что-то недовольно промычал в ответ другу, давая понять, что ему не хочется сейчас возиться с телефоном. Он даже не уверен, что тот не без зарядки - Ира искала им музыку всю дорогу до работы, настойчиво проводя наманикюренным пальцем по экрану и иногда по нему слегка постукивая, создавая характерный «тук-тук», который Антона сильно раздражал: это считывалось по сжатым на руле пальцам и желвакам, проступавшим на загорелом лице. Он изредка косился на гаджет в руках девушки, выцепляя боковым зрением кусочек экрана, на котором не виднелось открытое приложение смс, и тогда, немного успокоившись, он возвращал внимание на дорогу. Проделывал он такое с десяток раз, пока они два часа медленно продвигались по загруженной автомагистрали. - Ну давай, не будь ленивой задницей! Вставай! И Антон правда встал, чтобы нетвёрдым шагом подойти к вешалке, успев по дороге разок споткнуться. Ругая всех и вся на чем свет стоит, он нашарил в кармане тонкий гаджет и, разблокировав, уставился на посветлевший экран. Фокусируя взгляд, поторапливаемый подвыпившими друзьями, он направился к ним, пытаясь разглядеть имя ниже надписи «пропущенный». «Арсений». Не «Арс» даже. Потому что «Да ну перестань. Вы не друзья. Ты не обязан его записывать «Арсом». Вы просто коллеги». От голоса Стаса в ушах хотелось избавиться. Антон слегка подёргал левое ухо, будто его босс назойливой мухой жужжал где-то поблизости, но голос этот был, оказывается, не снаружи. Недолго думая, Антон нажал на светящееся на экране имя, слишком резко отгораживая себя от веселившихся и ждавших «то самое видео» друзей. Выйдя на улицу без куртки, Антон терпеливо слушал неприятные «дуки» телефона. Следовавшие один за другим 5 гудков будто намекали ему, что он останется проигнорированным. И Антон, будучи уже уверенным в этом после 7 гудка, собирался было бросить трубку, когда услышал вздох на другом конце. - Разбудил? «Нет» прозвучало заспанным голосом, за которым сразу же последовал зевок. - Разбудил, - уже констатировал парень. Ему не ответили. Антон, ёжившийся на морозе и прижимавший одной рукой телефон к уху, пританцовывал на холоде в попытках разогнать кровь по телу. Выпитый алкоголь должен был греть, но январский ветер никогда не считался с такими мелочами - он любил быть хозяином ситуации. - Арс-ссений… Смешок на том конце. - Арсений? Помнится, мы расставались с тобой на «Арс». - Да, конечно, Арс… Просто мы тут выпили немного. Будто это объясняло хоть что-то. - Ммм… Знаменитая воронежская тусовка перенеслась с Бали в офис на Х-ой? Антон рвано выдохнул. Арсений всегда ставил его в неуютное положение, заставляя задумываться о многом. Он был своего рода антагонистом его истории, и Антон невольно сравнивал его с их боссом. Стас был хорошей поддержкой - он всегда Антона хвалил, каждое его решение нарекал «правильным», а с «неправильными» сам разбирался. Так он однажды уберёг Шастуна от необдуманного расставания - ишь что удумал. Девушка, говорил Стас, не должна нравиться, она должна быть удобной, а варианта удобнее Иры просто не найти. Тем более, ее даже Майя знала. «Но ведь и Арсения она знала..» - проносилось иногда в голове Антона, который не смог бы объяснить, почему проводил такие параллели. Стас был хорошим контролером. Антону даже не нужно было следить за тем, чтоб кто-то не сделал лишнее движение в его сторону. Все было под зорким глазом. Стас следил буквально за каждым шорохом людей поблизости от Антона, готовый в любой момент прийти на выручку. И Арсения он заботливо от парня отшептал своими «странный он», «не доверял бы я ему», «кто знает, что у него на уме», «он делает только так, как ему удобно». Кто ж знал, что ему удобно на коленях Антона выгибать спину, подставляясь под поцелуи? Да и Стас, уделяя слишком много времени и внимания старшему, не уследил за рукой Антона, который холодным ноябрьским вечером разместил ее на горячей груди Арсения, прикрытой тонкой домашней футболкой. За закрытыми дверьми и вне поля зрения Стаса Антону Арсений казался красивым. Он же первый пал шаткой крепостью под натиском фантомной осады. Осады скорее в голове Антона, нежели той с физическим обличием недвусмысленных намеков, щекотавших Шастуну слух. Кому эти обломки? Антону же, их нежно собиравшему и складывавшему в укромном уголке воспалённого сознания, пестрившего осколками его мечтаний. Антон Арсения целовал как дорвавшийся. Запускал пальцы в отросшие волосы и направлял его поцелуи: сначала шея, затем подбородок, опять шея, грудь, соски, плечи, живот… И дальше по на месте составленному списку. «Девушка должна быть удобной». Но антоновым пальцам было удобно сжимать мягкую кожу Арсения, а затем проводить по ней ладонями, неудобно скользя то вниз, то вверх. Стас в миниатюре - такой, который поместился в голове Антона, - недовольно цокал на каждый его блаженный стон, попутно закатывая глаза. Арсений в мироощущении Антона хорошим не был. Стас прорисовывал ему его штрихами, не давая однородной картины, но эта мысль всегда теплилась где-то у парня на задворках. Поэтому и относился он к ласкам мужчины с опаской. Правда, лишь первые десять минут, потом эти нарекания Стаса у него в голове приобретали очертания надоедливого фонового шума. У Антона не было карт-бланша на любые хотевшиеся ему действия, но среди прочих правил «не отсасывать Арсению» не значилось, а значит - допускалось. Потому что Антону ну очень хотелось. А спрашивать у Стаса язык не поворачивался - поворачивался лишь то вправо, то влево, полудугами огибая арсеньевскую плоть. Арсений ласкал, да так умело, что Антон иногда даже прощал ему его греховную тягу к мужчинам, частенько ловя стон прямо у самих губ, не позволяя ему вырваться. Не всегда такие трюки удавались, и в такие моменты он в своей голове уподоблял себя Арсению. Такой же отступник. Когда же глушил в себе эти сладостные и оседающие липкой пленкой на коже мычания - ненавидел Арсения всем своим существом за вольность мужчины и за то, с каким рвением тот обнажал свою душу - да и всего себя целиком - перед ним. Это было низко. Стас бы с такой оценкой согласился. Но Антон от Арсения отличался. У Антона была Ирина и иногда маячащее полудохлым мотыльком внутри желание ее помять. Он особенно любил делать это на людях - Ирина его иногда даже в шутку одергивала, но когда парень в самом деле шёл на попятную и собирался взяться за телефон, чтоб уткнуть в экран, глупо улыбаясь, попутно с кем-то переписываясь, она возвращала его руки себе на ягодицы и улыбалась вымазанными блеском губами. Антону приходилось этим блеском иногда питаться - особенно в моменты, когда Ирина была чрезмерно настойчивой из-за появившегося в поле зрения Арсения. Она будто чувствовала необоснованную вражду, которую смахивала с лица в ту секунду, когда мужчина подходил к ней поздороваться. Антону нравилось, с каким уважением на него смотрели друзья, когда Ирина ворковала с ним. Не разделяя их экстаза по поводу лобызаний везде и всегда, он смиренно, с еле слышимым вздохом, накрывал эти липкие губы своими на радость всем - в особенности Стасу. Друзья бы не разделили его восторг от ощущения члена другого мужчины внутри себя, как и вряд ли поняли бы, почему ему так нравится, когда Арсений себя на Антона буквально нанизывал, пошло и так кристально греховно запрокидывая голову назад, издавая сатанинские вздохи, которые напитывали эту грязную обитель мужчины. Поэтому такие радости он ограничивал уютной просторной квартирой Попова. - Я соскучился. - Ренегат каков он есть. - Приедешь ко мне? Антон был приличным парнем. Ему Стас всегда указывал на разного рода девиантное поведение других и наказывал вести себя хорошо. Наблюдал за ним будто откуда-то издали и удовлетворенно кивал себе под нос, созерцая Антона, милующегося с Ирой. А Антон не всегда удалял свои смс Арсению, поэтому нарекать себя безгрешным не мог. Он даже иногда в ночи их перечитывал. Стас бы такое не одобрил. Ну а в остальном, Антон образцовый парень. - Приеду, конечно.