we fell in love in october

В октябре был особый шарм ностальгии, которую Сатору не мог уловить. В этом чувстве смешивался знакомый покой утешения, но в то же время оно не давало покоя его мыслям, мучительно овладевая сознанием. Рядом с Сугуру его состояние одновременно становилось лучше и хуже; постоянное присутствие друга в жизни Сатору напоминало ему, как противоречиво жизнь менялась и параллельно оставалась прежней. Еще одна особенность в характере Сугуру заключалась в том, что он был жаворонком — темные утренние часы октября никогда не мешали его устоявшейся рутине. И несмотря на то, что Сатору хорошо проводил время с Сугуру — нуждался в нем — он все еще с трудом просыпался на утренние пробежки. Их занятия стали ритуалом со времен старшей школы, и хотя сейчас они оба не учатся в школе, рутина осталась прежней. Сатору натянул спортивные штаны с кроссовками и, невзирая на утреннюю прохладу, выбрал пойти на пробежку без футболки. Его сосед по комнате отчислился из колледжа месяц назад, без единого слова оставив свою половину пустой. Сатору задержался на одной единственной мысли. Почему Сугуру отказался переехать к нему? Если бы он согласился, то Сатору не пришлось бы вновь делить комнату с самим собой. Сложившаяся ситуация казалась Сатору еще более драматичной потому, что впервые в жизни все сложилось не так, как он этого хотел. Самой худшей частью в этом стало предположение Сатору, что они будут соседями по комнате. В этом и был весь смысл. Не только из-за их долгой дружбы, Сатору буквально жил в доме Сугуру: всегда приходил на ночевку, всегда спал в одной кровати с другом, всегда ездил вместе в школу, всегда делал все вместе. По пути к первому этажу общежития Сатору был все еще сосредоточен на этом вопросе, лишь его шаги эхом заполняли утреннюю тишину. Слегка запыхавшись от бега по кампусу к общежитию, Сугуру ждал его на прежнем месте встречи. Его волосы были собраны, только некоторые темные пряди челки обрамляли его лицо. Сугуру никогда не выходил на бег без футболки или кофты. В этот раз его руки были прикрыты зеленой толстовкой, доходящей до самой шеи. Когда Сатору протиснулся в боковую дверь, лицо Сугуру расслабилось в кривой улыбке. — Привет, — сказал он с необычной для него самого нежностью. — Привет, Сугу, — ответил Сатору, приступая к разминке. Сатору никогда не упускал из виду взгляда Сугуру, скользящего по его спине к животу и косым мышцам пресса, спускающимся за пояс штанов. Это было то, что Сугуру делал всегда. Его глаза восхищались им, и, возможно — в воображении Сатору — сводили с ума, балансируя на тонкой грани. — У меня кое-что есть для тебя, — потянувшись к карману, сказал Сугуру. — Ой, Сугуру, разве это место подходит для предложения руки и сердца? — спросил Сатору с ухмылкой. — Я предпочту от тебя что-то более интимное. — Дурень, это жвачка, — ответил Сугуру, бросая ему пластинку мятной резинки. Он рассмеялся, несмотря некоторую раздраженность в тоне голоса. — Временами я тебя терпеть не могу. — «Терпеть» — серьезно сказано, Сугу, — проговорил Сатору, поглощая жвачку. Обычно Сугуру приносил ему жвачки и на остальные пробежки. Это было единственным способом остановить жалобы Сатору о том, насколько рано они занимались спортом. Этот прием срабатывал в средней и старшей школе, и колледж не стал исключением. Мята охлаждала пыл Сатору как и прежде, напоминая ему о школьной поре. Парень знал: Сугуру тоже думал об этом. Сугуру вновь улыбнулся, в уголках его глаз собрались морщинки. — Думаю пробежать 5 миль сегодня. — Фу. — Замечательно, рад твоей готовности, — заявил Сугуру нарочито мотивирующим тоном. — Ну, а я рад тому, как хорошо ты умеешь читать людей, — сострил Сатору, когда Сугуру закатил глаза. Не утруждая себя дальнейшими препираниями, Сугуру сказал: — Догонишь, как будешь готов. — Он побежал к краю кампуса, его легкие шаги были слышны по тротуару. «Вот дерьмо», — сказал Сатору себе под нос, увеличивая шаги, чтобы догнать Сугуру. Первая миля прошла в тишине. Внимание Сатору было сосредоточено на дыхании и шагах в такт Сугуру. Он зациклился на вкусе мяты во рту, перекатывая резинку внутри, прежде чем вновь надкусить. Университет «West Peak», который они посещали, был небольшим по размерам и находился в горах. Сатору ненавидел однотипность зданий учебного заведения. Все они были построены из красного кирпича с белой отделкой, а бетонные ступени, протертые шагами, вели к стеклянным дверям. Сатору потребовалось три недели, чтобы отточить маршрут на занятия, поскольку не раз путался в корпусах. Сатору сделал глубокий вдох, готовясь к разговору. — Как ты, Сугу? — спросил он, его прерывистый голос заполнил прохладное утренний воздух. — Ты каждый день меня спрашиваешь. — И? Мне нравится знать, как у тебя дела. Сугуру усмехнулся, расслабив плечи. — Честно, я хочу броситься на дорогу и чтобы меня переехали машины. Пауза. — Справедливо. Сугуру засмеялся. — Как друг ты должен встревожиться. — Ты никогда меня не оставишь, — ответил Сатору, хитро улыбаясь. Они остановились у перехода, нажали на кнопку и ожидали зеленого света. — Если бы я прыгнул под машину, ты бы прыгнул со мной? — Да, — сказал Сатору, пожимая плечами. Сугуру вновь засмеялся, в этот раз еще сильнее. — Поддаешься влиянию сверстников? — Для тебя, да, — признался Сатору. От него не ускользнул румянец на щеках Сугуру и улыбка на уголках его губ. Сатору не упустил ее. Он ухватился за нее, закрывая на ключ в своей груди со всеми дорогими сердцу моментами. Со всеми, о которых не позволял себе думать дольше положенного. — Как ты, Сатору? — сказал Сугуру, смещая центр внимания с себя, когда загорелся зеленый свет. — Надеюсь, намного лучше, чем я. — Я скучаю по тебе каждый день, поэтому, в общем и целом, не очень, — ответил Сатору, одаривая усмешливым взглядом. Сугуру спрятал жвачку за щеку, потыкав в нее языком. — Но мы буквально каждый день бегаем вместе, едим вместе, и остаемся друг у друга в общежитии до ночи. Это не вписывается в рамки скуки по мне, — сказал он с улыбкой. — Если бы ты просто переехал ко мне, проблема была бы решена, — упомянул Сатору в миллионный раз с тех пор, как дело касалось жилья, воспроизводя самый первый разговор… тот ужасный, в котором Сугуру выбрал случайного соседа вместо Сатору. Одна мысль заставляла его содрогнуться. — Только не опять, — промычал Сугуру. — Я просто говорю— — Нет. — Терпеть не могу, когда ты даже не хочешь выслушать меня. — «Терпеть» — серьезно сказано, — ответил Сугуру не без ухмылки. — Очень даже хорошо сказано. — Если ты так сильно скучаешь по мне, можешь прийти ко мне на работу на этих выходных и следующих. — Если ты ссылаешься на тусовку в доме с привидениями, то нет. Эту черту я просто не могу переступить. Они пробежали по мосту, ведущему к парку через кампус. Излучаемая рекой прохлада была сильной, но все еще приятной, не той, какой она бывает в зимнюю пору. Листва на деревьях наливалась яркой палитрой бархатистых цветов, кончики опавших листьев создавали контраст с ненастным серым небом. — Ты испугался или что? — спросил Сугуру. — Я никогда не пугаюсь, — уточнил Сатору. — Просто нервничаю. — Одно и то же. — Нет. — А вот и да. — Не могу поверить, что ты согласился на это. Аниматор в аттракционе «Дом с привидениями»? Никогда в жизни не представлял тебя в этой роли. — Легкие деньги, — сказал Сугуру, пожав плечами. — Плюс, мне нужно носить маску. — Разблокирован кинк на маску? — ухмыльнувшись, спросил блондин. — Ты серьезно? — безэмоционально парировал Сугуру. — Клянусь жизнью. Сугуру замолчал, думая о фразе друга. — Может быть. — Ставлю на то, что если бы прошел в дом с привидениями, то смог бы найти тебя даже в маске. — Я чувствую вызов? — спросил Сугуру, вскинув бровь. На протяжении всей их дружбы они оба устраивали небольшие игры друг для друга. Сатору не мог вспомнить, как они условились на слове «вызов», но оно звучало куда интереснее, чем просто «действие». Задания варьировались от простых вещей: заказать еду на вынос или отправить сообщение с рискованным содержимым. Но были и другие, более расчетливые. Еще один шот водки? Вызов принят. Принять незнакомое вещество на тумбочке в ванной? Вызов принят. Ответить на внимание девушки, смотрящей из угла бара? Вызов принят. Все это порой имело садистический характер, но Сатору получал удовольствие. Ему нравилось наблюдать за пределами возможностей Сугуру. Ему нравилось, что он просто был. — Если ты сделаешь это, то я не смогу отказаться, — нервно сказал Сатору. — Тем не менее, я серьезно хочу отказаться. — Думаешь, что могу напугать тебя? — Ты никогда не сможешь напугать меня, — сказал Сатору, прищурив глаза. — Думаешь, что смогу заставить тебя нервничать? Сатору рассмеялся над этим вопросом. — Ты официально бросаешь мне вызов или что? — Бросаю. Они добрались до края моста и поднялись на вершину холма с видом на реку. Водоем бурно плескался за свои края от прошедшего ночью дождя. — Но не в эти выходные. Сугуру вздохнул. — Почему нет? — Мне нужно продумать способы компенсации. — Способы компенсации? — спросил он, вновь закатывая глаза. — Что это вообще значит? — Ну, знаешь, — сказал Сатору, приступая к развернутому объяснению. — Мне нужно знать, что ожидать и к чему готовиться, как справиться в ситуации, если я буду на грани— — Ага, ага. Я понял. Сатору ехидно улыбнулся. — Рад, что мы оба согласны. — Это значит, что тебе нужно пойти на выходных до Хэллоуина. У меня выходной в середине недели. — Даже лучше. — Почему это? Сугуру часто настаивал на том, что на лице блондина написано коварство, и Сатору прекрасно знал, что сейчас он ведет себя именно так. — Тогда пойдем в тот новый бар на «Main Street» в твой выходной? — Конечно. На этом между ними возникла нерешительная пауза. — Даже спорить не будешь? — Почему я должен спорить? — Ну, ладно, давай посмотрим, — сказал Сатору, зачиная очередной развернутый монолог. — Каждый раз, когда мы выбираемся куда-нибудь, ты всегда ведешь себя сдержанно, ты жалуешься и почти не пьешь. И— — А вот и нет. — А вот и да. — Иногда ты ведешь себя как ребенок. — Вообще-то я очень взрослый, — ответил Сатору с улыбкой, жуя мятную жвачку. Проигнорировав комментарий, Сугуру сказал: — Обожаю, как твои комментарии всегда приводят нас к спору. — О, еще бы. — Сатору поднял голову, усмехаясь самому себе. — Я забыл, ты сказал «конечно», — парировал он, изображая руками кавычки. К этому моменту ноги Сатору горели от боли при каждом шаге. Солнце практически пробудилось, но затянутый облаками небосвод едва пропускал лучи света. Сатору сделал глубокий вдох и подумал, что октябрьская ностальгия накладывает на все вокруг фильтр. Было бы время, когда он не ходил в университет. Было бы время, когда он бы не пробежал по этому маршруту с Сугуру. Было бы время, когда он бы вообще не бегал вместе с Сугуру… — Давай наперегонки до общежития, — сказал Сугуру, не утруждая себя дать отсчет к началу пути обратно. Он рванул, быстрыми шагами поднимаясь по склону. «Дерьмо», — подумал про себя Сатору во второй раз за день, пока пытался догнать друга. В то утро он проиграл гонку. Не потому, что ему не хватало физической подготовки, но потому, что ему нравилось наблюдать за Сугуру впереди него, за его черными волосами, выбивающимися из пучка при каждом легком ударе ступней об асфальт.