Вирус X

Город Токоносу, лагерь беженцев №4, особняк семьи Такаги. Дата: 19 марта. Время: 11:35.       Бусудзима Саэко, когда-то человек.       Саэко никогда не была дурой. Импульсивной? Да. Жестокой? Тоже да. Свободолюбивой, неуступчивой, упёртой во многих вопросах, а временами и просто грубой, но никогда – дурой. Тех, кто считал иначе, она карала со всей мощью профессиональной подготовки мастера кендо. И чаще всего это не было физически. Став номером один в Академии по красоте и уму, да приплюсовав сюда кучу побед в высокоуровневых соревнованиях и умножив всё это на личные качества, что взращивал в ней отец – девушка предоставила окружающим своеобразную личность. Личность, с очень матёрыми тараканами в голове.       Свою оплошность девушка понимала. Только и показать другим, что она сглупила, что пошла на поводу эмоций и допустила тот роковой просчет, не могла – глупая гордость не позволяла. Даже не гордость, а гордыня!       Винила ли она Миямото в том, что она подтолкнула её к решению идти помочь Джону? Нет. Это было ее, и только её глупое решение! А Рэй? Та лишь подтолкнула мечущийся от эмоций разум к тому, что впоследствии изменило тело и душу Бусудзимы. Поддержка ребят и вовсе вселила тогда в неё ложную уверенность в успехе.       Своим поступком она хотела доказать Коннору, что сильная и смелая, что достойна того, чтобы быть вместе с ним всегда. Оправдывая свою гордыню Кодексом, Саэко хотела, чтобы тот увидел её силу, признал, наконец, способности и позволил быть подле себя. Да и обида тогда клокотала в ней, а также задетое по неосторожности одним мутантом раздутое эго.       События, что произошли в штабе, сломали все её желания и стремления о колено суровой реальности. Монстр, что они встретили, оказался им не по зубам. Ему было наплевать на её подготовку, ему были безразличны выстрелы парней, ему было вообще насрать на всё! Он был намного сильнее и быстрее её профессиональной реакции, которую она тренировала долгие годы. А ещё он был смертельно опасным противником. Это она поняла уже немного позже.       Насколько же смертельно опасной оказалась эта тварь, она осознала уже на парковке, когда немного отошла от шока. Саэко не сразу взяла в толк и приняла страшную правду – в крови бродит вирус, что вскоре её убьёт. Было тяжело принять это, но она успела мысленно уйти от всех проблем, забот, страхов, печали и даже почувствовала облегчение с небольшой примесью сожаления. Как истинный самурай, девушка приняла свою скорую смерть. Как и было положено по Кодексу. Бусудзима успела похоронить саму себя, и единственное о чём жалела в тот момент, что не смогла познать своего персонального счастья. Ведь мужчина, который мог выдержать всю мощь её характера и личности: был тогда так близко и так далеко одновременно.       Она не верила в то, что у Джона и Саюри получится её спасти. Оказалось, что зря. Бусудзима с огромным трудом смогла удержать свою личность от распада и остаться собой, под той болью и страданиями. Ей невольно пришлось испытать океан мук, услышать хруст своих хрящей и костей, блевать кровью и срывать голос от криков, вызванных ощущениями, словно её тело окунают в кислоту, затем медленно прожаривают на огне, а после окунают в ледяную воду. И так раз за разом, а порой и одновременно.       Уже позднее, когда она только-только пришла в сознание, девушка поняла, что всё это было взаправду. Ей это не приснилось. Чувствовать удлинённые клыки во рту, а после видеть те изменения, что принесла собой мутация – было шоком.       Но самым большим потрясением был разговор с Джоном. Его слова, словно раскалённые иглы впивались в её сознание. Этот холодный тон, этот взгляд. Правда о её новой природе. Всё это ломало её. Выворачивало наизнанку не успевшую осознать всё девушку.       Но самое худшее было после этого: Джон тогда просто ушёл. Бросил её одну. Разбитую и раздавленную. Лежащую прикованной куклой к носилкам. Без сил в исхудавшем теле. Огромное желание вернуть его и объясниться было, но вот возможность провернуть это отсутствовала.       «Я буду опять одна? Снова одна», – метались мысли в её голове. Но затем собственный характер и воспитание отца дали о себе знать и в душе вспыхнуло желание борьбы. – «А вот хрен тебе, Джон Коннор! Я была рождена для битвы. И если полем вновь будет твоё сердце, я не проиграю! Не сейчас! Не после всего, что было. Я не хочу этого».       Дальше было много, очень много присутствия Мику Юки. Конкурентка за внимание её мужчины, словно упивалась её состоянием! Столько нравоучений она не слышала ни от кого ранее.       Саэко бесилась из-за этого, огрызалась, но сильно свой нрав не показывала. Даже банально из-за одной благодарности к ней. Долг жизни перед этой хитрой дочерью кицуне был, и это было непреложным фактом. Поэтому девушка вовремя проглатывала резкие слова, готовые сорваться с языка. Да и к тому же, Мику всё равно проявляла искреннюю заботу. Ну а то, что отчитывала, то было за что. Не зря же Саэко Бусудзима всеми считалась умной девушкой и была идолом всей академии «Фудзими». Она могла совершить глупость из-за своего тёмного нрава и гордыни, но также умела признавать свои поражения.       Ну и этот зверский аппетит. С момента, как она очнулась в этом особняке, на неё напал лютый жор. Так много Бусудзима не ела ещё никогда в жизни. Но самое удивительное, что её мышцы начали возвращаться к привычному объёму, а затем и вовсе стали прибавлять в нём. Есть было немного неудобно: мешали отросшие ногти на руках. С координацией тоже были серьёзные проблемы, поэтому жор превратился в то ещё шоу для местной прислуги. Очень смущающее потомка самураев шоу.       Заглянувший на секунду Джон застал её именно за этим моментом, чем вогнал в краску смущения. Но ему хватило такта не заострять на этом внимания, и он молча ушел.       А вот потом за неё крепко взялись сёстры Марикава. И вот тогда Бусудзима впервые в жизни испугалась. Ведь те кары, которые обиженные на неё девушки готовы были пустить в ход, реально были опасны, и лишь просьба Джона «не ругаться», останавливала тех от реализации этих угроз. За что она решила позже обязательно отблагодарить своего избранника. Ведь ей не хотелось, чтобы Саюри задраконила её ректальным анализатором, а Сидзука провела очередную лекцию о вреде глупости в кругу их дружной семьи, при этом помогая сестре в её исследованиях. Но самое главное, девушка боялась их действий в попытке ограничить их контакты с Коннором.       Каждая из «жен» катком прошлась по чувству собственного достоинства Саэко. Вгоняя её в состояние депрессии. Ведь их претензии были обоснованы, и возразить им она не могла, хоть и хотела. Одно дело признавать свою неправоту и совершенно другое, когда каждый говорит, напоминая об этом и тыкает тебя носом в это.       «Заткнись! Заткнись!! Заткнись!! Заткнитесь все! Я и без вас, всё это знаю! Знаю, что идиотка импульсивная», – мысленно кричала тогда она, но вслух из её рта не вылетело и слова. Саэко понимала свою вину и перед Джоном, и перед ними. Да и воспитание, а также чувство долга перед спасшими её девушками, не позволяли ей высказаться грубо. Но как же было тяжело сдерживаться!       — Такие дела, Саэко, – Сидзука серьёзно посмотрела на неё, после отповеди. – Думай. Решай. Действуй, мы мешать тебе не будем. Но запомни, если мы увидим, что Джон страдает из-за тебя, то не обессудь. Ты вылетишь из списка тех, кого мы подпустим к нему. И поверь, твои новые возможности тебе не помогут. Я всё сказала. Девочки? Пригласите прислугу, пусть ещё откормят её.       — Я помогу ей, – тихонько сказала Юки.       — Спасибо, Мику, но как сказала Сидзука-оне-чан, я должна со всем справиться сама, – покачала головой мрачная Бусудзима.       — Не могу оставить тебя, Саэко, – не сдалась Юки. – Ведь, я обещала Джону помочь. И я это сделаю.       — Хорошо, Юки, – ответила ей Сидзука, собирая пробы крови и тканей для Саюри. И уже на выходе она обратилась к Бусудзиме. – Пожалуйста, разберись в себе, Саэко.       «Ага. Легче сказать, чем сделать! Мысли и так скачут в голове, словно тараканы, а тут ещё Сидзука мамочку включила! Да и остальные от неё не далеко ушли. Надо встать, надо привести себя в форму, надо… Поговорить с Джоном. Извиниться. Но как? Ками и почему я такая дура?» – мысленно отчитала себя девушка.       Помощь Юки была неоценима. Пусть отчитывала и ворчала, но она всё равно хотела ей помочь. И за это Саэко была ей благодарна.       Тело Бусудзимы казалось ей чужим, непослушным и своевольным. Движения были то резкими, то заторможенными. Зрение иногда сбоило, как и слух. Было такое чувство, что организм, начав получать строительные материалы, возвращал владелице заблокированные ранее функции и проходил какую-то настройку. Саюри, взяв у неё очередную пробу крови на анализ, подтвердила это ощущение, сказав, что именно этот процесс сейчас и происходил.       — И вообще, – младшая сестра Марикава посмотрела на неё, чуть сморщив носик. – Я понимаю, что ты сейчас не способна нормально ходить, но в душ тебя отнести всё же стоит. Воняешь. Без обид.       — Угу, – только и послышалось от неё в ответ.       Тут поспорить было не с чем. Вернувшееся обоняние уже успело передать всё то амбре, что исходило от неё. Приятного было мало, если быть совсем честной.       В душ её оттащили служанки. Втроём. Оказалось, что масса тела изменилась, и теперь Саэко знатно в ней прибавила. Эта информация не на шутку напугала первую красавицу Академии «Фудзими»! Ведь за фигурой она следила очень пристально.       В комнате душевой её оставили одну. Именно там она увидела себя впервые. Длинные фиолетовые волосы сменили цвет на белоснежно-белые. Неуверенно стоя на подрагивающих ногах перед зеркалом, Саэко заметила, что немного прибавила в росте, кожа её сменила цвет на карамельный, будто она побывала в дорогом солярии, да и вся фигура в целом претерпела сильные изменения. Плечи стали чуть шире, талия уже, попа теперь точно похожа на крепкий орешек, стройные ноги обзавелись хорошо развитой мускулатурой, да и кубики на прессе прорисовывались чётче. А вот новый размер груди её порадовал. Настолько, что она несколько минут сжимала их, пробуя упругость, оттягивала и пощипывала соски пытаясь понять, насколько изменились ощущения от этих действий.        Модная интимная стрижка волос на лобке, что девушка каждую неделю аккуратно подстригала, исчезла. Как и любой намёк на какие-либо волосы на теле вообще. Это одновременно радовало и расстраивало её. Ведь волосы именно там, были показателем её чистоты, целомудренности и правильности.       «В общественный онсен теперь не походишь. Будут думать, что я проститутка какая», – с грустью подумала девушка. Затем вновь посмотрела на своё отражение. Особенно на глаза. «Слава Ками, что они не изменились», пронеслась благодарная мысль. Глаза, точнее их голубой цвет, были её гордостью, и их изменения она вряд ли бы так быстро смогла бы принять. Не зря же многие народы верят в какую-то особую мистическую силу глаз и их взаимосвязь с душой.       От столкновения с монстром, а именно следов от его когтей почти не осталось. Лишь четыре тонких шрама пересекали её левое бедро. Да и те были едва-едва заметными. От себя прошлой в её облике теперь было очень и очень мало. Зубы, а вернее клыки, теперь были длиннее, чем раньше. Когда она испытала сильные эмоции они вытянулись ещё на сантиметр и как вернуть их в прежнее состояние девушка пока не знала. Язык тоже стал немного длиннее, и теперь его кончиком она могла спокойно прикоснуться к своему носику. Забавно покривив рожицы перед зеркалом, Саэко вернулась к изучению самой себя.       Самую большую проблему доставляли ногти. Причём и на руках, и на ногах. И в этом профессиональная кендока видела огромную проблему. Прочность ногтей она проверила на кафельной плитке, оставив глубокую царапину, которую потом она превратила в сердечко. Стоит ли говорить о том, что ноготь даже не потерял остроты?       — Надо решить эту проблему, иначе путь меча с таким маникюром мне будет закрыт, – недовольно озвучила девушка свои мысли.       А вот что делать с возросшей силой Саэко пока не знала. Смятый кран, оторванный держатель для полотенец и выплеснувший почти всё своё содержимое на пол от лёгкого сжатия флакон шампуня намекали, что в этом плане всё далеко от идеала.       — И как только Джон справлялся с результатами своих мутаций? – задалась Бусудзима вопросом. – Тренировка. Да! Он же в торговом центре испытывал свои новые возможности. Значит, и мне тоже это будет нужно. Соичиро-доно не откажет мне в просьбе посетить его додзё. Он же папин ученик как-никак.       Стоя под ласковыми ручьями душа, девушка получала невообразимое удовольствие. Она чувствовала прикосновение каждой капли к своему телу. Новые ощущения будоражили сознание, словно заряжая его неутомимым потоком энергии. Её реакция, зрение и слух улучшились настолько, что она могла как в замедленной съёмке рассмотреть малейшие капельки воды летящие в воздухе и вместе с этим, за шумом душа услышать шушуканье горничных из соседней комнаты. Девушки уверенно обсуждали, что же стоит ей надеть, ведь старый наряд они решили технично выбросить в мусорку, оставив от него перевязь с ножами, ремень и кобуры под огнестрельное оружие.       Ещё раз взглянув на свой маникюр, за который многие девушки из её Академии отваливали кучу денег, Саэко решила обратиться с этой проблемой к Юки. Уж кто-кто, а эта модница точно даст дельный совет.       «Когда только прекратит ворчать как старая дева, так сразу же», – мысленно дала себе наставление она.       Как бы ей не хотелось побаловать себя тёплой водичкой, но слова Сидзуки о Джоне никак не выходили из головы. Нужно было действовать, иначе в своих решениях Коннор мог зайти так далеко, что ни о каких отношениях с ней и речи потом не было бы. Чего гордая дочь самурая допустить не желала.       Обтираясь мягоньким полотенчиком, девушка поймала себя на мысли, что ощущения контроля над телом уже почти восстановились и сейчас она ощущала в нём безумный коктейль из предвкушения опробовать свои новые возможности и того, что за всё это пришлось дорого заплатить. И платить надо было начинать ещё вчера.       В комнате её уже поджидали горничные, что предложили ей надеть домашнюю шёлковую юкату.       — А это что? – двумя пальчиками подняв два шнурочка и тряпочку в центре спросила Саэко служанку.       — Ваши трусики, госпожа, – с поклоном ответила одна из горничных. – Мику-сан сказала, что они вам точно пригодятся.       — Вот как, – протянула Саэко, не зная как правильно на это реагировать. – Ладно, а где сама Юки?       — Она ушла, когда узнала, что ваши товарищи собираются куда-то поехать, – другая горничная поспешила с разъяснениями.       — Куда?! – тут же вскинулась девушка, услышав о такой новости.       — Мы не знаем, госпожа, – вежливо и немного виновато улыбнулась первая горничная. – Коннор-сан был в своей странной броне и обвешан оружием, с ним уехали некоторые гости хозяина, а также Комуро-сан и Хирано-доно.       — Хирано… доно? – Саэко забавно приподняла брови. Весьма показательное обращение слуг дома успело сказать ей о многом. – Мне срочно нужно увидеть Джона! И узнать, что тут творится.       В этот момент в помещение зашла чем-то обеспокоенная Юки. Услышав конец фразы Бусудзимы, девушка перебила её:       — Боюсь, это невозможно, Саэко. Джон уехал спасать мать Такаши. А по поводу того, что тут творится ну, что ж, слушай…       За полчаса горничные успели нарядить Саэко во все положенные элементы юкаты, и, пусть с трудом, но смогли подобрать для неё обувь. Ногти на ногах пропарывали домашние тапки, а попытки их подрезать закончились тем, что горничная сломала маникюрные ножницы, едва не пропоров себе руку. В это время Юки делилась с ней всеми последними новостями, заодно тихонько посмеиваясь с безрезультатных потуг горничных экстренно сделать педикюр гостье.       В результате сообразительные служанки просто принесли сандалии, а Юки закончила рассказ на прибытии отряда B.S.A.A.       — Ксо, – весьма эмоционально выругалась Саэко, после чего опомнилась и посмотрела на горничных. – Ой. Вы ничего не слышали!       — Совершенно ничего, госпожа, – послушно долетело на пару от них. Затем продолжила первая. – К слову, Такаги-сама просил вас пройти к нему в кабинет, как только вы будете готовы.       — Иди, Саэко, – Мику слегка подтолкнула её в сторону двери. – И я тебя прошу, не учуди ещё чего-нибудь!       — Знаю, – недовольно отозвалась Саэко. – Мику, прекращай. Хватит уже с меня этого. Я благодарна тебе за то, что ты помогала мне и спасла мою жизнь. Спасибо тебе. Я всё поняла, – затем она сделала глубокий вздох и низко поклонилась. – Прости меня, Мику. Не описать словами, как мне сейчас стыдно за саму себя.       — Как сказала Сидзука, думай. И делай, – в знак вежливости тоже поклонилась ей в ответ Юки, принимая извинения. – Но помни, что за любыми твоими действиями старшие теперь будут следить. Да и я тоже. Зря ты тогда не послушала Джона.       — Знаю, что зря, – и уже повернувшись к прислуге, сказала. – Я готова. Проводите меня к Соичиро-доно.       Идя по коридорам особняка, Саэко ловила на себе любопытные взгляды. Впрочем, в своей новой внешности она была уверена. Высокий рост, внушительная грудь, длинные белоснежные волосы, собранные на затылке в высокий хвост с двумя прядями, обрамляющими лицо и густой треугольной чёлкой, что острым кончиком упиралась в середину носика. Всё это подчёркивалось дорогим, шелковым тёмно-синим кимоно, с белым рисунком побегов цветов орхидеи по левой стороне и маленькими белыми крапинками по всей остальной поверхности, которые создавали впечатления ночного звёздного неба. Широкий пояс оби, тоже тёмно-синего цвета, но более насыщенного оттенка, был плотно обмотан вокруг осиной талии. Белый дзюбан довершал картину благородной японки. Вот только оттенок кожи подкачал. Среди японской аристократии был в почёте бледный, почти белый цвет, а никак не загорелый оттенок типичной гяру.       Ярко-красная помада, лёгкий макияж, отстранённое выражение лица. Саэко Бусудзима была почти готова к диалогу с хозяином поместья. Вот только руки она намеренно прятала в широких рукавах юкаты, а ногти на ногах, старалась поджать, чтобы они не так бросались в глаза. Улыбка тоже была под запретом, ведь девушка так и не смогла уменьшить удлинённые клыки.       Необычная встреча произошла в холле, перед лестницей на второй этаж. Высокий, небритый здоровяк, в странной форме и не менее высокий, стройный мужчина в гражданской одежде, с забавной причёской прямых, словно прилизанных волос, замерли, стоило лишь им с горничной появиться из коридора, и удивлёнными взглядами неприлично уставиться на их процессию.       — А ты… – начал было здоровяк, но его перебила горничная, что, загородив собой Саэко, с поклоном указала на лестницу.       — Госпожа, прошу вас, кабинет Такаги-доно на втором этаже.        Вежливо поклонившись этим двоим «мужланам», Саэко грациозно прошла мимо, предостерегающе посмотрев на них, отчего оба мужчины забавно подавились словами. Хи-хи-хи. Уроки папы не прошли даром! Благородство в каждом жесте!       — Это же она! Саэко Бусудзима. Именно её Джон и эта Саюри… – донеслось ей вслед.       — Тише, Крис, – ответил второй. – Не ори так. В Японии это не принято! Да, по всей видимости, это она. Нужно сказать Мере, чтобы приступала к допросу Саюри и изучению материалов по проекту «Х».       — Леон, распорядись, а мне ещё с Шевой нужно получить указания из штаба. Эвакуироваться будем… – расслышали чувствительные ушки, удаляющиеся слова здоровяка.       «Допросы Саюри, изучение материалов по проекту «Х»? Хм-м-м. По всей видимости, это как раз те самые бойцы отряда B.S.A.A. Интересно, Сидзука уже встретилась с Рикой? Уверена это была забавная встреча для Джона».       Мысли о Конноре никак не хотели покидать её голову. Девушка волновалась, что потеряет его, а вместе с ним потеряет и себя. Она хотела поговорить с ним. Буквально жаждала встречи. Но в процесс примирения, как всегда, вмешались обстоятельства.       Кабинет хозяина поместья встретил задумчивую девушку ярким светом из распахнутого окна. Лёгкая весенняя прохлада заполняла помещение, но хозяин, словно не замечая этого, с хмурым лицом вчитывался в листок одного из документов, что заполняли собой весь его стол.       — Прошу присаживайся, Саэко-чан, – не глядя на девушку, сказал Соичиро, а затем, убрав документ в папку, поднял глаза, осмотрел её и коротко бросил прислуге. – Куо, принеси нам чай.       — Будет исполнено, господин, – с поклоном ответила горничная и покинула кабинет.       — Дай мне минуту Саэко, и мы всё обсудим, – дождавшись робкого кивка, зажав тангетку рации, спросил Такаги, говоря в неё.– Сколько автобусов прибыло?       — Двенадцать, господин, – почти мгновенно послышался ответ.       — В лагере нет транспорта для защиты всей колонны, – ещё сильнее нахмурился мужчина. – Убрать с центральных ворот БМП, а также те бронетранспортёры, что используются как стационарные огневые позиции внутри периметра. О состоянии подготовки техники докладывать мне вне очереди. Так же проследите за сворачиванием палаточного лагеря, особенно за медициной и полевыми кухнями. Выполнять.       — Так точно, господин Тагаки. Будет исполнено. Есть докладывать!       — Отбой, – сказал Такаги в рацию. Положив устройство на стол, он посмотрел на Саэко. – Рад тебя видеть живой и невредимой. Хотя, если судить по твоей новой внешности, не всё так просто. Не так ли, Саэко-чан? – Бусудзима, что до этого словно палку проглотила, до того прямо она сидела в удобном кресле, настороженно посмотрела на хозяина поместья. – Не смотри на меня так. Я всё знаю. Сая рассказала о всех событиях до вашего появления тут.       «Вот же ж Сая! Впрочем, оно и немудрено, с такими родителями попробуй ещё удержать информацию! Вытянут и не почешутся», – промелькнули недовольные мысли у неё в голове.       — Господин…       — Давай без формальностей, Саэко-чан, – прервал её Соичиро Такаги. – Ты дочь моего учителя. И я обязан тебе за помощь в спасении дочери. Да и знаем мы друг друга уже не первый год. Давай разговаривать как раньше.       — Да, дядя. Что вы хотели узнать? – чуть поклонилась она, согласно этикету.       — Узнать? Многое, – впервые у него на лице появилась приветливая и дружелюбная улыбка. – Для начала, ты же ещё не в курсе происходящего?       — Нет, – аккуратно и медленно покачала она головой. – Я недавно пришла в себя после ранения.       — Тогда я могу тебя немного просветить. Вскоре мы покинем это место. Вместе с отрядом B.S.A.A. Ты, как женщина Коннора, поедешь с нами. Хм-м-м, – хмурое выражение вновь вернулось на его лицо. – Звучит даже дико: «женщина Коннора». Как ты могла влюбиться в гайдзина?       — Он достоин, – кратко, но твёрдо ответила Саэко.       — Вот как, – выпрямился Такаги. – Знаешь, Саэко, а ведь твой отец с моей помощью подбирал тебе кандидатов в мужья. Жаль, что среди них не нашлось того, кто покорил бы твоё сердце. Твой характер и сила отправляли их на больничную койку быстрее, чем мы с сенсеем подбирали следующего кандидата.       — Я не жалею об этом выборе, – девушка посмотрела собеседнику прямо в глаза. – Джон Коннор – единственный мужчина, которому я могу быть покорна. Все остальные не заслуживают этого.       — Благородная жена? – с интересом посмотрел на неё в ответ он.       — Именно, дядя, – уверенно кивнула она. – Благородная жена.       — М-да-а-а, – взгляд Соичиро пробежался по документам на его столе. – Коннор. Мутант. Гайдзин. А также панацея для всех нас. Человек, потерявший всё и нашедший сокровище. Даже завидно, что ему благоволит столько неординарных женщин. Уверена, что сможешь делить его с другими?       — Да. Я всё смогу, – гордо выпрямила спину Бусудзима, показывая, что готова ко всему.       — Вот только события в полицейском участке говорят обратное, – холодно блеснули его глаза, заставив неприятный табун мурашек пробежать по спине девушки. Впрочем, на её лице не дрогнул ни один мускул. – Твой внешний вид говорит сам за себя. Ты опозорила себя, своего отца и меня. Своим поступком ты выставила себя не в лучшем свете, это если мягко сказать. Ты нарушила приказ командира, далее, помимо этого, ты рисковала другими людьми и самое неприятное, ты безрассудно подставилась под удар!       — Я знаю. Но в Кодексе же сказано: «Исполнись решимости и действуй».       — Ах, ты знаешь?! Ну, тогда вспомни, что это написано в отношении раздумий во время боя. Кто тебе мешал подумать до него?       Если раньше Бусудзима считала, что уже сполна получила нравоучений и упрёков, то последующая лекция, с разбором каждого её поступка была просто адовым испытанием. Такаги словно взял на себя роль её отца, хотя почему словно? В отсутствие сенсея, он был обязан себя так вести. Но как же это бесило!       — Ты поняла где ошиблась? – спросил её Соичиро в конце.       — Да, дядя. Простите, – с поклоном ответила девушка.       Подойдя к деревянной панели на стене, Соичиро нажал на неприметный рычажок, отчего она отошла в сторону, показав, что внутри, на специальных подставках, хранилось оружие. Сняв один из мечей в ножнах, он, не оборачиваясь, произнёс:       — Эх-х-х, Саэко. Раньше я думал, что ты более рассудительная. Не спеши умирать! Это всегда успеется. Живи, Саэко Бусудзима. Так сказал твой отец. А это тебе поможет.       — Отец жив?! – эта новость для неё была самой хорошей вещью за последние сутки.       — Да, учитель жив, – мужчина повернулся к ней, держа в руках катану. – Он сейчас вместе с группой военных представляет наши интересы в Китае. Премьер-министр наделил его полномочиями посла. Гордись им, Саэко. Он поистине достойнейший человек!       — Но почему он не выходил на связь? – решилась она всё же задать этот вопрос. Она, конечно, гордилась, но весточку получить лично было бы предпочтительней.       — Обстоятельства, – неопределённо ответил Такаги. – Впрочем, не мне судить его решения. Он приказал мне вручить тебе этот меч. Что скажешь о нём, дочь мастера Бусудзимы?       Приняв клинок в дорогих деревянных ножнах, Саэко трепетно и очень осторожно, помня о возросшей силе, одной рукой подняла его на уровень глаз, а затем другой, положив её на рукоять, стала неторопливо освобождать клинок из ножен. Выдвинув его на треть и увидев блеск металла, девушка замерла.       — Необычное творение.       — Заметила? – довольно спросил мужчина.       — Способ заточки лезвия, рукоять, форма, – более внимательно присмотрелась она. – Это Канимаса! «Рассекающий пламя».       — Один из лучших клинков, выкованных лично генералом Мурато в эпоху Мейдзи, – подтвердил её догадку хозяин поместья. – Легендарный меч. В старых записях говорится, что любой мечник, владеющий им, способен рассекать кости врагов в одно мгновение…       — При этом, не затупляя лезвие, – закончила за него Саэко.       — Теперь этот клинок твой, - как можно торжественнее произнёс Такаги. – Так пожелал твой отец, так пожелал я.       — Я не могу его принять, дядя, – покачала головой девушка, прекрасно понимая всю ценность этого клинка.       — Могу я узнать причину отказа? – с интересом посмотрел на неё он.       — Я не готова. Слишком много изменений произошли со мной, - с поклоном ответила она.       — Вижу, – кивнул он, чуть нахмурившись. – Однако ты обязана принять этот меч. Я слишком многим обязан учителю, да и ты помогла Коннору спасти мою дочь. Невежливо будет отказываться от подарка, Саэко.       — Знаю. Но пока я не смогу нормально пользоваться им, я оскорблю путь меча, владея таким клинком. Мне нужно восстановиться.       — Тренировки в моём додзё помогут тебе, – отмёл её аргументы Такаги. – У тебя не так много времени есть для этого. Вскоре лагерь номер четыре эвакуируют на острова. И сейчас идёт подготовка к этому. Но, думаю, сутки у нас есть. Потрать их с пользой. Моё додзё в полном твоём распоряжении. Ты – гений меча, уверен быстро сможешь вернуть утраченное. К слову, знаешь, что с тобой стало? Цвет волос и кожи, а также ногти это ведь не всё?       — Нет, дядя. Сила. Я стала сильнее. Намного. А ещё реакция, зрение, слух, – Саэко прервала себя и обобщила. – Всё поменялось.       — Во-о-от как, – на суровом лице Соичиро вновь появилась довольная улыбка. – Интересно. Знаешь, Масаси-сенсей, всегда говорил, что дитя – отражение своих родителей. Ты очень похожа на него. Женская версия. Сильная, смелая, но, ввиду возраста, ещё незрелая и импульсивная.       В этот момент ожила рация на столе.       — Господин Такаги. Докладывает пост номер один. Приём.       — Что-то срочное? Приём, – вновь вернув на лицо хмурое выражение, ответил Такаги.       — Прибыл отряд, направлявшийся в лагерь номер два. С ними выжившие. Приём.       — Есть проблемы? Приём.       — Да. По словам бойцов, ночью на лагерь напали монстры и уничтожили почти всех. Но, помимо этого, – неизвестный ей докладчик замялся. – Как бы сказать…       — Не мямли! Доложи подробнее! – ещё больше нахмурился хозяин поместья.       — Некоторые военные под руководством некоего Коичи Шидо, – на этих словах, сердце Саэко пропустило пару ударов. Что забыл этот ублюдок там? – организовали из выживших секту… Простите, господин. Мне еще не всё известно, но есть пострадавшие. Женщины. Они… пострадали от солдат. Требуется врач и скорее всего психолог. Приём.       — Что?! Это как?! Что значит, пострадали от солдат? – начал допытываться Такаги.       — Господин, вам лучше увидеть это самому. Один из транспортов выдвинулся к вашему дому. В нём самые пострадавшие женщины. Приём.       — Понял тебя. Конец связи, – в его взгляде словно просыпался голодный до крови зверь. – Ками. Только этого нам не хватало!       — Такаги-сама, я пойду встречу своего мужчину, – удобней перехватив меч, девушка собралась на выход из кабинета.       — Пошли вместе. Мне нужно видеть и знать, что же там случилось на самом деле. – не став тянуть, Соичиро встал и в два шага подошёл к двери и, распахнув её, галантно пропустил торопящуюся девушку вперёд.       В холле они встретились с некоторыми членами отряда B.S.A.A., а также Сидзукой, что стояла вместе с Рикой Минами.       — Редфилд-сан, по всей видимости ваши люди и Коннор столкнулись с проблемами, – обратился к тому самому здоровяку, что был ею встречен ранее, Такаги.       — Да, – тоже нахмурился он. – Джилл доложила мне. Но, не вдаваясь в подробности.       — Уверена, Джон со всем справился! Такаги-сан, не стоит так волноваться, мой Джонни самый сильный! – Сидзука своим неунывающим позитивом, вызвала лёгкие улыбки на губах всех присутствующих. Ну, кроме Такаги и здоровяка. Соичиро был всегда хмур и собран при посторонних, да и Редфилд этот от него не далеко ушёл.       — Не стоит тянуть, они уже едут к особняку. Узнаем подробности, а там будем думать, что дальше делать, – разнёсся голос хозяина поместья по холлу.       — Разумно. – кивнул ему Крис.       То, что что-то не так, было видно по лицам приехавших. Мрачность, гнев во взглядах, а ещё растерянность. Хирано был похож на выжатый лимон, а вот Комуро… Его как будто синаем по голове огрели. Таким пришибленным и суетящимся Саэко его ещё не видела. Девушка хотела броситься к Джону, но увидев его бледный вид и тяжёлый взгляд, а затем состояние непонятно как оказавшейся тут Наоми и, по всей видимости, матери Такаши, передумала. А несколькими секундами позднее она рассмотрела, как двое парней из личной охраны особняка, аккуратно вытаскивают из десантного отсека броневика до горла накрытую одеялом девушку на носилках, внешний вид которой был просто ужасен. Понимание, что же случилось, пришло очень быстро.       — О нет, – только и смогла хрипло протянуть она.       Но реальность оказалась очень сурова. Из доклада бойцом Такаги, девушка подслушала, что же там произошло на самом деле. Видя, как вздулись вены на лбу дяди, Саэко подумала, что он сейчас пришибёт докладывающего. Но нет, сдержался.       А вот состояние Джона вселяло в душу страх. Она так и не смогла набраться решимости подойти и поговорить с ним. А вскоре его и вовсе забрали с собой Такаги и Редфилд.       — Ещё будет шанс. Позже, я поговорю с ним. Да. А сейчас надо отвлечься, - решила девушка и повернулась к знакомой горничной. – Куо, проводи меня в додзё господина Такаги.       — Как прикажете, Бусудзима-сан, – низко поклонилась та в ответ. – Прошу, следуйте за мной.       Пройдя по красивым дорожкам за особняк, Саэко вскоре оказалась в классическом додзё, правда с кучей дополнений, о которых ей поведала горничная:       — Пожалуйста, Бусудзима-сан. Такаги-сан предоставил тренировочный зал в ваше полное распоряжение. Слева зал с тренажёрами, справа – душевая. Я позволила себе распорядиться о том, чтобы вам приготовили доги.       — Огромное спасибо вам, Куо, – поблагодарила Саэко девушку.       — Это моя работа, Бусудзима-сан, – низкий поклон был ей ответом. – Я оставлю вас. Если вам что-то потребуется, то вот тот телефон позволит связаться с прислугой поместья.       — Поняла.       Оставшись одна, девушка вздохнула и принялась разматывать пояс оби, направляясь в душ. Церемониал она помнила, поэтому первым, что ей следовало сделать – очистить тело.       Приняв душ, Саэко переоделась. Опытная Коу подготовила именно то, что нужно, и правильно подобрала размеры. Хакама, дзюбан и йяйдоги сидели идеально.       — Идеально подобранная одежда для неидеального воина, – грустно улыбнулась девушка, после облачения. – Но, если я ничего не сделаю, то ничего и не смогу. Соберись, дура! – Саэко вздохнула, и решительно направилась на татами.       Для начала девушка решила вспомнить основы, да и просто успокоить нервы и разогреться. Тем более, что партнёра для кэндо-ката не было, а просить кого-то, если честно, она просто боялась. Боялась, что, не соразмерив силу, причинит вред.       Ката «Санчин», обычно позволявшее разогреть мышцы, и успокоить разум, не произвело желаемого эффекта. Тело выполняло всё слишком легко, слишком просто, слишком быстро. «Гекисай дай ни», «Гекисай дай ичи», «ученические» ката, заученные и часто реализуемые ей раньше и имевшие самый наилучший эффект, сейчас выполнялись так, что не чувствовалось напряжения мышц. Это было плохо. Она не чувствовала своё тело как раньше. Не знала его пределы.       Но всё же, как оказалось, толк был – Саэко почувствовала изменения баланса тела, и осознала, что новый размер груди внёс свои коррективы. А ещё эти когти… Нет, в настоящем бою без оружия они дают реальное преимущество, несомненно, решила для себя Саэко, разглядывая расползающуюся после «ёко гэри» верёвочную оплётку макивары, но вот в обычной жизни с ними надо было что-то делать. Хват меча с таким маникюром был кране сложен, неудобен и непривычен.       Попытавшись же отработать блоки, девушка один из брусьев тренажера сломала, а второй, в процессе выполнения «чо укэ», банально вырвала, и теперь стояла в глубокой задумчивости.       — Стоп, зубы! – только сейчас девушка поняла, что клыки вновь уменьшили свою длину. Потрогав их, она предположила. – А если и когти тоже можно как-то убрать?       Внимательно рассмотрев пальцы, Саэко заметила, что в основании пластин ногтя теперь есть небольшие, еле заметные утолщения, словно…       — Мышцы… Хм… – массируя основание ногтя на указательном пальце, Бусудзима заметила, что он частично прячется под кожу, а затем вновь, на всю длину выдвигается обратно. – Может их нужно убирать все вместе?       В этот момент в зал додзё зашла незнакомка. «Джилл», вспомнила её имя из слов Редфилда Саэко. Именно она ездила с Джоном спасать маму Такаши.       Теперь у неё было время рассмотреть её получше. Высокая миловидная девушка в странной форме, похожей на комбинезон из прочного на вид материала, поверх которого она накинула кожаную куртку, а на ногах у неё были странные военные ботинки с высоким берцем. На рукаве шеврон с надписью «B.S.A.A.», прямо говорящий какую организацию представляет незнакомка. «Красивая», оценила её Бусудзима.       — Привет, – приветливо улыбнулась ей Джилл. – Ты, как я понимаю, Саэко, да? А я Джилл, Джилл Валентайн.       — И я вас приветствую, Валентайн-сан, – поклонилась в ответ Саэко. Может быть она и совершала глупости до этого, но проявлять грубость не входило в её намерения. – Моё имя Бусудзима Саэко. Вы из B.S.A.A? – спросила, кивнув на шеврон.       — Да, – в дружелюбной улыбке появились нотки гордости. – Уже не первый год служу в этой конторе.       Обе девушки пребывали не в самом лучшем настроении, хотя и по разным причинам, но ни одна этого не показала. Саэко испытывала огромный стресс от всего произошедшего с ней, а эта Джилл явно от нахлынувших грустных воспоминаний из своей богатой на события жизни.       — Интересная у тебя методика тренировки, – произнесла Джилл, проведя пальцем по сломанному брусу макивары.       — Да уж какая есть! – неожиданно сердито ответила ей Саэко. Джилл вопросительно подняла бровь. – Простите, нервы. Мне надо срочно восстанавливать навыки, а без партнёра это невозможно.       — Могу составить тебе компанию, – предложила ей американка. – И, если не против, то давай по имени и на ты? Эти ваши японские заморочки – крайне неудобны, для нас, иностранцев.       — Я не против, Джилл, – с улыбкой ответила Саэко, припомнив, как дорогой ей мужчина точно так же просил её об этом же.       Бусудзима догадалась, что эта Валентайн не так проста, как кажется. То, что она боец очень высокого класса было видно намётанному на подобные моменты взгляду спортсменки. Но как бы там ни было, Саэко опасалась, что своей бесконтрольной силой она сможет покалечить её.       — Проблема в том, что, – подняв с пола вырванный брусок, она продемонстрировала его Джилл, а затем непринуждённым движением сломала пополам. – Вот видишь! А единственным партнёром мне может быть только Джон, остальных я могу по неосторожности искалечить, или, что ещё хуже, убить. А я такого не хочу, и без того от меня проблем достаточно. Вот и злюсь.       — Знаешь, а мы тут можем друг другу помочь! Мне очень нужен спарринг–партнёр, – теперь настала очередь вопросительного взгляда со стороны Саэко. – Понимаешь ли, – Джилл подошла к искалеченной макиваре. — У меня была схожая проблема, – небрежный удар раскрытой ладонью превратил ещё целый брусок макивары в щепки, а на лицо девушки вылезла хищная улыбка. — Так что со мной можешь не сдерживаться. Но у меня есть одно условие!       — Какое? – заинтересовалась Саэко.       — Очень простое – ты расскажешь мне о себе. Идёт?       — А зачем это тебе? – настороженно спросила девушка. – Учти, я мало чего о своих силах знаю. Саюри только-только… Впрочем. Нет. О силах я промолчу.       — Ха-ха-ха, – весело рассмеялась Джилл. – Какая ты недоверчивая. Я о них и не спрашиваю. Мне интересно узнать тебя как человека. Я всегда рада подружиться с новыми людьми. Если они, конечно, не злодеи.       — Я не злодейка! – не удержала раздражения Саэко, а затем, немного прищурившись, посмотрела на эту Валентайн. – Ты в курсе, что Японцы себя так не ведут?       — Рика рассказывала о ваших традициях, правда я не всё там поняла. Как по мне, это такой… Как бы это помягче-то сказать? – задумалась американка. – В общем, лишнее это.        Саэко ненадолго задумалась о словах Джилл. Что бы сказал Джон? Был бы он против этого? Или же поддержал бы её желание? Вопросы, вопросы, вопросы.       — Ясно. Знаешь, а давай! – решилась девушка. В конце концов, она почти ничего не теряла. – Только ты тоже расскажешь о себе, договорились?       — Вот и славно, – слегка улыбнувшись, Валентайн скинула куртку, а за ней портупею с пистолетами, положив её на скамейку. Потом двинулась к взошедшей на татами Саэко.       — Стой! – резко окрикнула она её. – На татами нельзя в обуви! Это запрещено!       Как же с этими гайдзинами было сложно! Хорошо, что с Джоном подобных проблем не было. Он даже в доме у Рики Минами самостоятельно, без какого-либо напоминания со стороны, снял обувь.       — Прости-прости, я привыкла к другим правилам, – Джилл послушно сбросила ботинки, и уверенной походкой направились на татами. – Покажи, что ты умеешь.       Первой начала американка: удар, её блок, ещё удар и снова блок от Саэко. Поначалу Бусудзима осторожничала, опасаясь наносить удары, поэтому опытная Джилл, без лишних слов, взвинтила темп, и для стороннего наблюдателя сражающиеся превратились в мечущиеся по площадке силуэты, наносящие быстрые удары, сопровождающиеся резкими хлопками жёстких блоков.       Для Саэко стало неприятным фактом, что противница превосходит её. И дело было в одном – опыт. В каждом ударе или блоке, он чувствовался. Противница резко меняла свой стиль и ритм боя, чем заставляла Бусудзиму, привыкшую к определённым правилам в поединке, подстраиваться под знавшую многое Джилл. Теряя время на обдумывание рисунка боя, Саэко всё чаще стала пропускать удары. Не болезненные, скорее обидные.       Но не это было важным. За время этого спарринга она смогла наконец, начать понимать свои изменения и даже адаптироваться к ним. Скорость, сила, реакция. Всё изменилось. Бусудзима с шоком понимала, что теперь видит спарринг иначе. Словно кто-то нашептывает ей в ухо о том, что будет дальше. Но тело не поспевало. Пока не поспевало.       Плюс когти. Они мешались! В то же время, Саэко, помня об их прочности, банально боялась поранить Джилл.       Уйдя от очередного захвата, Саэко кувырком переместилась в сторону, затем резко оказалась на ногах и встретила очередной удар Джилл на перекрестный блок. Ей удалось перехватить руку и заломить его на болевой, но и противница была не так проста. Совершив весьма элегантное сальто на одной руке, американка умудрилась ногой, как в бразильском капоэйро, атаковать её в голову. Хорошо, что реакции хватило! Иначе бы ходить ей с разбитым носом в лучшем случае.       Это немного подняло градус спарринга. Бусудзима решилась на простую и прямую атаку, как выпад с мечом вперёд. Только вместо меча был кулак. Валентайн ловко отвела руку в сторону и переместилась так, чтобы оказаться у неё за спиной. Вот только именно этого и добивалась девушка. Продолжив движение, она сделала ещё один кувырок и ударила уширо-маваши гери в падении. Пятка попала в тело, только не в голову, а на двойной блок сбоку.       Это отрезвило её. Хорошо, что она не додумалась до бокового удара ногой! А то могла бы своим новым приобретением нанести непоправимый вред своей оппонентке.       В таком темпе бой продолжался минут пять, затем американка, разорвав дистанцию, вновь обратилась к Саэко:       — Ты опять сдерживаешься. Почему не всегда задействуешь ноги? Я же вижу, что иногда ты по привычке начинаешь движение ими, а потом ломаешь рисунок. В чём проблема?       — После того как очнулась, у меня появились вот эти штуки, – показала развёрнутые руки, а вместе с ними и ногти Бусудзима. – На ногах та же картина. Иногда они появляются, а иногда пропадают. Я пока не научилась прятать их по своему желанию.       — Оу-у-у, – протянула Валентайн. – И, как оно?       — Вроде как в бою и полезно, – взгляд на кошмар мастера по маникюру был задумчивым. – И весьма перспективно, но с обувью проблемы, и стружка под ногти забивается, – обе девушки улыбнулись.       — Знаешь что? А давай-ка попробуем по-другому? – Джилл вытянула руку ладонью вперёд – Ты будешь давить мне на руку, а я тебе постараюсь описать силу, и продемонстрировать в ответ. Ты будешь запоминать ощущения. Я примерно так же училась после того, как Крис меня спас.       — Спас? – с интересом посмотрела на неё Бусудзима.       — Да. Это долгая история, – отмахнулась Джилл.       — Я никуда не тороплюсь, – хитро улыбнулась Саэко. – Пока я не научусь контролировать себя, отсюда не выйду.       — Что ж… Ну, начать стоит издалека. В девяносто восьмом…       Рассказ Джилл вышел весьма впечатляющим. А ещё очень познавательным. Например, по ходу рассказа, Валентайн предложила попробовать закрепить движение ногтей на какие-нибудь эмоции. Конечно, это был не самый лучший вариант, но на первое время такой вариант подходил идеально! Потратив несколько часов, они вместе добились прогресса и теперь её ногти выдвигались и втягивались при определённых эмоциях. Вначале они долго искали подходящую эмоцию, которая влияла на их удлинение, а затем на эмоцию по уменьшению их размера. Что было весьма удивительно, но уменьшить их можно было, когда Саэко испытывала тихое довольство, как от хорошо проделанной работы, а вот увеличение, весьма неоригинально было вызвано агрессией любой формы. Злость, раздражение, и другие аналогичные эмоции легко выпускали её коготки.       Когда стемнело, они с Джилл покинули додзе, чтобы поужинать, да и у Саэко была важная цель – поговорить с Джоном, и она не собиралась это откладывать.

***

Материально порадовать авторов, получить доступ к эксклюзивному контенту, а так же просто раньше прочитать свежевышедшие главы можно тут: https://boosty.to/virus_x