Once underground

***

Необходимые Гермионе зелья действительно были в ящике ее стола. Уменьшенный до размера спичечного коробка льняной мешочек, лежащий среди различного лабораторного оборудования и пустых щербатых колбочек, заставил девушку расплакаться и забиться в угол комнаты, накрываясь теплым пледом. Волшебница наложила на дверь запирающее заклинание и возвела звуковой барьер, чтобы ее коллеги, работающие за стенкой, не могли услышать ее начинающуюся истерику. Гермиона увеличила мешочек до его реальных размеров и, не смотря на предательскую дрожь в пальцах, аккуратно достала пузырьки. Флаконы были не привычного объема, а достаточно весомые, казалось, что в каждом, плотно закупоренном дубовой пробкой пузырьке, не меньше десяти доз зелья. Сквозь слезы, которые неприятно щипали глаза и дорожкой стекали в уголки губ, позволяя почувствовать солоноватый привкус отчаяния, Гермиона осматривала каждый флакон, перечитывая их названия, выведенные аккуратным почерком Горация. Вместо семи необходимых зелий в мешочке было одиннадцать пузырьков, профессор от себя добавил концентрат валерианы, который не только помогал при стрессовых ситуациях и давал седативный эффект, а и позволял сетчатке глаза быстрее адаптироваться к солнечного свету. Также настойку лихолесной травы, позволяющую видеть скрытые магией объекты и две непонятных девушке маленьких бутылочки. Гермиона смахнула слезы и прищурилась, на этикетке красовалась печатная надпись «Огневиски». Волшебница улыбнулась и, прижав уменьшенные бутылочки к груди, затряслась то ли от смеха, то ли от истерического состояния. Неужели и Слизнорт догадался о том, что Гермиона планировала покинуть (хотя скорее всего сбежать) Ковчег? Это действительно было так очевидно? Скорее всего да, волшебница и вправду не особо беспокоилась о своих крайне подозрительных просьбах и расспросах, ведь только это объясняет то, почему зельевар дополнил ее список. Кто же мог так поступить с человеком, который последние годы отдавал всего себя на благо Ордена? Ковчег не был утопичным городом, совсем наоборот, в первые месяцы после его основания жители, которые потеряли доверие к людям, каждый день чувствовали себя как на пороховой почке, вечно ожидая подвоха и безумно боялись, что и это место смогут обнаружить. Естественно, и по сей день этот страх остается среди населения, но со временем он поутих и позволил немного расслабиться, чтобы не вздрагивать от каждого шороха. Но раньше, на фоне наступающего на пятки ужаса, который все еще не покинул волшебников, прошедших ад на поверхности, город кишел преступностью и отвратительным самосудом. Люди боялись, что им не хватит продовольствия, ведь тогда только зарождались фермы, которые на тот момент не давали нужный объем пищи. Паника из-за страха голодной смерти вынуждала воровать друг у друга, и без того мизерные и подпортившиеся, припасы, грабить тогда еще не защищенные общие склады, и наказывать физической расправой того, кто попался на этом нечестном деле. Поножовщина для волшебников, которые в большинстве своем обходились без палочек (хотя и заклинания использовались достаточно часто) была привычным делом, как и мордобои отдельных сформировавшихся групп. Люди, до этого проживавшие вместе в одном из временных убежищ, группировались небольшими общинами и держались обособленно от других, таких же объединенных общим выживанием групп. Это очень мешало совместному сосуществованию под одной «крышей», и именно беспорядки, и враждебно настроенный друг против друга народ, заставил костяк достаточно влиятельных и сильных магов объединиться в главенствующую верхушку. Так и появился совет, который вовремя смог обуздать нарастающий беспредел, введя новые правила для тех, кто хочет жить в безопасном городе. К этим правилам относилось и ограничение на использование магии, для которого ввели специальные жетоны на бытовые и оборонительные заклинания, которые стали служить для Ковчега местной валютой. Помимо этого, на все оставшиеся у мирного населения палочки, кроме сотрудников лаборатории, госпиталя, бюро разработок и специального отдела по устранению магических выбросов и заклятий, были наложены дополнительные чары, которые в дневное время позволяли использовать только ту магию, которая была необходима для выполнения их рабочих обязанностей. Изначально совет планировал просто изъять волшебные палочки, но те, у кого они все-таки остались, никогда бы с ними не расстались. У членов боевого отряда и лазутчиков никаких ограничительных чар естественно не было, они должны всегда быть готовы к вражескому нападению в случае рассекречивания их места нахождения. Было бы нецелесообразно лишать защитников Ковчега возможности использовать боевые заклинания на территории города. Но даже во время тренировок, бойцы старались не использовать волшебные палочки, делая упор на физическую подготовку, ведь ограничение существовало не только для удержания народа от бездумных стычек, а и для снижения риска быть обнаруженными из-за скопления магической энергии. Гермиона, благодаря относительно неплохому навыку беспалочковой магии, не критично нуждалась в проводнике, но поскольку это была ее родная палочка, с которой она была вместе около десятка лет, то сама мысль об ограничительных чарах ее не привлекала и даже настораживала. Поэтому, когда Слизнорт вынес на совете требование о создании нормальной лаборатории, устав колдовать над котлами и пробирками в полевых условиях под брезентовым навесом, Грейнджер сразу же выразила желание работать под его покровительством. Профессор был искренне рад, что гриффиндорка захотела помочь ему в этом нелегком, требующем максимального сосредоточения, деле. И Гермиона действительно помогала, она отнеслась к своим обязанностям с присущей ей ответственностью. Днем волшебница вместе со Слизнортом занималась изготовлением необходимых городу зелий, а ночью трансформировала свой стул в небольшое кресло с откинутой спинкой и погружалась в свои мысли, все больше упиваясь идеей о создании поглощающего темную магию элементе. После того, как девушка не раз засыпала в лабораторном зале, обложившись книгами и справочниками, Гораций предоставил ей в пользование одно из подсобных помещений, за час превратив захламленную кладовую в крохотный, но уютный кабинет. После этого Грейнджер совсем перестала появляться в своей комнатке в общих бараках, гриффиндорка целиком и полностью отдавалась работе и мозговому штурму. И Слизнорт всегда переживал за ее физическое и эмоциональное состояние, поскольку каждодневная напряженная работа с токсичным реактивами и испарениями сильно изматывала девушку. Профессор всегда ее по-отечески ругал за вечный недосып и истощенное состояние организма, ведь Гермиона даже забывала поесть в течении дня, не желая отвлекаться от работы. Слизнорт, ее друг и наставник, сейчас борется со смертью из-за какого-то подонка, который решил, что имеет права посягнуть на жизнь близкого для Гермионы человека. Девушку разрывало от злости, ее душа жаждала мести за содеянное, но в то же время она чувствовала безмерную обиду, ведь гриффиндорка не могла себе позволить остаться в городе и дождаться выздоровления Горация. Грейнджер понимала, что самое страшное, это оставаться в неведении, и лишь догадываться, смог ли пожилой волшебник выкарабкаться из цепких лап костлявой, или же сдался и отошел в мир иной. Гермиона уже догадалась, что профессор находится в госпитале боевого отряда, который, как и община, был закрыт для посторонних. Вариант пробраться туда девушка даже не рассматривала, она не могла так рисковать, чтобы просто увидеть Горация, без возможности хоть как-то ему помочь. Волшебница не могла дождаться вечера, чтобы переговорить с Гарри с глазу на глаз, и узнать как можно больше информации. Для чего их собрал совет, имеет ли нападение на Слизнорта отношение к загадочной пропаже городовых? Возможно это диверсия, чтобы убрать опытного зельевара и распространить панику среди населения? Или же просто совпадение и профессор стал жертвой очередного обезумевшего фанатика, ждущего судный день и желавшего вознестись к предкам. Возможно, кто-то действительно планировал массовый побег с помощью порт-ключей, а смерть Горация должна была отвлечь внимание совета. В любом случае, это привело к обратному, ведь совет только усилил охранные меры и даже назначил патрули для контроля ситуации в городе. Почему это все так не вовремя? Гермиона еще сильнее закуталась в плед и тихо всхлипнула, отгоняя мысли о тяжело раненом профессоре. Девушка откупорила концентрат валерианы и сделала небольшой глоток, пытаясь успокоить сбившееся дыхание, гриффиндорка скрупулезно наложила на каждый пузырек защитное зелье, чтобы они случайно не разбились и убрала все обратно в мешочек. Запрятав зелья во внутренний карман сумки, на которой также были чары защиты от посторонних, Гермиона почувствовала облегчение в груди. Девушка провела рукой над одной из, лежащих на столе холщевых салфеток и, когда та наполнилась влагой, протерла ею лицо. Не смотря на эмоциональное истощение, девушка решила, что кровь из носу закончит сегодня свои рабочие дела, чтобы завтра весь день посвятить подготовке к «побегу» и тщательно собрать все необходимые вещи для их с Поттером вылазки. Благо все остальные сотрудники лаборатории еще не вернулись с обеда, поэтому Гермиона навела порядок на голове, закалывая волосы, надела защитный фартук и грустным взглядом окинула одинокие перчатки, которыми она так и пользовалась. Был бы здесь Гораций, он бы обязательно сделал гриффиндорке привычное замечание. Но его здесь нет, пустой стол профессора заставлял сердце волшебницы сжиматься и неприятно покалывать, отдавая ноющей болью в грудную клетку. Взяв себя в руки, Грейнджер надела респиратор и начала в ускоренном темпе колдовать над реактивами. Когда коллеги вернулись с обеда, Гермиона не обмолвилась с ними ни словом, упорно игнорируя вопросы о местонахождении Слизнорта, отсутствие которого не осталось без внимания. Приблизительно к пяти часам вечера большой огонек, служивший сигнальной лампой над дверьми в общем зале, покраснел и замигал, оповещая о том, что кто-то упорно ломится в лабораторию не имея допуска. Девушка сразу же сбросила фартук, быстро отлевитировала ящик со стола в подсобку, и схватив сумку направилась к выходу, опережая всполошенных шотландцев. Гермиона знала кого увидит за дверью. – Кое-что случилось, – в один голос выпалили гриффиндорцы, когда Гермиона открыла дверь. Гарри выглядел неважно, его лицо было осунувшимся, а сухие губы искусаны до крови. – Нужно поговорить, – волшебница слегка стыдливо опустила глаза, вспоминая как утром задела друга за живое, но сейчас казалось, что Гарри обеспокоен вовсе не словами Грейнджер. – Вот поэтому я здесь, – Гарри пригладил волосы и смутился, когда заметил остальных сотрудников лаборатории, которые выглядывали у Гермионы из-за спины. Грейнджер кивнула, и взмахнув палочкой, мысленно произнесла заклинание, которое позволяло Поттеру зайти в лабораторию. Как только парень переступил порог, Гермиона вцепилась в его руку и сразу же потащила в свой кабинет подальше от любопытных глаз и ушей. Снова наложив чары на дверь, чтобы никто не мог их подслушать, девушка уселась на матрас и поджала под себя ноги. – Кто первый? – неуверенным голосом спросила гриффиндорка, наблюдая как Поттер устраивается на стуле. – Давай ты. – Вчера ночью кто-то пытался убить Слизнорта, – Гермиона сделала большой глоток воздуха, чтобы снова не заплакать. Гарри поджал губы и кивнул. – Знаю. Я так понимаю ты была у Макгонагалл? – Да. – Достала книгу? – Поттер осмотрел кабинет, будто пытаясь найти фолиант. – Она у меня, – Гермиона машинально сжала рукой кожаный ремешок сумки, перекинутый через плечо. Заметив вопросительный взгляд друга, девушка достала книгу, и проведя пальцами по затертой кожаной обложке, протянула ее Гарри. – Выглядит вполне обычной, – Поттер осмотрел фолиант со всех сторон и положил его на край стола. – Потому что это и есть обычная книга, Гарри, – Гермиона поднялась с пола и снова засунула том в свою сумку, словно только там он мог быть в безопасности. – Уже нашла в ней то, что нам нужно? Там написано, где находится мэнор? – Я даже не открывала ее, – Грейнджер отодвинула сумку за спину, поправляя задравшийся от ремешка свитер. – Не понимаю, чего ты ждешь, – с раздражением выплюнул парень, ерзая на стуле. – У меня банально не было времени, – волшебница не понимала, Поттер злится на нее из-за слов, сказанных утром, или же он просто напряжен из-за происходящего в Ковчеге. – Да? Я вот нашел время, чтобы выдрать у Бэнни клок волос, а потом полтора часа прятаться за углами как идиот, чтобы отследить ее путь до дома, – Гарри, слегка привстав на стуле, засунул руку в карман и достал скомканный пергамент, в котором скорее всего находились волосы для оборотного. – И да, у нее нет котов, – парень положил пергамент на стол и громко выдохнул. Гермиона улыбнулась, скинув сумку на матрас, она зашла Поттеру за спину и положила руки на его напряженные плечи. Слегка сжав ладони, она подушечками пальцев начала разминать мышцы, круговыми движениями надавливая на кожу и перемещаясь ближе к шее. – Гарри, я отвратительно повела себя утром, – девушка осадила гриффиндорца, когда тот хотел повернуться к ней лицом, не желая начинать эту тему. – И я прошу у тебя прощения за сказанное, мне хотелось задеть Рона, чтобы увидеть хоть какую-то реакцию, а получилось… – Не извиняйся, – хриплым голосом сказал Гарри, и повернув голову вбок, прислонился щекой к прохладной руке Гермионы. – Даже если ты не считаешь, что я виновен в смерти Джинни, это все равно останется правдой. Я не злюсь на тебя, я злюсь на себя, за то, что позволил ей спасти меня ценой своей жизни. – Это было ее решение, Джинни спасла тебя, чтобы ты жил, Гарри, потому что она любила тебя, понимаешь? – волшебница обняла Поттера за шею и уперлась подбородком в его темноволосую макушку, вдыхая родной запах. – Мои родители, крестный, Римус и Тонкс, Фред… – парень слегка наклонил голову и прижался губами к запястью гриффиндорки. – Они ведь тоже погибли, защищая меня. Неужели я тот человек, ради которого нужно жертвовать жизнью? – Люпины и Фред погибли не из-за тебя, они защищали собственные жизни, будущее своих детей и близких. Если ты думаешь, что Хогвартс оборонялся только из-за того, что не хотел выдавать тебя Лорду, то ты очень наивен, – Гермиона почувствовала, что прислонившиеся к ее тонкой коже на запястьях, губы дрогнули. – Все боялись победы Воландеморта, и слепо веря пророчеству знали, что только ты можешь его остановить. – А что в итоге? Мы ведь все равно проиграли, Том жив, как и его армия, – Поттер сделал паузу. – И все жертвы были напрасны. – Гарри, – девушка убрала руки с шеи парня и встала перед ним, слегка опираясь бедрами о стол. – В этой войне нет победителей или проигравших, после того как маглы открыли на нас охоту, уже не идет речь о призрачной победе. Даже убив Воландеморта и расправившись с его армией, мы не выиграем войну. – Но тогда у нас хотя бы был шанс, чтобы заключить договор с немагическим миром, – Гермионе казалось, что Гарри сам не верил в свои слова. – Не смеши меня, мирный договор? Сам прекрасно понимаешь, что это просто невозможно, – девушка фыркнула и покачала головой. – Ты же слышал их требования, только полная капитуляция. Думаешь добровольная сдача в плен для извращенных опытов и исследований это лучше, чем Ковчег? – Если честно не знаю лучше или хуже, – Гарри снял очки и потер переносицу. – Ты ведь ненавидишь Ковчег всем сердцем и душой. Считаешь его клеткой и темницей, разве нет? – Ненавижу. Я действительно искренне ненавижу это место, но я была бы дурой, если бы считала, что этот город худшее, что с нами случилось. После скитаний по подвалам от падающих бомб и ловушек пожирателей на каждом шагу, Ковчег – это возможность переждать бурю. – А если буря не закончится, нам всю жизнь торчать под землей? Разве это жизнь? – Да, Гарри, это жизнь, – Грейнджер взяла парня за руку и приложила ее к своей груди. – Мое сердце бьется, как и твое, а по нашим венам все еще циркулирует кровь. Мы живы, Поттер, и это наша маленькая победа. Гарри слегка сжал свитер Гермионы рукой, а затем резко подорвался со стула и заключил подругу в крепкие объятия, утыкаясь колючим подбородком в ее шею. Гриффиндорка грустно улыбнулась и зарылась пальцами в густые непослушные волосы парня, слегка оттягивая его затылок и целуя его в колючую щеку. – Побрейся, Поттер, – улыбнулась девушка и получилась легкий щелчок по кончику носа, когда Гарри отстранился от нее и снова уселся на стул. – Бриться перед вылазкой плохая примета, – парень улыбнулся и провел пальцами по своему подбородку, покрытому недельной щетиной. – Не думала, что веришь в приметы, – Гермиона тоже вернулась в свой уголок и плюхнулась на матрас. – На самом деле это из-за того, что воздух сверху грязный и пыльный, у меня все лицо потом в какой-то сыпи, – Поттер поморщился. – Ладно, что именно тебе рассказала Макгонагалл? – Что на Горация напали со спины, он не видел, кто это сделал, – Грейнджер замолчала и увидела, что Гарри молча кивает. – Много ножевых ранений и, – девушка сглотнула подступающий ком в горле, – что профессор в очень тяжелом состоянии. Скорее всего в госпитале боевого отряда. – Да, совет выставил дополнительную охрану, если этот идиот, который напал на Слизнорта захочет вернуться и закончить начатое. Хотя я не думаю, что кто-то в здравом уме полезет на территорию бойцов. – Никто в здравом уме и не будет пытаться убить престарелого зельевара, который уже черпак то с трудом поднимает! – гриффиндорка сжала кулаки и почувствовала, как ногти впились в ладошки. – У меня два варианта, либо кто-то просто свихнулся от проснувшейся жажды крови, а Слизнорт просто попался под руку, либо это было запланированное покушение, – парень деловито сложил руки на груди. – Браво, Шерлок! – Гермиона театрально похлопала. – Зачем кому-то убивать Горация? Он не член совета, хотя и приближен к ним, вряд ли здесь какая-то личная неприязнь, профессор и мухи не обидит, – уже серьезным тоном начала размышлять девушка. – Саботаж? – парень приподнял брови. – Возможно, но Гораций занимается обычными зельями, которые любой из сотрудников нашей лаборатории может с легкостью повторить. Чтобы саботировать уклад Ковчега полезнее было бы лишить нас урожая с ферм и садов, устранив братьев Резерфорд. – Или Роззи, общий госпиталь без нее, как без рук, – продолжил мысль Поттер, прохрустев костяшками пальцев. – Или меня, – Гермиона заметила, как лицо Гарри тотчас же изменилось, отображая мимолетный отблеск страха. – Сам подумай, я занимаюсь вооружением, снабжаю вас химическим оружием, более того, я создательница самого сильного артефакта в этом городе, и только я знаю, как с ним правильно обходиться. – Мне это не нравится, – выдал Гарри, спустя минуту общего молчания. – Мне, знаешь ли, тоже, такая себе перспектива быть зарезанной в подворотне, – девушка замотала головой, словно отгоняя навязчивые мысли. – Но это факт. Моя смерть принесла бы гораздо больший убыток Ковчегу и напрямую совету. – Но все же не ты стала жертвой, а Слизнорт. Значит тут дело в другом. – Допустим это не попытка насолить совету или оставить город без снабжения бытовыми зельями. Может ли это быть связано с новой разработкой Горация? Сыворотка, над которой он работал не покладая рук, очень полезна как для лазутчиков, так и для бойцов. – Кто знал о ней? Твои коллеги, совет и бюро, правильно понимаю? – Хм, – Гермиона задумалась, нервно кусая сухие губы. – Думаю да, только они, Гораций никогда никому не рассказывал о своих проектах, он хоть и хвастлив, но такие вещи хранит при себе. – В этом тоже нет смысла, во-первых, очень глупо так подставляться, во-вторых, формула уже выведена, глупо убивать Слизнорта за уже изобретенную сыворотку. – Но неужели это совпадение, что на профессора напали в тот же день после того, как ее зарегистрировали? Меня еще смущает тот факт, что бестолочи из бюро вызвали именно Горация, а не спецотдел, и именно по пути к ним, его чуть не убили. – Может и совпадение, потому что всех регистраторов проверили еще утром, и легилименцией и сывороткой. Разве что, – парень задумчиво постукал пальцем по столу, – им могли подправить воспоминания. – Чтобы они вызвали Горация, тем самым выманив его поздним вечером из безопасной лаборатории, – Грейнджер слишком сильно прикусила губу и на ней появилась маленькая красная бусинка крови. – Не думаю, что такое можно провернуть в одиночку. Тем более, если воспоминания действительно изменили, значит у убийцы или его сообщника нет магического ограничения. – А значит это кто-то из структур… – Гарри резко поднял глаза на Гермиону. – Кто-то, кто хотел отвлечь совет от предстоящей вылазки и пробраться к порт-ключу. – Или же, – гриффиндорка облизнула напухшую губу и почувствовала приятное пощипывание, – хотел посеять панику среди населения. Ты знаешь, что случилось с городовыми. – Я не знаю больше твоего, раз Макгонагалл тебе рассказала об этом, значит знала, что я все равно не смогу удержать от тебя что-то в тайне, – Поттер улыбнулся и взял со стола пустую пробирку, чтобы занять чем-то руки. – Тебе не кажется это странным? – Конечно это странно, семь человек просто исчезли, их не нашли ни в своих домах, ни у соседей или близких. Сегодня целый день отряд прочесывал улицы, заглядывая куда только угодно, – Гарри покрутил пробирку между пальцами и щелкнул языком. – Безрезультатно. – Бред какой-то, люди не могут исчезать бесследно. Разве что их убили и избавились от тел, либо же поместили в какое-то место, куда еще не добрался патруль. – Вариант, что они живы ты не рассматриваешь? – парень нахмурил брови и покосился на подругу. – В свете последних событий – нет. Но надеюсь, что я ошибаюсь, – девушка запрятала лицо в холодные ладошки и протерла глаза. – И все же, для чего именно тебя вызвали? – Присутствовали все капитаны лазутчиков, нас оповестили о случившемся, ввели протокол повышенной безопасности, как и бойцов распределили на патрули с двухчасовой сменой друг друга, – Гарри поставил пробирку обратно в подставку. – И кстати предупредили о присутствие боевого отряда во время телепортации наверх. – И кстати? – Гермиона фыркнула, – Ты должен был рассказать об этом в первую очередь. – И что бы это поменяло? План с оборотным единственный, по-другому ты не выберешься с нами. – А если они будут проверять палочки? – девушка почувствовала нарастающую тревогу внутри. – Конечно они будут проверять палочки, Гермиона. Мы вырубим Бэнни, заберем ее палочку и одежду, если ты не будешь паниковать, то все пройдет гладко. – Легко сказать – не паниковать, не тебе же в чужом теле под пристальным контролем нужно будет сбежать из города, нарушая все правила, – Грейнджер нервно хихикнула. – Думаешь я выйду сухим из воды, если тебя раскусят? Думаю, всем будет очевидно, что мы с тобой заодно, – парень улыбнулся и встал со стула, расправляя смявшиеся спортивные. – Уходишь? – фраза прозвучала слишком жалобно. – Нужно идти, с шести до восьми у меня патрулирование в северо-западном квартале, – Поттер похлопал по своим карманам, видно забыв, что уже выложил комок пергамента. – Я зайду позже и пойдем поужинаем. – Зачем делать такой крюк? – Гермиона встала с матраса и по привычке накинула сумку на плечо. – Я и сама дойду, встретимся уже в столовой. – Ну уж нет, – Гарри замотал головой и взял подругу за руку, крепко сжимая ее холодную ладошку. – После твоих размышлений о том, что ты была бы куда лучшей жертвой, я не хочу, чтобы ты сама ходила по улицам. – Это просто предположение. – Мне и этого достаточно, – Гарри чмокнул Гермиону в щеку и направился к двери. – Не выходи из лаборатории. – Ладно, – сдалась девушка, понимая, что Поттер не уйдет, не услышав ее согласия. После ухода Гарри девушка убралась на своем рабочем месте, в кладовой пересчитала все ящики и их содержимое, заполнила форму, где указала точное количество сфер и заверила ее, прикасаясь кончиком палочки к нижнему правому уголку пергамента. Завтра капитаны или их помощники должны прийти, чтобы забрать припасы для вылазки, Гермиона должна не забыть отдать им пергамент, который ей вручила Макгонагалл. Тогда еще девушка дополнила его своими пунктами, не подозревая, что ей придет в голову безумная идея с лабораторией Фламеля. В любом случае, те ингредиенты, которые Гермиона указала в списке, были нужны не только ей, а и Слизнорту. А поскольку кого-то в любом случае поставят ему на замену, пока профессор не поправится, то Грейнджер решила оставить список как есть. У нее закрадывалась мысль, что совет рассчитывал, что работу Горация на себя возьмет именно Гермиона, но если Минерва знает о ее сумасшедшем плане, то она разберется с этим и найдет не менее компетентного зельевара. Грейнджер также решила в подробностях расписать формулу своих сфер, естественно она уже была задокументирована и находилась в специальном справочнике бюро, но при работе с реактивами было много своих нюансов. Сухое и краткое описание состава бомб и список поэтапных ингредиентов вряд ли помогли бы волшебнику, который до этого не работал с токсичными веществами. Гермиона записала каждое свое действие, отмечая самые опасные составляющие, слегка корректируя дозировки, которые она улучшила, уже доводя формулу до идеала. Также сделала несколько пометок, о том, что сферы взрывоопасны и без специальных чар, укрепляющих стекло до состояния металла, начинать работу категорически запрещается. На пергаменте также появилось несколько сносок, о том, как в вынужденных случаях можно заменить ингредиенты на аналоговые, если не хватает нужных припасов в лаборатории. Закончив записи, гриффиндорка зачаровала пергамент, чтобы он не повредился от влаги или огня, и убрала его в ящичек своего рабочего стола в лабораторном зале, ведь это было лучшее место, где инструкцию могла обнаружить ее гипотетическая замена. Затем Грейнджер вернулась в свою каморку, и плотно закрыв двери, уселась на стул и достала из сумки фолиант. Толстая и увесистая книга не была такой старой, как могла показаться на первый взгляд. На первой странице из плотной пергаментной бумаги красовалась печатная датировка начала двадцатого века и каллиграфическая надпись «Становление единого Английского королевства. Том IV». Гермиона трепетно провела пальцем по шершавой поверхности и почувствовала запах книжной пыли и нестираемых чернил. Раньше книги завораживали ее, в основном из-за того, что были нескончаемым источником информации. Когда очередной красивый и тяжелый том попадал ей в руки из школьной библиотеки, Гермиона не могла скрыть свое волнение и бушующий интерес, представляя сколько нового она узнает на его страницах. Рон удивился, когда увидел, что в комнате гриффиндорской заучки, которая всегда очень бережно относилась к книгам, те служат подставкой для разбухшего письменного стола. Дело в том, что те справочники, которые имелись у нее в личном пользовании, были изучены от начала до конца, девушка прочитала их бесконечное количество раз, пока нужная информация не отпечаталась у нее в голове. После этого книги для Гермионы становились просто макулатурой, ведь ничего нового она из них не узнает. Но сейчас перед волшебницей лежал не просто исторический том, а возможность найти то, что скрыто от чужих глаз. Малфой-мэнор. Грейнджер, решив не медлить, сразу же открыла оглавление на предпоследней странице, не без труда переворачивая большое количество страниц за раз. Как же все-таки хорошо, что ее сумка была зачарована на незримое расширение и облегчение веса. Грейнджер изучала главы и разделы, внимательно проводя по каждому названию пальцем. После главы, повествующей о Нормандском вторжении, девушка стала намного внимательнее и подозвала к себе еще один огонек, чтобы можно было лучше рассмотреть текст. Найдя датировку одиннадцатого века, Гермиона тут же открыла указанную страницу и начала судорожно бегать глазами по плотно впечатанному тексту. Вот оно, большой каллиграфический заголовок, написанный от руки, в отличии от другого текста, гласящий «Король Англии Вильгельм I». У волшебницы затряслись руки, и она начала изучать содержимое главы.

«Вильгельм родился в семье родовых маглов, был сыном герцога Нормандии Роберта, прозванного за не укротимый характер Дьяволом и Гиты Английской, дочери последнего английского короля до датского периода Этельреда Неразумного…»

Не интересно, дальше.

«В тысяча пятьдесят шестом году Вильгельм женился на Матильде, дочери Фландрийского графа Бодуэна V. Сватовство Вильгельма было своеобразным: дождавшись Матильду на выходе из церкви города Брюгге, он схватил ее, бросил в грязь и нанес несколько ударов, после чего вскочил на коня и ускакал. От побоев Матильда заболела, однако неожиданно заявила родителям, что выйдет замуж только за Вильгельма. Свадьба состоялась в том же году в городе Фалезе. Матильда была волшебницей из чистокровного рода Бодуэнов, по какой причине она приняла решение выйти за сквиба – до сих пор не известно…»

Вильгельм был сквибом? Грейнджер поморщилась и протерла глаза. Неужели она упустила этот момент, изучая историческую литературу в Хогвартсе. Теперь некоторые факты его биографии стали яснее.

«Разгромив основные силы датчан, не без помощи своего французского покровителя Арманда Малфоя, они с Вильгельмом двинулись на север, захватили Дувр и подошли к Лондону, не предпринимая штурма. Лондонцы сами сдались на милость победителю и признали Вильгельма королем Англии, а архиепископ Кентерберийский Эйхерс короновал его в Вестминстере двадцать пятого декабря тысяча шестьдесят шестого года…»

Палец Гермионы замер над знакомой фамилией и несколько раз обвел ее вокруг. Вот оно, с этого момента девушка внимательно перечитывала каждое слово, чувствуя, что сердечный ритм начинает набирать обороты.

«К тысяча семидесятому году нормандцы изгнали датчан, а вся Англия стала независимой и признала власть Вильгельма. Земли, принадлежавшие старой английской знати, были конфискованы и розданы нормандским дворянам, пришедшим с Вильгельмом. Особой чести был удостоен небезызвестный Арманд Малфой, заполучивший землю в церемониальном графстве Уилтшир…»

Девушка придвинулась к фолианту, лежащему на столе, как можно ближе, пытаясь даже не моргать.

«Эта земля была невероятно ценным и щедрым подарком, поскольку на ее границе находился вековой магический ягодный тис. Члены аббатства Эймсбери высадили дерево прямо над разломом стихийной магии. В реестре конца XIX века задокументировано, что разлом находится примерно в восьмидесяти милях от Лондона, приблизительно трех милях от Эймсбери и в девяти к северу от Солсбери…»

Гермиона тут же перевернула страницу и невольно распахнула рот от иллюстрации на другой половине. Это действительно было то самое дерево, которое она видела в воспоминаниях Полумны. В том, что тис являлся магическим якорем для межпространственной магии, которая позволяла скрывать особняк от чужих глаз и вторжения, Грейнджер больше не сомневалась. Волшебница впопыхах схватила чистый пергамент из стопки на столе и подложила его под страницу, проведя рукой над текстом, тот отпечатался на бумагу. Затем Гермиона тоже самое проделала и с рисунком тиса, копируя его на обратную сторону. Наложив несколько защитных чар на пергамент, девушка аккуратно его сложила и запрятала во внутреннем кармане сумки, туда же отправила и громоздкую книгу, с трудом засовывая ее внутрь. Внутри Гермионы бушевало волнение, ведь в глубине души она боялась, что не найдет ничего, что поможет им с Гарри найти особняк. Поэтому сейчас девушка просто медленно переваривала прочитанное. Конечно, это никак не поможет друзьям заставить особняк явиться им, открывая проход в место между пространством и временем. Подобным образом работала и кирпичная стена в старой таверне Тома, позволяя любому волшебнику попасть в магическую часть Лондона, лишь прикоснувшись к нужным камням. В отличии от Хогвартса, который находился на обычной земле и был просто визуально спрятан от их глаз (не считая тысячи защитных заклинаний и антимагловских чар), магическая часть столицы была выстроена в искусственно созданном пространстве, ее не существовало в мире маглов, не было на картах, туда невозможно было попасть обычному человеку. И под той самой таверной, которая служила якорем для соединения волшебного и обычного мира, также находился разлом стихийной магии, который источаемой природной магией поддерживал межпространственные чары. Гермиона быстро перекинула через плечо кожаный ремешок, трансформировала свой плед в теплое шерстяное пальто и открыла ящик стола. Закинув в сумку маленький позвякивающий стеклом мешочек с остатками лично выгнанного алкоголя, девушка мысленно прокляла Поттера, потому что пообещала ему оставаться в лаборатории. Поэтому Грейнджер покинула кабинет, заклинанием запирая двери и прошла мимо собирающихся на ужин коллег. Усевшись на продавленную тахту в архиве над лабораторией, волшебница просто уставилась на двери, ожидая прихода друга, чтобы рассказать ему, что ужинать они будут грушевым элем.