***
Когда наступил 89-й, Алику было до ужаса одиноко после войны и неприятной встречи с отцом и семьёй сестры, что ему не составило труда найти девушку, которая на время могла бы заглушить эту боль в его сердце, а может и навсегда. Но судьба оказалась к нему не благосклонна: та девушка забеременела, но семью строить с афганцем не собиралась и, родив в ноябре мальчика, ушла из его жизни навсегда, оставив ребёнка отцу. Тяжело было Алику одному воспитывать сына, поэтому он принял решение во что бы то ни стало помириться с сестрой. И жизнь его пошла легче: Надя с радостью согласилась помогать с племянником и часто оставляла его у себя. Со временем ей пришлось принять брата таким, какой он есть, и закрыть глаза на всё, чем он занимается. "Поменяется" – надеялась она в душе. И так прошло 4 года.***
Совсем недавно Алёша отметил свой день рождения. Но, как это бывает у маленьких детей, заболел. Уже 2 дня Алик не может сбить его температуру, градусник всё так же показывает 38,2. Ему ничего не остаëтся, кроме как повесить ребёнка на Витю, самого близкого с ним по духу человека, и уехать к сестре за лекарствами и советом. К сожалению, по своей неопытности Алик не знает, что делать в таких случаях, ведь так сильно Лёша заболевает впервые.***
– Вить, посиди с малым, я быстро, – просит афганец перед уходом. – Да, без проблем, командир, – в своей манере отвечает младший, подхватывая мальчика под руки. Входная дверь закрывается, и Витя уходит в комнату, чтобы уложить Лёшу в кровать. Только вот эта четырёхлетняя бестия совсем не собирается просто лежать, несмотря на болезненное состояние. – Пошли гулять, – говорит мальчик тоненьким голосочком. – А ты себя хорошо чувствуешь? – спрашивает парень в шутку. – Папа сказал, что мы пойдём гулять только, когда у тебя не будет температуры. – Всё хорошо! Пошлиии, – не унимается Алёша. – Знаешь, твой папа всегда говорит: Волковы никогда не врут. А ты меня сейчас обманываешь: ты же горячий весь. Ты что, не Волков что ли? – спрашивает Витя, зная куда надо надавить. – Я Волков. Прости, Вить, – извиняется Лëша, потупив взгляд в пол. – Лаадно, иди сюда, – говорит парень, протягивая руки к ребёнку. Мальчик крепко обнимает сильную шею, прижимаясь к тёплому телу. Витя берёт его на руки, усаживаясь на диван. – Твой папа наказал мне, чтобы мы померили температуру ещё раз, – говорит младший афганец. – Посиди тут, а я схожу за градусником. И Витя ушёл, оставив Алёшу в комнате одного. Буквально через минуту, найдя нужную вещь, он возвращается к ребёнку и садится рядом. Парень встряхивает градусник, протягивая его мальчику. – Не хочу, – капризничает Лёша, отталкивая Витину руку от себя. – Надо, Алексей, надо, – строго говорит афганец. Мальчик сдаётся под напором парня и позволяет засунуть градусник подмышку. Витя треплет его по русым волосам, совсем таким же, как у Алика, и смиренно ждёт. Его совсем не радует состояние ребёнка, и он тоже очень сильно за него переживает.***
Тем временем Алик уже доехал до дома, где живут Рябинины, и сейчас звонит в дверной звонок. Дверь отворяет Надежда, пропуская брата в квартиру. На шум в довольно поздний час вышли все, дабы узнать, что стало его причиной. – Привет, сестрёнка, – здоровается афганец, как всегда улыбаясь своей привычной улыбкой. – Фëдор Иванович, – протягивает руку мужу сестры, в шутку называя его по имени-отчеству. – Здарова, Санчо, – также здоровается Алик со своим племянником, кидая ему жвачку. – Викуля, принцесса моя, – говорит он, подхватывая племянницу на руки. – И тебе привет, – отвечает Надя. – И что же тебя принесло? – Да, у малого температура высокая уже два дня держится, никак не могу сбить, – говорит Алик, в миг становясь серьёзным. – А ты позже приехать не мог? – с возмущением спрашивает женщина. – Ребёнка одного больного дома бросил? – Да, я растерялся. Думал, что пройдёт. И почему одного? С Алексеем Санычем я няньку оставил в лице Виктора Николаевича, – отвечает Волков, не переставая паясничать в своей манере. – Просто скажи, что делать. – Нашёл, с кем ребёнка оставить. У твоего Вити руки по локоть в крови, – всё так же возмущена безответственным поведением своего брата Надежда. – Ты так говоришь, как будто у меня они кристально чистые. Тем не менее Лёша живёт со мной, и воспитываю его я. Надь, я Витьку доверяю как себе. Давай не будем больше поднимать эту тему, – говорит Алик, отвечая на пылкое высказывание сестры. Его раздражает, что она вечно его в чём-то упрекает, но он всё равно благодарен ей за помощь с сыном и готов выслушивать её нотации часами, лишь бы она помогла. Даже в её речах в его сторону всегда есть смысл: она учит брата быть родителем, по-строгому, как их отец, но всё же учит. Надя лишь вздыхает, уходя в ванную за нужным лекарством. Через пару минут она возвращается, вкладывая в ладонь брата упаковку таблеток. – Это жаропонижающее. Дашь Лёше одну таблетку. Если уснёт, не трогай его, а спать не будет – температуру померь. Не будет помогать – скорую вызовешь, ему уколют что-то более сильнодействующее, – объясняет женщина, с сочувствием глядя на афганца. – Хорошо, спасибо, – благодарит Алик. – А зачем скорую-то? Я что, уколов никогда не колол? – спрашивает он, вспоминая своё прошлое в Афганистане и после возвращения оттуда. – Волков, у тебя ребёнок маленький, а не солдат умирающий. Ты не справишься, – отвечает Надежда. – Ладно. Я пошёл тогда, спасибо ещё раз, – соглашается афганец, открывая входную дверь. – Расскажешь потом всё, – говорит женщина ему вдогонку. Алик лишь кивает, закрывая дверь, и спускается к своей машине. Ему хочется побыстрее оказаться дома.***
Проходит несколько минут, прежде чем Витя забирает градусник у мальчика. Он смотрит на ртутный столбик, в его глазах читается только сочувствие и печаль. Жидкий металл добежал до отметки в 38,2 как и в прошлые разы. Лёшу снова окутывает жар, которого до этого момента он и не замечал вовсе. Он кладёт голову на Витино колено, тяжело выдыхая горячий воздух. – Тебе стало хуже? – взволнованно спрашивает парень. Мальчик лишь мотает головой, отрицая сказанное. – Лëëëш, – тянет Витя, глядя на ребёнка. – Ну, может быть, – говорит мальчик, прикрывая глаза. – Папа скоро вернётся и даст тебе лекарство, станет лучше, – говорит младший афганец, поглаживая Алёшу по волосам. Так проходит минут 15. Слышится звук открывающейся двери, оповещающий о том, что Алик вернулся домой. Ребёнок сразу же вскакивает с дивана, убегая в коридор. Витя же идёт следом и встаёт в дверном проёме, опираясь о косяк. Старший подхватывает сына на руки, даже не успев скинуть куртку, и целует его в нос. – Витëк, почему малой ещё не в кровати? – спрашивает Алик, всё же отпуская Лёшу. – Да, он спать не хочет. 38,2 у него опять, – говорит парень понуро опустив голову. Раздевшись, Волков проходит на кухню наливая воды в стакан, и достаёт одну таблетку. Он присаживается рядом с сыном и даёт ему лекарство. Мальчик нехотя выпивает его, показывая всем своим видом, что он не особо доволен. Алик на это лишь снисходительно улыбается, закатывая глаза. – Спасибо, что посидел, – обращается старший к Вите, всё это время стоявшему рядом. – Не за что, командир, – отвечает младший, тепло улыбаясь. – Пойду я тогда. – Вить, оставайся, поздно уже, – предлагает Алик. – Ну, что я вам мешать буду? – неловко говорит парень. – Успокойся. Ляжешь здесь, а я в спальне, – пытается переубедить его Волков, и, встав с дивана, кладёт руку ему на плечо. Этот жест для них всегда особенный. Так парни выражают искреннее доверие и молчаливую просьбу. Он действует без осечек и убеждает лучше любых слов. Витя всё же кивает, не смея отказаться от предложения командира. – Отлично, тогда я пойду уложу малого и вернусь, – говорит Алик, тяжело вздыхая. – Эй, мой зайчик-попрыгайчик, давай-ка в кровать. Старший берёт мальчика на руки, унося его в спальню. Они вместе ложатся на кровать, афганец укрывает сына одеялом и целует его в лоб. – Засыпай, мой хороший, – тихо произносит Волков, гладя Лëшу по голове. Ребёнок закрывает глаза, жаропонижающее действует, и его начинает клонить в сон. Алик всё это время наблюдает за сыном, переживая за его состояние. Буквально через несколько минут старший слышит тихое размеренное дыхание и понимает, что Алёша уже спит. Волков тихо встаёт, стараясь не разбудить мальчика, и возвращается к Вите. – Уснул, наконец-то. Не буду ему мешать, – тихо произносит Алик. Он садится рядом с младшим, откидывая голову назад, и тяжело выдыхает. Конечно, Волков знал, что с ребёнком ему будет непросто, но даже и подумать не мог, что настолько. Он сильно переживает за него, что выматывает ещё больше и забирает последние силы. Витя кладёт руку к нему на плечо в знак поддержки, чуть приобнимая. Алик удобнее устраивается на его предплечье, переводя взгляд своих серо-голубых глаз на младшего. – Спасибо, что помогаешь, – благодарит старший, устало улыбаясь. – Я всё прекрасно понимаю. Ты же знаешь, что я люблю малого, – произносит парень, обнимая командира уже двумя руками и прижимая к себе. Алик тянет младшего на себя, заставляя полулечь к нему на плечо. Витя резко отстраняется, не ожидая такого развития событий, но его возвращают в прежнее положение сильные руки. – Куда это ты собрался? – задаёт риторический вопрос старший. – Командир, ты ч..., – было начинает младший, но договорить ему не дают. Алик берёт Витю за подбородок, заставляя его поднять голову и посмотреть в глаза. Буквально спустя секунду вечности Волков впивается в губы парня жадным поцелуем, вкладывая в него все скрытые до этого момента чувства. Младший неуверенно начинает отвечать, кладя свою ладонь старшему на щеку. Они оба растворяются в этом наслаждении, не замечая времени и пространства вокруг. – Крольчонок, ты бы знал, как мне этого не хватало, – оторвавшись от губ, говорит Алик, намеренно называя Витю позывным в уменьшительно-ласкательной форме. – Алик, я всё понимаю, но это как-то неправильно, – ломается младший, глядя старшему прямо в глаза. – Вить, я же знаю, что тебе тоже этого хочется. Помоги мне расслабиться, я сегодня очень устал, – серьёзно, но с нескрываемым желанием просит Волков. – Но мы же не можем прям тут..., – неловко говорит парень, всё же соглашаясь со словами командира. Алик лишь закатывает глаза и запускает руку в волосы младшего, чтобы в следующую секунду притянуть для нового поцелуя. Витя не сопротивляется, ведь бесполезно сопротивляться самому себе. Он отвечает на ласковый и осторожный поцелуй, утопая в ощущении комфорта и тепла. Только со своим командиром Витя может почувствовать себя дома, где так спокойно. С появлением Лëши в жизни старшего уровень этого самого спокойствия кратно увеличился, хоть и дел, и проблем тоже прибавилось. Главное, что младшему просто было хорошо рядом с Волковыми. Он чувствовал, что Лёша и его ребёнок тоже, условно, конечно. Алик стягивает футболку с Вити, покрывая его шею поцелуями. Старший старается быть максимально нежным с парнем, ведь после войны им обоим не хватает ласки и заботы. – Ты красивый, – говорит Волков, ухмыляясь. – Миллионы бы отдал, лишь бы только я это видел. От этих слов щëки младшего розовеют, а сам он отводит смущённый взгляд. Витя бы, наверное, закрыл лицо руками, если бы не Алик, находящийся слишком близко. Старший лишь усмехается, забавляясь реакцией младшего. – Эй, посмотри на меня, – просит Волков. Парень поднимает свой взгляд на командира, и тот сразу же практически невесомо целует его в губы, заглядывая прямо в небесно-голубые глаза, а точнее в душу. Настолько красивых глаз Алик ещё не встречал: они такие чистые и светлые и светятся всегда, как солнце; в них всегда проглядывается беспечная юность и лëгкость, в этом весь Витя, даже война не омрачила этот взгляд; их контур обрамлён длинными чёрными ресницами, что достают аж до бровей; а главное – в них Алик видит преданность и любовь. Старший снимает футболку теперь уже с себя и соприкасается кожей с оголённым телом парня. По телу будто разряд тока проходит. Витя всегда такой тёплый, что хочется жаться к нему всё ближе и ближе. Младший оглажиаает плечо Волкова, ведёт пальцами по шее почти до подбородка и опускает руку ему на грудь, попутно целуя его скулу. Алик роняет парня на мягкую поверхность дивана, чуть отстраняясь. Он разрешает рукам младшего беспорядочно блуждать по его телу, упираясь руками по обе стороны от его головы. Старший покрывает лицо "Кролика" поцелуями, тихо постанывая из-за приятных ощущений, вызванных прикосновениями к его телу. Проявляя инициативу, Витя протягивает руки к ширинке командира и расстëгивает её вместе с пуговицей. Волков удовлетворённо ухмыляется, он доволен поведением младшего и решает его наградить, если это можно так назвать. Старший опирается на локоть и ложится на бок рядом с парнем, чуть отодвигая его к краю. Он снова целует Витю, на этот раз более страстно, запуская свой язык в его приоткрытые губы и сплетаясь им с чужим. Влажно, жарко, пошло. Младший тяжело дышит, закусывая губу в предвкушении. Алик опускает руку на шею парня, чуть сдавливая, заставляя его распахнуть пухлые губы в попытке глотнуть больше воздуха. Ведёт ею ниже, очерчивая левое плечо и переходит на грудь. Совсем невесомо старший проводит по ней кончиками пальцев, слегка задевая соски, от чего по телу младшего проходит дрожь. Витя смотрит на это заворожëнно, не сводя глаз с сильной руки. Он нервно сглатывает, сильнее возбуждаясь от действий командира. Холодные пальцы сжимают левый сосок и чуть оттягивают, заставляя парня тихо простонать. Алику явно нравится реакция тела младшего на его действия, он целует его шею, продолжая мучить (а может и нет). Старший опускает голову к груди и смотрит в Витины глаза из-под опущенных ресниц, при этом хищно ухмыляясь. Он проводит языком по правому соску, вызывая у парня мелкую дрожь. Витя закусывает губу, стараясь издавать меньше звуков. Волков слегка сжимает зубы на возбуждённой плоти, чуть оттягивая. Младший шипит от лёгкой боли, кладя руку на затылок старшему. Спустя пару минут Алик отстраняется, любуясь парнем, желающим большего. Это заводит ещё сильнее. Старший ведёт рукой по напряжённому прессу, опускаясь к штанам. Он расстëгивает их, запуская руку под грубую ткань. Витя часто и шумно дышит, слегка краснея от смущения. Волков гладит его уже вставший член через боксеры, нежно целуя в губы. Грубым и равнодушным сейчас совсем не хочется быть. – Вить, ты только позволь, – просит Алик уже не в силах терпеть. Парень лишь кивает, разрешая командиру делать с собой всё, что заблагорассудится. Сразу же после этого жеста старший поднимается, стягивая с ног младшего брюки вместе с нижним бельём. Волков целует его торс, опускаясь всё ниже, облизывает головку и смотрит своим помутневшим из-за возбуждения взглядом снизу вверх. Витя стонет, стараясь сдерживать звуки, но это у него не особо выходит. – Будь потише. Алекс еле уснул, укладывать его я больше не хочу, – властным тоном приказывает Алик. Он раздвигает ноги парня чуть шире, смачивает свои пальцы слюной и сразу же проникает одним внутрь. От этого младший тяжело выдыхает и неосознанно напрягается всем телом, делая себе больнее. Замечая это, старший гладит его колено, а затем целует его. – Не бойся, сладкий, – успокаивающе говорит Волков. Витя постепенно расслабляется, позволяя командиру продолжить. Алик добавляет второй палец, неспеша растягивая парня: у них впереди ещё целая ночь – торопиться некуда. Младший сжимает в зубах ребро ладони, чтобы не издавать лишних звуков, ведь эти ощущения для него совершенно новые, но ему, конечно, всё нравится. Градус в квартире повышается – дышать становится труднее. Старший добавляет третий палец, немного двигая ими внутри. Витя закатывает глаза и резко втягивает носом воздух: Алик попал по простате. Волков довольно ухмыляется и встаёт с дивана, попутно оставляя лёгкий поцелуй на губах. – Что, нравится? – спрашивает старший, снимая с себя остатки одежды. – Очень, – честно признаëтся младший, отводя взгляд от идеального тела командира. Конечно, идеальным его назвать было трудно: множество шрамов, торчащие рёбра из-за худобы, но всё же Витя считал его именно таким. Оно действительно было красивым: подкачанный пресс, сильные руки и широкие бёдра. Алик практически ложится на парня, целуя его. Усталость полностью отступает, уступая место безудержному желанию. Старший, наспех смазав член слюной, приставляет головку, чуть толкаясь внутрь. Не встречая сопротивления, он медленно входит глубже, пока не оказывается в Вите полностью. Волков не двигается, давая младшему привыкнуть к новым ощущениям. Тугие стенки плотно обхватывают член Алика, от чего он томно вздыхает, облизывая шею парня. Витя привыкает – старший начинает двигаться, ища кисть парня на ощупь. Младший понимает этот жест, подставляя свою ладонь. Волков сплетает их пальцы, крепко сжимая, и ускоряет свой темп. Парень слегка покусывает шею командира, пытаясь заглушить свои стоны. Алик находит его губы своими, впиваясь в них сладким поцелуем. Резкий толчок, острая боль в прокушенной губе и привкус крови во рту – старший попадает по простате. Он начинает входить с новой силой, ещё крепче сжимая Витину кисть и оставляя на ней следы от ногтей. Трение тела о тело приносит младшему слишком мало ощущений, хоть и столь приятных. Его член, истекающий смазкой, требует внимания к себе, но на это попросту не обращают внимания. – Алик, я очень хочу..., – просит Витя, рвано дыша. Слыша просьбу в голосе, старший немного отстраняется, всё так же продолжая вбиваться в податливое тело, и кладёт руку на член парня. Волков надрачивает ему, подстраиваясь под свой темп. Буквально через минуту Витя кончает, сжимая Алика в себе. От этого следом достигает оргазма и старший, изливаясь внутрь. Он падает рядом с младшим, утягивая его в поцелуй. – Я, пожалуй, останусь спать здесь, – говорит Волков, пытаясь перевести сбившееся дыхание. – А если Лёша нас увидит? – с неким скепсисом спрашивает Витя. – Ну и что? Я думаю, что мы сможем ему это объяснить, а с возрастом сам поймёт, – отвечает Алик, совершенно не собираясь уходить. – Давно хотел спросить: а почему Алексей? Почему Сашей не назвал, как тебя отец? – размышляет младший. – Да, имя это проклятое какое-то: папа воевал, я тоже, да и сейчас продолжаю, только Саньке повезло чуть больше, хотя тоже ввязался в дела наши, хоть и случайно. А Алексей звучит красиво, – рассказывает старший, перебирая пряди волос парня. – Хм, в этом есть своя логика, – усмехается Витя. – Давай спать, я всё ещё уставший, – говорит Алик, поднимаясь с дивана. Они надевают нижнее бельё и расстилают постель, без сил падая на неё. Волков прижимает младшего ближе к себе и закрывает глаза. Сознание начинает потихоньку растворяться, и оба афганца проваливаются в сон. Завтра с утра будут новые проблемы и трудности, да и старые никуда не денутся. Главное – оставаться и жить в настоящем моменте и чувствовать всю его химию. Рядом с самым дорогим человеком.