Последний уровень

— Нет. Нет. Нет! Мы не можем просто сидеть и ждать, пока Дададу не решится прийти сам! — в три голоса воскликнули Банбан, Хирург и человек. — Стингер, чем ты, чёрт подери, думаешь?! — Эйден вскочил с места и едва ли не споткнулся об одно из щупалец. — Всегда знал, что медузам нельзя доверять. У них ведь нет мозгов, — последние слова Адам произнёс особенно отчётливо, а по его лицу расползлась ухмылка. До этого он сдерживался, как мог, но в ответ на откровеннейший бред со стороны Стингера не находилось ничего, кроме едких комментариев. Тем более, что медуза уже привыкла к подобным насмешкам и предпочитала никак на не реагировать, дабы не усугублять и без того печальное их положение. Флинн предлагал дождаться, пока Дададу сам не придёт за частью скипетра, а до тех пор восстанавливать силы и готовится к бою. И этот план, может быть, и мог сработать, если бы не характер их врага. Дело было в том, что излюбленной тактикой Дададу было нападать быстро и всегда с кучей союзников. Каждый раз он либо прятался в тени, чтобы напасть исподтишка, либо преследовал своих жертв, пока они не сделают всю грязную работу за него. Его появление всегда было неожиданным, а нападение — стремительным. Этот раз не стал исключением — стоило им найти часть скипетра, как он явился, чтобы отнять у них последнюю надежду на спасение. В общем, план Стингера изначально был обречён на провал, потому что их враг никогда не играл честно и уж тем более не церемонился со своими «помехами». Они могли бы даже не заметить, как многочисленная армия пришла бы по их души и исстребила бы, разойдись они хоть на секунду. Хотя все в нынешней компании были напряжены, человеку, пожалуй, сейчас приходилось хуже всего: во-первых, потому что это он ненароком привёл шута в Королевство, а значит стал косвенно причастен к освобождению пиявки; во-вторых, потому что всё происходящее вокруг на пару с голосом в голове всё явственней кричало о том, что пора бежать и спасать там ему уже некого, кроме себя самого. Ну, и в-третьих, потому что теперь он уже не мог называть себя человеком… Хотя бы потому, что бегал он быстрее и прыгал дальше, чем обычный мужчина, а на спине можно было нащупать аккуратный длинный шов. «Да уж», — вздохнул Смит. — «Адам очень постарался, чтобы я ни о чём не догадался». Обижаться на Усмана он не мог, ибо, как бы жутко не было признавать, многие из полученных способностей в результате здорово помогли Эйдену в прохождении всех испытаний. Только сейчас, задумавшись о том, какой ценой ему удалось выжить спустя столько преград, он почувствовал, что фактически обязан Усману жизнью. «Я должен что-то сделать. Настало время отдавать долг, иначе совесть не позволит уйти из комплекса даже с ребёнком», — подумал человек и робко начал: — Нам нужно действовать сейчас, — он поймал момент тишины. — Если мы будем сидеть сложа руки, то нас уничтожат так, что мы даже и не поймём. Я, кажется, придумал, как поступить, но вам нужно будет дослушать меня до конца не перебивая. Ладно? Он оглядел союзников. Они, в свою очередь, поразмыслили пару мгновений, прежде чем Усман и Хирург согласно кивнули, а Стингер прогудел: — Что ж, мы слушаем тебя. — Отлично, так вот, — родитель продолжил торопливо, боясь, что его могут прервать. — Я знаю, что нужно делать, но вам это может не понравиться. Во-первых, нужно, что бы ты, Стингер, спрятал часть скипетра. — Стингер?! — Хирург подался вперёд. — Мы обещали не перебивать, — заметил Адам и Хирург отступил, хотя явно собирался сказать что-то ещё. — С-спасибо… — Смит улыбнулся. — Короче, прятать скипетр должен именно Стингер Флинн, потому что, если Дададу возьмёт над нами контроль и станет выспрашивать про место, в котором спрятана деталь, он в последнюю очередь подумает на объективно неповоротливую и незаинтересованную в этой заварушке медузу. — тут Стингер нахмурился, но промолчал. — После того, как ты спрячешь часть скипетра, мы дадим последний бой. — Без возможности отдыха мы не сможем сражаться в полную силу. Нас попросту не хватит, — медуза посмотрел Эйдену прямо в глаза, жаждя ответа. — Но у нас нет выбора, Стингер, — мужчина пожал плечами. Другого выхода действительно не было. Либо они делают короткий вдох и бросаются в бой, либо отсиживаются, но с огромной вероятностью, без возможности встать после. — А что, если он и поймёт, что мы сделали всё наоборот, и поступит так же? — вопрос Хирурга казался вполне логичным, но вместо ответов вызывал лишь новые вопросы. — Давайте так, я задержу их. Всё взгляды разом оказались на Хирурге. Его голос остался таким же спокойным, но в этот раз он звучал гораздо ниже. Взгляд стал пронзительным и холодным. В этот его слова — приказ. Не дождавшись внятной реакции, Хирург повтроил: — Я задержу их. За это время вы вернётесь в какую никакую форму и сможете дать достойный отпор. Стингер заметно втянулся и, подойдя ближе к розовому мутанту, стал затирать ему что-то вполголоса. Наверняка отговаривал важного союзника от столь серьёзной жертвы. Человек же в это время несколько ошарашено переводил взгляд с Хирурга и медузы на Адама, всё ещё силясь поверить в то, что только что Хирург способен не только убивать, но и умереть, отстаивая свою свободу. Неожиданно для самого себя Смит мысленно проводил параллели между Банбаном и Хирургом и обнаруживал всё больше сходств и различий. Усман тоже обещал задержать Дададу, но тогда его речь звучала как дружеское прощание по типу: «Возможно я не вернусь…», а здесь… Хирург не предполагал, он знал, что единственным его концом будет смерть. Но всё равно предложил подставится под удар, чтобы защитить жизнь дорогих ему людей. Человек склонен был думать, что донором для Хирурга представился какой-то помощник Усмана, также отличившийся в успешно проведённых операциях, за что ему и позволили пожертвовать свою кровь. Нельзя было говорить наверняка, но отчего-то казалось, что Хирург был гораздо старше Усмана. Возможно, даже опытней, просто с меньшими запросами от жизни, потому и остался просто безымянным работником, чье имя помнил только… Никто? — Адам, ты ведь не помнишь никаких имён, кроме твоего и миссис Мэйсон? — отвлекать Стингера и Хирурга не хотелось, поэтому Эйден перешёл на шёпот. — Нет. Не помню, — так же тихо ответили ему. — Я хотел бы… А, в прочем, не важно… — человек махнул рукой. — Хотя нет, знаешь… Сейчас, я подумаю… Знаешь… — Угу, — перебил Адам и мужчина понял, что его не слушают. Он вопросительно посмотрел на парня и только сейчас до него дошло, что Банбан стоял, скрестив руки и сильно давил ими на свой живот. Голова монстра была отпущена вниз, улыбка сошла с лица и Эйден был готов поклясться, что будь Адам человеком, его лицо сейчас было бы абсолютно белым. — Ты в порядке? — Мне пришлось сорваться… И с тех пор боль не утихает, — сознался Усман. — Голод… Дьявол просит жертв… Он говорил прерывисто, после каждого слова набирая воздух в лёгкие. Человек положил руку ему на плечо и почувствовал, что Адам дрожит. — Стингер, Хирург, помогите! — крикнул Эйден и оба упомянутых повернулись к нему. — Что случилось? — Ничего, всё в порядке, — Усман сбросил чужую руку с плеча и выпрямился так резко, что мужчина вздрогнул. — Просто контролировать Дьявола даётся… С небольшими усилиями. — С небольшими?! Да ты же буквально умирал только что. — Всё в порядке, — сердито процедил Усман, заставив человека заткнуться. — Прости, тут я не могу ничем помочь тебе, — Хирург посмотрел на свои руки. — Да и не надо, всё хорошо. Так что вы решили? Эйден всё ещё не мог понять, почему Усман скрывает очевидные вещи. «Это тянется из прошлого? Он всегда был таким? Как часто ему приходилось терпеть боль?» — ответы, возникающие в голове на каждый вопрос были далеко не утешительными. Он знал, какого это, когда приходится скрывать боль. Когда ты можешь рыдать, захлёбываться в соплях, тебя может выворачивать наизнанку и сгинать пополам, но мучаться ты должен тихо. Потому что ты мужик и вообще никому неинтересно видеть тебя беспомощного. Да и если так посмотреть… Что вообще мужчина о нем знает? Усман говорил ему, что они близки, но отчаянно избегал разговоров о прошлом. Обрывочные врачебные отчёты были похожи один на другой, а записки Мэйсон так и остались без ответа. Не осталось ничего, что помогло бы понять, что за человек был Усман. Всё время, что они были знакомы он очень многого недоговаривал. То отшучивался, то не помнил, то говорил, но так, как имён он не называл, путаница, как правило, возникала уже на первом предложении и переспрашивать не было никакого смысла. В любой другой раз Смит спросил бы у Адама всё, что так долго хотел. И он обязательно спросит… Но потом, не сейчас. Сейчас он может лишь поддерживать друга и просто быть рядом, не пытаясь узнать о прошлом. — В общем, действуем по плану Хирурга, — Стингер казался гораздо угрюмее, чем обычно. Всё же здесь сидели его друзья и, какими бы сложными не были их отношения, терять кого-то и страдать впоследствии не очень хотелось. — Хорошо, — неожиданно спокойно ответил Усман. — Если что тут нет других выходов, — Хирург двинулся в сторону лестницы. — Там, выше, есть вентиляция. Она тянется до туда, — он указал на панорамное окно. — Способов проникнуть сюда у Дададу нет. Выходите через тридцать минут. Ровно на столько мне хватит сил. — Уверен? — спросил Банбан. — Их много. Не думаю, что ты продержишься так долго. Объективно… — исправил я он, видимо, заметив взгляд Стингера. — Я ещё ни разу не ошибался, — Хирург отвернулся. — У вас есть тридцать минут, не больше, не меньше. И да… Они уже здесь. Он ушёл. Исчез в темноте прохода. Топот стих через несколько секунд и в комнате повисло сильное напряжение. Стингер подобрал свои щупальца. Эйден — Тут.? — через мгновение Банбан подал голос и поднял голову на стекло, в котором промелькнула чёрная тень. Они уже тут. Они уже готовы к бою. Они уже знают об их плане.

*** По ту сторону стекла промчался никто иной, как Шалун. Он прошмыгнул в вентиляцию и в долю секунды оказался около своего повелителя. Дададу стоял впереди и оглядывал свою армию, скучая и пересчитывая солдат в сотый раз. Банбан сумел выжить, но каких усилий ему это стоило. Ужаснейшая боль, которую невозможно сравнить ни с чем. Он умирал, если сдерживался и умирал, когда превращался в того, кого ненавидел. Дададу знал это и потому провоцировал. Вид поверженных товарищей, давление на истинную сущность - всё это нужно было лишь для того, чтобы призвать Дьявола. В гневе Банбан был способен на всё, в том числе и на убийство своих друзей. - Если я вызову Дьявола ещё раз у меня не останется противников, - Дададу сцепил руки в замок. "Он убьёт их всех, и умрёт в агонии, не сумев усмерить Дьявола. Вот тогда я получу всё, что нужно мне для свободы", - дополнил он уже про себя. Говорить вслух такие вещи - спойлерить себе концовку, которой пиявка хотела ещё понаслаждаться. Он снова се были тут: улитка, шут, шериф, птицы, учительница, мутанты, пауки… Не хватало лишь четверых. Тех, кто сейчас прячется внизу, будто надеясь, что их пронесёт. Пиявка довольно хмыкнула: «Скоро они поймут, что все их попытки безнадёжны». Шалун склонился перед ним и прошептал: — Ваше величество, они придумали план. — План? — Дададу залился громким смехом. — Какой тут может быть план? Единственное, что они могут предпринять, это попробовать сразится со мной. Или ждать до тех пор, пока я не уничтожу их по отдельности. — Это и есть их план, — Шалун закивал. — Они хотят напасть и сейчас сюда придёт Хирург. — Прекрасно! — Пиявка уже предвкушал свою победу. — С ним моя армия сможет дать отпор даже Дьяволу. — Не сможет. Я слабее, чем Дьявол. Хирург улыбнулся. Он был прав, как и всегда. Его действительно ждали и он явился с уверенностью в том, что умрёт.