Саша в шкафу

Стены темные, окна распахнуты, ветер гуляет по кабинету и кажется единственным по-настоящему живым. Антон смотрит на Марию Загитову, женщину невысокого роста и с короткими волосами, которые создавали горшок. Она занимает должность директора уже лет десять и это не могло не сказываться на ее внешнем виде. Под глазами синяки, которые не перекрывала даже косметика, а брови, кажется, всегда сведены к носу. Рядом с ней Елена Петровна. Прекрасная женщина средних лет в прямом платье, с поджатыми губами и опущенными в пол глазами. Напряжение росло с каждой секундой, но никто не решался его нарушить. Антон неловко поерзал на кресле, которое походило на электрический стул, и принялся рассматривать разложенные на столе листы. Зачем его позвали никто так и не объяснил, Елена Павловна просто выловила его в коридоре и увела за собой. Мозг судорожно пытался припомнить все Антоновы поступки, сначала за неделю, а потом, когда не вышло, и за всю прошлую жизнь. — Антон, — начала Елена Павловна. Антон с ужасом поднял на нее глаза, собственное имя звучало как приговор. — ты видел вчера кого-нибудь на заднем дворе школы? Антон отрицательно покачал головой, скорее на автомате, нежели отвечая. Вопрос поставил его в ступор и встревоженному сознанию понадобилось немного больше времени для того, чтобы вспомнить, где находиться этот задний двор. — Уверен? — в голосе Елены Павловны проскользнуло отчаянье. Взгляд метнулся к директрисе и обратно. — Никого не видели, — ответил Антон уже уверенно, по крайней мере настолько, насколько смог. Лицо Елены Павловны совсем омрачилось и над Антоном нависло чувство стыда за эту грусть в ее глазах. — Хорошо, — учительница вздохнула. — иди в класс и попроси Алину ко мне зайти. Повторять дважды не пришлось. Антон почти выбежал из кабинета. Дверь так и не закрыл, так что мог еще пару секунд слышать громкий, немного писклявый голос директрисы. Разобрать слова невозможно, но даже интонация заставляла съёживаться и прятать голову в песок. Строгий, властный голос монотонно говорил что-то своему собеседнику и никто не хотел оказаться вторым в том кабинете. Звонок прозвенел прямо под ухом и Антон, закрыв уши руками, побежал в класс химии. Учитель сначала пытался его не пустить, обуславливая это тем, что он опоздал и уже никак не сможет нагнать материал той одной минуты, которую пропустил. Пришлось краснеть перед всем классом и объяснять, что опоздал он не по собственной воле, а из-за директора. Алину тоже пришлось звать перед всем классом, и только когда она ушла, Антон наконец смог занять свою заднюю парту. *** Вечером прошлого дня в школе произошло феерическое, во всех смыслах, событие. Кто-то протащил в школу остатки новогодних запасов и взорвал их на заднем дворе. Такой гром среди ясного неба привел в ужас не только учителей, но и охранника, который успел вызвать все спасательные службы. Конечно, первые подозрения пали на учеников второй смены, их начали сверять по спискам, обзванивать родителей и выпытывать справки. Вторыми на допрос отправились одиннадцатые классы, далее десятые и ниже по списку. Вопрос поднимался серьезный, виновников события собирались исключить, а администрация города настаивала на проверке безопасности школы. Некоторые учителя продолжали находиться в оцепенении, а остальные уже начинали проводить во всех классах лекции о том, как это опасно и плохо, запускать фейерверки. Обо всем произошедшем Антон узнал от учителя географии, заядлого любителя обсуждать политику и смысл жизни. В кабинет к директору его больше не вызывали, но одноклассники продолжали один за другим уходить с уроков на допрос. Кто был там и кто занимался запуском фейерверков, никто не знал, по крайней мере так все утверждали учителям. Когда к концу дня никто так и не признался, Елена Павловна выпросила у историка время на последнем уроке и с глазами, полными недовольства, вошла в класс. — Вы понимаете, насколько это ужасная ситуация? — сходу начала она. — Кто-нибудь из вас видел, что произошло? В ответ она получила только тишину и несколько отрицательных поворотов головы. В голову Антона закралось подозрение, что на самом деле все знают и просто смеются над пугливыми взрослыми. Или сами боятся. — Хорошо, — она вздохнула. — Антон и Алина, можете идти, остальные остаются на местах. Про кого говорят, Антон понял не сразу, только когда половина класса уставилась на него он закинул тетрадки в рюкзак и покинул класс. — Антон, — Алина поймала парня прямо у двери. — мы выпускной в кафе хотим праздновать, ты с нами? — Нет, — ответил Антон и тут же мысленно стукнул себя по голове, второй раз за день отказывается, не успев как следует обдумать. — Хорошо, — Алина, будто и ожидала такого ответа, высунула телефон и начала быстро строчить кому-то сообщение. Позже Антон заглянет в группу класса и заметит это самое сообщение. Учителя достаточно доверяли Алине для того, чтобы не подозревать ее в обмане, поэтому отпустили раньше. Антону тоже? В далекие годы пятых и шестых классов, оказавшись в одном корпусе со старшеклассниками, дети решили, что они уже достаточно крутые, для того, чтобы становиться взрослыми. Этот этап взросления значительно испортил отношения с учителями у большинства класса. Накрашенный губы, накладные ресницы, штаны вместо брюк, мини-юбки вместо школьных, туалеты, которые теперь были притоном, курилкой и местом встреч. Антону, который как человек спокойный и застенчивый, с этим конечно повезло. Его любили учителя, по крайней мере те, которые могли вспомнить его имя. В каждом классе был такой паренек, и иногда, когда Антон смотрел на копию себя из параллели, ему становилось не по себе. Он также загнанно смотрит на всех? Также сидит на задней парте? Признаваться в этом не хотелось. В тот период, когда все разбивались на кучки и заводили себе лучших друзей, Антон сидел за партой и боялся лишний раз поднять голову. Раньше его маленький мозг не мог объять этот большой мирок, и Антон наивно полагал, что кто-то обязательно подойдет к нему, чтобы подружиться. Теперь маленького Антона хотелось треснуть по голове за наивность, ведь разговор с Алиной был первым на этой недели разговором с одноклассником. У него даже домашнее задание не спрашивали. Старшая школа в его глазах выглядела новым уровнем, посвящением во взрослых. С ними на равных говорили учителя, они были предметов восхищение первоклашек, а самые крутые события всегда происходили только у них. Антон ждал этого момента, хотел находиться на головы выше всех школьников, смеяться на уроках и ходить на вечеринки. В итоге его на линейке перепутали с семиклассником и пытались увести от собственного класса. Конечно, оставшиеся один на тридцать с Еленой Павловной могут ему только позавидовать. По коридору разносился ее громкий, возмущенный голос и даже закрытая дверь не могла спасти от этого шума. Он шел домой, а портфель перевешивал назад. Казалось, это совсем не учебники, а двойки, каждая из которых весила больше килограмма. Он то надеялся, что когда станет старше, оценки не будут такими важными, думал, прогуливать будет, домашку не выполнять. Но нет, Каждая плохая оценка — тяжелый груз для него, заставляющий скрючиваться и прятать лицо. *** Дома его ждала гречка с весьма недовольным видом. Ее забыли покормить. Кошку стало жалко, а за мать, которая обещала взять на себя обязанность завтрака, стыдно. Когда кошка только стала частью их семьи, все обязанности возложили на Антона, и он честно пытался справляться. Но мать, то ли с излишним перфекционизмом, то ли с тревогой за жизнь животного, все же взяла себе кормление. Пачка корма лежала на верхней полке шкафа, прыткая Гречка не допрыгивала только туда. Антон туда не доставал, так что подставив стул, попытался совершить акробатический номер и дотянуться до заветного пакета. Маленькие коричневые шарики кошачьего лакомства разлетелись по полу. Гречка, не теряя ни секунды, побежала кушать. Разочаровано смотря на созданный беспорядок Антону хотелось биться головой об стенку. Мысли утомляли не меньше тренировок и ему поскорее хотелось лечь спать. К урокам прибавилась уборка, свободное время сократилось в два раза. — Кто умер, — Саша выглянул из коридора, осмотрел ситуацию и подошёл к Антону. — я уж думал все, а ты еще стоишь, спускайся давай. Опираясь на протянутую руку Антон сначала спустился на пол. Очевидный вопрос о причинах присутствия Саши в его квартире к Антону придет позже, а пока он наблюдает за мальчиком и кошкой, которые собираются драться за корм. — Дорогой? — спросил Саша, указывая на лакомство. Не дожидаясь ответа поднял с пола ближайший кружок и закинул в рот. — дорогой. Гречка, не намеренная терпеть конкурентов на своей территории, подкралась к Саше под видом добродушного интереса, а после впилась когтями в ногу. — Ай, — последовала незамедлительная реакция, — Антон. — Что Антон? — спросил Тяночкин, забирая кошку на руки. — Гречка молодец, а ты что? — Не любишь ты меня, — Саша разочаровано взглянул на Антона. — но ничего, давай гулять пойдем, как раз полюбишь. Сил обращать внимание на шутки Саши у Антона не нашлось. Он обошел нахлебников и, взяв в руки метелку, начал сгребать корм в одну кучу. В его понимании было не гигиенично после такого отдавать корм на поедание Гречки, но та слишком любила играть с едой, так что корм все равно оказался бы на полу. — Ну? — спросил Собакин. Антон повернул к нему голову, которая чудесным образом оказалась слишком близко к его лицу, и снова отвернулся обратно. — Пойдем гулять, — протянул Саша, хватая Антона за плечи и разворачивая к себе. — Сначала надо прибраться, — ответил Антон, почти повисая в руках Саши. Ноги одновременно с мозгом решили, что раз держать вес этой тушки не обязательно, то можно отключаться. Саша на секунду застыл, словно загружая какую-то программу, и улыбнулся. — Все для вас, — сказал он, выхватывая из рук метелку. Где-то на этом моменте Антон понял свою ошибку, а после, когда Саша начал кружиться в вальсе с метлой, осознал ее в полной мере. — Прекращай, — Антон попытался сделать свой голос строгим, как у матери, когда она отчитывала его за безделье, но по итогу он звучал как жертва, умоляющая о прощении. — Понял, принял. *** Саша стоял, опираясь плечом об дверной косяк и непрерывно наблюдал за Антоном. Внутри все переворачивалось, а по вискам била тревога. Он, человек отчаянный и безбашенный, ворует булочки в магазине и дружит с бомжом Валерой, жутко боялся выходить на улицу. Незнакомое место манило и отталкивало одновременно, в родном городе он ощущал себя как рыба в воде, а сейчас добровольно соглашается заплыть в ведро в лице Антона и оправиться на неведомую сушу. Сам только что уговаривал Антона бросить уроки, дела и уборку, чтобы он наконец смог увидеть мир. Божился, что со всем поможет, как только они вернуться и почти прыгал от радости, когда его кандидат в гиды согласился на эту должность. — Экскурсию проведешь? — спросил Саша, пытаясь заглушить свои страхи. — Я знаю не много больше тебя, — хмыкнул Антон. — Не гуляешь? — Только до школы и обратно, — Саша осмотрел Антона с ног до головы. Правда не гулял? Симпатичное лицо и довольно добрый характер обязаны были притянуть к этому человеку кучу людей, вряд ли они все интроверты. — А с друзьями? — Какими друзьями? — удивился Антон и Саша заткнулся. На улице их приветствовало солнце и ледяной ветер, пробирающий до костей. Саша уже собирался сжаться в комок и сбежать к ближайшей закрытой остановке, но одёрнул себя. Антон шел в подавленном настроении, смотря под ноги. Руки в карманах, спина приняла форму креветки, а волосы забавно закручиваются в порывах ветра. — Холодно, — констатирует Антон, пряча руки подальше в карманы. Саша на это только смеётся, сам идет в любимой футболки, расставив руки в стороны, дает ветру унести себя в далекие дали. — Школу покажешь? — спрашивает он, желая двигаться в каком-нибудь определенном направлении. Идет, пытается запомнить как можно больше поворотов. Боится, что потеряется, не сейчас, а когда один ходить будет. Где-то вдалеке раздается лай собак и Саша ежится, это место выглядит враждебным. Воздух тут другой, наполненный чем то тягучим, удушающим. Солнце не радует, только слепит глаза и укрывает мир своими лучами. Ветер, все такой же ледяной, дует в спину, подгоняя вперед, дальше от дома. — Там я учусь, — указал Антон в сторону большого темного здания с кучей окон. Оно похоже на старый завод в городе Саши. Такое же безжизненное и только фигуры в окнах напоминают, что оно не заброшено. — Плачевно. — Не так уж и плохо, — Антон скрестил руки на груди. — там даже отопление есть. — Даже зимой? — Антон отвернулся, видимо Саша попал в больное место. — Что еще покажешь? — А что хочешь? — спросил Антон, накидывая на голову капюшон. — Парк, как мой. — Это не интересно, — протянул Антон, но в секунду что-то заставило его поменять свое мнение. — Ладно, идем в парк Высокие березки и длинные тротуары оказались основным составляющим места, называемого парком. Он, с поломанным забором, выглядел до ужаса грустным, но охотно пропустил их в свои дебри. Ветки закрывали солнце, а на деревьях сидели бесстрашны птицы и орали что-то на своем языке. Антон аккуратно пробрался сквозь прутьев и зашагал вперед. Оглядывался, видимо и сам бывал здесь не часто. Саша отправился следом, ощущая себя в настоящих дебрях. Парк в его городе только один и он не источал такой пустоты как этот. Ни фантиков, ни пластиковых бутылок. Единственное подтверждение того, что люди здесь были — тротуар и забор. — Пустовато, — прокомментировал Саша, догоняя Антона. — Ага. Они остановились около скамейки, единственной в ближайших километрах. Она, с потертой краской и поломанными деревяшками не вызывала доверия, Саша предпочел стоять, переминаясь с ноги на ногу, а Антон сел. В воздухе повисла неловкая тишина, прерываемая только звуками природы, которые сливались в единый гул. Антон, погруженный куда-то в свои мысли, невидящим взглядом смотрел вдаль, а Саша продолжал стоять, не смея нарушить тишину. Место необыкновенное, спокойное, тихое, с удовольствием принимало Антона, опутывая его невидимыми лианами. Саша смотрел на его неподвижную скульптуру и все больше понимал, почему тот сидит дома вместо прогулок. Тревога, несмотря на спокойную атмосферу, только усиливалась, если Антон был здесь как родной, то Саша не из этого мира. Его отталкивал каждый куст, а в любом дереве ему чудились глаза, непрерывно наблюдающие за ним. В стороне раздавался стук дятла, Саша обернулся в привычной манере городского, надеясь увидеть чудо существо. Но вместо этого наткнулся взглядом за забор, не тот, который они с Антоном перешагнули пару минут назад, а другой, с острыми опорами и завитками. — А там что? Антон ответил не сразу, повернул голову и проследил за указаниями Саши. Пожал плечами, мол, не знаю, не интересовался. — Тогда пойдем смотреть, — Саша, хватаясь за возможность цивилизовано сбежать от мирка Антона в свой, резво зашагал в сторону ограды. Чем ближе он подходил, тем чище становился воздух. Забор разделял не просто пространство, но и целые миры между собой. Весь восторг от свободы улетучился, когда Саша подошёл ближе. Надгробья простирались вдаль своими неровными рядами. – Это кладбище? — Ну да, — спокойно ответил Антон, — забросили еще в девяностых. Саша поежился, кладбища он не любил. — Тебе тут не страшно? Антон неоправданно пожал плечами. — Я обычно сюда не хожу, — и посмотрел на Сашу, словно осуждая. Саша от осуждения ловко увернулся прыжком через ограду. Сбегая от душного парка он попал в другую, мертвую среду, в который воздух был нужен только ему и траве, у которой заросли могилки. Даты везде старые, некоторые из погребенных не успели застать и второй половины прошлого века. Кажется, место не просто забросили, но и вычеркнули из людской памяти. Нигде не видно цветов, мох успел пробраться к надгробьям, а кресты из палок уже начали гнить. — Ты чего стоишь, — Саша повернулся к Антону. Отсутствие второй пары ног позади он заметил не сразу. — Я по кладбищам не хожу, — ответил Антон. Он, опираясь на ограду с каким то страхом смотрел на Сашу. — Мне тут не нравится. — Трусишка, — Усмехнулся Саша и нарочито медленно потопал вперед. Его надежды разлетелись как прах, когда чужие шаги так и не раздались. Прогуливаясь в одиночестве Саша присматривался к каждой могиле. Он ощущал вину не за себя, а скорее за человечество, которое покинуло себе подобных, оставив их здесь, в полном одиночестве. Где сейчас их семья? Кто-то мог уже умереть, но внуки, правнуки продолжали жить и ходить по земле. Особое внимание привлекла одна могила. Она, с кривым крестом и фотографией в файлике выделялась и общей массы землей, которую не успела тронуть всякая травяная живность. Саша подошел к ней, пытаясь понять, как такой новый мертвец тут оказался. Цветов поблизости не было, рыхлая почва проседала под ногами. На кресте маркером написали имя, дату и возраст мертвеца, прибавив к этом чёрно-белую фотографию. Такие делали раньше для домашних животных, в глуши леса, пытаясь воссоздать людскую церемонию для любимца. Ничего не говорило о том, что эта могила стояла здесь законно. На фото мальчик, с белыми, покромсанными волосами, стоял и улыбался, глядя в камеру. В руках букет цветов, наспех перевязанный шнурком, на плечах кофта, на ногах рваные кроссовки. Солнце ярко светило в лицо и сощуренные глаза как раз собирались слезиться. Саша мог слышать смех на той стороне снимка. Саша стоял, смотря на странную версию себя. Все тело окаменело и он не мог сделать не шагу. Взгляд метнулся вниз, к рыхлой почве, под которой должно было лежать его тело. Ужас накатывал волнами, и с каждой он понимал все больше. Это он. Он мертв. Он стоит на своей могиле. Будь это дешёвый сериал про деревенскую простушку, Саша бы посмеялся над такой сценой, заявил, что все слишком глупо и такого не может случиться. Но он не в сериале, он в чем-то в сто раз хуже. Рука потянулась к фотографии и пусть не с первой попытки, но вытащила ее из файла. У него такой нет, он никогда так не одевался и некому было его фотографировать. Не помогало. Вокруг все казалось слишком реальным. Саша ущипнул себя, пытаясь проснуться, потом ударил рукой о ближайшую могилу, когда и это не вернула его к «реальности», он рванул обратно. Бежал не смотря по сторонам, запинаясь, падая, но упорно двигаясь вперед. Ни собаки, ни копы не заставляли его бежать настолько быстро. Добравшись за считанные секунды до ограждения, чуть не сбивая Антона, перепрыгнул забор и свалился на землю, тяжело дыша. Кровь стучала в ушах, руки тряслись, комкая фотографию. Воздуха не хватало, голова шла кругом, но ничего из этого не могло убедить его, что все происходящее — иллюзия. Обман, сон, глупый пранк. Не важно что, только бы не взаправду. — Ты чего? — послышалось сверху. Антон стоял, встревоженно осматривая друга на предмет видимых повреждений. — Просто решил пробежаться, — выговорил Саша, аккуратно поднимаясь с земли. Локоть саднило, а с футболки сползали жучки, которым только и дай на что взобраться. — пойдем еще куда-нибудь. Антон ничего больше не сказал, кивнул, и пошел к выходу. Пока они шли Саша то и дело оглядывался назад. Все казалось, что лже он, учуял запах двойника и уже движется следом, чтобы забрать у Саши его жизнь. Как это произошло? Что случилось у мальчика с цветами? Как он умер? Количество вопросов увеличивалось с каждой секундой, а ответы не думали появляться. Фотография совсем скукожилась в крепко сжатых кулаках, но Саша никак не мог заставить себя разомкнуть руку, то ли боясь потерять подтверждение увиденного, то ли боясь на него посмотреть. Тяночкин шел впереди и не пытался завести разговор, по всей видимости решил смиловаться над Сашей и оставить его наедине с тем, о чем тот не хотел говорить. Тишина разрушилась только когда они подошли к Антоновой школе. Громкий звук заставил Сашу вздрогнуть. — Смотри, — указал Антон. Прямо с территории школы в небо взлетели фейерверки. — вчера тоже было. — Красиво, — ответил Саша, но собственный голос показался ему чужим. Язык онемел и не хотел поворачиваться. Антон остановился и посмотрел на Сашу. — Можешь с уборкой не помогать, — сказал он и вернулся к движению. В любой другой ситуации Саша бы начал спорить, всё-таки, обещал, но сейчас он лишь кивнули и потопал следом.