***
Смерть Коля была предсказуема. После жестокого наказания во дворе охранникам пришлось вернуть его обратно в Башню Белого Меча. Вскоре Алисенте сообщили об этом происшествии, и она решила увидеть его собственными глазами. Говорили, что она чуть не потеряла сознание, когда он повернул к ней свой окровавленный рот, губы дернулись в молчаливой мольбе. Затем королева убежала, не оглядываясь назад. Вскоре после этого из-за кровавых дыр во рту у него поднялась температура. Он впал в бред, из горла которого безостановочно вырывались болезненные и надрывные стоны. Он не мог ни есть, ни пить. Даже воздух, проходивший через губы, мог вызвать у него кровотечение. Он беспомощно лежал в своей комнате, терпя бесконечные пытки. А через три дня он был мертв, с опухшими и гнилыми дырками во рту. Его язык все еще был цел и загнут назад. Такой ужасный способ умереть. И именно так Рейнира наказала его. Алисенту, похоже, это очень расстроило. Однажды она пришла к Рейнире, вся в ярости, но застыла на месте, когда принцесса поприветствовала ее. — Алисента, — после роковой брачной ночи принцесса больше никогда не обращалась к королеве по ее титулу наедине. — Ты выглядишь такой бледной. Может быть, твоим губам нужно немного краски? Лицо Алисенты исказилось, как будто она вспомнила что-то ужасное. Королева пробормотала «нет», «спасибо» и несколько оправданий, прежде чем быстро отвернуться, почти убегая от Рейниры. Принцесса чуть не рассмеялась вслух, но затем заметила, что Ларис Стронг ждет королеву в конце коридора. Она задумчиво хмыкнула. Похоже, Стронг стал сторонником королевы. Значит, еще одно имя в ее книге.***
Лорд Стронг и его сын Харвин решили вернуться в Харренхол, везя домой тело своего сына и брата Лариса. Он неудачно упал с лестницы и разбил голову, ударившись о землю. По правде говоря, Рейнире это понравилось. Никогда не думала, что Алисента выберет своим союзником косолапого. Учитывая эту слабость, Лариса было так легко убить. Рейнире также нужна была причина отправить Харвина и его отца обратно в Харренхолл. Не то чтобы она хотела отправить их на смерть, но его роль рядом с ней подошла к концу. Если им, да и ей тоже, на этот раз повезет и они выживут после пожара, в будущем на ее стороне будет следующий лорд Харренхола. Если нет, то… что ж, все произойдет так, как должно быть. Письма из Харренхолла месяц спустя принесли облегчение, а вот из Дрифтмарка — нет. Лейна умерла, сгорев во время последних родов. Рейнира знала, что ее сердце холодно и что этот день придет, но печаль все еще жила в ее груди. За то, что у них с Лейной никогда не будет счастливого конца в этом жестоком мире. За то, что всегда было что-то, что нельзя было изменить. И за то, что Рейнира приняла это как часть своей жизни. Рейнира видела, как хмурое выражение лица Алисенты ослабло, хотя двор счел бы, что это было уместно торжественно на похоронах высокородной леди, но принцесса знала, что это не так. Ларис умер, но ее отец Отто вернулся в Королевскую Гавань. Сир Лионель решил отказаться от своего положения Десницы короля. Бедный мужчина. Он пришел служить королевству, но вместо этого ему пришлось иметь дело с ее семейной драмой. Возможно, она зашла слишком далеко с Колем и до чертиков напугала лорда Стронга, доведя его опасения за Харвина до такой степени, что он сказал: «К черту все это», и они ушли. Какой позор, подумала Рейнира, сир Лионель ей очень нравился. Она огляделась вокруг. Придворные в основном оставили ее в покое, разделяя свои соболезнования с Веларионами, пока ее дети приветствовали своих кузенов, Бейлу и Рейну. Девочки так напоминали ей свою мать. Она отвела взгляд и поймала взгляд Деймона. Прошло много времени с тех пор, как они виделись в последний раз, и он постарел, как хорошее вино. Его губы дернулись, когда он увидел, что она смотрит в его сторону, хотя в его глазах все еще читалась печаль. Они оба скучали по ней. Лейна была для нее лучшей подругой и сестрой, они разделили друг с другом так много моментов. И она была любимой женой Деймона, невероятной женщиной, которая не пыталась его приручить, но разделяла его смелость. Его любовь к ней отличалась от любви к Рейнире, но тем не менее это была любовь. И теперь она ушла. На этот раз их прогулка по пляжу была тихой, они разделяли одну и ту же печаль и оплакивали женщину, которая была дорога им обоим. Их душам было так легко сплестись друг с другом, двое стали одним, так общее пламя горело ярче, сильнее, а их песня отдавалась одним и тем же ритмом. Было утешением знать, что он все еще рядом с ней. Рейнира представляла, как Деймон будет править рядом с ней в этот раз. Но он боролся за нее и умер за нее. Все ее надежды и мечты последовали за ним в могилу. — Пойдем со мной, — прошептала она, как мольбу. И он повиновался, как всегда легко. Луна была высоко в небе, но они не пошли обратно в замок. Она отвела его на другую сторону пляжа, где вместе с волнами был слышен грохот дыхания Вхагар. Они остановились на довольно большом расстоянии от нее и стали ждать. Сначала Деймон не знал, что задумала Рейнира, пока не увидел что-то движущееся в темноте. Маленькая, худощавая фигура медленно приближалась к гигантскому телу Вхагар. Их серебряные волосы сияли в темноте. — Это… — Деймон нахмурился. Один из детей Визериса, мальчик, у которого не было дракона. Пытался ли он заявить права на Вхагар, дракона, оставшегося без всадника? Прямо в ночь ее похорон? Его нога двинулась прежде, чем его мысль успела сформироваться, но Рейнира потянулась к его руке и схватила ее, чтобы остановить. Деймон в замешательстве оглянулся на нее, но принцесса смотрела только прямо перед собой, ее лицо было холодным, как камень. Деймон услышал, как что-то хлопало в воздухе, словно взмах крыльев дракона. Сиракс деликатно приземлилась прямо на пути Эймонда до Вхагар. Принц вздрогнул, когда драконица подняла голову, и прежде чем он успел развернуться и бежать, ее пасть открылась. Она щелкнул один раз, и хруст сломанных костей эхом разнесся в темноте. Вхагар издалека ворчала во сне, явно недовольная шумом. Сиракс проглотила кусок целиком, и Вхагар снова замолчала. Трудно сказать, что от него осталось. Возможно, немного крови. Возможно, некоторые части его одежды. А может быть, вообще ничего. Какой это был ужас. Хватка Рейниры усилилась, и Деймон сжал руку в ответ. Он мог видеть дорожки слез на ее лице, но он никогда не узнает истинную причину. Эта Рейнира ничего не чувствовала к своему сводному брату, но помнила боль, когда узнала о смерти Люцериса. Дракон захлопнул свою пасть, и ее сын не вернулся к ней. Она представляла и задавалась вопросом, была ли его смерть мучительной или нет? Произошло ли это в мгновение ока или продолжалось в невыносимой агонии? Она никогда не узнает и никогда не сможет этого узнать. Ее милого мальчика отобрали у нее, а его тело так и не вернули ей. Он умер на спине дракона, высоко в небе над морем. Стая драконов должна была ощущаться как путь в рай, но все же она привела его в ад ужаса. Рейнира никогда не забудет и никогда не простит. Сын за сына. — Есть кое-что, для чего мне нужна твоя помощь, — сказала она, и Деймон торжественно кивнул, не задавая вопросов. Только после этого они вернулись в замок.***
Утро следующего дня уже было испорчено плачем Алисенты. Она рухнула на то, что осталось от ее сына: куски плоти, капли крови и рваные, обгоревшие куски зеленого плаща. Неподалеку произошло еще одна трагедия, жертву было легче опознать. Горящий труп в синей одежде. Принцесса Рейнис сразу узнала своего сына. Ее скорбная фигура рухнула в объятия лорда Корлиса, слезы бесконтрольно потекли по ее лицу. — Как это произошло? — Спросил Визерис: — Что произошло прошлой ночью? — Ваша Светлость, — нервно ответил слуга, — вчера вечером сир Лейнор сказал, что видел, как принц Эймонд пробирался наружу один, поэтому он пойдет за принцем, чтобы вернуть его. На берегу Дрифтмарка в основном камни и непредсказуемые приливы, и будет опасно если принц пойдет туда ночью. Сир Лейнор сказал мне не ждать его, а затем… — Слуга замолчал, с тревогой оглядывая двор вокруг. — Почему мой сын сделал это? — Алисента рыдала: — Почему ему пришлось выйти на улицу? Никто ей не ответил, пока Эйгон не пробормотал: — У Вхагар теперь нет всадника. — Что? — Глаза Алисенты расширились. — Возможно, он пытался заявить права на нее, — тихо сказал Эйгон. — Он единственный среди нас, у кого не было дракона. Алисенте потребовались секунды, чтобы отреагировать, и первым, что за этим последовало, была пощечина для Эйгона. — Где ты был? — вскрикнула она, обрушивая удары по голове и рукам принца. — Почему ты не присмотрел за ним? Какой ты брат? Ты идиот! Визерису понадобилось больше времени, чтобы потрясенно воскликнуть: — Алисента! Королевская гвардия попыталась оттащить ее за руки, и у Эйгона было несколько свободных секунд, чтобы кричать между ударами: — Это был он! Он сказал Эймонду рискнуть и потребовать дракона! К всеобщему удивлению, его дрожащий палец указал на его деда Отто Хайтауэра. — Ты придурок, — прорычал Деймон, не упуская возможности оскорбить Отто. — Как ты посмел приказать этому паршивцу украсть одного из наших драконов прямо на похоронах его наездника? Вы даже не дождались следующего дня! Даже моя дочь еще не успела попробовать. Ты так сильно жаждешь власти, да? Самый большой дракон из ныне живущих! Представьте, что он станет оружием вашей крови! — Этот монстр убил моего сына! — Алисента вскрикнула. — Потому что он послушался твоего гребаного отца, чтобы украсть гребаного дракона, — огрызнулся Деймон. — Деймон! — Визерис зашипел, и его дыхание участилось. Рейнира задавалась вопросом, произошло ли это потому, что он осознал, что куча политических проблем вылезла наружу, как грибок после дождя, или из-за того, что Эймонд был мертв. — Уйдите, — стиснула зубы Рейнис, напугав всех. Ее глаза, покрасневшие от слез, стали твердыми и холодными, как лед, прикованными к Визерису и Хайтауэрам. — Заберите семью с собой. Все вон! Никто не должен так разговаривать со своим королем, но тело Лейнора все еще находилось там, ожидая правосудия, которое так и не пришло. Рейнис было достаточно. Она только что потеряла дочь, а теперь погиб сын. Он был хорошим человеком с добрым сердцем, и посмотрите, куда это его привело. Если бы ей еще пришлось видеть лица Хайтауэров, она не знала, что могла бы сделать. Вскоре после этого король и его семья покинули Дрифтмарк, не принеся с собой ничего, кроме новой кровоточащей раны. Столько смертей среди королевской семьи за шокирующие короткое время, и люди начали называть его Годом Красной весны. А Вхагар все еще была там, огромная, без всадника, и она никогда не ела ни одного принца.